In dees grote nood, in ons uutereste ellent

Gaven wij de stadt op door hongers verbant

Niet dat hij se in creegh met stormender hant

В острой нужде, в нашей полнейшей нищете,

мы сдали город, принуждённый голодом,

но это не то, чтобы он был взят штурмом

Надпись в церкви Святого Бавона в Харлеме

Война за независимость Нидерландов, также известная как Восьмидесятилетняя война или Нидерландская революция (1568—1648), является краеугольным камнем истории страны. Эта затяжная разорительная война против Испании выковала в своём горниле новое государство, Республику Соединённых Провинций, и породила легендарных героинь Нидерландов — Кенау Хасселер и Магдалену Монс. Первая наравне с мужчинами сражалась на стенах своего родного Харлема, осаждённого испанцами в 1572—1573 годах. Вторая, согласно легенде, в 1574 году спасла город Лейден, уговорив своего возлюбленного, испанского командующего Франсиско де Вальдеса, не идти на решающий приступ городских стен после продолжительной осады. Но до всех этих событий, в 1567 году, наместником Нидерландов был назначен Фернандо Альварес де Толедо, герцог Альба, подкинувший своей железной рукой дров в костёр мятежа.

Специфика Войны за независимость

Началом Восьмидесятилетней войны в историографии принято считать 1568 год. Политическая и религиозная оппозиция испанской королевской власти в семнадцати провинциях Бургундских Нидерландов вступила в открытую вооружённую борьбу против Мадрида. Причин для конфликта было немало, но основными можно назвать попытки испанской короны в лице Филиппа II усилить королевскую власть в регионе, известном своими политическими свободами, наладить централизованное администрирование и повысить налоги.

Не последним фактором был и религиозный вопрос. Император Карл V сам был уроженцем Нидерландов, а именно Фландрии. Не будучи истово верующим человеком, он рассматривал религию скорее как один из инструментов политики. Но его сын Филипп II, унаследовавший от отца среди прочих земель и Нидерланды, вырос в Испании, по духу и образу мыслей был испанцем и ревностным католиком. При Филиппе в Нидерландах появилась инквизиция — король направил её сюда для борьбы с «лютеровой ересью». Неудивительно, что такое «закручивание гаек» привело к бунту местной аристократии.

Впоследствии этот бунт перерос в войну, благодаря которой на карте Европы появилась Республика Соединённых Провинций. Государство прославилось, в том числе, так называемой «военной революцией» — появлением профессиональной дисциплинированной армии новой формации, на которую очень скоро стали равняться остальные европейские правители. Но всё это произошло позднее. На ранних стадиях восстания конфликт был по своей сути гражданской войной — далеко не всё население Нидерландов поддерживало идею об отделении от Испании. Наёмные армии разоряли голландские провинции и терроризировали мирных жителей.

Одним из военных нововведений XVI века стало увеличение численности армий по сравнению со Средними веками. Например, для защиты Вены от османов в 1532 году Карл V собрал 80-тысячное войско. Не имея возможности оплачивать такую армию только из своей казны, император заключил договоры с представителями аристократии. Те должны были вербовать солдат на условии, что основной свой доход наёмники получат за счёт грабежей вражеских городов.

Во время Восьмидесятилетней войны наёмники составляли подавляющую часть армий обеих противоборствующих сторон. Когда наниматели не могли оплатить их услуги, задерживали жалование и в силу объективных военных причин не давали возможности поживиться грабежами, такие армии нередко восставали. Ярким примером могут послужить события в Антверпене в 1576 году, известные под названием «Испанская ярость». 5 000 испанских солдат, которым задолжали жалованье за два года, три дня подряд разоряли город, сожгли более 600 домов и вырезали 8 000 жителей.

Даже если город и не подвергался разграблению, он был обязан предоставлять квартиры для солдат. Указ Карла V от 1530 года требовал, чтобы домовладельцы предоставляли комнату с кроватью для двух солдат или для солдата и его жены. Также хозяин или хозяйка должны были не реже, чем раз в пятнадцать дней менять на этой кровати бельё, предоставлять постояльцам посуду и столовые приборы. Поскольку ведением домашнего хозяйства обычно занимались женщины, то они оказывались не только объектами грабежа, но и основная тяжесть содержания и кормления солдат на постое также ложилась на них.

«Женский вопрос» в мятежных Нидерландах

Армии раннего Нового времени представляли собой довольно пёструю картину. Они состояли не только из солдат, но включали в себя также множество слуг и женщин. Последние не имели в армии какого-либо формального статуса. Однако они спали в палатках, готовили пищу, стирали бельё, присматривали за кострами, помогали при перевозке припасов, участвовали в разграблении местных территорий и, само собой, удовлетворяли сексуальные потребности солдат. Историк Джеффри Паркер приводит данные, согласно которым в период с 1577 по 1629 годы от 5 до 53% испанских армий в Нидерландах составляли нонкомбатанты — женщины и дети.

Женщина, путешествовавшая с каким-то конкретным солдатом, называлась «солдатской девкой» (soldatenhoer), но были также и проститутки. Один солдат из осаждённого Харлема оставил описание вылазки за пределы городских стен в испанский лагерь: голландцы без особо труда захватили нескольких женщин и освободили пленных, однако чуть не подрались из-за молодой привлекательной девушки.

Во все времена и во всех странах были женщины, шедшие на войну и сражавшиеся там наравне с мужчинами. Нидерланды не были исключением: иногда женщины проникали в армию под видом солдат, переодеваясь в мужскую одежду. Всего в документах зафиксировано около двухсот подобных случаев применительно к Восьмидесятилетней войне. Но если женщины, переодевшиеся в мужчин, чтобы сражаться, были хоть и редким, но всё же известным явлением, то открытое участие женщин в боевых действиях в то время было нонсенсом.

«Железный герцог» Альба и испанские наёмники

Массовые беспорядки в Нидерландах в 1566 году сопровождались осквернением католических святынь и вошли в историю как Иконоборческое восстание (Beeldenstorm). Король Филипп II отправил в мятежные провинции герцога Альбу, дабы тот суровыми мерами восстановил порядок. Альба прибыл в Нидерланды в 1567 году во главе армии в 10 000 человек, а к 1572 году численность его войск возросла до 67 000 человек. Их костяк составляли испанские ветераны. Несмотря на неоспоримые военные таланты герцога и общее качественное превосходство его армии над войсками мятежного принца Оранского, Альба так и не смог подавить мятеж, ширившийся со скоростью лесного пожара.

В 1572 году отряд «морских гёзов», участников антииспанского восстания, с моря захватил небольшой портовый городок Брилле неподалёку от Роттердама и принялся его грабить. Тут нужно напомнить, что далеко не все голландцы выступали на стороне Вильгельма Оранского, а его сторонники зачастую действовали не менее жестоко, нежели лоялисты и испанцы. В отместку за погром, устроенный в Брилле, Альба вознамерился примерно наказать города, которые отказывались предоставлять места на постой для его солдат, но принимали у себя гёзов. В октябре 1572 года «Железный герцог» послал армию в Мехелен. Его солдаты грабили город три дня, убивая мужчин и насилуя женщин. Мехелен должен был послужить примером для других крупных городов: или они подчиняются воле короля Филиппа, или продолжают поддерживать бунтовщиков — и тогда их доля будет такой же горькой.

На севере испанская армия подошла к Зютфену, где её командир применил военную хитрость: демонстративно простояв под стенами несколько дней, он в одну из ночей приказал сниматься с лагеря и отходить. Горожане решили, что испанцы убираются насовсем, и опрометчиво открыли ворота, в которые тут же ворвался обманувший их противник. Командующий приказал начать карательную операцию. Солдаты принялись грабить и насиловать. После того, как с этой частью «культурной программы» было покончено, имперцы выгнали всех оставшихся жителей за городские стены и подожгли Зютфен.

В том же году испанцы потребовали, чтобы город Нарден принял на постой их солдат: в этом случае, а также если горожане поклянутся в верности Филиппу II, командующий обещал пощадить город. Городские власти решили принять предложение и открыли ворота. Едва испанцы заняли Нарден, как они тут же начали жестокую резню. На городской площади были убиты 400 горожан, пришедшие туда, чтобы отпраздновать заключение мира. Покончив с грабежом, испанцы потребовали от жителей, чтобы те снесли уцелевшие при погроме и пожаре дома, а также запретили убирать покойников с городских улиц в течение следующих девяти дней. Как писали современники, из всего населения Нардена спаслось лишь 60 человек.

Эта резня стала поворотным моментом в конфликте. Суровые действия Альбы возымели обратный эффект: вместо того, чтобы поклясться в верности испанской короне, многие доселе колебавшиеся нидерландцы начали примыкать к повстанцам. Война вступала в свою самую кровавую фазу.

Осада Харлема

В июне 1572 года в голландский город Харлем прибыл посланник от принца Оранского. Он обратился к городским властям с просьбой поддержать восстание против испанцев. Впрочем, увещевания посла особого эффекта не произвели. Горожане не спешили с выбором. Однако 4 июля того же года перед воротами Харлема появились отряды гёзов, и они были уже не так вежливы, как посол. Мятежники пригрозили сжечь город, если жители не поддержат принца Оранского и не присоединятся к восстанию. Городские власти были вынуждены согласится. Муниципалитет потребовал от всех жителей, в том числе женщин с детьми, участвовать в работах по укреплению городских стен.

Вскоре эти меры себя оправдали. У города появился разведывательный отряд испанцев. Они попытались сходу пробиться через ворота, однако получили вооружённый отпор и ретировались. Однако это был лишь небольшой отряд. Горожане понимали, что без дополнительной помощи не обойтись. После этого эпизода в Харлем пустили на постой отряд гёзов, которые стали городским гарнизоном, и 300 иностранных наемников. Эти бравые ребята тут же занялись привычным делом: принялись осквернять католические церкви города и грабить местное население. Однако выбора у горожан уже не было.

На протяжении всей осени 1572 года отряды гёзов и испанцев, гоняясь друг за другом, опустошали местность вокруг города, превращая её в выжженную пустыню. Наконец, 11 декабря к Харлему подошла испанская армия численностью в 14 000 человек под началом дона Фадрике Альвареса де Толедо, сына знаменитого «Железного герцога» Альбы. Королевские войска тут же обложили город и после нескольких дней артиллерийской бомбардировки его стен пошли на приступ. Это наступление было отбито. Началась осада, которая продолжалась семь долгих месяцев и сопровождалась постоянными обстрелами городских стен и рейдами испанских отрядов.

Весной 1573 года гёзы отправили сюда флот с целью деблокировать город с моря, однако морские силы испанцев встретили их в заливе Харлеммермер 26 мая и разбили. Несмотря на периодические попытки голландцев прорвать осаду, испанская блокада оказалась довольно эффективной. С конца мая Харлем начал голодать.

На тот момент его население составляло почти 21 000 человек: 6 000 взрослых женщин, порядка 10 000 детей, 2 000 мужчин-горожан и около 3 000 наёмников — французов, англичан, валлонцев, немцев и шотландцев. В начале июля сводный отряд из ополчений разных городов общей численностью в 4 000 человек попытался пробиться к Харлему по суше, однако и эту атаку испанцы отбили. Через несколько дней Вильгельм Оранский отправил в осаждённый город почтового голубя, который принёс страшную новость: его сторонники больше не будут пытаться спасти город, поскольку у принца не было возможностей прорвать кольцо осады после предшествовавших неудач.

Предательство и казни

Наёмники не желали просто так сидеть и дожидаться конца. 9 июля их капитаны провели совет, на котором решили пробиваться из Харлема собственными силами, бросив горожан на произвол судьбы. Пока военные спорили, какая-то добрая душа понесла эти вести в городскую ратушу. На улицу тут же высыпала разъярённая толпа. Бюргеры блокировали дом, в котором заседали командиры наёмных рот, и буквально заставила их поклясться, что они возьмут с собой всех женщин и детей.

Однако была в этом деле и другая сторона. В то же самое время, когда наёмники планировали предать город и его жителей, а затем договаривались с толпой, власти Харлема собирались провести самих наёмников. Они вступили в переговоры с доном Фадрике. Тот предложил следующие условия: он не будет казнить горожан, а также грабить и жечь сам город, если получит контрибуцию в размере 240 000 гульденов. Что же касалось наёмников, то немцам и шотландцам разрешалось уйти, а остальные должны были дожидаться своей участи.

13 июля 1573 года дон Фадрике во главе своей армии торжественно вошёл в город, а голодные бюргеры смогли, наконец, получить провизию. Испанцы, казалось, готовы были сдержать слово: грабежей практически не было, жителей солдаты не трогали, а наёмников просто разоружили. Однако, как оказалось, карательная операция ждала впереди. 15 июля на городском рынке состоялась массовая казнь 300 валлонских наёмников: их обезглавливали и вешали. В процессе экзекуции выяснилось, что одновременно казнить такое количество людей — дело довольно хлопотное и трудозатратное. Поэтому все последующие казни дон Фадрике приказал проводить за городскими стенами, чтобы было проще избавляться от трупов. 16 июля были казнены ещё 400 солдат, причём многих просто связывали по двое и так топили в реке, чтобы лишний раз не утруждать палачей.

На следующий день казнили ещё 300 наемников. При этом испанский командующий нарушил одно из условий капитуляции города: он перебил всех шотландцев, которым прежде обещал свободу. Немцев, впрочем, он всё же отпустил, предварительно разоружив и взяв с них обещание никогда более не поднимать меч на слуг испанского короля. Что же касается горожан, то, по сравнению с солдатами, они отделались относительно легко: девять человек были казнены, несколько десятков — брошены в тюрьму, где 12 из них скончались. За всё время осады от ран и голода погибло около 700 жителей Харлема. Испанцы тоже понесли в боях ощутимые потери: дон Фадрике не досчитался 800 испанских солдат и 4 000 наёмников.

И испанские, и голландские современники утверждали, что в обороне Харлема принимали активное участие и женщины, которые сражались на стенах рядом с мужчинами. Именно тогда родилась легенда о Кенау Хасселер — городской кораблестроительнице и лесоторговке, которая, как утверждалось, носила оружие как мужчина, вела за собой и вдохновляла солдат и горожан во время осады. Она стала одним из символов Нидерландов, а само её имя превратилось в нарицательное, обозначающее сильную и воинственную женщину, которая ни в чём не уступит мужчинам.

Продолжение следует

---

Литература:

1. Geoffrey Parker. The Army of Flanders and the Spanish Road, 1567—1659: The Logistics of Spanish Victory and Defeat in the Low Countries' Wars.
2. Geoffrey Parker. The Dutch Revolt.
3. P. Limm. Dutch Revolt 1559—1648.
4. Darby G. The Origins and Development of the Dutch Revolt.
5. Israel, Jonathan I. The Dutch Republic. Its Rise, Greatness, and Fall 1477—1806. Clarendon Press, Oxford.