В день, когда исполняется сто лет со дня рождения В. Г. Зайцева, мы решили рассказать нашим читателям историю этого героического человека. Оценки общего боевого счёта Зайцева разнятся – его результат составляет от 242 до более чем 300 убитых врагов (в том числе, 11 снайперов), а ученики легендарного снайпера уничтожили более 6000 солдат и офицеров противника. Имя Василия Зайцева неразрывно связано с обороной Сталинграда и историей снайперского дела, в котором советские специалисты по праву считались лучшими из лучших

Весной 2001 года автор этой статьи, тогда ещё совсем молодой человек, посетил кинотеатр и посмотрел голливудский фильм, которого давно ждал. История, показанная в этом фильме, происходила на самом деле, а главным её героем, что для американского кино совершенно нетипично, был русский солдат. Мне удалось отыскать и прочитать написанную им книгу воспоминаний, и я с нетерпением ожидал её экранизации. Фильм назывался многообещающе – «Враг у ворот», а человека, которому он был посвящён, звали Василий Григорьевич Зайцев.

Сказать, что я был глубоко разочарован – значит не сказать ничего. Фильм был пропитан ложью от начала и до конца – начиная с момента, когда Зайцева вместе с его сослуживцами комиссары гнали безоружными на убой под немецкий огонь (это морских пехотинцев-то, да ещё и добровольцев!), и заканчивая любовной историей (о какой любви могла идти речь, если снайперы в тех боях даже спать не успевали?). О фильме Фёдора Бондарчука «Сталинград», в сценарии которого использованы фрагменты воспоминаний Зайцева, и вовсе не хочется говорить – в этом случае расхождение с реальностью оказалось ещё сильнее, чем во «Враге у ворот». Сегодня же, в день, когда исполняется сто лет со дня рождения В. Г. Зайцева, мы решили рассказать нашим читателям историю этого героического человека.

Рождённый с зубами

Началась она на Урале, в избушке лесника Еленовского сельсовета Агаповского района Южно-Уральской (ныне – Челябинской) области. Здесь 23 марта 1915 года в крестьянской семье и родился будущий снайпер. На второй день после рождения Васи мать обнаружила у него два зуба – по уральским поверьям это было плохой приметой, означавшей, что мальчику уготовано судьбой быть разорванным лесными зверьми.

Зайцевы были потомственными промысловиками, жившими охотой. Василий с малых лет стал любимчиком деда Андрея, опытнейшего охотника. Мальчику было около десяти лет, когда дед смастерил и подарил ему настоящий охотничий лук, ставший первым оружием будущего снайпера. С младых ногтей Вася Зайцев осваивал непростую науку таёжного промысла, учился распознавать следы животных, их лёжки и помёты. А когда внук смог незамеченным подкрасться к дикому козлу и заарканить его, дед на радостях подарил ему «берданку» двадцатого калибра – для двенадцатилетнего мальчика лучшего подарка нельзя было и придумать. Оружие дед вручал торжественно, в присутствии всей семьи – бабушки, родителей Васи, его сестры и брата. Отец, вспомнив службу в 8-й гвардейской императорской армии под началом генерала Брусилова, сказал сыну: «Расходуй патроны экономно, учись стрелять без промаха. Это умение может пригодиться не только на охоте за четырёхногими...». Эти слова оказались пророческими.

Шло время, Василий научился самостоятельно добывать волков, козлов и зайцев, метко бить белку в глаз. Но стране нужны были рабочие, и в 1931 году шестнадцатилетний паренёк отправился на работу в Магнитогорск, где развернулось строительство крупнейшего в стране металлургического комбината. Здесь он окончил вечернюю семилетку рабочей молодёжи и курсы бухгалтеров, после чего стал работать бухгалтером. Одновременно с этим Зайцев посещал стрелковые курсы – страна готовилась к новой мировой войне, которую все считали неизбежной, поэтому среди юношей были очень популярными аэроклубы, парашютные и стрелковые кружки.

Флотский бухгалтер в приволжских степях

Зимой 1937 года Василия Зайцева призвали в армию и отправили во Владивосток, где он стал моряком Тихоокеанского флота. Так как грамотных людей в то время не хватало, его зачислили писарем артиллерийского отделения. Парню, который хотел освоить настоящую военную специальность, такое положение вещей не нравилось. Он специально портил свой почерк, делал в документах грамматические ошибки, однако это не помогало. Отчаявшись, Василий написал в одном из документов нецензурное слово вместо названия какой-то артиллерийской комплектующей. Его непосредственный начальник и однофамилец лейтенант Дмитрий Зайцев не проверил этот документ и отправил его дальше, доверяя своему подчинённому. Однако эффект оказался совершенно обратным тому, который ожидал Василий – его начальника перевели в другую часть с понижением в звании, а самого виновника отправили из Владивостока в бухту Преображения… счетоводом. Вскоре Зайцев дослужился до начальника финансовой части бухты и получил звание старшины 1-й статьи, однако его это мало радовало.

Летом 1941 года началась война, которая круто изменила судьбу тихоокеанского моряка. Он писал рапорт за рапортом с просьбами об отправке на фронт, и летом 1942 года его вместе с ещё несколькими тысячами моряков зачислили в команду морских пехотинцев. Добровольцев погрузили в теплушки и отправили на Урал – здесь, в городке Красноуфимск Свердловской области, моряков, не переодевая, зачислили в состав 284-й стрелковой дивизии (далее – СД). Зайцева из-за его бухгалтерской специальности долго не хотели брать ни в какое боевое подразделение, но в конце концов зачислили связным пулемётной роты во второй батальон 1047-го полка.

Вскоре дивизию отправили под Сталинград, где немецко-советское противостояние достигло своего апогея. Уже на подъезде к станции назначения на левом берегу Волги бойцы почувствовали дыхание войны – железнодорожный мост перед ними разрушила вражеская авиация, и дивизии пришлось продвигаться дальше в пешем строю. Над Сталинградом, который хорошо просматривался с левого берега реки, полыхало зарево и стояли багровые тучи. Днём, когда батальоны расположились для отдыха, над городом закружились немецкие самолёты. Солдаты были ошарашены открывшимся перед ними зрелищем, но командиры не дали им сидеть без дела. Моряков начали обучать премудростям рукопашного боя с винтовкой, кинжалом или сапёрной лопаткой в руках. Чёрную форму заставили снять, заменив её гимнастёрками, обмотками и солдатскими ботинками (моряки оставили на себе лишь тельняшки, которые на флоте любовно называют «морскими душами»).

Переправа

После трёх суток подготовки к уличным боям дивизию погрузили в машины и отправили к Волге. Здесь в прибрежных укрытиях накапливался перед переправой личный состав, вооружения и обозы, ожидавшие прибытия речных судов. Дивизии, в которой служил Василий Зайцев, предстояло форсировать реку напротив нефтеналивной базы – огромные силуэты стальных баков угадывались в сталинградской ночи, освещённой пожарами и трассирующими очередями.

Наконец к берегу подошёл катер, буксировавший дырявую, пробитую во множестве мест баржу. Часть солдат занялась погрузкой батальонного имущества, а недавние моряки принялись на скорую руку конопатить пробоины в барже деревянными затычками и паклей. Вскоре батальон подготовился к переправе, а кроме баржи и катера удалось раздобыть лодки и шлюпки, на вёсла которых сели опытные моряки. К лодкам прикрепили верёвки с привязанными к ним досками и бочками, за которые уцепились автоматчики, которым не хватило места на барже и в шлюпках. Вскоре эта импровизированная флотилия отчалила и отправилась к противоположному берегу, где, не прекращаясь ни на мгновение, кипел ночной бой.

284-я СД полковника Н. Ф. Батюка переправлялась в Сталинград в критические дни его обороны. Подразделения вермахта теснили поредевшие дивизии 62-й армии В. И. Чуйкова: 14 сентября немцы вышли к вокзалу, а в районе Купоросного (южная окраина города) – к Волге, отрезав 64-ю армию от основных сил, оборонявших город. Как раз в это время немецкие батальоны заняли высоту 102,0, известную всему миру как Мамаев курган. В ночь на 15-я сентября 13-я гвардейская стрелковая дивизия (далее – ГвСД) А. И. Родимцева начала переправляться в Сталинград. Ей удалось отбить Мамаев курган и вокзал, но немцы снова усилили натиск. К 27 сентября вокзал успел перейти из рук в руки тринадцать раз.

Хотя 1047-й полк переправлялся через Волгу в самый разгар этих событий, ни одна бомба или снаряд не потревожили водной глади – немцы попросту не заметили переправлявшихся. Солдаты и моряки без потерь высадились на правому берегу и успели рассредоточиться, укрываясь от возможного обстрела под высоким обрывом. Начало светать, и тут немецкие наблюдатели заметили скопление советских войск. Прибрежный песок начал вздыбливаться от разрывов мин и бомб. «Катюши» с левого берега поддержали полк огнём, и он пошёл в атаку.

Люди, горящие боем

Немецкие автоматчики засели за баками с нефтепродуктами. Командир роты, в которой служил Зайцев, старший лейтенант Василий Большешапов, повёл своих солдат в атаку, чтобы выбить их оттуда, но слева от оврага Долгого, по которому немцы вышли к самой реке, застрочил пулемёт, заставивший роту залечь. По приказу командира Зайцев подполз к вражескому пулемётному расчёту и забросал его гранатами. Рота снова поднялась и бросилась вперёд. Увидев советских солдат среди баков с бензином, немецкие миномётчики открыли по ним огонь, подоспевшие пикировщики Ju-87 начали бомбить территорию нефтебазы. Заполыхал пожар – казалось, что ещё немного, и солдаты сгорят в его огне.

Но, несмотря ни на что, командиры вели своих бойцов дальше. Недавние моряки срывали с себя горящие шинели и гимнастёрки, и в гуще боя тут и там замелькали полосатые тельняшки. Известно, что к тому времени немцы уже хорошо знали, что такое морская пехота, и панически её боялись (на тот момент, наряду с пограничниками и другими войсками НКВД, морские пехотинцы были самыми боеспособными подразделениями Красной армии). Морские пехотинцы не отступали без приказа и атаковали врага настолько яростно, что он, как правило, отступал. Вот и сейчас, увидев, как на них из бушующего пламени выскакивают обгоревшие солдаты и моряки, немцы не выдержали натиска и побежали. Благодаря панике, возникшей в рядах врагов, советским стрелкам удалось выбить их из частной застройки, примыкавшей к нефтебазе с запада. Полураздетому Василию кто-то из товарищей дал плащ-палатку, чтобы тот хоть как-то согрелся. Взяв штурмом контору метизного завода, дивизия начала окапываться, и, как тогда говорили, вошла в локтевую связь с пулемётной ротой 13-й ГвСД. Продолжались бои за заводские цеха и территорию, но враг был в очередной раз отброшен от Волги.

Во время затишья Зайцеву удалось найти свой обгоревший тельник и привести в порядок оружие. Между тем, сражение за северные промышленные районы города было в самом разгаре. Горели СТЗ и завод «Красный Октябрь», от бомбёжек и обстрелов дыбом вставала земля на северных скатах Мамаева кургана. На южной окраине этой высоты огонь немецких батарей был намного слабее, и 284-я СД, воспользовавшись этим, захватила часть цехов метизного завода. Благодаря Зайцеву советским бойцам удалось обнаружить лаз в токарный цех, где скопилось 65 немцев. Рота Большешапова отвлекла внимание вражеских солдат, а затем, забросав гранатами, расстреляла их в спину (ни один немец живым из цеха не ушёл). В результате в руках немцев слева от кургана остались только трансформаторная подстанция метизного завода, часть котельной и асфальтобетонный завод. Так закончился первый боевой день Василия Зайцева.

За Волгой для них земли не было

Всю следующую неделю бои за метизный завод не прекращались – атакуя по пять-шесть раз в день, солдаты вермахта занимали часть цехов и помещений. Однако немцы боялись ночных боёв, и, как правило, именно ночью их отбрасывали с занятых позиций. В один из последних дней сентября спящего Василия Зайцева завалило в результате попадания в блиндаж, расположение которого немцы засекли с захваченной ими накануне вершины Мамаева кургана. Зайцев пришёл в себя среди погибших товарищей, заваленный брёвнами и землёй. Ему удалось самостоятельно прокопать лаз наружу. Выбравшись наружу, боец увидел, что наступила ночь, немцы в очередной раз отбили здание заводской конторы, два их пулемёта ведут оттуда огонь в сторону посёлка, а он сам находится у них за спиной. В разбитом блиндаже Зайцев отыскал гранаты, забросал ими пулемёты и помог своим товарищам отбить контору обратно.

Во время последующих боёв Зайцев имел возможность наблюдать эффективную «работу» снайпера Галифана Абзалова и захотел освоить эту военную специальность – благо, он уже имел весьма серьёзные снайперские навыки. Зайцев подобрал себе трёхлинейку с хорошим стволом, пристрелял её и стал ходить на свободную охоту за немецкими водоносами в овраг Долгий. Счёт убитым врагам он вёл, делая зарубки на прикладе винтовки.

7 октября Зайцев был ранен в мякоть ноги. Он и матрос Михаил Масаев пробрались по канализационной трубе к зданию котельной завода, в которой оборонялись пять советских автоматчиков и пулемётчик, попавшие в окружение. Оттуда двое бойцов доползли до опрокинутого маневрового паровоза, прикрываясь которым, смогли гранатами вывести из строя вражескую пушку с боевым расчётом (пробираясь к ней, Зайцев и успел схлопотать пулю). Своё ранение снайпер без ответа не оставил – прикрывая Масаева, двумя выстрелами он уложил двоих немцев.

16 октября Василий Зайцев первым из своего полка получил свою первую боевую награду – медаль «За отвагу». В ответ на призыв вручавшего медаль генерала Чуйкова держать Сталинград до последнего Зайцев произнёс фразу, которая высечена в камне на Мамаевом кургане: «Отступать некуда, за Волгой для нас земли нет!» Эти слова запомнились и Чуйкову, и присутствовавшему на награждении помощнику начальника главного политического управления армии по комсомолу И. М. Видюкову. С лёгкой руки последнего они попали в армейскую газету, а вскоре фразу подхватили центральные издания страны, и она стала крылатой.

Между тем, обстановка в Сталинграде накалялась с каждым днём. Потеснив бойцов 62-й армии в районе СТЗ и завода «Красный Октябрь», 16 октября немцы начали массированное наступление в районе метизного завода и мясокомбината, которые обороняла 284-я СД. Атаку предваряла мощная бомбёжка – в течение часа три «девятки» немецких бомбардировщиков четыре раза отбомбились по позициям дивизии. Затем последовал шквальный миномётно-артиллерийский обстрел. Но так как к тому времени дивизия сильно поредела (в ротах оставалось не более чем по двадцать человек), общие потери от немецких бомб и снарядов были невелики.

Первую атаку советские солдаты отбили огнём пулемётов, вторую – с помощью гранат и автоматов. Во время следующих атак в инструментальном цеху немецкий гренадёр воткнул Зайцеву в спину плоский штык своей винтовки. Позже хирурги объяснили Василию Григорьевичу, как сильно ему повезло – в момент удара его сердце сжалось, и штык прошёл ниже. Потерявшего сознание Зайцева санитары доставили на командный пункт батальона, где собирали раненых, а уже через несколько часов боец вновь был на ногах. В медсанбате Зайцев даже не сказал о своём ранении, и его обнаружили случайно – когда боец снимал штаны, чтобы ему сменили повязку на ноге, из-под гимнастёрки проступила кровь. С повязками на ногах и груди снайпер вернулся в строй и в тот же день перебил из винтовки расчёт немецкого станкового пулемёта. Ночью остатки батальона выбили немцев с таким трудом занятых ими позиций.

В боях за Мамаев курган

В течение ещё пяти дней немцы тщетно пытались продвинуться дальше, и 21 октября, в конце концов, оставили свои попытки. В этот день Василию Зайцеву вручили его первую снайперскую винтовку. Вместе с оружием он получил от командования и первую «снайперскую» задачу – организовать борьбу с «кочующими» пулемётами противника. Для противодействия атакам советских штурмовых подразделений немцы создали подвижные группы, состоявшие из нескольких ручных пулемётов каждая. Всего десять-двадцать человек, вооружённых этим смертоносным оружием, могли сорвать наступление целой роты, а то и батальона. Зайцеву приказали подготовить снайперскую группу из самых метких стрелков полка, способную эффективно прикрывать действия штурмовых подразделений.

Начались отбор кандидатов и разработка приёмов, которые вскоре стали классикой мирового снайпинга. Вражеских солдат старались поражать в лицо, а не со спины, чтобы их оружие и инструменты оставались на бруствере, а потянувшийся за ними немец или румын становился второй жертвой снайпера. Больше двух выстрелов подряд с одной позиции, как бы хорошо она ни была замаскирована, советские снайперы не делали. Кроме того, они старались не вести огонь на закате дня, когда клонившееся к горизонту солнце могло отразиться в оптике и отблеском выдать снайпера. Зато утреннее солнце обильно высвечивало бинокли немецких командиров, корректировщиков и прицелы снайперов, и тут советские стрелки били без промаха. В те дни советские снайперы начали мастерить из подручных средств чучела, одевая их в форму бойцов Красной армии. Эти муляжи играли двойную роль, создавая видимость, что бойцов в траншеях намного больше, чем на самом деле, и провоцируя огонь противника. Вскоре количество снайперов в группе Зайцева увеличилось до семи человек, а в полку их остроумно прозвали «зайчатами». Снайперы на это прозвище не обижались, а вся 62-я армия знала, что немцам от них приходится несладко.

24 октября группу Зайцева, включая его самого, перебросили на участок обороны соседнего полка на восточном склоне Мамаева кургана. Ситуация здесь сложилась тяжёлая – за день до этого погиб командир роты бронебойщиков, а из всего подразделения в живых осталось лишь двое солдат. В течение четырёх дней, без подвоза боеприпасов, еды и воды горстка бойцов удерживала участок фронта, который раньше обороняла целая рота. Немцы, пользуясь численным перевесом, с трёх сторон приблизились к позициям группы Зайцева, но та получила приказ не отступать и не отступала. Краснофлотец Александр Грязев успешно срывал атаки врага меткими бросками противотанковых и ручных гранат, а остальные снайперы точным огнём перекрыли немцам доступ к роднику, бившему поблизости и стекавшему в овраг Долгий. Атаки немцев красноармейцы отбивали огнём автоматов и пулемётов, а снайперские винтовки в это время хранились в траншеях, бережно укутанные в плащ-палатки. На четвёртый день, когда жажда стала невыносимой, бойцы приноровились собирать фляжки убитых немцев, лежавших перед траншеями (у них же добывались и продукты, а также табак). Вскоре к снайперам прибыло подкрепление – солдаты, отправленные на самый опасный участок в наказание за трусость или безалаберность. Командовал ими лейтенант, разжалованный за пьянство, который передал Зайцеву приказ командования отходить в тыл. Однако Василий и остальные стрелки попросили лишь день отдыха прямо на передовой, желая отомстить немецкому снайперу, накануне убившему Александра Грязева.

После суточного отдыха Зайцев выяснил у раненного в рот солдата место его ранения и понял, что там и должен находиться немецкий снайпер. Однако многочасовое наблюдение в перископы так и не помогло найти «лёжку фрица». В раздумьях Зайцев начал пересчитывать артиллерийские гильзы, валявшиеся перед вражескими траншеями, и обнаружил, что у одной из них отсутствует дно. Зайцев приподнялся чуть выше, чтобы лучше разглядеть её, но, увидев внутри гильзы вспышку выстрела, тут же рухнул на дно траншеи, и разрывная пуля попала в противоположную от бруствера стенку окопа. Противник вёл огонь через гильзу, используя её в качестве пламегасителя.

Ночью группа Зайцева подготовила засаду. Утром, отыскав на поле боя гильзу без дна, снайперы вычислили место возможной лёжки врага и вызвали его огонь на куклу, одетую красноармейцем. Немец точно положил свою пулю в голову муляжу, но пока он перезаряжал винтовку, Зайцев убил его точным попаданием в голову.

Там же, на Мамаевом кургане, Зайцев разработал приём снайперской работы сразу тремя парами. Ему удалось найти участок в немецкой обороне, который простреливался из подготовленной засады. Трём парам «зайчат», возглавляемым самим Зайцевым, удалось залпом уложить сразу трёх немецких офицеров и снайпера, прибывшего на этот участок фронта для борьбы с советскими стрелками. Затем, переждав продолжительный миномётно-артиллерийский обстрел и бомбёжку, группа перебила орудийную прислугу вражеской батареи.

На «Красном Октябре»

Следующим участком обороны Сталинграда, куда перебросили Зайцева и его группу, стал завод «Красный Октябрь». Василий вместе со своим напарником выследил немецкого снайпера, накануне тяжело ранившего замкомбата и убившего трёх солдат. Немцу удалось огнём прижать Зайцева к земле так, что тот, лёжа на спине, не мог пошевелиться. Положение казалось безвыходным, но тут снайперу в голову пришла идея. Он крикнул своему напарнику: «Возьми осколок зеркала и направь «зайчика» ему в глаза!» Напарник ослепил противника, и Зайцеву удалось выскочить из огневой ловушки, положив на своё место переодетую куклу. Теперь ему хотелось достойно ответить опытному врагу – благо, тот был уверен, что убил советского снайпера. Василий и его напарник выбрали позицию таким образом, чтобы голова немца была видна в просвет между колёсами вагона, под которым он укрывался. Снайперы дождались, когда их противник оставит свою лёжку и пойдёт на отдых в тыл. По дороге тот заговорил с кем-то из своих знакомых солдат, и их обоих сразили два выстрела.

Следующей задачей, которую получил Зайцев, была борьба с немецкими снайперами, парализовавшими работу артиллерийского наблюдательного пункта, расположенного в фундаменте огромной заводской трубы, расположенной на территории завода. За время осады города немцы истратили тысячи боеприпасов, чтобы подавить его, но так и не смогли справиться с этой задачей. Теперь они изменили тактику, послав в этот район группу снайперов, которая уничтожала корректировщиков и разбивала оптику. Три группы «зайчат» выбрали удачные позиции, с которых можно было на большую глубину просматривать территорию, занятую противником. В течение следующего дня группа сделала около полусотни выстрелов, работая только по снайперам и пулемётчикам. В результате их эффективной стрельбы уже вечером артиллерийский наблюдатель смог спокойно подняться на трубу и скорректировать огонь батарей, расположенных на левом берегу Волги. Полноценная работа артиллерии в северном секторе обороны Сталинграда была налажена.

В последующие дни Зайцев получил ещё два осколочных ранения (в плечо и локоть), вновь не покинув позиций, однако неудача настигла его с другой стороны. Один из «зайчат» был схвачен немцами, однако Зайцев и его товарищи вычислили путь отхода противника, устроив там засаду. Им удалось не только освободить своего друга, но и захватить «языка». Однако дотащить немца до своих у снайперов не получилось – на обратном пути они попали под пулемётный огонь, и одной из первых очередей пленному разнесло голову. Доказать начальству, что это была случайность, Зайцеву не удалось – его отстранили от командования группой и «сослали» на Мамаев курган.

В «ссылке» на старом месте

На «новом-старом месте» Зайцев без дела не остался. В первый же день ему показали место, где, по предположениям красноармейцев, залёг немецкий снайпер. Бойцы не ошиблись – на глазах у Зайцева связной командира батальона, поднявший руку, был ранен в запястье разрывной пулей. Противником оказался ловкий стрелок, способный поражать цели навскидку. Вскоре Зайцев обнаружил его позицию за бронещитком вкопанного в землю пулемёта «Максим» (немец вёл огонь через отверстие, предназначенное для ствола пулемёта). Зайцев дождался момента, когда пунктуальные немцы доставили своему стрелку обед, и застрелил врага, едва тот запрокинул голову, чтобы допить свой кофе.

На следующий день Зайцева второй раз завалило в блиндаже, который оборонявшие Мамаев курган солдаты прозвали «кровавым» за количество людей, погибших в нём. Когда Василий и его напарник пришли в себя и откопались, они обнаружили, что в траншее прямо перед ними сидят немецкий офицер, пулемётчик и ещё несколько солдат, а основные вражеские силы атакуют советские позиции на восточном склоне кургана. Перебив гранатами и автоматными очередями тех, кто находился в траншее, Зайцев с напарником открыли огонь в спину атаковавшим немцам. Зайцев убил офицера и начал уничтожать автоматчиков, а его помощник опустошил диск своего ППШ, после чего встал за трофейный станковый пулемёт. Зажатые меж двух огней немцы засуетились, но бежать им было некуда. Благодаря действиям всего двоих бойцов третий батальон 1047-го полка быстро восстановил линию обороны на Мамаевом кургане. В этом бою Василий Зайцев получил тяжёлую контузию.

Вскоре прославленного стрелка «реабилитировали» и вернули к делу подготовки новых снайперских кадров. 4 декабря 1942 года Зайцева наградили орденом Красного Знамени за 110 подтверждённых побед и 11 подготовленных снайперов.

Легендарный поединок

Вскоре в полосе обороны 284-й СД разведчики добыли «языка», который сообщил о том, что в Сталинград из Германии прибыл начальник берлинской школы снайперов майор Кёнингс, которому приказано лично уничтожить Василия Зайцева. Кроме того, немецкий офицер хотел на практике ознакомиться с советским опытом использования снайперских групп в контрснайперской работе. Генерал Чуйков так вспоминал о своём разговоре с этим пленным:

«Когда допрос заканчивался, (пленный) немец сказал, что из Берлина прибыл руководитель школы снайперов майор фон Кёнингс, в своё время личный телохранитель фюрера. Он будет руководить (фронтовой) школой снайперов. Но главное – он получил особое задание. Уничтожить Зайцева!

– Откуда вы, гауптман, знаете эту фамилию?

– Не только фамилию, но и ваши методы, господин генерал. Вы очень подробно описываете их в своих листовках. Очень ценный опыт, – не без ехидства закончил немец».

О прибытии в Сталинград столь важного «гостя» командир 284-й СД полковник Батюк сообщил Зайцеву лично. В то время пропагандистской огласке назревавшего снайперского поединка уделялось много внимания как по одну, так и по другую сторону фронта, поэтому советскому снайперу открыто приказали уничтожить врага, чтобы деморализовать всю немецкую снайперскую школу.

Долго ждать известий о новоприбывшем асе не пришлось – вскоре он разбил прицел одному из снайперов 284-й СД, а второго ранил. Зайцев со своим помощником незамедлительно выдвинулся на этот участок передовой. Долгое наблюдение за передним краем результата не дало, однако вскоре стрелки заметили каску, которой помощник немецкого майора не совсем удачно пытался имитировать перемещение солдата по траншее. Это говорило о том, что противник находится где-то рядом.

В напрасных наблюдениях прошёл первый, а потом и второй день. На третьи сутки Зайцева на позиции проведал политрук Данилов – он лишь на секунду высунулся из траншеи, чтобы показать место, где, как он считал, затаился вражеский стрелок, и тут же был тяжело ранен. Сомнений не оставалось – немецкий снайпер был где-то здесь. Зайцев поставил себя на место противника и сделал вывод, что широкий, изогнутый взрывом стальной лист, лежащий на нейтральной территории, является лучшим местом для снайперской лёжки. Зайцев надел на дощечку и поднял над траншеей армейскую трёхпалую варежку, и в ту же секунду её пробила пуля. Судя по пулевому отверстию, огонь действительно вёлся из-под листа. Ночью советские снайперы выбрали удобную огневую позицию и стали ждать. Зайцев и его помощник сержант Николай Куликов расположились так, чтобы после полудня оказаться в тени. Зато под стальным листом выдал себя ярким бликом прицел немца. Куликов медленно, как это может делать только самый опытный и осторожный снайпер, приподнял каску-муляж, и её тут же пробила пуля. Сержант подскочил на месте и рухнул на дно окопа, давая понять, что советский снайпер наконец-то повержен. Немец, вопреки всем инструкциям, высунул из-под листа полголовы, и тут же получил пулю в лоб от Зайцева.

Зайцев и его напарник едва успели покинуть свою позицию, чтобы не попасть под артиллерийский и миномётный налёт. Ночью бойцы 284-й СД провели на этом участке вылазку, в результате которой им удалось вытащить из-под железного листа документы неудачливого майора, а также забрать его винтовку с оптическим прицелом.

Живая легенда

Дождаться освобождения Сталинграда в своей дивизии Василию Зайцеву не удалось. В январе 1943 года он получил от генерала Батюка задание с группой «зайчат» сорвать наступление немецких войск на одном из участков правофлангового полка 284-й СД. В распоряжении Зайцева на тот момент было всего тринадцать снайперов. Группа затемно выдвинулась на заданный участок обороны, подготовила удобные позиции, взяв под прицел наиболее вероятные места нахождения немецких командных и наблюдательных пунктов. Ещё до начала вражеской атаки снайперы израсходовали по 10–15 патронов, и редко какая из их пуль не находила цели. Перекрёстный огонь советских снайперов, пулемётчиков, миномётчиков и артиллеристов сделал обстановку столь тяжёлой для врага, что немецкие солдаты были готовы сдаться. Зайцев бросился вперёд, чтобы лично принять капитуляцию, как вдруг с территории противника раздался залп шестиствольных реактивных миномётов. Немецкое командование, не желая допустить позорной сдачи, решило ударить по собственным солдатам. Осколки изрешетили тело Зайцева и серьёзно повредили его глаза.

Героя чуть было не похоронили заживо. Вместе с телами других бойцов снайпера уже опускали в братскую могилу, когда стоявшая рядом медсестра заметила, как его рука дёрнулась. Зайцева тут же извлекли из груды тел и отправили в армейский госпиталь, расположенный на левом берегу Волги. Только 10 февраля врачи рискнули снять с его глаз повязку – оказалось, что зрение он утратил не полностью. 11 февраля в медицинском управлении 62-й армии снайперу выдали направление к главному армейскому окулисту, и в тот же день Зайцев узнал, что ему присвоили звание младшего лейтенанта.

В Москве в поликлинике Наркомата обороны Василия Григорьевича быстро поставили на ноги, и уже к 23 февраля его зрение почти полностью восстановилось. Он поселился в офицерском общежитии, и здесь, в день рождения Красной армии, узнал о присвоении ему звания Героя Советского Союза. В наградном листе указывалось, что за период с 10 октября по 17 декабря 1942 года Василий Зайцев лично уничтожил снайперским огнём 225 солдат и офицеров противника, а также обучил 28 снайперов. Всего за этот период времени снайперы 1047-го полка уничтожили 1106 немцев.

Снова на фронте

Из Москвы Зайцев вернулся обратно в свою дивизию (после сталинградских боёв она стала гвардейской и получила номер 79). В дальнейшем он руководил снайперской школой, дослужился до звания старшего лейтенанта и написал учебник для снайперов. Но боевой офицер не желал отсиживаться в тылу, и, в конце концов, уговорил командование дивизии отправить его на передовую командовать зенитно-пулемётной ротой. Расчёты из роты Зайцева защищали авангардные подразделения от авиации, и время от времени вступали в бой с пехотой и бронемашинами противника. Генерал Чуйков вспоминал о действиях своего подопечного при освобождении Одессы:

«На подступах к юго-западной окраине города, в районе джутовой фабрики, Зайцев повел свою зенитную роту в атаку как стрелковое подразделение и, взаимодействуя со стрелковой ротой лейтенанта Владимира Бурбы, захватил военный аэродром. Удар был настолько стремителен, что эскадрильи истребителей не успели взлететь. Восемнадцать исправных истребителей «Мессершмитт» стали трофеями зенитчиков».

За этот бой Зайцева произвели в капитаны. Не прошло и месяца после освобождения Одессы, как Василий Григорьевич получил ещё одно тяжелейшее ранение. В мае 1944 года 8-ю гвардейскую армию генерала Чуйкова сконцентрировали на левом берегу Днестра на плацдарме в районе села Пугачёны. В тщетных попытках уничтожить плацдарм немцы бросили на него около двухсот танков и значительное количество пехоты.

В критический момент боя, когда к единственной переправе, связывавшей войска с «большой землёй», прорвались вражеские танки и пехота, капитан В. Г. Зайцев поднял свою роту в атаку и отбросил противника. В этой схватке он лично уничтожил 18 гитлеровцев, но и сам был тяжело ранен. По утверждению его жены, на молдавской земле легендарного снайпера чуть не похоронили заживо второй раз, но опять знакомая медсестра заметила, что капитан подаёт признаки жизни, и его, раненого в обе ноги, отправили в госпиталь. Конец войны Василий Григорьевич встретил на излечении в Киеве. Город так сильно понравился ему, что он остался здесь до конца своих дней.

Когда не надо убивать

После войны В. Г. Зайцев служил военным комендантом Печерского района Киева, а затем – всего города. Заочно он окончил Киевский институт лёгкой промышленности по специальности «Технолог швейного производства», и когда на швейной фабрике «Украина» появилась вакансия директора, его уговорили возглавить это предприятие. Всего за несколько лет Зайцев сделал фабрику одним из флагманов швейной индустрии страны, а позднее возглавлял Киевский швейный техникум.

Но военное прошлое не давало забыть о себе. Зайцев регулярно ездил на Мамаев курган, где были похоронены его товарищи, а также на Тихоокеанский флот, куда его часто приглашали. Во второй половине 80-х годов, когда бывшему офицеру перевалило за семьдесят, его в качестве почётного гостя пригласили на соревнование армейских снайперов. Когда организаторы предложили Василию Григорьевичу «тряхнуть стариной», он, несмотря на слабое зрение, сделал три выстрела по мишени, установленной на дистанции 400 метров, и все три положил точно «в яблочко».

Однажды, когда по приглашению немцев ветеран приехал в ГДР, во время его выступления перед публикой в зале поднялась с места некая женщина, заявившая, что она является родственницей того самого майора Кёнингса, после чего стала оскорблять гостя. Сопровождавшие Зайцева военные посчитали за лучшее ретироваться и увезти Василия Григорьевича от греха подальше.

Умер легендарный снайпер 17 декабря 1991 года – сердце ветерана не выдержало крушения страны, которой он служил всю свою жизнь, за которую проливал кровь в годы войны. Просьбу Зайцева похоронить его на Мамаевом кургане из-за сложности новых межгосударственных отношений смогли выполнить только в 2006 году, когда прах отставного капитана перевезли с киевского Лукьяновского военного кладбища в Волгоград, где и захоронили возле известного мемориала под именной гранитной плитой. Оценки общего боевого счёта Зайцева разнятся – его результат составляет от 242 до более чем 300 убитых врагов (в том числе, 11 снайперов), а ученики легендарного снайпера уничтожили более 6000 солдат и офицеров противника. Имя Василия Зайцева неразрывно связано с обороной Сталинграда и историей снайперского дела, в котором советские специалисты по праву считались лучшими из лучших.