История Второй мировой войны знает немало трагических эпизодов, которые впоследствии обрастали всевозможными конспирологическими версиями. Один из таких случаев — история разгрома британского конвоя SL-125, вышедшего 16 октября 1942 года из Фритауна в Ливерпуль и перехваченного немецкими подводными лодками.

8 ноября 1942 года началась высадка англо-американских войск в Северной Африке, которая ознаменовала собой первое стратегическое наступление западных союзников против держав Оси. Общие цели операции, получившей символическое название «Торч» (англ. Torch – «Факел»), в сжатой и ясной форме изложил Сталин. Случилось это после того, как Черчилль, разочаровав советского лидера сообщением о том, что высадки во Франции в ближайшее время не будет, ознакомил его с альтернативным планом по высадке в Северной Африке:

«Он перечислил четыре основных довода в её пользу. Во-первых, это нанесёт Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами во Франции; в-четвёртых, это поставит Италию под непосредственный удар».

Предыстория – да вспыхнет «Факел»!

Операция была сложной: требовалось высадить и снабжать порядка 70 000 солдат в пунктах, занятых войсками вишистской Франции, реакция которых была малопредсказуемой – от ожесточённого сопротивления до перехода на сторону союзников. Наибольшие трудности встали на пути разработчиков логистики операции. Соображения строжайшей секретности привели к тому, что по плану 15 войсковых конвоев должны были выйти из западных портов Великобритании в Атлантику, после чего, описав широкую дугу, обогнуть Ирландию, взять курс на юг и юго-восток и пойти на Гибралтар. Последний являлся узловым центром операции – через него, как скоростные экспрессы, должны были пройти все силы, предназначавшиеся к высадке (кроме американцев, которые самостоятельно высаживались в Касабланке).

Осенью 1942 года США и Великобритания ещё не обладали достаточными ресурсами, чтобы провести операцию, не сокращая силы на других направлениях. Пришлось пойти на определённые жертвы. Для того чтобы высвободить эскортные корабли и транспорты, пришлось отменить «русские» и южно-атлантические конвои, которые задействовали порядка 350 судов ежемесячно. Только боевых кораблей в высадке должно было участвовать более 300 единиц. По этой причине формирование многих конвоев на других направлениях было отложено, в сохранённых уменьшилось количество судов. Некоторые транспорты направлялись в одиночное плавание и были потоплены – всё это привело к падению импорта в Великобританию. Такова была первая цена «Торча».

Наибольшую тревогу у планировщиков вызывали немецкие подводные лодки. Численность подводного флота немцев к осени 1942 года позволяла его командующему адмиралу Карлу Дёницу, несмотря на отвлечения на другие театры, постоянно держать в Атлантике несколько групп подводных лодок с задачей атаковать конвои, следующие как в западном, так и в восточном направлении. Тем не менее, союзники решили положиться на мощный эскорт и скрытность.

Следует признать, что меры соблюдения секретности и различные дезинформационные мероприятия дали результат. Несмотря на отмеченную немцами активность в Гибралтаре, ни агентура, ни радиоразведка не вскрыли масштаб и замысел приготовлений союзников. Верный своей тактике неожиданных ударов в районах, где судоходство длительное время не подвергалось ударам субмарин, 20 октября 1942 года Карл Дёниц сформировал на широте Гибралтара очередную «волчью стаю» подлодок. Она получила кодовое название «Streitaxt» – «Секира» и задание в широкой завесе спускаться на юг в давнее излюбленное охотничье угодье – воды в районе Фритауна. Это давало неплохие шансы встретить по пути конвои из Сьерра-Леоне, которые по месту формирования имели шифр SL.

В процессе планирования операции «Торч» исполнители обратили внимание, что маршрут конвоев из Сьерра-Леоне практически под прямым углом пересекает маршрут будущих войсковых конвоев и последующих конвоев снабжения. Поэтому было принято решение временно отменить эти конвои (они возобновились только в марте 1943 года), чтобы не создать случайно в океане «затор», когда две огромные массы судов будут пытаться разминуться, следуя к своей цели. Последним стал конвой SL-125, который 16 октября 1942 года в 11:00 покинул порт Фритауна и направился прямо навстречу группе «Секира» – навстречу своей судьбе, которая вскоре станет предметом самых мрачных предположений и версий.

На пути к бою

Итак, конвой и завеса лодок шли навстречу друг другу. Что же представляли собой противники?

Конвой SL-125 был обычным конвоем, ничем не отличавшимся от сотен подобных. Он состоял из 42 судов, которые сформировали по выходу из Фритауна 11 колонн. Груз был разнородным – много судов было загружено металлоломом, чаем, мороженым мясом, различными сборными грузами. Два танкера следовали в балласте. Один американский транспорт 20 октября по согласованию отделился от конвоя и пошёл своим маршрутом. Как уже говорилось, Адмиралтейство в связи с операцией «Торч» не могло выделять крупные силы охранения, поэтому сопровождали SL-125 всего четыре корвета-«цветка» типа «Флауэр» – «Петуния» (HMS Petunia), «Кауслип» (HMS Cowslip), «Вудрафф» (HMS Woodruff) и «Крокус» (HMS Crocus).

Возглавил конвой 60-летний коммодор сэр Сесил Райн (Cecil Nugent Reyne), вице-адмирал в отставке. Он выбрал себе самое тихоходное судно конвоя – «Нэгпор» (Nagpore) и возглавил на нём шестую колонну конвоя. Этот выбор оказал большое влияние на последующие события. Вице-коммодором конвоя был кэптен Королевских индийских военно-морских сил Ричард Гарстин (Richard Hart Garstin), который возглавил девятую колонну конвоя на судне «Стэнтор» (Stentor).

Сразу после выхода из Фритауна конвой попал в шторм. Выбор коммодором «Нэгпора» сразу стал сказываться – судно не могло давать более 5–7 узлов. Более крупные и быстроходные суда оказались в тяжёлом положении: на такой скорости они едва могли бороться со штормовыми волнами, а для экипажей танкеров, следующих в балласте, переход вообще превратился в ад. Тем не менее, все обязаны были придерживаться скорости коммодора. В такой мрачной обстановке конвой упрямо пошёл на север.

В противостоявшую конвою немецкую группу «Секира» изначально вошли восемь подводных лодок со следующими командирами:

• U 134 – тип VIIC, капитан-лейтенант Рудольф Шендель (Rudolf Schendel)
• U 203 – тип VIIC, обер-лейтенант цур зее Герман Коттманн (Hermann Kottmann)
• U 409 – тип VIIC, обер-лейтенант цур зее Ханс-Фердинанд Массманн (Hans-Ferdinand Massmann)
• U 509 – тип IXC, обер-лейтенант цур зее Вернер Витте (Werner Witte)
• U 510 – тип IXC, корветтен-капитан Карл Найтцель (Karl Neitzel)
• U 572 – тип VIIC, капитан-лейтенант Хайнц Хирзакер (Heinz Hirsacker)
• U 604 – тип VIIC, капитан-лейтенант Хорст Хёльтринг (Horst Höltring)
• U 659 – тип VIIC, капитан-лейтенант Ханс Шток (Hans Stock)

Для развития успеха позже к ним присоединились ещё две субмарины:

• U 103 – тип IXB, обер-лейтенант цур зее Густав-Адольф Янссен (Gustav-Adolf Janssen)
• U 440 – тип VIIC, капитан-лейтенант цур зее Ханс Гайсслер (Hans Geissler)

Среди командиров лодок группы не было «звёзд» подводного флота Дёница. Некоторые из них вообще не имели наград, да и в дальнейшем обошлось без них – лишь Карл Найтцель весной следующего 1943 года получит заветный «знак качества» на шею. Половина перечисленных офицеров не переживёт 1943 год – год перелома как в войне в целом, так и в Битве за Атлантику. Кроме того, Хайнц Хирзакер удостоится сомнительной чести быть единственным командиром подводной лодки кригсмарине, осуждённым и казнённым по обвинению в трусости. Но, в целом, это были отлично подготовленные крепкие бойцы-«середнячки», и встреча с ними не сулила конвою ничего хорошего.

По иронии судьбы, октябрь 1942 года стал поворотной точкой в попытках англичан на протяжении почти всего года проникнуть в новый немецкий шифр подводных лодок «Тритон» (англичане его называли «Шарк»). 30 октября 1942 года в Средиземном море абордажная группа с эсминца «Петард» (HMS Petard) смогла достать с тонущей немецкой лодки U 559 важную шифровальную документацию. Спустя короткое время англичане взломали коды и смогли предупреждать конвои о развёртывании лодок на их маршрутах, но пока SL-125 был лишён такой возможности. Бойня была неизбежной.

Удары секиры, или хроника избиения

26 октября 1942 года в районе Канарских островов конвой вошёл в завесу немецких подводных лодок. Первой жертвой cтал отставший от конвоя из-за проблем в машинном отделении бывший датский танкер «Англо Мэрск» (Anglo Mærsk). Вернер Витте на U 509 в 17:40 атаковал одиночное судно и через полторы минуты наблюдал попадание торпеды. Но танкер был как раз одним из двух судов, следующих в балласте, и потопить его было непросто. Без видимого эффекта он проследовал мимо раздосадованных немцев, но от судьбы не ушёл и через сутки был добит подлодкой U 604 Хорста Хёльтринга – три торпеды довершили начатое дело. К счастью, Канарские острова были совсем близко, и весь экипаж судна в количестве 35 человек в тот же день добрался на шлюпках до берега.

27 октября от конвоя отделился отряд из четырёх вспомогательных судов Королевского флота, и в тот же день SL-125 был обнаружен западнее Канарских островов подлодкой U 409 Ханса-Фердинанда Массманна. Несмотря на молодость, 25-летний Массманн уже имел за плечами годовой опыт командования лодкой и два боевых патрулирования. Он прекрасно знал, что нужно делать, и, установив контакт, не ринулся за пополнением личного счёта, а оповестил коллег по завесе и штаб. Тактика была отработана до мелочей – установив контакт, лодкам необходимо было обогнать конвой, а с наступлением ночи в надводном положении устроить резню.

Первыми на сигнал Массманна откликнулись U 203, U 509 и U 659. С наступлением ночи «волки» пошли в атаку. Вернер Витте после неудачной атаки на «Англо Мэрск» решил действовать наверняка. Зайдя в голову конвоя, он проник в ордер и в 22:33 дал залп по судам, возглавлявшим восьмую и девятую колонны конвоя – пароходу «Пасифик Стар» (Pacific Star) и уже упоминавшемуся «Стэнтору» вице-коммодора Гарстина.

Если гружёный мороженым мясом «Пасифик Стар» остался на плаву, то на «Стэнторе» после попадания разверзся ад. Торпеда попала в трюм №2, где был оборудован большой резервуар для перевозки пальмового масла, которое, как уверяли экипаж во Фритауне, «практически не горит». Силой взрыва вырвало грузовой люк, и вся масса воспламенившегося масла взметнулась на высоту 60 метров, откуда огненным ливнем окатила погибающее судно. Кэптен Гарстин, при виде огненного смерча машинально поднявший лицо, тут же жестоко поплатился за это, получив порцию горящей жидкости прямо в глаза. «Я ослеп», – такими были его последние слова. Мостик судна и половина спасательных шлюпок были разрушены и пылали.

«Стэнтор», на котором было почти 250 человек, затонул всего за 8 минут – за это время выжившие сумели спустить спасательные плоты и шлюпки, а сотрудники штаба вице-коммодора уничтожить секретные документы. Кроме вице-коммодора, погибли капитан судна и 42 члена команды и пассажира. Врач судна Уильям Чисхольм (William Chisholm) отказался покинуть судно, до последнего оказывая помощь обожжённому и ослепшему Гарстину. Спасшихся 202 человек через три часа подобрал корвет «Вудрафф». «Пасифик Стар» был оставлен экипажем на следующий день, и все моряки благополучно добрались до Канарских островов.

Днём 28 октября контакт с конвоем удерживала U 203, которая сообщала его позицию основному составу группы «Секира» и дополнительно привлечённым к операции лодкам U 103 и U 440. К вечеру 28 октября погода значительно ухудшилась, многие суда стали с трудом удерживать своё место в ордере.

Ночь с 28 на 29 октября стала повторением предыдущей: Вернер Витте в то же время прошёл в голову ордера конвоя и провёл атаку. По какому-то злому року, вслед за судном вице-коммодора настала очередь и самого коммодора. Торпеда поразила «Нэгпор» по центру корпуса; взрывом были уничтожены две из четырёх спасательных шлюпок. Группа моряков-индусов без приказа спустила одну из оставшихся шлюпок и растворилась в темноте, и больше их никто не видел. Оставшимся едва хватило 10 минут, чтобы спустить плоты и шлюпку, прежде чем «Нэгпор», гружёный металлоломом, разломился и, сложив мачты, затонул.

Коммодор Райн, находясь уже в воде, получил удар обломком по голове, и его в бессознательном состоянии вытащил на плот третий помощник капитана. Конвой, выполняя приказ самого коммодора, прошёл мимо, не останавливаясь, чтобы помочь спасшимся. Этим же залпом Витте поразил судно «Хоупкастл» (Hopecastle). Относительно новый, 1937 года постройки, теплоход смог выдержать попадание и продолжить путь с конвоем, чтобы погибнуть на следующий день.

В результате этой атаки конвой, находившийся только в середине пути, оказался фактически обезглавленным – вице-коммодор погиб, полумёртвый коммодор остался лежать без сознания на плоту в океане. Обязанности коммодора принял на себя капитан судна «Эмпайр Коугар» (Empire Cougar) Уильям Хэддок (William A. Haddock). Спасшиеся с «Нэгпора» провели три ужасных часа на плоту – ночью, на жутком холоде и ветре со срывающимся снегом, под ударами бесконечных волн, обдающих измученных людей ледяной водой. Коммодора Райна поддерживали, как могли, и через два часа он пришёл в сознание, но лишь для того, чтобы начать мучиться от страшной боли. В конце концов, людей нашёл и начал поднимать на борт корвет «Крокус», но вскоре он вынужден был умчаться к якобы обнаруженной субмарине. Спасшихся охватило отчаяние, но корвет вернулся и поднял всех на борт.

Утром 29 октября Герман Коттманн на U 203 добился попадания в повреждённый «Хоупкастл». Экипаж не стал дважды испытывать судьбу, и хотя судно и продолжало держаться на плаву, покинул его. Следующее в колонне судно «Тасмания» (Тasmania) остановилось и приняло на борт почти всю команду – погиб лишь один человек. Коттманн добил упрямый «Хоупкастл» артиллерией, когда конвой ушёл. Днём 29 октября за конвоем следил и наводил остальных Рудольф Шендель на U 134.

Ночь с 29 на 30 октября ничем не отличалась от двух предыдущих. Как по расписанию, в 22:00 Вернер Витте начал атаку. В 22:16 взрыв торпеды у борта парохода «Коринальдо» (Corinaldo) известил конвой об очередной жертве U 509. Судно было оставлено – выживших поднял на борт корвет «Кауслип», а 5000 с лишним тонн мороженой аргентинской говядины остались дрейфовать в океане. Через четыре часа брошенный транспорт обнаружила U 659 Ханса Штока, но и две её торпеды не заставили «Коринальдо» затонуть. Герман Коттманн, у которого это был первый боевой поход, снова выступил в уже привычной роли «волка-падальщика» и ещё через два часа добил судно торпедой и орудийным огнём.

30 октября 1942 года вместило в себя столько горьких событий, что их подробное описание здесь невозможно. Эти сутки в жизни конвоя можно кратко охарактеризовать как полный разгром. Осмелевшие от безнаказанности, немцы смяли охранение и устроили бойню, застрельщиком в которой опять выступил Вернер Витте. В течение ночи 30 октября им было потоплено судно «Бриттани» (Brittany), затем танкер «Буллмут» (Bullmouth) был повреждён Хансом Массманном и добит Хансом Штоком. Вечером пошли ко дну экс-французские войсковой транспорт «Президент Думер» (Président Doumer) и грузовое судно «Барон Вернон» (Baron Vernon) – оба были потоплены Хорстом Хёльтрингом. Также получили попадания теплоходы «Сильверуиллоу» (Silverwillow), который повредил Ханс Массманн, а затонуло судно 5 ноября, и «Тасмания», которая уже имела на борту 44 выживших с «Хоупткастла». «Тасманию» торпедировал Ганс Шток, но добита она была через два часа, в 00:12 31 октября, Густавом-Адольфом Янссеном на U 103.

Сложно обвинить в случившемся эскорт конвоя: четырёх маленьких корветов было слишком мало, чтобы защитить конвой от целой стаи подлодок. Экипажи «цветков», шедших с SL-125, были храбрыми и испытанными бойцами. Несмотря на то что ими командовали офицеры-резервисты, при крике «Контакт!» они упрямо шли на врага, ведя огонь из всего, что могло стрелять. Так, «Крокус» за три недели до описываемых событий таранил U 333 под командованием известного аса Петера «Али» Кремера (Peter-Erich Cremer) и своим огнём превратил лодку в искорёженный плавучий госпиталь, совмещённый с моргом, который еле дошёл до Франции. Командир лодки, получивший восемь ранений, по совокупности своих и корабельных повреждений заработал у коллег прозвище «Али-Кораблекрушение».

К 30 октября корветы уже две недели находились в море, экипажи были измотаны трёхсуточным боем, а самое главное – корабли были критически перегружены спасёнными членами команд потопленных судов. Так, невозможно представить себе, что творилось на борту «Вудраффа» и как он мог сражаться, если при экипаже в 85 человек принял на борт 202 спасённых со «Стэнтора». Понимая, что помощи ждать неоткуда, а его корабли уже не в силах принимать спасаемых, командир охранения лейтенант-коммандер Джон Райнер (John Merrick Rayner) приказал в нарушение обычных конвойных инструкций останавливаться и спасать своих товарищей, несмотря на то, что такая же участь могла постичь и их.

Адмиралтейство знало, что конвой рвут на куски, но эсминцы из Гибралтара и береговая авиация могли прийти на помощь только через сутки. Норвежский транспорт «Аляска» (Alaska) после полуночи 31 октября получил торпеду с U 510 Карла Найтцеля. Команда транспорта в это время только закончила подъём выживших с «Президента Думера» и «Тасмании». Нервы у людей не выдержали, и на борту вспыхнула паника. К чести норвежцев, им удалось взять ситуацию под контроль и продолжить путь.

В течение ночи корветам удалось контратаковать U 659 Ханса Штока и нанести ей повреждения, которые вынудили лодку прервать операцию.

Наступило утро 31 октября, и конвой, наконец, вошёл в зону действия береговой авиации, которая загнала «волков» под воду. Днём подошли два эсминца из Гибралтара, и мучения истребляемого SL-125 закончились. Несмотря на то что часть выживших взяли на борт эсминцы, многим так и пришлось проделать весь остаток пути на утлых корветах.

1 ноября 1942 года Карл Дёниц отдал приказ прекратить операцию против SL-125 – дальнейшее преследование было бесперспективным, да и лодки уже расстреляли большее количество торпед и истратили много топлива. Результаты более чем устраивали Дёница – по докладам командиров, было потоплено 18 судов на 133 130 тонн. Реальный результат тоже был более чем весомым: погибло 12 судов общим тоннажем 80 005 тонн, ещё одно судно было повреждено. За сухими цифрами потопленного тоннажа скрывалась и гибель более 400 человек, что было очень много для одного конвоя (так, на печально известном PQ-17 погибло около 150 моряков).

Потопленные суда конвоя SL-125, их тоннаж и количество погибших:

1. 27.10.1942 – Anglo Mærsk, 7705 тонн
2. 27.10.1942 – Pacific Star, 7951 тонна
3. 27.10.1942 – Stentor, 6148 тонн, 44 погибших
4. 28.10.1942 – Nagpore, 5283 тонны, 20 погибших
5. 29.10.1942 – Hopecastle, 5178 тонн, 1 погибший
6. 30.10.1942 – Baron Vernon, 3642 тонны
7. 30.10.1942 – Brittany, 4772 тонны, 14 погибших
8. 30.10.1942 – Bullmouth, 7519 тонн, 50 погибших
9. 30.10.1942 – Corinaldo, 7131 тонна, 8 погибших
10. 30.10.1942 – Président Doumer, 11 898 тонн, 260 погибших
11. 30.10.1942 – Silverwillow, 6373 тонны, 6 погибших
12. 31.10.1942 – Tasmania, 6405 тонн, 6 погибших

Если уцелевшим судам конвоя теперь ничего не угрожало, то страдания раненых продолжались. Сигнальщик вице-коммодора Гарстина со «Стэнтора» Джеффри Кларк, получивший сильные ожоги спины, с ужасом вспоминал пребывание на «Вудраффе» – 10 дней ему пришлось пролежать на животе около борта корабля. Ни врача, ни необходимых медикаментов на корвете не было. Единственная помощь, которую матросы «Вудраффа» могли оказать, заключалась в ежедневной перевязке обожжённых и раненых марлей. За сутки ожоги и раны схватывались коркой, которую отдирали с обезумевших от боли моряков, чтобы наложить новую повязку. Кларк, которому все 10 дней пришлось ещё и питаться, лёжа на животе, признавал, что когда видел приближающегося «медбрата», у него начиналась истерика. Когда раненых, наконец, передали на берег, практически у всех была тяжёлая форма сепсиса. Про моральное состояние спасённых и говорить не приходится.

«Несчастье, ставшее истинным счастьем»

Эти слова английского историка Стивена Роскилла, выразившие отношение Королевского флота к произошедшему, подогрели возникшие после успешного окончания операции «Торч» слухи, что SL-125 был приманкой для «волков» Дёница, которая увела их от войсковых конвоев. Карл Дёниц в своих воспоминаниях также привёл цитату из Роскилла, отмечая, что это омрачило успех его подводников:

«Несчастье, постигшее этот конвой, внезапно оказалось для союзников истинным счастьем в другом отношении. В то самое время, когда немецкие подводные лодки стали атаковать конвой SL-125, неподалёку отсюда началась проводка первых военных конвоев союзников, направлявшихся в Северную Африку. Если бы противник не был так занят борьбой с SL-125, он обнаружил бы в соседних районах интенсивное движение войсковых транспортов и транспортов снабжения, напал бы на них или, по крайней мере, установил бы, какова их цель и что они перевозят. Таким образом, десантные войска союзников могли лишиться возможности использовать важный для них фактор внезапности».

Масла в огонь подлил выживший коммодор конвоя сэр Сесил Райн, который в беседе с Роскиллом сказал, что «это был единственный случай за всю войну, когда меня поблагодарили за потерю судов». Сэр Сесил Райн после выздоровления вернулся в море, провёл ещё 39 конвоев, и 1 июля 1944 года был произведён в рыцари Ордена Британской империи.

В эту же копилку добавилось мнение капитана Хэддока, который возглавил конвой после гибели судна коммодора. Он фактически прямо обвинил Райна, что тот подставил их под расстрел: «Когда начались первые атаки, мы плелись со скоростью, заданной коммодором, – 7 узлов. По сути, пятнадцать крупных и быстроходных судов конвоя превратились в сидячие мишени…».

Тем не менее, при внимательном рассмотрении версия конвоя-«приманки» не выдерживает никакой критики. Во-первых, конвой не уводил подводные лодки от коммуникаций «Торча», а наоборот, вёл их к ним. Во-вторых, последняя торпеда нашла цель за пять дней до того, как американские силы высадки пришли в район прохождения конвоя – довольно странный расчёт времени, если бы планировалась «приманка». В-третьих, трудно себе представить, что Адмиралтейство включило бы в состав «приманки» крупный войсковой транспорт «Президент Думер» с сотнями людей на борту, да и остальные суда конвоя были весьма ценными и перевозили важные грузы.

К тому же, следует отметить, что некоторые лодки группы «Секира» всё-таки были перенаправлены для операций против сил высадки, хотя их боеспособность после расправы с конвоем была ограничена – тому же Вернеру Витте вообще пришлось возвращаться на базу, так как он израсходовал все торпеды.

Таким образом, точку зрения офицеров Королевского флота на участь конвоя SL-125 можно объяснить тем, что наиболее близкая к месту высадки и многочисленная группа немецких подводных лодок оказалась связана боем с конвоем и отвлекла внимание немецкого штаба подводных сил от районов Атлантики, где должны были концентрироваться силы, предназначенные для операции «Торч».

Такова история конвоя SL-125, которому, по несчастливому жребию судьбы, было суждено остаться в памяти моряков военного времени как «конвою-приманке», который помог разгореться «Факелу» союзников.