После 1991 года в нашу страну хлынул поток западных публикаций, посвящённых Второй мировой войне, и особенно увлекательно описывались достижения немецких лётчиков-истребителей, которые, как оказалось, заявили на порядок больше побед, чем их советские визави. Во многих источниках, начиная с «Википедии», особое внимание уделялось лётчику 3-й истребительной эскадры обер-лейтенанту Роберту Олейнику, который якобы первым сбил советский самолёт уже в 03:40 по берлинскому времени. Долгое время проверить эти сведения было невозможно, однако сейчас, используя труды немецкого исследователя Йохена Прина, а также данные советских и немецких архивов, удалось разобраться и в этом вопросе. Так кто же одержал первые воздушные победы на советско-германском фронте?
Обер-лейтенант Олейник против старшего лейтенанта Горбатюка
Эскадры V авиакорпуса люфтваффе, который 22 июня 1941 года должен был поддержать нацеленную на Киев группу армий «Юг», концентрировались в Польше, в районах Замостье, Люблин и Жешув. Истребительные части были представлены всеми тремя группами эскадры JG 3. Это были довольно внушительные силы: советская аэродромная сеть в полосе между Ковелем и Перемышлем была развита слабо, и многочисленные истребительные полки ВВС Киевского особого военного округа не имели шансов поучаствовать в боях над границей.
Основные силы JG 3 базировались в Замостье, где располагалась III./JG 3, и восточнее, на аэродроме Хостуне (штаб и II./JG 3). Ближе всех к границе, на аэродроме Дуб, сидела I./JG 3. Эскадра насчитывала 109 Bf 109F, из них 93 были исправными. Задача эскадры – уничтожение советской авиации на аэродромах в районе Львова.
Противниками немецких истребителей должны были стать лётчики 23-го, 28-го, 164-го ИАП 15-й САД и 92-го ИАП 16-й САД – всего около 200 боеготовых самолётов с экипажами (70 МиГ-3, 30 И-16 и 100 И-153). Казалось бы, советские истребители имели двукратное численное превосходство, однако лётчики недавно сформированных 92-го и 164-го полков были слабо подготовлены, а матчасть (И-153 и И-16 тип 5) откровенно устарела. 23-й и 28-й ИАП, напротив, ещё не полностью овладели сложным в пилотировании МиГ-3. По этим причинам приходится констатировать полное превосходство немцев, имевших на вооружении новейшие Bf 109F и в среднем гораздо лучше подготовленный личный состав.
Из истории I./JG 3 известно, что группе в первом боевом вылете была поставлена задача атаковать аэродромы в окрестностях Львова. Приказ прозвучал около 03:40 часов утра по берлинскому времени, были задействованы в общей сложности 23 Bf 109F из всех трёх эскадрилий и штабного звена. Подробности первого вылета известны из воспоминаний командира группы гауптмана Ханса фон Хана (Hptm. Hans von Hahn):
«Мы должны были атаковать русские аэродромы в окрестностях Львова. Раннее утро было мрачным и серым. Глубокий покой царил внизу, в воздухе отсутствовали самолёты, не было никакой зенитной обороны. Когда мы увидели аэродром, то не могли поверить своим глазам. На лётном поле было полно машин: разведчики, много истребителей, бомбардировщики. Они стояли не замаскированные, как перед парадом, выстроенные в длинные ровные ряды. По этой куче мы и начали стрелять из бортового оружия и сбрасывать 50-кг бомбы. Внизу загорелось множество серебристо-серых самолётов, похожих на птиц; они сверкали своими красными звёздами, и это хорошо было видно сверху. Мы выполняли атаку за атакой по разведанным аэродромам. Эти действия продолжались весь день примерно так же, и мы не приходили в себя от удивления. Какое количество аэродромов и самолётов имели русские на нашей границе!
В отличие от штаба группы, звену 1./JG 3 и двумя звеньям 2./JG 3 уже в первом вылете пришлось вступить в воздушный бой с врагом – это были несколько русских истребителей Поликарпова типа И-16, более известных со времён гражданской войны в Испании как «рата». Три этих широколобых, маленьких, со звездообразным двигателем истребителя были сбиты обер-лейтенантом Олейником, фельдфебелем Хеесеном и фельдфебелем Лютом».
Целью для сводной группы, ведомой обер-лейтенантом Олейником (Olt. Robert Olejnik), стал аэродром Цунев (возле города Городок, он же Грудек Ягеллонский), где базировался 28-й ИАП (43 исправных истребителя: 36 МиГ-3 и семь И-16). Восьмёрка 2./JG 3 взлетела с подвешенными 50-кг осколочными бомбами SD-50, прикрывало звено 1./JG 3.
Благодаря архиву Института российской истории РАН, где удалось найти воспоминания лётчиков 28-го ИАП, а также документу о подтверждении победы фельдфебеля Хеесена, выложенному Марком Солониным на своём сайте, получилось разобраться в обстоятельствах боя над аэродромом 28-го ИАП.
Рапорт о воздушной победе, подписанный фельдфебелем Хеесеном (Fw. Ernst Heesen) из 2./JG 3:
«22.06.1941 в 03:35 я стартовал в составе пары Bf 109 с бомбами в группе обер-лейтенанта Олейника. Через полчаса лётного времени мы заметили у Гродека [Грудек Ягеллонский] одиночную машину. Обер-лейтенант Олейник развернулся на неё и приказал мне сбросить бомбы на аэродром Гродек. Пикируя, я видел стартующие с аэродрома машины. Я сбросил бомбы, прицелился в заднюю машину и поджег её очередью. Заваливаясь на левое крыло, она начала падать, а лётчик выпрыгнул с парашютом. Я не мог наблюдать, как она упала на землю, так как отвернул, заметив, что остальные машины разворачиваются на боевой курс в мою сторону».
Победа над И-16 немецкому лётчику была засчитана в 04:10 по берлинскому времени (05:10 по московскому) в районе северо-восточнее Grodek. Естественно, взлетев в 03:35 утра, немецкая группа никак не могла оказаться над Цуневом, до которого было 100 км, за пять минут, а Роберт Олейник не мог одержать свою победу в 03:40. То, что бой был около 05:00 по московскому времени, подтверждается документами советской стороны и воспоминаниями участников событий.
Из истории 28-го ИАП:
«В 04:00 22 июня лагерь огласили нервные звуки боевой тревоги. Люди вскакивали, на ходу одевались, брали оружие и противогазы и бежали на аэродром. Технический состав быстро приготовил машины, и лётчики приготовились к взлёту. Нервы были напряжены до предела, все ждали приказа о вылете, чтобы проучить двуногих зверей из банды Гитлера. Уже получили сообщение, что аэродром Скнилов подвергся бомбардировке. Все знали, что началась война, но в то же время не хотелось этому верить.
Вдруг в стороне от аэродрома на малой высоте показались три вражеских бомбардировщика. Командир полка подполковник Черкасов подал команду, и наши соколы вихрем взлетели в воздух, чтобы преградить путь фашистским гадам. В это время со стороны солнца пикируют 8 самолётов Ме-109 с задачей штурмовать аэродром. Над аэродромом завязался жаркий воздушный бой. Кроме гула моторов и пулемётной стрельбы, ничего не было слышно. Сотни глаз с тревогой смотрели на первый, неравный по силам воздушный бой на малых высотах. В этом бою наши молодые сталинские соколы показали свою уверенность и готовность биться за каждую пядь советской земли, за каждый кубометр нашего воздуха. Не выдержав смелых и решительных атак наших истребителей, фашистские «ассы» стали удирать. Это было в 05:00…»
Опуская патетику, следует отметить подробности: бой состоялся около 05:00, а взлёт самолётов полка начался в момент атаки «мессершмиттов». Эти данные подтверждает и непосредственный участник боя, на тот момент заместитель командира 3-й эскадрильи 28-го ИАП старший лейтенант Евгений Горбатюк (интервью взято в 1942 году):
«Началось всё это интересно, неожиданно. Мы были в лагерях, часть лётчиков отдыхала дома. Командир полка Осадчий как раз за несколько дней ушёл из полка. На рассвете, по тревоге, звук которой запустили и выключили – думали, обычная учебная тревога. Но потом, чувствую по настроению, что-то не то! Мечется Черкасов, подполковник – «взлетать!» Первым со всего аэродрома я взлетел. Вылетела нас пятёрка, сборная со всего полка, приказ нам дали идти к границе. Я ещё понятия не имел, что война. Прилетели на границу – всё горит. Тут кое-что начал понимать. Впервые набрался смелости перелететь через границу. Полетали мы там, зашли поглубже, походили по линии фронта. Видим, горит всё подряд, очень много войск с обеих сторон. Шли напряжённые бои. Я решил, что всё это – пограничный инцидент, сразу в голове не укладывалось, что началась война. Вернулись, чтобы доложить об этом. Но на аэродроме уже знали, что не инцидент, а война.
Дозаправились и снова взлетели для штурмовки вражеских войск. Но только успел набрать высоту 500 м, как прошла атака «мессершмиттов». Я их сразу узнал, вижу – заходят на аэродром. А ведомые мои сначала не поняли, кто это такие. Я оторвался от них, повернул самолёт, а они уже гуськом, цепочкой заходят штурмовать аэродром. Я по первому не успел свалиться, но свалился по второму. И хорошо свалился, на пикировании на предельной скорости, – аж в глазах темно, – до самой земли. Догнал его и угробил – он врезался в лес. Пулемёты у меня были замечательно обстреляны. «МиГи» мы только что получили и только-только ввели в строй, всё было новенькое. Но когда я стал выводить из пике, всё на той же огромной скорости, прямо мне в лоб сваливается их ведущий. Только я хотел очередь дать, как он по мне из пушек, как я понял, по зарядным ящикам. Свернул мне плоскость, потом у меня снаряды взорвались. Машина неуправляемая, с грехом пополам сел…»
Воспоминания Горбатюка вполне вписываются в хронику событий: пятёрка МиГ-3, ведомая им, успела слетать к границе и вернуться – то есть, бой ранее 05:00 происходить не мог. Анализируя данные обеих сторон, можно выстроить хронологию боя. Очевидно, что как «одиночную машину» немцы идентифицировали МиГ-3 Горбатюка. Он действительно смог развернуться и попытался помешать немецкой атаке, но когда спикировал на заходящие в атаку штурмовики, его на встречном курсе расстрелял обер-лейтенант Олейник. Самолёт Горбатюка получил фатальные повреждения, ему с трудом удалось совершить посадку на живот. Рассказ про сбитый «мессершмитт» надо воспринимать как попытку скрасить неудачный для себя эпизод. В той ситуации Горбатюк сделал всё, что мог – попытался отбить атаку и дать своим товарищам набрать высоту. Другое дело, что его противники были стреляными воробьями. Опытный обер-лейтенант Олейник профессионально отработал на встречном курсе, и для старшего лейтенанта Горбатюка всё закончилось потерей машины и лёгким ранением.
Впрочем, некоторым лётчикам 28-го ИАП повезло меньше. Один из ведомых Горбатюка, лётчик 3-й эскадрильи младший лейтенант Александр Максимович Шахрай, выбросился из горящего самолёта с парашютом, но погиб – огонь перекинулся на купол. Судя по упоминанию в заявке на победу лётчика, выбросившегося с парашютом, именно его сбил фельдфебель Хеесен. Не вернулся на аэродром после боя лётчик 1-й эскадрильи младший лейтенант Григорий Тимофеевич Черчиль – судя по всему, его сбил фельдфебель Лют (Fw. Detlev Lüth). Кроме того, на рулении в кабине самолёта был убит лётчик младший лейтенант Борис Александрович Русов.
Согласно документам 15-й САД, заместителю командира 1-й эскадрильи лейтенанту А. П. Подпрятову и ВРИО комэска той же эскадрильи старшему лейтенанту Д. И. Илларионову засчитали по одному Ме-109, других побед штаб 28 ИАП не зафиксировал. Впрочем, и эти две заявки немецкими данными не подтверждаются.
Благодаря мужеству пилотов 28-го ИАП, несмотря на исключительно тяжёлые условия боя, прицельное бомбометание и эффективную штурмовку аэродрома удалось сорвать. Платой за это стали тяжёлые потери: всего было сбито три МиГ-3, погибли три лётчика, один получил ранение. Это был вполне закономерный итог, учитывая слабую подготовку лётчиков на МиГ-3: они отрабатывали технику пилотирования, к стрельбе и воздушному бою успели приступить только несколько человек кадрового состава. Напротив, немцами Bf 109 был хорошо освоен, они имели прекрасную лётную и тактическую подготовку, а в массе – и боевой опыт. «Мессершмитт» превосходил МиГ-3, особенно в бою на низкой высоте, численное превосходство было тоже на стороне атакующих.
Таким образом, свою первую победу на Востоке Роберт Олейник одержал около 04:10 по берлинскому времени, а не в 03:40, и не может претендовать на первую воздушную победу люфтваффе на советско-германском фронте.
Удивительно, но оба лётчика, украинца по крови, стрелявшие в то утро друг в друга, уцелели и прошли всю войну. Евгению Михайловичу Горбатюку 4 марта 1942 года было присвоено звание Героя Советского Союза. К маю 1945 года он был подполковником, командиром 3-й Гвардейской истребительной авиадивизии, произвёл 347 успешных боевых вылетов, сбил пять лично и пять в группе самолётов противника. После войны Е. М. Горбатюк дослужился до звания генерал-полковника авиации, скончался 2 марта 1978 года. Потомок украинского эмигранта майор Роберт Олейник совершил 680 боевых вылетов, одержав 42 победы, из них 32 на Восточном фронте. C осени 1943 года он участвовал в испытаниях реактивного истребителя Me 163, закончив войну командиром группы I./JG 400. Умер Олейник 29 октября 1988 года, пережив своего «крестника» на 10 лет.
Загадка майора Шелльмана
Согласно хрестоматийному исследованию по истории истребительной авиации люфтваффе Йохена Прина, первую победу в воздушных боях на Восточном фронте заявил в 03:15 по берлинскому времени командир JG 27 майор Вольфганг Шелльман (Maj. Wolfgang Schellmann). Это был участник боёв в Испании, опытнейший командир и лётчик-ас, имевший на утро 22 июня уже 25 воздушных побед, в том числе 12 – в Испании. Стартовав около 03:00 с аэродрома Соболево (район Сувалок), группа Bf 109E из штаба эскадры и III./JG 27, ведомая Шелльманом, атаковала аэродром Гродно. При этом часть самолётов несла бомбы SD-2. Вернувшиеся лётчики доложили, что в 03:15 майор Шелльман расстрелял «рату», после чего врезался в обломки только что сбитого им самолёта и покинул «мессершмитт» на парашюте.
К сожалению, никаких документов, уточняющих обстоятельства последнего вылета майора Шелльмана, на данный момент не опубликовано. В истории JG 27 говорится, что после захвата Гродно были предприняты поиски командира эскадры, в ходе которых был найден его «мессершмитт», рядом с которым лежали обломки сбитого советского самолёта. Из свидетельств местных жителей якобы стало известно, что Шелльмана взяли в плен местные жители, которые передали его советским военнослужащим. Через несколько дней немецкий сотрудник службы RAD (Reichsarbeitdienst – Имперская служба труда) увидел в одном из крестьянских домов Рыцарский крест и Испанский крест в золоте с бриллиантами, которые принадлежали Шелльману. Собственно, это все подробности случившегося с немецкой стороны.
Советские документы также немногословны. Самолёты 122-го и 127-го ИАП 11-й САД, базировавшиеся на аэродромах Новый Двор и Лесище, в это время боевые действий не вели, хотя ещё в 03:30 были приведены в боевую готовность и рассредоточили матчасть, а командир 127-го ИАП подполковник А. В. Гордиенко даже поднял в воздух дежурное звено. Однако немецкие самолёты вплоть до 20:00 не атаковали аэродром Лесище. Аэродром 122-го ИАП Новый Двор подвергся первому удару только в 06:00. Первым под удар самолётов люфтваффе попал самый близкий к Гродно аэродром Каролин, который, по советским данным, атаковали девять «мессершмиттов». К сожалению, точное время налёта в документах не указано.
На аэродроме Каролин базировались самолёты Р-10, Р-5 и У-2 из 10-й эскадрильи погранвойск НКВД. Кроме того, незадолго до начала войны на площадке было организовано дежурство истребителей для перехвата самолётов-нарушителей. В частности, утром 22 июня на аэродроме дежурила пара И-153 127-го ИАП в составе лейтенанта М. Д. Разумцева и старшего лейтенанта И. А. Долгополова. Кроме того, есть вероятность что на аэродроме дежурили и истребители И-16 из 122-го ИАП – как минимум один И-16 сфотографирован в общей группе советских самолётов, захваченных в Каролине немцами.
Согласно документам 127-го ИАП, после сообщений постов ВНОС про перелёт границы немецкими самолётами и бомбардировку населённых пунктов и аэродромов, на прикрытие города Гродно в 04:40 по московскому времени были отправлены два звена 1-й эскадрильи. Сидевшая в Каролине пара Разумцев – Долгополов тоже была задействована. В краткой истории полка описан воздушный бой лейтенанта Разумцева в 05:21 над Каролином с пятью Ме-109, после которого он не вернулся. В журнале боевых действий 127-го ИАП задание Разумцева указано как «взлёт с оперативной точки на видимые самолёты противника», приведено и время взлёта – 04:50. Далее следует краткое описание: «При взлёте л-т Разумцев был атакован самолётами противника, после чего скрылся из поля зрения и не вернулся на свой аэродром».
Очевидно, что данные в двух документах противоречат друг другу: лейтенант Разумцев, взлетев на видимые самолёты противника, пропал из виду, и никто не мог реально зафиксировать время боя в 05:21. Собственно, и время вылета вызывает определённые сомнения: что старший лейтенант Долгополов, якобы взлетевший следом за Разумцевым в 04:55, почему-то не последовал за товарищем и не вступил в бой, а спокойно взял курс на восток и приземлился на аэродроме Лесище.
Учитывая все обстоятельства, велика вероятность, что именно И-153 Разумцева и был той «ратой», с которой столкнулся в 04:15 по московскому времени майор Шелльман. Вполне логично предположить, что Разумцев вылетел «по зрячему», увидев подходившую к аэродрому группу самолётов, сблизился с ними, а далее его самолёт скрылся из поля зрения, попав под удар Шелльмана. Учитывая то, что другие немецкие самолёты начали штурмовку, наблюдать с аэродрома дальнейшую судьбу одинокого истребителя было довольно проблематично.
Старший лейтенант Долгополов вполне мог прекратить взлёт из-за начавшейся штурмовки и вылететь только после окончания немецкого налёта. Учитывая неразбериху первого дня войны, а также явное заполнение документов, в том числе и журнала боевых действий 127-го ИАП, задним числом, вполне могла появиться намеренная или случайная ошибка во времени вылета Разумцева. Очень досадно, что Иван Афанасьевич Долгополов, переживший войну, не оставил впоследствии воспоминаний о событиях этого утра.
Таким образом, безусловно подтвердить заявку на победу майора Шелльмана, представленную его подчинёнными, в данный момент невозможно. Она вполне имеет под собой основание: помимо пары лейтенанта Разумцева, на аэродроме присутствовали И-16 122-го ИАП. Кроме того, 10-я эскадрилья НКВД с 22 по 30 июня потеряла в воздушных боях и не вернувшимися с задания пять Р-10, при этом даты потерь, время вылетов и обстоятельства не отражены в документах. В будущем наверняка появятся новые данные, благодаря которым получится определить, лукавили подчинённые Шелльмана, или немецкому асу действительно удалось одержать свою 26-ю и последнюю победу в карьере, одновременно первую для лётчиков люфтваффе на Восточном фронте.
Первый кандидат с подтверждением
Следующим лётчиком люфтваффе, заявившим воздушную победу, а точнее, даже две, стал командир 1./JG 54 обер-лейтенант Адольф Кинцингер (Oblt. Adolf Kinzinger), до этого одержавший семь побед на Западном фронте. В 03:30 по берлинскому времени он заявил два самолёта, идентифицированных им как ДИ-6. Эти победы подтверждаются советскими документами.
В 04:30 на аэродром Кедайняй в Литве (севернее Каунаса) сбросили бомбы девять Ju 88. Это был уже второй налёт, поэтому в воздух успели подняться три И-153 из 61-го ШАП, но помешать немецким бомбардировщикам они не смогли. «Мессершмитты» из 1./JG 54, сопровождавшие «юнкерсы», атаковали взлетающие советские истребители и всех сбили. Погиб заместитель командира эскадрильи старший лейтенант В. Г. Андрейченко, а заместитель командира эскадрильи старший лейтенант П. И. Камышной и командир звена лейтенант И. Т. Абрамченко сумели покинуть самолёты на парашютах. Кроме обер-лейтенанта Кинцингера, ещё одну победу в бою заявил унтер-офицер Тегтмайер (Uffz. Fritz Tegtmeier), но ему победу почему-то не засчитали.
Штурмовики и «церштереры»
Кроме истребителей, среди частей люфтваффе, участвовавших во вторжении 22 июня 1941 года, была штурмовая группа II.(Schl.)/LG 2, имевшая на вооружении истребители Bf 109E, и четыре группы тяжёлых истребителей-«церштереров» Bf 110 – I. и II./ZG 26, I. и II./SKG 210.
Первую победу среди пилотов штурмовой авиации заявил лётчик эскадрильи 5.(Schl.)/LG 2 унтер-офицер Вилли Трич (Uffz. Willi Tritsch). Согласно заявке, уже в 03:18 по берлинскому времени ему удалось сбить И-16. К сожалению, подробностей этого вылета и обстоятельств боя нет, как и локализации места, где отличился немецкий лётчик. По этой причине очень сложно использовать советские данные, которые сами зачастую фрагментарны и не всегда имеют привязку по времени. Используя документы всех советских частей, базировавшиеся в районе действий II.(Schl.)/LG 2 от Белостока до Гродно, отметим три варианта противников унтер-офицера Трича.
Первый и самый близкий по расстоянию – звено И-16 из 124-го ИАП, базировавшееся на аэродроме Ломжа. Из документов 124-го ИАП известно, что это звено потеряло один И-16 в воздухе и три на земле в результате штурмовки немецких самолётов, однако отсутствие хронологических данных не позволяет достоверно отнести самолёт этого полка на счёт немецкого лётчика.
Второй кандидат – 41-й ИАП, полк базировался на аэродроме Себурчин, и также был атакован ранним утром. Интересно, что, согласно наградным документам, атаку пятерки Bf 109 удалось отразить одному лётчику, младшему лейтенанту И. Д. Чулкову. Однако, как и в предыдущем случае, из-за отсутствия точного времени налёта сложно предполагать, с лётчиками 5.(Schl.)/LG 2 сражался Чулков, или с кем-то ещё. Вот как описал первый бой И. Д. Чулкова фронтовой корреспондент Николай Богданов в статье «Хозяева неба», опубликованной в газете «Сталинский Сокол» 12 сентября 1941 года:
«В четыре часа утра в предутренней мгле на аэродром неожиданно напали «мессершмитты». Против целой банды воздушных разбойников первым поднялся младший лейтенант Чулков. Трассы его пуль летели то в лоб одному, то в хвост другому. Грудью защищал он своё родное гнездо. Фашисты не выдержали и рассыпались. Бросив аэродром, они полетели искать более безопасные цели…»
Последний кандидат на бой с немецкими штурмовиками – группа истребителей 129-го ИАП. Согласно документам полка, уже в 04:05 по Москве с приграничного аэродрома Тарново в воздух были подняты 12 МиГ-3 и 18 «Чаек». Над Ломжей «МиГи» вступили в бой с группой «мессершмиттов». Советские истребители потерь не понесли. Таким образом, без дополнительных сведений с немецкой стороны подтвердить или опровергнуть заявку на победу унтер-офицера Трича нельзя.
Следующим претендентом на звание автора первой победы является фельдфебель Отто Рюккерт (Fw. Otto Rückert) из 1./SKG 210. Его заявка вполне подтверждается советской стороной. Согласно журналу боевых действий 10-й САД, в 04:17 группа Bf 110 штурмовала аэродром Малые Зводы северо-восточнее Бреста, уничтожив самолёты 74-го ШАП. В это время с соседнего аэродрома Лыщицы в воздух поднялись И-153 3-й эскадрильи 123-го ИАП, завязался воздушный бой. Далее цитата из наградного листа лейтенанта В. Т. Шулики:
«В 04:30 при налёте фашистcких самолётов на площадку Лыщицы по тревоге первым вылетел на выручку командира дежурного звена, ведущего бой с двумя «хейнкелями», лётчик-истребитель Шулика.
Заметив второго советского истребителя, «хейнкели» уклонились от боя. В это время тов. Шулика заметил 12 Ме-110, шедших штурмовать соседнюю площадку Малые Зводы. Лейтенант Шулика бросился в атаку один против 12 самолётов противника, идущего строем. Своей смелой атакой и огнём пулемётов он заставил фашистские самолёты разлететься во все стороны, дав возможность нашим лётчикам подняться в воздух и вступить в бой.
В этом неравном бою отважный патриот Родины меткими очередями зажёг один Ме-110. На лобовых атаках тов. Шулика встречал одного за другим противника. При заходе сбоку самолёта противника тов. Шулика был ранен. Имея ранения, тов. Шулика продолжал вести воздушный бой, этим самым не дал возможность противнику штурмовать соседний аэродром. В этом неравном бою, спасая матчасть и лётчиков полка, погиб смертью храбрых».
В целом обстоятельства этого боя понятны, однако относительно времени нет полного понимания. Взлетев в 04:30, лейтенант Шулика был сбит несколько позже, но насколько – без немецких заявок не понять. Двухмоторные Bf 110 из 1./SKG 210 во главе с обер-лейтенантом Вольфгангом Шенком (Olt. Wolfgang Schenck), разгромив аэродром Малые Зводы, видимо, собирались атаковать находящийся буквально в пяти километрах аэродром Лыщицы. В это время какой-то лётчик 123-го ИАП вёл бой с парой Bf 109F, взлетевший ему на помощь Шулика переключился на подходившие Bf 110 и в бою с ними погиб.
Таким образом, используя находящиеся на данный момент в научном обороте документы и сведения, можно констатировать, что заявки на первые победы с немецкой стороны имеют майор Шелльман и унтер-офицер Трич. Однако реально подтверждённые победы заявили около 03:30 по берлинскому времени обер-лейтенант Кинцингер и, видимо, несколько позже, фельдфебель Рюккерт.
Что касается советских лётчиков, то имеющиеся документы также дают широкий диапазон претендентов на первую победу в воздушном бою. Прежде всего, это лётчики 129-го ИАП старший политрук А. М. Соколов и младший лейтенант В. А. Цебенко, которым по результатам боя над Ломжей около 04:05–04:20 по Москве засчитали по одному сбитому Ме-109. Немецкими данными эти заявки не подтверждаются, хотя к этому бою можно с натяжкой отнести потери Bf 109E из II.(Schl.)/LG 2, три самолёта которой 22 июня были безвозвратно потеряны «в районе Гродно». Оперировать этими данными следует осторожно, так как, вероятно, подразумевается район в широком смысле, и из-за отсутствия описаний обстоятельств этих потерь дать однозначную оценку невозможно.
Первым же пилотом ВВС КА, одержавшим подтверждённую документами противника воздушную победу, несомненно, является лейтенант Н. М. Ермак из 67-го ИАП, сбивший над Молдавией румынский «Бленхейм» в 04:15. Обстоятельства этого боя были приведены в статье про действия 67-го ИАП 22 июня 1941 года.
Комментарии к данной статье отключены.