Британская система бронетанкового вооружения к началу Второй мировой войны оказалась в довольно странном положении. Страна, которая первой изобрела самоходные артиллерийские установки, осталась совсем без машин этого класса. Попытки догнать другие державы не увенчались успехом. Для артиллерийской поддержки пехоты на шасси «Валентайна» довольно быстро соорудили «Бишоп» — эта машина явно оставляла желать лучшего, но на помощь пришли канадцы со своими «Секстонами» и американцы с «Пристами». С истребителями танков дело обстояло ещё хуже: если «Бишоп» оказался пусть и посредственной, но вполне боеспособной машиной, то «Черчилль Кэрриер» было стыдно показать в приличном обществе. Пришлось вновь опираться на зарубежные поставки, при этом полученные американские истребители танков в Великобритании доработали. Об этом и пойдёт речь ниже.
Скоростной истребитель
Вооружённые силы США сформировали новую концепцию истребителя танков в начале 40-х годов после изучения немецкой тактики во французской кампании мая-июня 1940 года. Главной особенностью истребительно-противотанковых батальонов признали подвижность, при этом вначале они были вооружены лишь 37-мм орудиями, буксируемыми «джипами». Уже бои в Северной Африке в 1941 году показали, что такой пушки для борьбы с новейшими вражескими танками не хватит.
В 1942 году начался выпуск более мощной 57-мм пушки M1, скопированной с британской 6-фунтовки, но американские военные отнеслись к этой пушке прохладно. Для собственных нужд была разработана 76-мм пушка с баллистикой зенитки образца 1918 года, но тут американцы встретились с той же проблемой, что и другие армии, принявшие на вооружение противотанковые орудия класса 75–76 мм — высокой массой. Трёхдюймовка весила почти в два раза больше 57-мм пушки, и перемещать её по полю боя силами расчёта стало довольно сложно. Буксировать пушку лёгким и подвижным «джипом» тоже не получалось, и в качестве тягача применяли полугусеничный бронетранспортёр M3.
Как и остальные встретившиеся с этой проблемой, американцы решили её путём установки тяжёлого орудия на самоходное шасси. На шасси довольно удачного «Шермана», а именно его дизельного варианта M4A2 американцы получили опытный истребитель танков T54E1 с открытой сверху вращающейся башней. По сравнению с исходным танком бронирование ослабили, но это не считалось большой проблемой, так как во главу угла ставилась именно подвижность. В июне 1942 года американский Отдел вооружений рекомендовал принять машину на вооружение, и в сентябре 1942 года она была стандартизирована под индексом Gun Motor Carriage M10.
В Британском Содружестве о новом истребителе танков узнали весной 1942 года. В поисках «первоклассного истребителя танков» для своих союзников канадские военные обратились к США в мае 1942 года. Про T54E1 им рассказали, но поставлять такие машины в войска или даже предоставить экземпляр для испытаний американцы не собирались. Был найден компромисс. В Канаде уже шло производство собственного среднего танка. «Рэм», как и «Шерман», создавался на основе американского Medium Tank M3, так что в постройке M10 на шасси канадского танка не видели большой проблемы. Американцы обещали поставить орудие, башню, башенный погон и комплект чертежей. Канадская сторона поставляла танк «Рэм», броню для прототипа и средства на доработку.
3 сентября 1942 года на проект выделили 75 000 канадских долларов. Однако наличие финансирования ещё не означало, что проект будет успешно выполнен. В отличие от артиллеристов, Отдел вооружения и снабжения особого энтузиазма по отношению к канадско-американскому гибриду не проявлял, считая, что для страны более приоритетной задачей является разработка «Секстона» и 3,7-дюймовой зенитки на шасси танка «Рэм». Поэтому прибывшая на завод «Монреаль Локомотив Воркс» башня T35E1 почти два месяца собирала пыль, прежде чем работа над истребителем танков началась.
Удача вновь обошла проект, обозначенный как 3-дюймовая самоходная пушка на шасси «Рэм» (Ram 3-inch SP), стороной. Оказалось, что башенный погон, механизм поворота и подъёмный механизм, полученные у американцев, изношены до такой степени, что фактически непригодны для использования. Башню пришлось вернуть в Детройт, где пушку переставили в серийную башню M10 и отправили обратно в Канаду. Обмен обошёлся канадскому правительству в 22 000 долларов. Наконец, 11 декабря 1942 года новую башню установили на корпус. Как и в случае с M10, шасси «Рэма» не осталось в исходном виде. Литой верх корпуса заменили сварной конструкцией, как и у американской самоходки. В отличие от дизельной M10, канадская самоходка собиралась на шасси с бензиновым двигателем R-975.
Канадский вариант истребителя танков M10 послали на артиллерийский полигон в Петававе, где 29 декабря начались испытания. Несмотря на скверную погоду, в которую совсем было невозможно использовать телескопический прицел, — эффективная дистанция прицеливания с помощью панорамы не превышала 1000 ярдов или 917 метров, — артиллеристы дали самоходке добро. 7 января машина вернулась на завод, где её подготовили к отправке в Великобританию. 6 февраля канадский M10 убыл из Галифакса.
Машина поступила на британский полигон 5 апреля, испытания начались 21 апреля и закончились 5 мая. Британские артиллеристы раскритиковали американские решения. Башня оказалась неуравновешенной, из-за чего наводить её при крене более 10° не представлялось возможным. Мотора поворота башни не было. Британцы смонтировали вспомогательный маховик поворота башни для командира, но это стало лишь полумерой. На танк установили мотор поворота башни фирмы «Логанспорт», снятый с танка «Рэм» а также 860-кг противовес, но и это решение оказалось неудовлетворительным. Оптика тоже не понравилась британцам: по их мнению, американские прицелы стоило заменить отечественными, а также добавить командиру перископ, чтобы он мог наблюдать за полем боя, не высовываясь из башни.
На фоне жёсткой критики канадской конструкции довольно странно смотрится тот факт, что британцы приняли M10 на вооружение, причём до конца года в Великобританию прибыло 845 этих истребителей танков, а к концу войны — уже 1648. Самоходке дали имя «Ахиллес». Машины с ранней башней именовались «Ахиллес» Mk.I, а более поздние, с более уравновешенной башней — «Ахиллес» Mk.II. В войсках имя не прижилось, и в документах самоходка называлась просто M10 или 3-inch SP M10.
Британские артиллеристы были во многом правы: M10 оказался весьма далёк от идеала и действительно имел множество недостатков. Увы, но выбирать им особенно не приходилось. Собственный «Челленджер», хотя и имел более мощную 17-фунтовую пушку, вызывал как минимум не меньше вопросов. В мае 1943 года артиллеристам показали прототип истребителя танков на шасси «Валентайна», в который ценой довольно необычной компоновки сумели втиснуть 17-фунтовку. Но и эту машину тоже требовалось дорабатывать, а вот M10 можно было заказать прямо сейчас. Однако это не означало, что британцы собирались мириться с дефектами американской конструкции. Вдобавок к рутинному устранению, которое проходили все американские машины, «Ахиллес» стали готовить к куда более серьёзной модернизации.
Другие 76 мм
Проект под названием «17-pdr. Mk.II gun in M-10 Chassis» впервые появился в переписке к началу сентября 1943 года. Первоначальный анализ уже указывал на то, что в башню придётся ставить противовес из-за возросшего веса орудия. В отличие от «Шермана», у которого эту функцию выполнял короб для радиостанции, на M10 пришлось приваривать стальные блоки, хотя был описан и вариант, в котором роль противовеса играла боеукладка на 18 выстрелов, защищённая 40-мм бронёй.
К 15 декабря британцы приступили к конверсии, для чего выбрали машину с поздней башней, получившей прозвище «утиный клюв». Для того чтобы 17-фунтовка поместилась в установку, пришлось слегка подрезать люльку. Также надо было изготовить новую маску, так как после установки в неё британской пушки осталась щель шириной 1,5 дюйма. Пришлось заново выполнить некоторые расчёты, так как дульный тормоз у выделенного для конверсии орудия весил 45 фунтов (20,4 кг) вместо расчётных 35 фунтов (15,9 кг). Пушку тоже доработали, так как в исходном виде она в башню не помещалась. Спусковой механизм поместили над люлькой, заменили автоматику. Вместе с орудием заменили и прицельные приспособления: 17-фунтовку можно было наводить на цель с помощью артиллерийского прицела №9, клинометра Mk.IV, телескопического прицела №51 и алидады.
Боевой вес новой машины без экипажа достиг 28,4 тонны. В отличие от «Шермана» с 17-фунтовкой, который заметно потяжелел по сравнению с исходной машиной, M10 перенёс конверсию куда легче. Полная длина машины выросла буквально на полметра и составляла 24 фута 2 дюйма (7366 мм) с орудием в переднем положении или 24 фута (7315 мм) с башней, развёрнутой назад. Высота и ширина машины остались прежними. В отличие от «Файрфлая», не изменился и состав экипажа: в него входили водитель, помощник водителя (он же радист, так как радиостанция №19 устанавливалась в корпус, а не в башню), командир, заряжающий и наводчик. Британцы решили, что при надобности в машину можно будет поместить ещё одного члена экипажа.
Переделка не заняла много времени, и первые испытания стрельбой прошли уже 23 декабря. Всего выпустили 10 снарядов. Результаты испытаний оказались неоднозначными. С одной стороны, концепция работала, крупных дефектов не проявилось, следов деформаций испытатели не нашли. С другой стороны, длина отката получилась недостаточной для работы автоматики, а накатник посылал орудие вперёд слишком резко. Саму установку также надо было доработать, так как орудие в ней вращалось при стрельбе.
Доработанную автоматику вновь испытали 19 января. При стрельбе бронебойными снарядами механизм работал удовлетворительно до 40-го выстрела, после чего накат ствола оказался неполным. Также из пушки вели огонь осколочно-фугасными снарядами. Автоматика работала удовлетворительно только при начальной скорости снаряда 2300 футов (700 метров) в секунду и более, что давало откат в 9,8 дюйма (250 мм). К этому времени изменился не только механизм автоматики: с 14 января проект начали называть 17-pdr. M10 SP: 17-фунтовая самоходная пушка на шасси M10.
Вдали от Трои
Конструкцию посчитали боеспособной к марту, и проект в Танковом конструкторском отделе (Department of Tank Design — DTD) закрыли. Однако над темой ещё следовало потрудиться. Армия оценила проект высоко и заказала 1000 машин, но к маю 1944 года стало ясно, что к высадке в Нормандии будет готово всего 100 из них. Согласно английской системе, машины с 17-фунтовкой получили литеру «С» в обозначении: «Ахиллесы» со старой башней именовались Mk.IC, а с новой — Mk.IIC. Впрочем, в переписке такой индекс практически не использовался, а в войсках машина в основном называлась просто «17-фунтовой M10» (17-pdr. M10).
На фронте «Ахиллесы» как с 76-мм пушкой, так и с 17-фунтовкой концентрировались в противотанковых полках бронетанковых дивизий. Также в качестве противотанкового усиления группу M10 могли придать батальону или полку «Черчиллей», так как даже тяжелобронированный «Черчилль» Mk.VII имел 75-мм пушку, аналогичную стоявшей на американском «Шермане». Возимый боекомплект красноречиво говорил о том, для чего предназначались самоходки: M10 с 76-мм пушками имели 19% выстрелов с бронебойными снарядами с бронебойным наконечником (APC) M62, 48% выстрелов с бронебойными снарядами M79, и всего 33% осколочно-фугасных выстрелов.
В случае нехватки какого-либо типа боеприпасов недостаток восполнялся выстрелами с бронебойными снарядами. M10 с 17-фунтовками, у которых осколочно-фугасный снаряд был ещё менее эффективным, соответственно, делали ещё больший упор на бронебойные: 85% выстрелов с бронебойным снарядом с бронебойными и баллистическими наконечниками (APCBC) и лишь 15% с осколочно-фугасными снарядами. Истребители танков довольно быстро доказали свою ценность в бою. Например, 8 июля 1944 года при столкновении с немецкими танками из 12-й танковой дивизии СС «Ахиллесы» из 10-го бронетанкового полка уничтожили 13 их них (в некоторых источниках противниками M10 называются «Пантеры») ценой четырёх уничтоженных и четырёх подбитых M10.
Самоходные истребители танков оказались гораздо эффективнее буксируемых 17-фунтовых орудий, так как те выдвигались на огневые позиции слишком медленно. По мере продвижения вглубь Франции репутация самоходок только росла, так как выяснилось, что «Пантеры» будут отнюдь не редким противником вроде «Тигра», применяемого в составе особых частей, а довольно обычным средним танком. 17-фунтовка была способна пробить толстую лобовую броню корпуса «Пантеры», а 76-мм пушка могла бронебойными снарядами поразить маску её пушки.
Пригодились и осколочно-фугасные снаряды. Например, в бронетанковой сводке Средиземноморского театра военных действий за февраль 1945 года описан случай, когда взвод M10 столкнулся с немецким самоходным орудием, которое смогло подбить три из пяти британских истребителей танков. Оставшиеся два спрятались за строениями, в стенах которых они осколочно-фугасными снарядами проделали бойницы. Стреляя из укрытий, уцелевшие экипажи смогли подбить немца.
Однако у самоходок имелись свои недостатки. В основном экипажи жаловались на слабую защиту. Если борта, корма и лоб были защищены от пуль и осколков, то экипаж в башне сидел под открытым небом и часто поражался сверху. Доставалось и боеприпасам в укладке первой очереди. Этот недостаток привёл к разработке крыш, которые устанавливали в полевых условиях. Так как решение было импровизированным, конструкции отличались друг от друга. Например, в 8-й армии приварили внушительную крышу толщиной 20 мм, в которой вырезали люки. Створки люков имели толщину всего 9 мм, так как лёгкость открытия обоснованно считалась важнее равномерного бронирования. В 21-й группе армий разработали собственную крышу толщиной 10 мм. В крыше вырезали пять люков: три для входа и выхода экипажа, два для стрельбы из зенитного пулемёта.
Для обеспечения обзора крыша устанавливалась на высоте 11 дюймов (28 см) над башней. К ней приваривались отражатели из мягкой стали для предотвращения рикошета пуль и осколков вовнутрь. Похожую конструкцию, собранную из полудюймовых (12,7 мм) плит придумали и в 5-й армии. Однако не все офицеры согласились с необходимостью такой модификации. По мнению многих артиллеристов, установка крыши на самоходке — не что иное, как попытка создать эрзац-танк, после чего такие машины заберут танкисты. Но даже если M10 удастся отстоять, жертвовать обзором ради дополнительной защиты не стоит. Справедливости ради, стоит отметить, что аргументы против дополнительной защиты исходили от старших командиров, которым не приходилось воевать в открытых башнях лично.
Установка крыши не была единственной доработкой машины, сделанной в полевых условиях. Например, в некоторых частях добавили под казёнником дополнительную укладку на 30 выстрелов для орудия, доведя боекомплект «Ахиллеса» до 84 выстрелов.
Предсказуемо выяснилось, что M10 страдают от всех недугов, типичных для «Шерманов» — к примеру, быстрого износа бандажей опорных катков и траков. Проявились и новые проблемы — например, решётки защиты глушителей снимались при установке оборудования для прохождения брода или буксирного крюка, после чего выхлопные газы летели прямо в лицо экипажу следующей за M10 машины. Выхлоп был густым, и экипажи боялись, что он выдаёт их на марше.
Однако некоторые командиры не считали это существенным недостатком. По их мнению, из-за наличия глушителя M10 мог действовать куда более скрытно, чем M36 «Джексон»/«Слаггер». Можно было смело передвигаться в непосредственной близости от собственной пехоты, не привлекая огня противника. Отсутствие подбашенной корзины, которое некоторые записывают в минусы «Ахиллеса», приветствовалось артиллеристами, так как без неё все пять членов экипажа могли спать на полу боевого отделения.
В отличие от «Шерманов», на M10 не было вспомогательного мотора для генератора, и для заряжания батарей приходилось расходовать ресурс двигателя. Не нравилось экипажам и отсутствие экранирования боеукладок, которое на «Шерманах» к этому времени уже провели.
Самоходные орудия M10 составляли большую часть британских истребителей танков в северо-западной Европе и Италии даже после того, как в войска стали поступать «Арчеры». Опрос, проведённый в Италии в конце 1944 года, указывал на то, что артиллеристы довольны своими машинами. На «Ахиллесы» жаловались реже, чем на «Арчеры», а недостатки оказались менее существенными. Для M10 было легче добыть запчасти, экипажи ценили взаимозаменяемость деталей с танками, с которыми они взаимодействовали, а также способность двигаться с одним повреждённым двигателем. Кроме того, порой пехотинцы путали силуэт «Арчера» с немецкими истребителями танков, так что воевать на «Ахиллесе» считалось безопаснее и с точки зрения дружественного огня.
«Ахиллес» показал себя на фронте с самой лучшей стороны. Как и «Шерман Файрфлай», эти машины стали грозными противниками для немецкого «зверинца». Однако если в случае с «Шерманом» танкисты стремились либо поместить 17-фунтовку в более крупную башню, как на «Центурионе» или «Чёрном Принце», или же поставить пушку поменьше в башню приемлемых размеров, как на «Комете», то самоходчики, видимо, остались довольны своими «Ахиллесами». До конца войны машину так ничем и не заменили, и M10 может смело претендовать на звание лучшего британского истребителя танков времён Второй мировой войны.
Источники:
- Архив Canadian Military Headquarters, London (1939–1947), RG 24 C 2
Комментарии к данной статье отключены.