Одной из наиболее распространённых находок в составе скандинавских военных кладов являются мечи. Каждый из них — пример высококачественного дорогостоящего оружия. Некоторые из этих мечей произведены за тысячи километров от места находки, на территории далёкой Римской империи. Как же попадало римское оружие на земли варваров, в глубину Барбарика?

Проблема происхождения

Мечи из скандинавских болотных кладов III–VI веков составляют наиболее многочисленную группу находок римского оружия своего времени. Только лишь в Иллерупе (Дания) в составе первых двух приношений, датируемых первой половиной III века, было обнаружено 144 меча. Общее же количество тамошних находок, включая сохранившиеся фрагменты, может доходить до 226 экземпляров. Кроме того, 106 мечей было обнаружено в Нидаме, 66 — в Вимозе, 61 — в Эйсболе. Иначе говоря, речь идёт о по крайней мере нескольких сотнях мечей, в то время как со всей остальной территории Европы, включая провинции Римской империи, в лучшем случае происходит несколько десятков подобных находок.

Происхождение мечей удостоверяется технологией производства, а также ремесленными клеймами, сохранившимися на некоторых клинках. Среди 144 мечей, найденных в Иллерупе, 45 экземпляров (31%) имеют на себе следы клейм. Высокий процент клейм (18%) демонстрируют находки из Вимозе. Более поздние клады в Эйсболе и Нидаме имеют лишь по несколько клеймённых экземпляров мечей в своём составе. По-видимому, со временем этот обычай вышел из употребления у самих оружейников.

Существует ряд гипотез о путях их попадания в глубину Барбарика, каждая из которых заслуживает самого серьёзного рассмотрения.

Первая состоит в том, что оружие является военной добычей варваров, взятой ими в результате успешного набега на территорию Римской империи. Указания на соответствующую практику неоднократно встречаются у Тацита, сообщавшего, что германцы охотно вооружались трофейным оружием, захваченным у римлян. Кроме того, на трёх клинках (один из которых найден в Иллерупе), помимо обычных ремесленных клейм, имеются выбитые пунктиром римские имена, принадлежавшие, как считается, их первоначальным владельцам.

Вторая гипотеза говорит, что оружие и другие предметы римского военного снаряжения из болотных кладов попали в Скандинавию вместе с отставными ветеранами германского происхождения, служившими во вспомогательных отрядах римской армии и после отставки возвращавшимися домой. Она также имеет за собой солидную базу указаний источников на существование соответствующей практики, а также многочисленные материальные свидетельства интенсивных контактов и перемещения людей и товаров между римским миром и северной Европой.

Третья гипотеза исходит из того, что оружие было приобретено на частном рынке и оказалось в глубине Барбарика или в результате коррупционных схем, заставивших военное командование и провинциальную администрацию сквозь пальцы смотреть на его вывоз, или, напротив, как элемент римской дипломатии, которая могла включать поставки оружия отдалённым варварам в соответствии с принципом поддержания союзнических отношений с потенциальными «врагами их врагов».

Государственная монополия и запрет на торговлю оружием в Риме

Археологические находки свидетельствуют о том, как высоко ценились изделия римских оружейников у варваров. Императоры II–III веков время от времени выражали обеспокоенность тем, что римское оружие может попасть в руки потенциальных противников Рима. Сцевола, римский юрист, работавший в правление императора Марка Аврелия (161–180 годы), запрещал поставлять врагам (hostibus) провиант, военное снаряжение, оружие, лошадей, деньги и тому подобные товары. Его ученик Юлий Павел, префект претория при императоре Александре Севере (222–235 годы) писал о запрете поставок врагам римского народа «железа» (ferrum), под которым, скорее всего, подразумевалось оружие.

Аналогичные запреты издавались и в более позднее время, но все они касались народов, с которыми Римская империя вела войну (hostes), и в принципе не возбраняли вывоза соответствующих товаров за пределы империи при соблюдении всех необходимых формальностей. В 364 году императоры Валентиниан и Валент издали эдикт, запрещавший свободный оборот, хранение и ношение оружия гражданскими лицами без специального на то разрешения. Под действие эдикта также подпадали торговцы оружием. В 438 году этот указ нашёл отражение в Кодексе Феодосия.

Наконец, император Маркиан (450–457 годы) положил конец всякой торговле оружием с варварами (gentis barbaris), запретив вывоз за пределы Римской империи даже железа и используемых для производства оружия полуфабрикатов. Наказанием за нарушение этого предписания являлась смерть.

Повторяющиеся ограничения, которые правительство накладывало на торговлю с варварами, свидетельствуют скорее всего о том, что эти нормы на практике не исполнялись. Главной помехой для установления на границах эффективного контроля за оборотом оружия являлась относительная свобода его купли-продажи внутри границ империи.

Оружие для армии, как это сегодня известно, изготавливалось в небольших мастерских под контролем военной администрации. Излишки продукции реализовывались на рынке. В качестве покупателя выступали как солдаты, так и гражданские лица. О сделках такого рода нас информирует ряд папирусов из Египта, а также находки оружия при раскопках частных жилищ гражданских поселений. На протяжении I–II веков власть, как правило, в эти операции не вмешивалась и стремилась лишь ограничивать приобретение и хранение крупных партий оружия, чтобы пресечь возможность его использования для организации восстаний и беспорядков. Однако по мере того, как в кризисную эпоху второй половины III века государство всё в большей степени брало в собственные руки функцию производства и поставок оружия в армию, частный рынок постепенно сокращался. Окончательную монополию государства в этой сфере установил император Юстиниан. В его Кодексе также нашёл отражение закон об окончательном запрете на экспорт оружия и его полуфабрикатов за пределы Римской империи.

Римское производство оружия

Надписи и клейма на мечах являются важнейшим источником информации о системе производства и мастерах, занимавшихся этим промыслом. Большинство клейм представляют собой имена — римские (Aelius, Albinus, Sabinus и т.д.) или кельтские (Acironius, Boriccus, Riccus и т.д.) — в форме родительного падежа, указывающие на их носителей как на изготовителей соответствующей продукции. Подобная идентификация подтверждается буквенными сокращениями m[anu] (собственноручно) или f[ecit] (сделал). По надписям из Рима и провинций известны мастера, специализировавшиеся на изготовлении мечей (gladiarii или spatarii), шлемов (cassidarii) или щитов (scutarii). В тех редких случаях, когда на одном клинке стоят сразу два клейма, одно из них принадлежит мастеру, изготовившему оружие, а другое — хозяину мастерской, который таким образом засвидетельствовал качество готовой продукции.

Большинство мастерских размещалось в приграничной зоне, где были расквартированы войска, выступавшие в качестве основных заказчиков производимой ими продукции. Её приём и проверку качества осуществлял специально откомандированный центурион легиона. Известна эпитафия из Монсо-ле-Ком (департамент Невр) с упоминанием этого должностного лица:

«Марку Ульпию Авиту, центуриону легионов III Августа и IV Флавия изготовители панцирей (opifices loricari) из деревни Бривы Сегнутии (Brivae Segnutiae) округа эдуев, находящиеся под его опекой в благодарность за его деяния доброй волей воздвигли».

Легион также мог быть собственником предприятия, производившего и ремонтировавшего оружие. В качестве работников здесь трудились откомандированные солдаты (immuni), к числу которых относили изготовителей наконечников стрел и копий, мечей, баллист, нащёчников и забрал шлемов, изготовителей луков и свинцовых ядер и т.д. Так же как при производстве легионерами кирпичей или черепицы, на изготовленной ими продукции ставилось клеймо легиона. Мастерской заведовал опцион мастерской (optio fabricae), впоследствии префект ремесленников (praefectus fabrorum), который подчинялся префекту лагеря (praefectus castrorum). Вегеций, объясняя круг его обязанностей, упоминал в его хозяйстве «мастерские по изготовлению панцирей, шлемов, щитов и луков, дротиков, стрел и всякого другого оружия».

Меч из Иллерупа с прямоугольным клеймом в форме букв F[abrica] D[omini] N[ostri] AVG[usti], а также ещё один с надписью IMP[eratoris] удостоверяют, что уже в начале III века существовали большие мастерские, принадлежавшие императору. В конце III – начале IV века эти мастерские (fabricae) превратились в основного производителя и поставщика оружия для армии. На таких фабриках одновременно трудились сотни ремесленников, а выпускаемая ими продукция строго контролировалась государством. Работники имели план и нормы выпуска продукции. Вся производимая продукция, минуя рынок, поступала на военные склады, откуда распределялась по войскам. Начальниками фабрик были офицеры в ранге трибунов, которые подчинялись сперва префекту претория, а впоследствии магистру оффиций.

Известно по крайней мере 44 таких предприятия. Каждое из них выпускало специализированную продукцию. Фабрики по производству щитов существовали в Аквинке, Августодуне, Свессионе, Трире, Карнунте, Лавриаке и Кремоне, панцирей — в Цезарее Каппадокийской, катафрактов — в Антиохии и Никомедии, мечей — в Лукке и Реймсе и т.д.

Римские торговцы в глубине Барбарика

Большое количество мечей римского производства в составе скандинавских болотных кладов скорее свидетельствует в пользу того, что это оружие попадало в глубину Барбарика крупными партиями, с согласия или при попустительстве провинциальных властей. В качестве его поставщиков выступали римские торговцы (negotiatores или mercatores). По крайней мере часть из них являлась ветеранами, по выходу в отставку обычно оседавшими в городах на приграничных территориях — поблизости от мест, где им прежде доводилось нести военную службу. Их преимуществом было хорошее знание страны и людей по обе стороны пограничной полосы, часто знание языка и специфические навыки, которые давались военной профессией. Накопления, сделанные за время службы, и выдававшаяся при выходе в отставку донатива могли служить хорошим денежным подспорьем для начала собственного дела.

По надгробной эпитафии из Майнца известен Гай Гентилий Виктор, ветеран XXII Первородного легиона, по завершении военной карьеры ставший торговцем мечами (negotiator gladiarius). Ещё одна эпитафия была обнаружена в Болдоге, на территории юго-западной Словакии, на левом берегу Дуная. Её текст читается следующим образом:

Квинт Клавдий Атилий Прим, сын Спурия, из трибы Вольтурия, переводчик (interprex) и центурион XV легиона, торговец (negotiator), 80 лет, здесь лежит. Квинт Атилий Когитат, Атилия Фауста, вольноотпущенница Квинта, Приват и Марциалис, вольноотпущенники, поставили.

Атилий Прим вышел в отставку с должности центуриона, что делало его весьма состоятельным человеком. До того, как получить звание центуриона, он долго служил в качестве переводчика, скорее всего с германского языка, при канцелярии наместника провинции Паннонии. По другим надписям с территории Паннонии также известны Марк Аврелий Флав, interprex Germanorum, Юлий Гай, interprex S[armatorum] и Марк Ульпий Целерин, interprex Dacorum.

Лица этой профессии известны и на территории других провинций Римской империи, в том числе Верхней Германии. Их обязанности не ограничивались, собственно, переводами: они выступали советчиками и консультантами начальства в соответствующих вопросах. По делам службы Атилию Приму наверняка приходилось неоднократно бывать в варварских землях за Дунаем, вступать в личные контакты с германскими вождями и воинами. Наряду с обширными связями в администрации наместника Паннонии и в штабе командира XV легиона это создавало необходимые предпосылки для успешного ведения дел вне границ Римской империи. Этим Атилий Прим и занимался, выйдя в отставку.

Торговые маршруты и пути поставок

Торговые пути, соединявшие территорию римских провинций с Центральной и Северной Европой, были хорошо известны римлянам. Согласно Плинию Старшему, император Нерон в 66 году послал своего торгового агента к побережью Балтики для закупки большого количества янтаря. Чтобы выполнить поручение императора, тому пришлось проделать путь в 600 миль (888 км) и вернуться обратно, а это как раз и составляет расстояние между Карнунтом на Дунае и устьем Вислы. Тацит упоминает о большом количестве римских торговцев, находившихся при дворе царя маркоманнов Маробода. Они закупали у варваров рабов, скот, кожи, воск, зерно, снабжая их в обмен товарами, производившимися в провинциально-римских ремесленных мастерских.

Признаками присутствия римлян в этих землях являются многочисленные римские импорты на территории Словакии и Германии, включая столовую посуду из тонкостенной рельефной керамики, так называемой terra sigillata, бронзовые вазы и серебряные сосуды I–II веков, иногда с надписями и штампами, включающими имя производителя.

Возможно, небольшие партии оружия, приобретённые продавцом на частном рынке, попадали к варварам в виде контрабанды до того, как римское государство начало обращать самое пристальное внимание на такого рода торговлю. После этого римское оружие могло оказаться у варваров лишь с согласия официальных лиц, на которых возлагались контрольные функции в соответствующей сфере. Дальнейшее продолжение поставок следует рассматривать или как результат коррупционных сделок, в которых были замешаны администрация приграничных провинций и военное командование, или, что также возможно, как итог римской политики в племенном мире.

Картографирование находок показывает, что наибольшее их число происходит не с территорий, непосредственно примыкавших к римским владениям, а с дальней периферии, в том числе восточной и северной Европы, а также Скандинавии. Снабжая оружием жившие здесь племена, римляне, возможно, таким образом привлекали на свою сторону врагов своих врагов. Отнюдь не случайно хронология большинства кладов оружия совпадает по времени с обострениями военного положения в приграничных территориях.

---

Литература:

1. Колосовская, Ю. К. Рим и мир племён на Дунае I–IV вв. / Ю. К. Колосовская. — М.: Наука, 2000.
2. Негин, А. Е. Частные локальные оружейные мастерские эпохи принципата и продукция «бродячих» оружейников / А. Е. Негин // Вестник Нижегородского госуниверситета им. Н. И. Лобачевского. — 2011. — № 4. — С. 225—230.
3. Негин, А. Е. Об экономических аспектах оружейного производства в Риме эпохи принципата / А. Е. Негин // Вестник Нижегородского госуниверситета им. Н. И. Лобачевского. — 2008. — № 6. — С. 171—177.
4. Kunow, J. Bemerkungen zum Export römischer Waffen in das Barbarikum / J. Kunow // Studien zu den Militärgrenzen Roms III. 13. Int. Limeskongress Aalen, 1983; Stuttgart, 1986. — S. 740—746.
5. Biborski, M. Die Buchstabenstempelabdrücke auf römischen Schwertern / М. Biborski, J. Kolendo // Archeologia. Rocznik instytutu Archeologii i Etnologii Polskiej Akademii nauk. — 2008. — Т. 59. — S. 17—52.
6. MacMullen, R. Inscriptions on Armor and the Supply of Arms in the Roman Empire / R. MacMullen // American Journal of Archaeology. — 1960. — Vol. 64. — Р. 23—40.
7. Brunt, P. A. Did Imperial Rome Disarm Her Subjects? / P. A. Brunt // Phoenix. — 1975. — Vol. 29. — Р. 260—270.
8. Kolnik, T. Q. Atilius Primus — Interprex, Centurio und Negotiator, eine bedeutende Grabinschrift aus dem 1. Jh. v. Chr. im quadischen Limesvorland / T. Q. Kolnik // Acta Archaeologica Academiae Scientiarum Hungarica 30. — 1978. — S. 61—75.