В какой-то момент чиновники Министерства обороны осознали, что нерационально впустую тратить знания выпускников высших учебных заведений, особенно технических специальностей, распределяя их в обычные части. Результатом этого стало создание научных рот. Подобная практика для нашей армии в новинку, и до сих пор мало кто понимает, что представляет из себя научная рота и какие функции эти формирования призваны выполнять. Ответы на эти вопросы получил наш корреспондент, поговорив с солдатами и командирами одного из таких подразделений.
Фото: Михаил Михин
– Вопрос, которым многие наверняка задаются, услышав поверхностную информацию о научных ротах: есть опытный сотрудник НИИ, работающий уже много лет. Почему бы ему не поручить работу над теми или иными направлениями научной деятельности, а не вчерашнему студенту?
Сергей Скворцов, командир роты:
– Средний возраст работников НИИ составляет порядка 50 и более лет. К сожалению, за последние 10–20 лет мы утратили смену поколений. Пройдет 5–10 лет, и опытных сотрудников абсолютно не станет. Если мы сейчас не направим молодых специалистов в научную сферу деятельности, то наступит крах.
На сегодняшний день становиться инженером-конструктором, разработчиком просто неинтересно и непрестижно в плане заработка. Посмотрите, например, на МГТУ им. Баумана. Его выпускники сейчас идут, в основном, в бизнес. В наукоемкие производства стремится лишь малая часть. Когда же операторы научной роты, призванные в ВС РФ твердой рукой Министерства обороны, приезжают на тот же «Алмаз-Антей», видят те условия, в которых им предстоит работать, тогда начинают задумываться о продолжении карьеры в ОПК. Здесь в течение года они знакомятся с новейшими разработками, знакомятся с конструкторами, которые работают на заводах.
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Тут надо понимать, что значит «успешные исследования» и какого они масштаба. Потому что одно дело получить Нобелевскую премию за год, что, конечно, нереально и несерьезно. Другое дело, когда человек со свежим взглядом приходит и начинает предлагать новые схемы, решения, которые мы учили в университете. А люди в НИИ зачастую начинают «закисать» к какому-то возрасту. Они привыкли определенным образом решать задачи, они так этим и живут. Человек приходит, начинает искать свежие пути решения, зачастую эти пути находятся и результаты есть. Нельзя сказать, что их за год можно взять и внедрить в промышленность, массово начать выпускать какую-то продукцию, но они дают новый импульс к развитию и дают новые возможности к решению идей тех же конструкторов, с которыми мы работаем. Они отмечают, что им самим очень полезно взаимодействовать с нами.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Я могу на это привести слова представителя Красногорского завода, который сказал, что нашими ребятами за полгода выполнен тот объем работ, который молодые специалисты, приходящие на предприятие с гражданки, выполняют за год. При том, что мы и работаем по времени меньше, всего 4 дня в неделю, и у нас есть наряды по роте. Я думаю, это вызвано тем, что у нас ребята сильные, с высоким средним баллом, заинтересованные в научной деятельности.
– То есть, научные роты созданы для того, чтобы…
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Я думаю, что это была некая идея освежить армию, чтобы пришла новая кровь. Не секрет ведь, что выпускник гражданского вуза, получивший хорошее образование, вряд ли пойдет в Вооруженные силы, военные НИИ. Думаю, что на первом месте стоит вливание нас как офицеров, занимающихся научной деятельностью, в ряды ВС РФ. Если же не офицерами, то ориентация нас на ниву деятельности в военно-промышленном комплексе. Если уж и это не подойдет, то, возможно, направление на работу в государственных структурах. Да и просто, чтобы были хорошими людьми. Потому что понимаешь, что за этот год меняешься в лучшую сторону.
Фото: Денис Мокрушин
Александр Воеводский: «За этот год меняешься в лучшую сторону»
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Чтобы закрыть дефицит кадров. Сейчас 5 лет не будет выпуска лейтенантов, офицеров из военных вузов. В связи с этим будет наблюдаться реальный кадровый дефицит офицеров, необходимо их набирать откуда-то. Откуда же их брать? Вызывать из запаса, после военных кафедр? Можно вызвать, конечно, человека из запаса. Но немножко не та ситуация. Если ты человека на год призвал, и сразу он настроился на службу, то гораздо вероятнее, что человек будет служить дальше. Тем более, у нас в новом призыве ребята пришли, довольно много таких, кто изначально хотел бы остаться в армии, но они в свое время не пошли в военные училища или в Военную академию.
Вторая задача более амбициозная. Министр обороны хочет несколько изменить подход к управлению армией, подход к перевооружению. Как это сделать? В Министерстве хотят подтянуть людей, которые не привыкли еще к какому-то костному мышлению, эдакая свежая струя. И вот они хотят взять людей из вузов, по социальному армейскому лифту быстренько протянуть их до каких-то должностей, на которых они могут влиять на события. И с их помощью уже реализовывать перспективные, новые схемы работы армии. Все понимают, что армия не развивается. А армия тоже должна развиваться. Главное, что армии нужны люди, которые будут знать, что делается, что можно сделать и как это можно сделать. И не столько те люди, которые будут это непосредственно делать, скорее нужны управленцы, которые очень хорошо понимают, о чем говорят.
Сергей Скворцов, командир роты:
– Основная задача в том, чтоб выпускники вузов заинтересовались работой в оборонно-промышленном комплексе. В роте все 30 человек из призыва, который должен уволиться в этом году, остаются в оборонке. Кто-то будет работать на заводе в Красногорске, кто-то поедет в Тулу на КБП, кто-то в «Комету», кто-то в ту же тульскую «Стрелу», на «Алмаз-Антей». 24 человека будут работать на предприятиях ОПК, а 6 подпишут контракт, станут лейтенантами ВС РФ, но при этом продолжат заниматься научной деятельностью. В оборонке за них идет настоящая борьба.
– Вы говорите, что за ваших солдат идет настоящая борьба. Чем же они так привлекательны для предприятий ОПК?
Сергей Скворцов, командир роты:
– Министерство обороны сделало первичную, но очень важную работу: отобрало лучших из лучших из всей массы выпускников технических вузов.
Выглядит это так. По нужным мне специальностям в России есть 128 вузов. Я выполняю рассылку агитационного материала в каждый из государственных вузов, т.н. паспорт научной роты и требования к прохождению военной службы. По указанию Министерства образования вузы проводят у себя внутренний отбор, определяя общее число тех, кто подходит для службы. Кандидаты подбираются по критериям: средний балл не меньше 4.5, участники конференций/олимпиад и просто имеющие предрасположенность к научной деятельности. Допускаются и отклонения. Например, ничего страшного, если по математике будет 5, а по социологии 3. Главное, чтобы профильные предметы были на отлично. Определившись со списком кандидатов, вузы передают его военкоматам, а также сами рассказывают студентам, что есть вот такие научные роты, и предлагают послужить в них. К сожалению, так должно быть в идеале, а в реальности откликается не больше 5–8 вузов. Приходится работать через военкоматы, которым поставлена задача по поиску подходящих кандидатур.
Так вот. Со всей страны набирается 200–250 человек. Затем мы, офицеры, едем в эти институты и выступаем перед возможными кандидатами с целью их общего ознакомления с предстоящей службой в рядах ВС РФ. После чего к отбору приступают специалисты: научные руководители, командование роты, психологи. Проводится 3–4 встречи, чтобы определить профпригодность отобранных кандидатов. Непременно с каждым будущим солдатом переговорит его командир взвода, а также, в большинстве случаев, и командир роты. В итоге после всех собеседований и комиссий остается 45 человек, которых готовят на призыв. С каждым из них вновь проводится несколько бесед для составления еще более углубленного представления о кандидате. В итоге совет из шести человек собирается и обсуждает каждую кандидатуру, какой она будет в списке: 1-й или 45-й. Призовут же только 30. Не прошедшие отбор 15 человек будут «зарезервированы» в военкомате до следующего призыва, т.е. только Главное организационно-мобилизационное управление Генерального штаба может дать команду на их призыв куда-либо еще. Подчеркну, что никто силком к нам не тянет, у нас проходят службу только добровольцы.
Вот потому, что у нас сосредоточена фактически элита технических вузов страны, и идет борьба, кому же они достанутся. Например, Моделю сам ректор предлагает пойти в аспирантуру, другому моему солдату вручает iPad. Если раньше тот же Модель подрабатывал лаборантом за небольшие деньги, то сейчас ему в той же лаборатории предлагают работу уже иного уровня с зарплатой в несколько раз больше. Потому что он так проявил себя, что за ним уже очередь стоит.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– У меня научный руководитель – кандидат технических наук, начальник конструкторского бюро, то есть такая величина! Я вот к нему захожу время от времени: «тук-тук, разрешите», в то же время знаю, что не каждый из рядовых сотрудников к нему вообще попасть может.
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– В целом завод нами доволен. Кого-то отрывают с руками, кого-то просто приглашают, потому что за год на всех посмотрели и знают, кого звать, кого не звать. Меня уже обрабатывают второй месяц, но я не соглашаюсь, потому что пока не то, что я хочу, мне предлагают. Но они продолжают пытаться. Опять же, Вооруженные Силы активно приглашают в качестве офицеров оставаться. У нас шесть человек сейчас подписали контракт, им 1 декабря должны вручить погоны. Ребята остаются также и военпредами, в военные представительства отправляются. Очень хорошее дело. Туда и офицерам из Академии далеко не так просто попасть. Можно попасть на очень «теплые» места. Разговаривал с теми, кто учится в Академии, вот они говорят, что нам дают такие предложения, на которые без «блата» зачастую не попадешь. А нас туда приглашают, и ни у кого никакого «блата» нет. У нас, по крайней мере, первый призыв весь рабоче-крестьянский, грубо говоря. Во втором призыве есть ребята из семей военнослужащих, но тоже там никаких пап-генералов нет. Хотя ходит, конечно, байка, что там все мазанные-перемазанные, но я что-то этого не заметил, год прослужил, и все ребята как ребята.
– Какие еще причины подталкивают оператора научной роты на получение погон офицера?
Сергей Скворцов, командир роты:
– Ребята занимаются тем, что им нравится. В Вооруженных Силах это «нравится» перерастает еще и в хорошее материальное стимулирование, обеспечение жильем. Но основное – это осознание того, что решаешь задачи государственной важности. Для многих моих солдат важно осознавать, что они приносят пользу своей стране.
Фото: Денис Мокрушин
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Я иду в аспирантуру Академии наук. Мне это более интересно. Вооруженные силы и служба в них – это дело, конечно, хорошее, но та работа, которая предлагается Министерством обороны, не связана с непосредственным исследованием каких-то вещей. Это все-таки госзаказ, написание технического задания, исследование уже готовых каких-то систем, их тестирование. А мне хочется создавать что-то с нуля, новое. Поэтому иду в Академию.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Хотя я вырос в семье военнослужащего, все детство провел в военных городках, изначально все же решил поступать в гражданский вуз, т.к. считал, что МГТУ им. Баумана может дать лучшее образование, нежели профильные военные институты. Когда призывались, у нас было не так много информации, это потом стало известно, что можно будет продолжить службу уже в роли офицера. Но мысленно я был не против послужить и дальше. Окончательное желание стать офицером сформировалось уже в ходе службы. Сейчас ребята целенаправленно идут сюда, потому что понимают, что здесь можно заниматься не только научной деятельностью, но и стать офицером.
К счастью, с местом службы у нас есть выбор. К нам приезжали представители Академии им. Можайского, 45-го ЦНИИ МО РФ, ЦНИИ робототехники. Все зовут к себе. Как я понимаю, никакой разнарядки не было, они приезжали к нам по доброй воле, потому что мы для них представляем большой интерес. Узнают, над какой темой мы здесь работаем, и говорят: ваша работа нам интересна, приходите, будем ее развивать дальше.
– Из того, что сказал Александр, становится понятно, что работа над теми темами, которыми занимались в научной роте, будет продолжена и далее, на новом месте службы/работы. Но ведь это не у всех так?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Я свои наработки и предложения оформил в виде документации. У меня есть товарищ, который пришел в весенний призыв, я ему это все передал, тему он понял, включился в нее. Не будет такого, что я один ушел, и все, тема встала. Она будет реализовываться в роте. Плюс сейчас веду переговоры с Красногорским заводом по возможности кооперации, потому что учеба в аспирантуре очно и работа на заводе не очень сочетаются. Мы сейчас ищем точки соприкосновения, в частности финансовые.
– Какие ВУЗы поставляют будущих солдат научной роты?
Сергей Скворцов, командир роты:
– МГТУ им. Баумана – 19 человек, Тульский государственный университет – 14, Московский авиационный институт – 11, Тамбовский государственный университет – 3, Московский энергетический университет – 2, остальные вузы – 11 человек. 18 ребят имеют красные дипломы.
– А география призыва какова?
Сергей Скворцов, командир роты:
– Больше всего, конечно, жителей Москвы и Подмосковья – 37 человек, из Тулы и Тульской области – 16, из Тамбова – 3, по одному из Братска, Кирова, Калуги и Владимирской области.
– По каким критериям оценивается эффективность работы научной роты?
Сергей Скворцов, командир роты:
– Это участие в научных конференциях, где учитывается, какие оценки, отзывы и дипломы получены. Это тематика научных статей и их глубина. Это количество рационализаторских предложений и количество внедренных рационализаторских предложений. Это выполнение плана научной деятельности.
Касаемо статистики. На данный момент за ротой есть порядка 80 научных статей. По патентам: 6 заявок на изобретения поданы, и 1 заявке уже патент присвоен. Предполагаем, что и остальные получат патенты, т.к. уровень заявок достаточно высокий. Рационализаторских предложений каждый оператор в месяц подает 1–2, но это не самоцель, а скорее тренировка нестандартного мышления. Тем не менее, на данный момент у роты 67 внедренных рационализаторских предложений.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Мы как люди военные отчитываемся каждую неделю о проделанной работе. Все эти отчеты направляются вышестоящему командованию. Также по результатам научно-практических конференций составляются протоколы заседаний наших научных руководителей, представителей военно-научных комитетов, где они дают заключения об успешности выполнения нами той или иной задачи. Помимо этого учитывается количество публикаций, поданных рационализаторских предложений с описанием, поданных заявок на патент. Задач в духе: «За службу подать столько-то заявок на патенты, рационализаторских предложений» не ставится.
– То есть, плана «догоним и перегоним» нет?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Нельзя сказать, что это именно план. Достижения приветствуются, к этому подталкивают людей, создают для этого условия. Как показывает практика, когда у человека есть возможность, когда его тема перспективна и в ней что-то такое есть, он вполне успешно это делает. И никто ему не мешает, ему только помогают. Но если там уж совсем ничего не получается, никто не будет требовать совсем невозможных вещей, которых нет и не будет.
Фото: Михаил Михин
Другая ситуация, что часто наши предложения не входят в ключ обычного рацпредложения. Потому что обычное рацпредложение – это берется какой-то старый прибор, любая старая техника, человек изучает, как она работает, находит какой-то нюанс, который можно немножко исправить. У нас мысли более глобальные, мы все работаем над новыми темами. Поэтому наши предложения носят инновационный характер. То есть, зачастую мы предлагаем новые методы решения задач, а это уже скорее новая разработка.
Есть индивидуальный план работы оператора, ему поставлена задача. В начале месяца с научным руководителем ведется плотная работа, расписывается помесячный план и определяется результат работы. Чтобы человек четко знал, к какому моменту и что он должен сделать, и что он должен получить на выходе. Этот план есть, да. Также мы считаем обязательным, чтобы человек опубликовался один раз, свои результаты задокументировал. И это является его отчетом за год работы.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Можно провести параллель с аспирантурой: там, в гражданском вузе, чтобы защитить диссертацию, чтобы дальше продвигаться по научной лестнице, тебе надо публиковаться. Конечно, никто палкой бить не будет, но если не будешь публиковаться, то не будешь развиваться. У нас, в научной роте, ситуация такая же.
– Как выглядят поощрения за успешную деятельность? Наказания за неуспеваемость? Расскажите о своей мотивации.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Вручали подарки – наручные часы – от Красногорского завода, дипломы. От Министерства обороны на Дне инноваций вручили медали мне и младшему сержанту Медведеву. У всех огромное желание и рвение сделать действительно что-то важное, показать себя. Для многих это прыжок, ступенька вверх, так как перспективы открываются очень хорошие. Плюс постоянная помощь и поддержка научных руководителей на заводе, наших офицеров-наставников, которые заинтересованы в нашем развитии и не дают праздно проводить время.
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Нет смысла идти в научную роту, если у тебя нет мотивации работать. Как стимулируют? Человеку дают понять, что это фактически его служба. Есть мотострелковые войска, есть ВДВ, у каждого рода войск, у каждой роты есть своя задача. У роты охраны – караульная служба, охрана территории. У роты обеспечения, соответственно, обеспечение. У научной роты – это научные исследования, инженерная работа. И это наша служба, мы обязаны это делать. Мы освобождаемся от каких-то других обязанностей из-за того, что у нас есть эта обязанность. И когда человек ее не выполняет, то, фактически, нарушает требования свей службы. Но обычно осознания этого факта хватает, все люди взрослые. Еще играет положительную роль организация работы. В том плане, что это не гражданская организация работы, когда на тебя не могут надавить. Как показывает практика, надо немножко в нужный момент надавить на человека, и человек мотивируется в правильную сторону, дальше встает на рабочие рельсы и работает.
Не нужно на него каждый день орать или наезжать, не имеет смысла. Да и какая нормальная рабочая атмосфера, когда на тебя каждый день орут? Это не тот труд. Ты приезжаешь организованно к нужному времени, у тебя есть регламент времени, ты знаешь, что тебе нужно отчитываться, четкие сроки, люди подходят, спрашивают: «Что ты сделал?» Наши офицеры постоянно уточняют, как у кого дела на заводе, какие проблемы, стараются помочь их решить. Не в плане сделать за человека. А в плане, если нужно, например, дополнительное обеспечение. Через офицеров мы заказываем на заводе это обеспечение, и дальше нам его поставляют. Я заметил, что на заводе, да и на любом другом частном предприятии, снижается эффективность труда, если у человека не организован труд. А здесь есть определенная организация и всегда есть возможность нужные тебе вещи получить. Причем это не твои проблемы даже. Тебе достаточно просто об этом доложить, и это сделают.
– А мотивация не включает в себя, к примеру: «Плохо работаете, товарищ солдат, вам светит перспектива перевода в Уссурийск, в танкисты»?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Если человек совсем не справляется, он может быть переведен из научной роты. Но не в Уссурийск, конечно, а в рамках Войск ВКО. Если человек совсем не хочет служить… У нас, правда, не было таких случаев, но они могут быть, когда человек пришел и пытается «на халяву прошариться», ничего не делать. Если это дело выясняется, то так как желающих в роту попасть достаточно много, кандидатов вполне можно добрать. Так что, в принципе, человек может быть переведен в другую часть. Вряд ли его переведут куда-то в совсем уж жесткие условия, но в обычную часть могут перевести. Плохо ему от этого или хорошо – не знаю. Кому-то, может, и хорошо, кому-то легче так служить. Он знает, что у него есть какие-то регламентные обязательства, и головой работать не надо. Кому-то, может, так проще. По крайней мере, если просто сложная задача и что-то не клеится по объективным причинам, потому что сложная задача, за это не выкинут. Выкинут, если начать заниматься ерундой.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– За год три человека были отчислены, но по независящим от них причинам. Например, один из парней вынужден был лечь в госпиталь, много проболел, в результате на момент аттестации не мог предоставить результаты научной деятельности, т.к. слишком много всего пропустил. В результате его перевели в одну из частей ВКО.
– Если кого-то понадобится заменить, то должен быть некий запас кандидатов в роту?
Сергей Скворцов, командир роты:
– Как я уже говорил ранее, из 45 отобранных кандидатов призывают всего 30. Остальные и являются теми самыми запасными. Подчеркну, что их могут призвать только во время призывной кампании.
Фото: Михаил Михин
– Расскажите подробнее о том, над чем вы работаете в научной роте.
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Ну, не все вещи можно озвучивать, вы понимаете, у нас тут режим «защиты гостайны». Есть ряд перспективных проектов. Если уйти подальше от секретной космической тематики, то мы занимаемся, в частности, разработкой перспективных приборов управления огнем для разведки. Нужно было модернизировать банальный, известнейший всем лазерный дальномер. Ну, вроде бы и все, и ничего больше никто не хотел особо. Но в процессе исследования этой тематики мне пришел в голову ряд, с моей точки зрения, нетривиальных и логичных идей, которые почему-то не были реализованы, люди не были к ним готовы. Мы добавили туда парочку каналов, в малых габаритах это сделали. И теперь это не просто превращается в дальномерную систему, а в систему, которая позволяет разведподразделениям напрямую передавать распознанные координаты цели противника и увеличивает в разы эффективность ведения огня. Сейчас по этой тематике мы направили доклад заместителю министра обороны, ответственному за гособоронзаказ. Единственное, он дал пару комментариев по дальности, но это уже технический вопрос. И сейчас мы активно ведем разработку уже в этом новом направлении. Ребята новые приходят, они подключаются к этой тематике уже в более расширенном варианте. В том числе программирование, алгоритмы распознавания исследуем. Я надеюсь, что вещь перспективная, и мы ее года через три, когда доработаем все необходимые узлы, может быть, запустим в опытное производство. Опять же, если это заинтересует Минобороны.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– У меня есть 3 рационализаторских предложения. Например, с сентября проводился летный эксперимент с гиперспектральной съемочной аппаратурой для ведения разведки как в интересах ВС РФ, так и Роскосмоса, в разработке и настройке которой мы принимали участие. Мое рационализаторское предложение состояло в том, чтобы включить в состав этой аппаратуры дополнительные элементы. Подробнее рассказать, к сожалению, не могу, тема секретная.
Даниил Медведев, военнослужащий роты:
– Я, вернее не только я, так как этим прибором занимается весь отдел у нас на заводе, работаю над ПУО-1 – прибором управления огнем средств поражения ближнего боя.Чтобы было понятнее: это новый прицел для стрелкового оружия и РПГ. У нас в роте этим прибором занимается группа из четырех человек.
Если брать шире, наша задача – это создание целой линейки прицелов. Зачем это нужно? Вы, конечно, знаете, что в России есть компании, заводы, которые занимаются выпуском подобных прицелов, но их продукция не совсем соответствует той задаче, которая нужна в экипировке солдата будущего «Ратник». В комплектацию «Ратника» входит тепловизионный прицел. Желательно же, чтобы он мог видеть не только в тепловизионном, но и в телевизионном спектре. Совмещение этих двух спектров позволяет не только адекватно оценить обстановку, но и лучше ориентироваться солдату на поле боя. Потихоньку, с участием наших руководителей, мы проектируем такой прибор. Я занимаюсь больше конструкторской работой, другие парни из моей группы занимаются платами, схемами, электроникой, программированием, алгоритмы пишут. Стараемся сделать, чтобы все компоненты были российского производства, что сейчас очень актуально. К сожалению, сами сделать не всё можем, например матрицу, процессор.
Думаю, что через полгода прицел можно будет отправить на прохождение испытаний. В железе его пока нет, сейчас это пластик, напечатанный на 3D-принтере. Пластик, конечно, мы можем на оружие поставить, но только посмотреть. Сейчас прицел полностью работоспособен, показывает две картинки, совмещение картинок, баллистический вычислитель работает. С модулем измерения параметров окружающей среды у нас есть небольшие загвоздки. По электронике тоже небольшие накладки, но, в принципе, все решаемо.
– Давно над прицелом работаете?
Даниил Медведев, военнослужащий роты:
– Я пришел не сразу в отдел. Завод, узнав, что я хочу проходить службу в научной роте на их территории, меня позвал работать за два месяца до призыва. В работу первое время я включался потихоньку, какие-то решения свои вносил. И, придя в армию, фактически я продолжил дальше работу по этой тематике.
В феврале поступило конкретное техническое задание: нужен прибор такой-то, сделайте. Необходимо было разработать все, начиная от программы баллистического вычисления, модуля измерения параметров окружающей среды до батарейного отсека и кнопок. Как скомпоновать, куда расположить матрицы, как должны работать каналы, как фокусировать их. Как разделить корпус и как его потом легко собрать. На самом деле, это все непросто. Каждый компонент прорабатывался. В процессе работы, начиная с февраля, внешний облик сформировался за один месяц. И потом доработка. У нас есть сейчас две уже собранные модели, которые мы, как я уже говорил, распечатали на 3D-принтере. Сейчас ведется работа, чтобы из металла сделать прицел для дальнейших испытаний.
– Командир роты говорил, что ваша группа и новый коллиматорный прицел разработала?
Даниил Медведев, военнослужащий роты:
– Да, менее чем за год создали коллиматор ПКГ-2. Он сейчас находится в состоянии доработки, финальной отладки по конструктиву, по электронике. На данный момент изготовили 10 экземпляров, в Екатеринбурге выставка сейчас проходит, как раз там его показывают. Испытания недавно прошли в Солнечногорске. Заезжали представители от спецназа, давали некоторые советы по доработке по итогам эксплуатации. Просили также изготовить новый приклад для АС «Вал».
Прицелы эти, кстати, создаем не только для военных, но и для гражданского использования. Поскольку в гражданском варианте нет необходимости придерживаться стандарта «все компоненты только из России», то в него добавим больше функций и опций.
– Требования к знанию иностранного языка есть?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Я вообще с трудом представляю, как можно в современном мире жить без этого. Но нет, это условие не обязательно для кандидата в роту. Но, естественно, если человек чем-то хочет заниматься, все равно придется учить язык. Мы здесь готовы помочь. Не то чтобы мы проведем курсы, но у нас достаточно людей, которые неплохо разговаривают. У одного из командиров взводов образование военного переводчика английского языка. В принципе, готовы помогать в этом отношении, чтобы человек развивался.
Фото: Михаил Михин
– Как организован доступ к научной литературе?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Тем, кто работает на Красногорском заводе, предоставляется доступ в Интернет. При желании, если есть необходимость, можно получить доступ к части платных ресурсов Интернета. У завода есть подписка. Так что проблем с этим нет. Другая ситуация с ребятами, у которых закрытая информация, но, тем не менее, если им что-то нужно, у нас также организована для них возможность.
– В расположении роты компьютеров, как я вижу, нет? Вдруг идея какая возникла на выходные, захотелось проработать ее.
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– У нас в клубе есть кабинет с доступом в Интернет. Там сейчас ремонт, и его пока не завершили. Вся работа по теме – только в рабочие дни.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Книги, статьи, распечатанные из Интернета, если посмотреть, можно у каждого в тумбочке найти. На выходных их читаем.
– Пользоваться личным ноутбуком можно?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Нет, это запрещено ЗГТ. Такие средства в роте иметь нельзя, поскольку мы находимся на территории режимного объекта второй формы секретности. Без шуток, здесь работают органы ФСБ, они контролируют всё это.
– Вы подписку даете соответствующую? Ограничения на выезд есть?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Конечно. У нас оформляется допуск по третьей форме. Часть ребят работает в НИИЦ по закрытым тематикам, ближе к концу службы, когда они определятся, кто останется, им дадут допуск к более полной информации. Там уже вторая форма.
У третьей формы нет ограничений на выезд вообще. За вторую форму идет разговор, никто не заставит ее подписывать, это добровольная вещь, т.е. человек должен понимать, на что он подписывается. Если он подписывает допуск к второй форме, то там ограничения до пяти лет на выезд после того, как он окончил работу в своей организации, которая ему этот доступ оформила. Но это при условии, что человек ознакомился с документами секретности второй формы. То есть, сама вторая форма дает ему право ознакомиться с документами, но он может и не делать этого.
– Пользоваться сотовыми телефонами можно?
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Да, конечно. В личное время можем ими пользоваться. Каждый вечер с 19 до 21 или на выходные. В остальное время сдаем в сейф.
– Как выглядит распорядок дня?
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– День у нас начинается как в обычной армии, никаких отклонений. В 6.00 подъем, в 6.10 утренняя физическая зарядка. Разминаемся на улице, затем идем в спорткомплекс на тренажеры. После зарядки – личная гигиена: умываемся, бреемся, чистим зубы.
Фото: Денис Мокрушин
В 7.20 построение на утренний осмотр. Далее завтрак. После завтрака тренировки по строевой подготовке. Затем убываем на завод, где до 17.00 занимаемся научной деятельностью. На заводе присутствуют наши офицеры, которые не просто нас контролируют, а помогают решать вопросы по научным задачам, организационные. После работы возвращаемся в расположение роты. Затем, в зависимости от дня недели, занимаемся физической подготовкой либо информированием. Потом развод, ужин, личное время, прогулка, вечерняя поверка, телесный осмотр и отбой. Так проходят дни с понедельника по четверг.
Пятница – это день боевой подготовки. С утра у нас 5 часов занятий, затем обед и послеобеденный сон. В остальной армии такой сон каждый день, но на заводе спать не с руки, поэтому у нас он только по пятницам. Да и спать на заводе не хочется. Если кому-то спать не хочется, то обычно читаем книги, научные статьи. За год мы три раза выезжали на стрельбище. Также проводятся занятия по военно-медицинской подготовке, по РХБЗ, по военной топографии, основам пожаротушения, военной экологии, иным дисциплинам.
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– На завод мы на автобусах добираемся, за нами присылают. Ребята, которые в НИИЦ работают, чуть раньше выезжают из-за пробок. В 9 часов мы прибываем на завод. 10–15 минут перерыв. И где-то в 9.10 мы приступаем к занятиям. В конце каждого часа 10 минут перерыв, поскольку работа за компьютером. Есть регламентные нормы по тому, сколько человек должен непрерывно находиться за компьютером, не отрывая глаз от монитора. Каждый час – 10 минут перерыва. Пожалуйста. Спокойно вышел, там кофейные автоматы стоят, курилка, если кто-то курит. В 14 часов обед, дружно, с песней, как говорится. Ну, не всегда с песней, конечно.
– Но с песней все же ходите?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Конечно. Иногда. Завод любит. К нам подходили женщины, говорили: «Ребята, спойте песенку, нам так нравится, когда вы поете». Пару раз просто пели, когда репортеры приезжали. То есть, мы ходили строем с песней, и они подходили просили потом еще спеть. Забавно, конечно. Завод мы веселили знатно, ой! Первое время в нас пальцем тыкали, как на неведомых зверушек. Сейчас привыкли уже.
После обеда до 15 часов личное время. Если кому-то надо зайти куда-то в Интернет, почта, еще какие-то сайты. В 17 часов мы уезжаем назад в часть. В 17.30–18.00 мы в часть прибываем, в зависимости от транспортной ситуации. Потом физическая подготовка. После завода пойти подтягиваться, побегать даже в кайф.
Фото: Михаил Михин
Весь день за компьютером просидел, физически позанимался, и голова на место встала, хорошее дело. Либо вместо спорта – информирование. После чего уже ужин. Вот уже и день прошел, как говорится. В пятницу у нас день боевой подготовки, проводятся занятия по установленным нам предметам – это радиационная химическая биологическая защита, огневая подготовка, различные занятия по боевой подготовке, тактическая подготовка, инженерная подготовка.
Окопы мы тоже пару раз копали, но чисто ознакомились, как это и для чего это делается. Нас особо этим делом не мучили. Ну, и физическая подготовка, побегать, позаниматься. Поначалу некоторые ребята, кто не занимался, ноют немного, но потом втягиваются, все бегают, все полюбили уже. С утра выйти, пробежаться, чтобы кровушка по венам забегала быстрее.
– Нормативы по физподготовке сдаете?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Конечно, сдаем. Все общевойсковые нормативы. Обязательно. Мы обычная рота в этом отношении. Все общевойсковые нормативы мы проходим, ездим на стрельбы, отстреливаемся, всё как надо. Тут никаких отступлений нет. Единственное, мы марш-броски в бронежилетах не бегаем, в 30 килограмм выкладки, у нас такого нет.
– Выходные как выглядят?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– Суббота – это парко-хозяйственной день. ПХД проходит до 17 часов, но мы обычно заканчиваем раньше. Дальше у нас свободное время.
По воскресеньям люди отправляются в увольнение. По уставу 30% роты может уйти. По посещению родителей особо жестких ограничений нет. Естественно, когда какой-то праздник, приедут 30 родителей, просто разместить негде, неудобно. Но, в целом, проблем с этим нет. Приезжают, посещают, встречаются с ребятами, никто их за 15–20 минут не гонит, они общаются часа по три, времени хватает. В воскресенье с утра – спортивно-массовая работа. В праздники мы побегали, размялись, пошли играть в футбол, волейбол. У нас спортивная комната здесь есть. На 4 этаже есть физкультурный зал. Иногда проводятся занятия по рукопашному бою. Достаточно динамично проходит все, до обеда заканчивается. После обеда запланирован просмотр кинофильмов. У нас прекрасный клуб, мы ходим в кино на бесплатные сеансы. Смотрим всё, что хотим. Мы посмотрели «Люси» спокойно с ребятами, посмотрели «Трансформеров», все, что сейчас шло.
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
— Еще по выходным в роте проводится чемпионат по шахматам. Сначала отбираются лучшие внутри взвода, затем бьемся на ротном уровне. Также играем в шашки, они быстрее, чем шахматы, поэтому в них играем чаще.
Фото: Денис Мокрушин
– В какой-нибудь Контр-страйк «пошпилить» не хочется?
Александр Воеводский, военнослужащий роты:
– Нет, не тянет. Я уже забыл, что это такое, потому что последние годы учебы в университете, работа от этого отучили. Не хочется тратить на это время.
– Последний вопрос: тяжело ли служить в научной роте?
Сергей Модель, военнослужащий роты:
– У нас здесь не санаторий. Иногда очень тяжело. Когда начинаются проверки, когда начинает все «гореть», конечно, тяжело бывает. Не надо думать, что никто ничего не делает, лежит на кровати и в носу ковыряется. Если хочется отслужить по-простому и полегче, есть множество других вариантов. Но если хочется послужить с толком для своей головы, поработать, получить какой-то опыт и не потерять этот год, это вариант перспективный.
Сергей Скворцов, командир роты:
– Они справляются. Я горжусь своей ротой. Мне очень приятно выходить к ним каждый день и смотреть в глаза моим ребятам. Они молодцы!
3-я научная рота Войск воздушно-космической обороны создана 10 декабря 2013 года во исполнение приказа министра обороны Российской Федерации №404 от 28.05.2013 года «Об утверждении временного руководства о научных ротах» и приказа командующего Войсками воздушно-космической обороны №80 от 31.05.2013 года «О назначении рабочей группы по созданию научной роты» на базе Центра войсковой части 26 302 обеспечения ввода в эксплуатацию средств ракетно-космической обороны в городе Красногорске при поддержке ОАО «Красногорский завод им. С. А. Зверева».
Рота состоит из 4 офицеров (командир роты – старший научный сотрудник, 3 командира взвода – младшие научные сотрудники), 1 прапорщика (старшина роты), 6 сержантов (3 заместителя командира взвода – командира отделения, 3 командира отделения) и 60 рядовых (12 старших операторов и 48 операторов).
Организационная структура научной деятельности выглядит так:
– три оператора составляют научную группу, которая по линии завода подчиняется наставнику и научному руководителю;
– наставник и научный руководитель взаимодействуют между собой и подчиняются начальнику отдела (СКБ);
– начальник (СКБ) подчиняется заместителю директора НТЦ;
– директор НТЦ подчиняется директору ОАО «Красногорский завод им. С. А. Зверева»;
– те же три оператора научной группы по линии Минобороны подчиняются командиру взвода;
– командир взвода подчиняется командиру роты и группе научно-методического сопровождения;
– командир роты также подчинен этой группе;
– группа научно-методического сопровождения подчинена военно-научной группе Войск воздушно-космической обороны;
– военно-научная группа Войск воздушно-космической обороны подчинена непосредственно командующему Войсками ВКО.
Основными направлениями научной деятельности роты являются:
ОАО «Красногорский завод им. С. А. Зверева»:
– системы управления огнем,
– совершенствование узлов бронетанковой техники,
– дистанционное зондирование Земли,
– оптико-электронные комплексы контроля космического пространства.
НИИЦ ЦНИИ Войск ВКО:
– системы контроля космического пространства,
– системы предупреждения о ракетном нападении,
– системы противоракетной обороны.
Комментарии к данной статье отключены.