Превеза: «во всех отрядах поднялся ропот против генуэзца»

27 сентября 1538 года внезапный штиль остановил корабли Священной лиги и сорвал наступление на флот Хайреддина Барбароссы. Союзники застряли у острова Санта-Маура. Андреа Дориа стремился не допустить разделения своего флота и старался собрать корабли вместе. Вот только галеон венецианского капитана Бондумьеро отбился от эскадры и остался у мыса Святого Иоанна. Османы не преминули воспользоваться ситуацией. У адмирала Дориа были свои проблемы: далеко не все подчинённые спешили исполнять приказания командующего. Надо было как-то наводить порядок и переходить к решительным действиям.

Отважный венецианский галеон

Штиль и остановка основных сил союзников дали османам возможность без помех атаковать оказавшийся в одиночестве венецианский галеон. Французский историк де ла Гравьер полагал, что судно в результате своих манёвров «попало в полосу штиля» в ветровой тени высоких скал мыса Святого Иоанна. Теперь галеону не приходилось рассчитывать на скорый приход помощи.

Едва ли не лучшее указание на место остановки даёт Гуаццо: «вблизи мыса Сан-Джованни, не далее четырёх миль от земли». Сам же мыс отстоит на «девять миль от входа в Артский залив, десять миль от Сессолы», что согласуется с современной картой. По описанию боя можно заключить, что правый борт галеона был обращён к берегу и отдалён от него примерно на дистанцию пушечного выстрела. Бой начался, по сообщению Гуаццо, «в седьмом часу дня» — то есть примерно между 12:30 и 13:30 по местному времени.

Не вполне понятно, какими именно силами атаковали османы. Вряд ли Хайреддин, принимая во внимание 140 союзных галер, ослабил свой строй на «30–40 галер», о которых обычно говорится в описаниях боя галеона. Возможно, если галеон до остановки подошёл достаточно близко, то атаковали его — не слишком большими отрядами — галеры Салеха из левого «рога полумесяца». После разворота этот «рог» оказался у берега на правом крыле османского строя. В ином случае в атаку на тяжёлый неподвижный галеон могли быть отправлены галеры отряда Драгута. Он состоял из более лёгких, скоростных кораблей, и их отсутствие в боевой линии не было бы столь чувствительно. Согласно же довольно общему описанию Йовия, произошло и то, и другое: на галеон наступали «биремы (Драгута), а также некоторые триремы Салеха».

Галеон готовился к бою. Команда подняла все паруса, чтобы ловить малейший ветер, и дополнительно закрепила реи, дабы они, сбитые или сломанные, «не причинили ущерба падением». Управлять артиллерийским огнём галеона Бондумьеро поставил Гильельмо Бландино, «человека великого ума и большого опыта морских сражений». В помощники ему командир назначил Марино де Курцуола, одного из лучших старших бомбардиров (capo di bombardieri). На палубе для укрытия стрелков от огня были устроены баррикады из больших мешков с провизией. Повсюду на корабле, а особенно возле орудий, были расставлены бочонки с водой. На вороньих гнёздах, в кастеле и на палубе в разных местах моряки собрали «камни доброй величины, какие кладут в балласт». Готовились зажигательные снаряды — как для артиллерии, так и ручные стрелы, горшки, а также некие «трубы, чтобы забрасывать снаряды на двадцать шагов и более». Вероятно, это было нечто вроде желобов для скатывания. На кастеле был развёрнут корабельный флаг Святого Марка, а трубач «непрестанно играли» боевые сигналы.

В начале боя Бондумьеро приказал огня не открывать и подпустить османские галеры как можно ближе: «до поры ни одной пушке не разрешено выстрелить». Кроме того, он «под страхом смерти» запретил целиться из пушек высоко или стрелять по противнику, находившемуся далее длины корпуса. Таким образом, пущенные ядра должны были бить по галерам сверху вниз или лететь с отскоками от воды.

Османские галеры, пользуясь неподвижностью галеона, стремились выйти ему в нос и в корму, пройдя с его правого борта вне досягаемости пушек, «почти берега касаясь». После этого они разворачивались, подходили на дистанцию огня и били из пушек. Делали они это «с великим шумом труб и барабанов и великими криками людей и с таким грохотом артиллерии, что и земля и море и воздух содрогались, и солнце заслонили тучи порохового дыма».

На галеоне были сбиты рея бизани и контр-бизань (mezana, contramezana). Но дисциплина сохранялась. Лишь когда османские галеры, ободрённые молчанием галеона, подошли на расстояние «пол-аркебузного выстрела», команда открыла по ним артиллерийский огонь. Один из выстрелов 120-фунтовым ядром — видимо, из 100-фунтового камнестрела — вдребезги разбил форштевень османской галеры. Её команда перебежала в корму, чтобы поднять над водой носовую часть, но галеру это не спасло — она утонула. То же ядро «причинило большой ущерб на палубе» ещё одной галеры — «сей чудесный выстрел дело рук Франческо да Арбе, одного из старших бомбардиров». Тяжёлые повреждения получили и другие османские суда. Вообще огонь галеона оказался столь действенным, что галеры, однажды поражённые, отступали, а если и продолжали стрелять, то лишь издали. Иные галеры после попаданий выходили из боя на целый час. Другие, изрешечённые снарядами галеона, оставались на плаву лишь усилиями корабельных плотников, которые под венецианским огнём заделывали пробоины.

Однако османский флот продолжал осаду, пусть и с несколько большей дистанции. Всего же, как рассказывал Гуаццо, в течение дня галеон сражался, хотя и не единовременно, с 30–40 галерами. Бой продолжался «с седьмого часа дня и пока не скрылось солнце» — то есть от момента между 12:10 и 13:30 и до момента между 18:00 и 19:00 по местному времени.

Галеон вышел из боя непобеждённым: «Флаг Святого Марка не спущен». Гуаццо восхвалял мужество артиллеристов галеона, «за весь день ни разу не поколебленных, стоявших у орудий без оружия и без брони, в одних жупанах (giuppone) и лишь с кинжалом, называемым «papagorgio», за поясом». «Иные же вели перестрелку из-за палубных баррикад и из кастеля. Ещё иным бойцам приказано было заниматься исключительно борьбой с пожарами и помощью раненым».

В бою галеон получил тяжёлые повреждения. Сбиты рея бизани и контр-бизань (mezana, contramezana), изломан прочий рангоут, паруса изорваны и сожжены. Главный парус пробит ядрами в 78 местах. На многих участках поражён корпус — «более сотни попаданий». Много сквозных пробитий. Когда сражение стихло, на галеоне собрали 13 османских ядер в 60 венецианских фунтов. Ещё опаснее были два пожара в запасах пороха, своевременно загашенные.

Потери в людях для такого жестокого и продолжительного боя оказались сравнительно невелики — и это косвенно подтверждает версию с отрядом Драгута. 13 человек убито, 40 ранены и обожжены. Капитан Бондумьеро, руководивший боем стоя на кормовой надстройке, получил несколько ранений. По подсчётам Гуаццо, бой с галеоном стоил флоту Барбароссы 20 галер, потопленных или подбитых. Гримани сообщал о трёх османских галерах, пущенных ко дну именно галеоном.

«…или Бог не захотел, чтобы поняли приказ»

Испанец Дуарте сообщал, что Дориа после установления безветрия приказал парусникам «собраться поближе к берегу». Он велел, чтобы венецианские и папские галеры подошли к берегу — возможно, речь идёт о буксировке парусников галерами. И чтобы «все (галеры) вступили в бой», оставаясь «не далее аркебузного выстрела (вероятно, от берега)». И чтобы не пускали неприятеля между берегом и парусниками — сюда уже начало двигаться левое крыло (ala siniestra) османского строя (бывшее правое, после разворота у берега). Иначе говоря, Хайреддин, заметив разрыв между берегом и строем союзников, «там, где (на траверзе) папский отряд», начал продвигать свой флот вдоль берега к юго-западу, пытаясь выскользнуть из опасного полуокружения. Дориа же намеревался это движение остановить силами Капелло и Гримани. Сам адмирал собирался разгромить имперскими галерами правофланговый османский отряд.

Однако, начиная атаку, Дориа «и раз, и два, и три раза» обнаруживал, что «его приказ не исполнили, потому что не поняли, или Бог не захотел, чтобы поняли приказ». Джанеттино Дориа якобы подвёл свою галеру к борту флагманской и возмущённо обратил внимание светлейшего князя на то, что венецианцы не пошли в битву. Капелло, похоже, ответил на запрос Дориа, что не имеет полномочий от Синьории на битву. Но скорее всего, это позднейшая фабрикация, не единственная у Сереседы, направленная на очернение венецианской стороны и обеление стороны имперской.

Перед четвёртой попыткой атаки «Гонзага выслал на бергантине графа Сан-Сегундо к венецианскому и папскому генералам, дабы сказать от лица Дориа и его (Гонзаги) собственного, что носы (венецианских и папских) галер должны обратиться к неприятелю». На галере, которая повстречалась графу первой, проведитор Контарини, «столь храбрый на первом совете (на Корфу), завёл далеко не те речи, что тогда». Он будто бы сообщил, что не понимает, воевать ему или не воевать, но за своим генералом обещал последовать. На флагманской же галере венецианцев Капелло «озадаченно» (confusamente) ответил, что сейчас всё будет исполнено, и лишь тогда приказал двигаться вперёд. К счастью, за время задержки «те (османы) прошли недалеко и завязали бой с парусниками».

Но Дуарте «и своих не щадил ради правды». Он признавал, что при каждой попытке выхода в атаку Дориа обнаруживал, что его манёвр повторяют не более 7–9 галер имперского отряда. Сам Дуарте видел, что «многие, кои похвалялись великими делами, ничего подобного тогда не совершали». Среди исправно исполнявших приказы он называл сицилийскую «Капитану», где держал флаг вице-король Гонзага, «Империал» Джанеттино Дориа, орденскую «Капитану», две галеры капитана Сигалы, видимо, с Сицилии. На их «Капитане» находился маршал Хуан де Варгас. Из донесения Дуарте непонятно, выходил ли Дориа в атаку в четвёртый раз, после «вразумления союзников». За первые три прерванные попытки его успели «упрекнуть (за бездействие) те, кто не шёл в атаку» — видимо, речь о венецианцах Капелло и Гримани.

Тем временем «два главных галеона» — Франко Дориа и Бондумьеро, — а также парусник «Рагузеа», на котором находился маршал (maestro de campo) Франсиско Сармиенте, и парусник Адана Синтуриона, и ещё другие бискайские парусники «оказались впереди всех». Так вышло в результате манёвров Дориа и продвижения османов. Эти суда вели перестрелку с османскими кораблями и, «имея добрую артиллерию и бойцов, хорошо проучили врагов». Но и «венецианская каракка, без сомнения, сделала бы то же, если бы ветер не стих». Этот бой передовых парусников начался, видимо, незадолго до 5 часов дня и длился до «23 часов» по итальянскому счёту, то есть примерно до 16:55–17:10.

«Во всех отрядах поднялся ропот против генуэзца»

Эти же события в венецианских и других итальянских историях, по которым историю Превезы писали практически все историки XIX века и новейшего времени, излагаются следующим образом. До 5 часов пополудни союзный строй стоял на месте (отряды Капелло и Гримани) или совершал «непонятные движения взад и вперёд» (отряд Дориа). Гадали, уж не хотел ли Дориа своими движениями к берегу «напугать османов» и согнать их с оборонительной позиции. А может, его движения от берега должны были «выманить» османов с места. Иные считали, что Дориа ждал новой перемены ветра или ошибки Хайреддина.

Критики Дориа указывали на то, что он вполне мог победить прямой атакой одними галерами, превосходя противника в числе галер и многократно — в живой силе. Так же считали в тот момент и союзники — по крайней мере, в венецианском и папском отрядах. Стояние в виду численно более слабого врага, которому «ни убежать, ни отступить» кроме как через узкий вход в Артский залив, и оставление без помощи венецианского галеона смущало и возмущало союзный флот: «во всех отрядах поднялся ропот против генуэзца». Капелло и Гримани лично прибыли на флагман, где вместе потребовали от Дориа объяснений и призвали вести флот на битву. Дориа хладнокровно отправил их ни с чем, потребовав внимательно следить за его адмиральскими сигналами. Хотя как будто пообещал сражение.

Хайреддин продолжал выжидать, всего лишь «озадаченный манёврами Дориа и полагая в них военную хитрость». Он не утруждал свой флот ничем, кроме перестрелки с парусниками. В какой-то момент — де ла Гравьер говорил о 4 часах дня — массированная атака на венецианский галеон прекратилась.

Гвильельмотти намекал, что Хайреддин выжидал. Османский полководец был полностью уверен, что Дориа его по-настоящему не тронет. Дуарте же называл комедией тот факт, что Дориа никак не мог собрать строй для атаки. Он предполагал, что, «не будь парусники между» имперскими и османскими галерами и «увидь Барбаросса то, что видели мы» (то есть этот беспорядок), то «мог бы нанести нам невиданный урон без риска для себя».

Возможно, Дуарте невольно оказался проницательнее, чем казалось ему самому. Возможно, «странная битва», длившаяся около пяти часов, объясняется не только сверхосторожностью двух адмиралов, но и нежеланием обоих слишком крупными успехами в бою оборвать тайные переговоры имперской стороны с Хайреддином. Этим переговорам суждено возобновляться ещё и в 1540 году.

Смена погоды и предвидение

К 5 часам дня Дориа вернулся со своими галерами к галеону Франко Дориа и барзе Тривизано, «собрал парусники» и отвёл все галеры мори́стее, к западу, «на одну милю» от парусников. Их он будто бы оставлял без прикрытия, хотя и «развернул галеры носами на неприятеля», как будто готовясь к атаке. Примерно в то же время, «за час до заката», то есть около 16:55–17:10, «неожиданно», как писали позднейшие авторы, поднялся свежий юго-восточный ветер. Гвильельмотти называл ветер «весьма выгодным союзникам» и красочно описывал, как «парусники набирали ход, а галеры под напором ветра шли без парусов и вёсел». Союзный флот сближался с османским на расстояние, с которого в вечернем свете «различимы цвета и одежда, и даже лица османов», то есть примерно до 100 м. По другим источникам, «с орденских галер различали цвета одежды османов», а расстояние составляло около 300 м. Союзники вновь воодушевились. Бойцы скандировали: «Битва! Битва!» и «Победа! Победа!».

Скорее всего, известный автор здесь несколько ошибся во временной привязке нечётко сделанных описаний. Налицо и некоторое преувеличение. Дело в том, что ветер, поднявшийся «за час до заката», союзникам как раз был невыгоден. Он был направлен против задуманного, или единственно возможного, направления атаки, о чём прямо сообщали Дуарте и Гримани.

Кроме того, османский флот, воспользовавшись отступлением союзных галер в море, прошёл вдоль берега дальше, к юго-западу, и весь выстроился между берегом и союзными парусниками, «почти на ветре у нас (союзников)». Турки начали обстрел вооружённых послабее парусников, и «было их там 144 галеры и галиота, не считая фуст и бергантин (…) мы их отлично и чётко могли сосчитать, и всех сосчитали».

Наконец, современники событий отмечали, что около пяти вечера поднялся не просто свежий ветер, а ветер, принесший тяжёлые тучи и сильный дождь. Видимость ухудшилась. По силе этот ветер был почти равен шторму. Дождевой заряд длился «несколько более часа», то есть примерно до 18:00–18:30. Некоторые авторы новейшего времени вообще полагали, что вечерний шторм 27 сентября был «предвиден» союзной стороной. Поэтому, мол, действия Дориа в тот день во многом или во всём можно объяснить необходимостью своевременно увести и укрыть на Корфу флот.

Техника: основные измерения

Основной силой военных флотов на Средиземном море почти до конца XVI века оставалась галера. Венецианская боевая «лёгкая» (sottile) галера имела длину 40–45 м и ширину 5–6 м, 20–25 рядов скамей. Вместе с гребцами она могла нести 160–200 человек. По такому же образцу и примерно в тех же размерах строили свои галеры и другие участники средиземноморского противостояния. Галеры-бастарды (то есть «неправильные») были обычно крупнее. Их было построено не много.

Галиоты и фусты — это те же галеры, но в уменьшенном, облегчённом виде, на 14–18 рядов скамей. Галиотом, как правило, называли образцы покрупнее. Длина фусты составляла до 30 м. Размеры венецианской фусты Франческо Брессана — 28,6×4,2 м.

В Венецианском военно-морском музее «фустой» обозначена модель 28-вёсельной галеры в 14 рядов скамей, с мачтой и без носовой платформы. «Галиотом» названа модель 28-вёсельной галеры в 14 рядов скамей, без мачты и без носовой платформы, но с развитой кормовой надстройкой. В середине XVII века венецианские галиоты и фусты несли отряд пехоты в 60–100 чел.

Ещё меньше по размеру бергантина и фрагата. Бергантина — это лёгкое парусно-вёсельное судно с латинскими парусами, почти то же, что вооружённый баркас (barche armate). На ней было 10–12 рядов скамей и 20–24 весла. В середине XVII века венецианские бергантины несли отряд пехоты до 50 человек. В Венецианском военно-морском музее «фрагатой» названа модель 18-вёсельной галеры в 9 рядов скамей, без мачты и без надстроек — фактически баркас.

Османская галера к 1530‑м годам характеризовалась худшим качеством постройки. Это ограничивает время службы вновь построенной галеры 3–4 годами. Венецианцы особо отмечали, как плох османский «фустаньи» — материал для парусов, производившийся в Морее (Коринфе). Но под руководством Хайреддина качество постройки, оснащения и вооружения улучшилось, равно как и выучка командного и личного состава. К 1538 году европейцы лишились качественного превосходства в данном классе. В этом году османский военный флот — всё же, видимо, вместе с флотом в Индийском океане — стоил султану 2 200 дукатов в день. Для сравнения интересны замечания венецианского посла, сделанные им о французских галерах в 1535 году: те, мол, короче наших (венецианских) и выше, и шире, и вёсла у них длиннее. Но, по догадке посла, они не столь поворотливы. Наверняка разворачивались по радиусу в кабельтов (венецианский кабельтов равен 140 м — 3–3,5 длины типичной галеры), зато на них много артиллерии.

---

Литература:

1. Ермолаев, Г. Г. и др. Морское судовождение. Москва, 1970.
2. Ágoston, G. Early Modern Ottoman and European gunpowder technology // Multicultural science in the Ottoman empire. Brepols, 2003. P. 13—27.
3. Angelucci, A. I cannoni veneti di Famagosta l' Armeria dell' Arsenale ed il Museo Civico di Venezia // Archivio Veneto. 1874. Vol. 8. P. 5—24, 378.
4. Candiani, G. Une tradition différente: La construction des navires de guerre à voile à Venise du milieu du XVIIe siècle au début du XVIIIe siècle // Cahiers de la Méditerranée. 2012. Vol. 84. P. 293—307.
5. Casson, L. Speed under sail of ancient ships // Transactions of the American Philological Association. 1951. Vol. 82. P. 136—148.
6. Cerezo Martínez, R. La táctica naval en el siglo XVI // Revista de historia naval. 1983. Vol. 1. P. 23—61.
7. Cernuschi, E. Conflitto d’interessi // Lega navale. 2016. № 7—8. P. 26—32.
8. Cooper, I. P. The Wind is Free: Sailing Ship Design, Part 1: Propulsion.
9. Crowley, R. The empires of the sea: the siege of Malta, the battle of Lepanto, and the contest for the center of the world. Random House, 2008.
10. De Laiglesia, F. Cómo se defendian los españoles en el siglo XVI. Madrid, 1906.
11. Dotson, J. E. (2008) Everything is a compromise: Mediterranean ship design, Thirteenth to Sixteenth centuries // The Art, Science, and Technology of Medieval Travel. Ashgate Publishing, Ltd., 2008. P. 31—40.
12. Dotson, J. E. Foundations of Venetian naval strategy from Pietro II Orseolo to the battle of Zonchio 1000–1500 // Viator. 2001. V. 32. P. 113—125.
13. Eliav, J. Tactics of Sixteenth-century Galley Artillery // The Mariner's Mirror. 2013. Vol. 99. P. 398—409.
14. Giustiniani, P. Le historie Venetiane. Venetia, 1576.
15. Gravière, J. de la. Doria et Barberousse. Paris, 1886.
16. Guazzo, M. Historie di tvtte le cose degne di memoria… Venetia, 1544.
17. Guerazzi, F. D. Vita di Andrea Doria. Vol. 1. Milano, 1864.
18. Guglielmotti, A. La guerra dei pirati e la marina pontificia dal 1500 al 1560. Vol. 2. Firenze, 1876.
19. Guilmartin, J. F. The weapons of sixteenth century warfare at sea // Gunpowder and galleys: changing technology and Mediterranean warfare at sea in the sixteenth century. Rev. ed. United States Naval Institute, 2003.
20. Iovius, P. Historiarvm sui temporis. T. 2. Florentiae, 1552.
21. Káldy-Nagy, Gy. Suleimans Angriff auf Europa // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae. 1974. Vol. 28. P. 163—212.
22. Lamb, H. Suleiman the Magnificent: Sultan of the East. Doubleday, 1951.
23. Lane, F. C. Venetian naval architecture about 1550 // The Mariner's Mirror. 1934. Vol. 20. P. 24—49.
24. Le galere: a forza di remi e di staffile [Электр. ресурс] / Aldo Cherini.
25. Madunić, D. The Adriatic Naval Squadron (1645–1669): Defense of the Adriatic during the War for Crete // Historical contributions = Historische Beiträge. 2013. Vol. 45. P. 199—234.
26. Marmora, A. Della historia di Corfv. Venetia, 1672.
27. Morton Nance, R. The ship of the Renaissance // The Mariner's Mirror. 1955. Vol. 41. P. 180—192.
28. Morton Nance, R. The ship of the Renaissance // The Mariner's Mirror. 1955. Vol. 41. P. 281—298.
29. Norwich, J. J. A history of Venice. Penguin Press, 1982.
30. Norwich, J. J. The Middle Sea: a history of the Mediterranean. Random House, 2006.
31. Pantera, P. L'armata navale. Roma, 1614.
32. Paruta, P. [Paruta 1605] Historia vinetiana. Vinetia, 1605.
33. Paruta, P. [Paruta 1658] The history of Venice ; transl. by Henry, Earl of Monmouth. London, 1658.
34. Raffaello Sanzio ~ Drawings [Электр. ресурс] / Tutt'Art@ ; Maria Laterza.
35. Relazione dell'impero ottomano del clarissimo Domenico Trevisano tornato bailo da Costantinopoli sulla fine del 1554 // Documenti di storia ottomana del secolo XVI. Firenze, 1842. P. 111—192.
36. Relazione di Francia del clarissimo Marino Giustiniano tornato ambasciatore dal re cristianissimo l’ anno 1535 // Illustrazioni storiche del secolo XVI tratte da inediti documenti. Firenze, 1840. P. 145—196.
37. Sagredo, G. Memorie istoriche de monarchi ottomani. Venetia, 1673.
38. Saito, H. Venice after the battle of Prevesa (1538) : the smuggling of Greek wheat and the confiscation of the cargos of captured foreign ships // Mediterranean world. 2004. Vol. 17. P. 79—103.
39. Servantie, A. Information on Ottoman shipbuilding and on the moves of the Turkish fleet to the West (1522—1547) // El Archivo de la Frontera.
40. The history of the maritime wars of the Turks. Translated from the Turkish of Haji Khalifeh by James Mitchell. Chapters I. to IV. London, 1831.
41. Von Engerth, E. Nachtrag zu der Abhandlung über die im Kaiserlichen Besitze befindlichen Cartone, darstellend Kaiser Karls V. Kriegszug nach Tunis, von Jan Vermayen // Jahrbuch der Kunsthistorischen Sammlungen des Allerhöchsten Kaiserhauses. 1889. Bd. 9. S. 419—428.