365-я зенитная батарея (в немецких источниках — форт «Сталин») прославилась во время второго штурма Севастополя. Бои начались 17 декабря 1941 года и сразу же приобрели ожесточенный характер. Вот несколько выдержек из боевых донесений 22-й пехотной дивизии Вермахта, наступавшей в 4-м секторе обороны Севастополя, где находилась 365-я батарея:

«…Чтобы подавить огонь ДОТа, находившегося северо-восточнее форта «Сталин», который сопротивлялся 2 дня в условиях полного окружения, пришлось одного за другим уничтожить всех его защитников…»;

«…Русские пленные, захваченные легкоранеными, часто разоружают конвоиров и с трофейным оружием возобновляют сопротивление в ближайшем тылу немецких войск…».

Батарея постоянно вела огонь как по воздушным, так и по наземным целям — в соответствии с заявками, поступавшими от пехотных частей. Несмотря на то, что 20 декабря из состава 365-й батареи два орудия без личного состава были переданы 366-й батарее (где после боев оставалось лишь одно орудие), 22 декабря батарея накрыла скопление сил противника мощным огневым налетом.

23 декабря батарея настолько удачно провела стрельбы по ущелью, идущему от Бельбекской долины, что командир кавалерийского полка, оборонявшегося на этом участке, лично прибыл на высоту и в благодарность подарил Воробьеву (к тому времени получившему звание старшего лейтенанта) дорогую казацкую шашку. Батарея обстреляла наступавшую немецкую колонну, выпустив 192 снаряда за несколько минут. Ущелье было буквально завалено трупами немцев.

27 декабря 1941 года немецкие войска заняли важную стратегическую точку — железнодорожную станцию Мекензиевы горы. С этого момента батарею обстреливала не только артиллерия, но и минометы, а немецкие корректировщики с высот стали точнее корректировать огонь.

Упорная оборона 365-й батареи не осталась незамеченной немецким командованием. Командующий 11-й немецкой армией фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» вспоминал: «В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери… острие наступающего клина приблизилось к форту «Сталин», взятие которого означало бы, по крайней мере, овладение господствующим над бухтой Северной НП [наблюдательным пунктом] для нашей артиллерии».

28 декабря радиоразведка Приморской армии, оборонявшей Севастополь, перехватила немецкий приказ, переданный в эфир открытым текстом: «Ударом с воздуха и с земли уничтожить батарею противника на отметке 60,0». Далее последовал еще один приказ: «Вечером роты сосредоточить в районе Мекензиевых гор. Никакого отдыха. Только небольшие группы. Задача будет очень трудной».

Начальник артиллерии Приморской армии полковник Н. К. Рыжи лично предупредил командира 365-й батареи старшего лейтенанта Н.А. Воробьева о готовящейся атаке противника. Командованию артиллерией 4-го сектора было разрешено сосредотачивать весь свой огонь на подступах к 365-й батарее и запрашивать огонь всей севастопольской артиллерии, способной достать огнем до высоты 60,0.

30 декабря усилия немецких артиллеристов увенчались успехом — два крупнокалиберных снаряда почти одновременно попали в орудийные дворики батареи, в результате чего два ее расчета погибли полностью. Удалось выжить лишь командиру одного из орудий сержанту Ивану Стрельцову, находившемуся в это время на КП. Его зенитка получила повреждение – был пробит ствол. Именно она сейчас экспонируется в дворике музея Черноморского флота РФ.

30 декабря на батарее осталось только одно орудие, а уже на следующий день бои за нее достигают своего апогея. 31 декабря батарейцы отбили психическую атаку, когда немецкие солдаты наступали на них в полный рост в абсолютной тишине. Такие атаки приносили успех, если противник был деморализован. На батарее же паники не было, даже когда в критический момент боя несколько десятков вражеских автоматчиков прорвались через ее проволочное заграждение и заняли дальномерный и пулеметный котлованы. Чтобы остановить атаку, старший лейтенант Воробьев, используя ракетницу убитого им накануне немецкого корректировщика, начал стрелять ракетами в сторону котлована, чем вызвал огонь немецких батарей. Два немецких снаряда попали точно в дальномерный котлован и все находившиеся в нем немецкие автоматчики погибли. Немцы, находившиеся в другом котловане, бежали, опасаясь собственных снарядов, и были перебиты батарейцами.

В этот же день батарея снова подверглась атаке пехоты при поддержке САУ StuG-III, которые принимались зенитчиками за танки. Три САУ были подбиты из последнего остававшегося орудия, одна из них — лично командиром батареи. Остальные батарейцы со стрелковым оружием в руках отражали штурм. Немецкие войска отступили, но через час повторили атаку, которая также захлебнулась. Когда положение оборонявшихся стало критическим, Воробьев вызвал огонь на себя.

К концу последнего дня 1941 года на территории батареи было убито и ранено более 300 немцев. В общей сложности по высоте 60,0 севастопольскими орудиями в этот день было выпущено 854 снаряда. За проявленный героизм командиру батареи было присвоено звание Героя Советского Союза.

Третий штурм Севастополя батарея встретила в трехорудийном составе — вдобавок к последнему оставшемуся орудию ей были переданы две зенитки расформированной 364-й батареи. Свой последний бой форт «Сталин» принял без старшего лейтенанта Воробьева. 7 июня 1942 года он был тяжело ранен в голову и эвакуирован в Новороссийск. 8 июня командование принял лейтенант Е. М. Матвеев, но ненадолго — 9 июня, во время боя, прямым попаданием снаряда было разрушено перекрытие, под которым он находился. Когда лейтенанта извлекли из завала, он ничего не слышал и очень плохо видел, поэтому 10 июня командование батареей принял старший лейтенант И.С. Пьянзин, прибывший на высоту вместе с двумя матросами.

В те дни батарея вела тяжелые бои с частями 22-й пехотной дивизии Вермахта, вновь наступавшими с Мекензиевых гор. С 10 июня она практически находилась в окружении, не хватало воды и продуктов, скопилось много раненых.

Ночью 12 июня 1942 года сорок моряков, направленных на усиление гарнизона батареи, на грузовике добрались до находящегося рядом с высотой 60,0 братского кладбища. Оттуда они на себе доставили на батарею провизию и воду, а также вынесли к грузовику раненых, которые до рассвета были эвакуированы. На батарее оставалось целым только одно орудие, но за ночь защитникам удалось починить второе. Опустевший бункер боезапаса на западном склоне высоты был переоборудован в пулеметный ДЗОТ, вооруженный счетверенным пулеметом «Максим». Кроме того, разведчики батареи выкрали у немцев миномет и большое количество боеприпасов к нему. Командиром минометного расчета стал специалист по оружию старшина Нагорянский, взявший себе в помощники двух краснофлотцев. Прикрывали миномет пулеметчики и снайпер Антон Шкода.

13 июня 1942 года настал последний день 365-й зенитной батареи. Начиная с 3:00 она подвергалась массированным атакам пехоты и бронетехники противника. Командир батареи старший лейтенант И. С. Пьянзин лично подбил три вражеских танка и уничтожил до взвода гитлеровцев. К полудню все орудия батареи вышли из строя, однако защитники батареи продолжали вести неравный бой. Об их героизме говорит содержание последних телефонных переговоров И. С. Пьянзина с командованием:

«12–03. — Нас забрасывают гранатами, много танков, прощайте, товарищи, кончайте победу без нас!».
«13–07. — Ведем борьбу за ДзОТы, только драться некому, все переранены!».
«16–10. — Биться некем и нечем, открывайте огонь по компункту, тут много немцев!
—- Не спешишь, Иван?
— Нет, — открывайте огонь, немедленно… Вызываю огонь на себя!»

Перед тем как вызвать огонь на себя, Пьянзин приказал эвакуироваться всем легкораненым батарейцам. Командование этой группой было доверено краснофлотцу Липовенко, которому удалось вывести ее к позициям соседней 366-й батареи (форт «Ленин»). Впоследствии Липовенко погиб в боях за 366-ю батарею.

При взятии высоты 60,0 в плен попали 14 бойцов, еще пятеро бойцов перешли на сторону противника. Когда немцы уже занимали позиции батареи и собирали своих убитых, из-под разрушенного блиндажа открыл огонь чудом уцелевший расчет пулемета. Руины блиндажа были забросаны гранатами, и немцы решили, что добили всех. Но ночью из-под обломков выбрались командир отделения Иван Шелег и краснофлотцы Михайлов, Марченко, Ванюшенко. Им удалось ползком пробраться к своим, а спустя сутки бойцы одного из наблюдательных постов нашли и вынесли с батареи окровавленного, но еще живого сержанта Ивана Стрельцова.

Наиболее «упрямых» советских бойцов немцы запрещали погребать, поэтому защитников 365-й батареи смогли похоронить в братской могиле рядом с ней только после освобождения Севастополя. Пьянзин был найден на своем КП и опознан по сохранившимся на костях руки нашивкам формы и парусиновым туфлям, которые он, вопреки уставу, носил на батарее. Кроме него смогли опознать лишь несколько человек.

Участвуя в обороне Севастополя в течение двухсот тринадцати дней, 365 зенитная батарея сбила 5 (по другим данным — 11) самолетов противника, подбила 6 (по другим данным — 8) танков, отбила пятнадцать вражеских атак. Почти все батарейцы пали смертью храбрых. Из личного состава батареи трое – два ее командира, старшие лейтенанты Воробьев и Пьянзин, а так же краснофлотец Петр Липовенко получили звания Героя Советского Союза. Двое последних – посмертно.

Первая часть статьи