Польский орёл над Балтикой

Попытки заложить польский военный флот предпринимал ещё король Речи Посполитой Сигизмунд II Август (1548–1572). Правда, дело ограничилось постройкой галеона Smok. Преемники короля этому вопросу пристального внимания не уделяли. Лишь в 1620-х годах Сигизмунд III Ваза распорядился организовать постройку кораблей, которые чуть позже показали себя в сражении под Оливой. Сменивший его на польском престоле Владислав IV подошёл к делу обстоятельнее — он задумал создать свой собственный военный флот.

Планы модернизации

30 апреля 1632 года умер король Речи Посполитой Сигизмунд III Ваза. Главным фаворитом на выборах стал сын покойного короля Владислав. Его матерью была принцесса из дома австрийских Габсбургов Анна Австрийская (не стоит её путать с женой Людовика XIII Анной — принцессой из испанского дома Габсбургов). От неё принц унаследовал симпатию к Западной Европе и тягу ко всему европейскому.

Ко времени смерти отца Владислав уже имел большой военный опыт: он сражался во многих битвах с Россией, Турцией и Швецией. В 1624–1625 годах по инициативе своего родителя он совершил турне по Европе под именем простого польского дворянина Снопковского. Королевич посетил Мюнхен, Антверпен, Бреду, далее проследовал в Италию, где побывал в Риме, Флоренции, Генуе, Пизе. Из этой поездки Владислав вынес стойкое убеждение: Польшу необходимо модернизировать. И прежде всего ей нужен свой флот.

8 ноября 1632 года Владислав был избран королём. Саму коронацию отложили до 6 февраля следующего года, поскольку с сеймом не были ещё согласованы дополнительные статьи Pacta Conventa (всеобщих соглашений), которые заключались между королём и польской шляхтой.

Дело в том, что Владислав настоял на внесении изменений в документ: он хотел прописать в кондициях строительство польско-литовского флота и большого комплекса береговых укреплений, чтобы не позволить врагам Польши высаживать десанты с моря. Будущий король брал на себя ответственность в создании «флота Балтийского моря в соответствии с интересами Польско-Литовской Унии» и просил сейм выделить на это 3,1 млн злотых. Согласно статье 58, на эти деньги Владислав обещал построить не менее 30 военных кораблей, а также галерный флот «не хуже, чем в Венеции или Генуе».

Уже в конце 1632 года было поставлено в перестройку 15 бывших торговых судов: 32-пушечный Czarny Orzeł, 24-пушечные Prorok Samuel, Wielkie Słońce, Nowy Czarny Orzeł, 16-пушечные Biały Orzeł, Charitas, Gwiazda, Strzelec, 12-пушечные Święty Piotr и Fortuna, 10-пушечный Mały Biały Orzeł, а также четыре малых корабля. Помимо этого планировались закупки кораблей в Дании, Англии, Голландии и Швеции. Командующим флотом был назначен шотландец — вицепрефектус (вице-адмирал) Александр Сетон. Ему полагалось жалование — 1 200 злотых в месяц. Кстати, до польской службы Сетон был полковником и служил Дании.

Интересная ситуация сложилась с Англией. Король Карл I был протестантом — но протестантом, сочувствующим католицизму. Всё своё царствование он заигрывал с католиками. В Ирландии он собирал деньги с приверженцев папы, обещая им льготы, а в Шотландии поддерживал католическую церковь в пику пуританам и пресвитерианам. Именно шотландская католическая община и стала для Польши настоящей «кузницей кадров». Всего удалось завербовать 34 шотландца разных рангов, занявших в Польше в основном командные должности.

Однако в 1632 году началась война с Россией. Понятно, что все средства были перенаправлены на армию — в сухопутном Смоленске флот Речи Посполитой делу никак бы не помог. Владислав провёл модернизацию польской артиллерии, а также ввёл в посполитом рушении голландскую манеру ведения боя: главной силой становилась пехота, а не тяжёлая кавалерия, как прежде.

Владислав успел к Смоленску вовремя: после восьмимесячной осады польский гарнизон уже готов был сдаться русским войскам под командованием Михаила Шеина. Прибытие 25 августа 1633 года короля с 30-тысячной армией под стены крепости полностью изменило стратегическую ситуацию у Смоленска.

Неприятным открытием для поляков стало использование русскими лёгких полковых пушек. Шведы поделились этой технологией с Москвой незадолго до начала войны. Русские также провели военную реформу, создав полки по шведскому образцу и назвав их «полками нового строя». Тем не менее к концу февраля 1634 года русская армия оказалась на грани катастрофы, и ей пришлось пойти на унизительный Поляновский мир.

На что король готов ради флота

Наконец на первый план вышло создание польского флота. Дело в том, что Владислав IV претендовал на трон Швеции. Сначала он попытался предложить свою кандидатуру, но после того как шведский риксдаг её отверг, польскому королю оставалось лишь решать вопрос силой. А тут ещё Швеция, вполне в духе своих воззрений, блокировала коммерческий вывоз из Данцига и оккупировала польскую Пруссию, чтобы перехватить торговые потоки, прежде всего вывоз зерна, и перенаправить их в шведскую Лифляндию.

Однако в 1635 году войны не состоялось. Глава правительства Франции кардинал Ришелье пригрозил шведам, что лишит их субсидий, если они не снимут блокаду с польского порта и не уйдут из Коронной Пруссии. Объяснялось это просто: Швеция была союзником Франции в Тридцатилетней войне. Франция совершенно не хотела, чтобы шведские войска вышли из борьбы с Католической лигой и занялись местечковыми разборками на Балтике. Шведы, напуганные потерей огромных денег, согласились на все условия кардинала.

Владислав занялся укреплением побережья. Прежде всего в 1635 году началось строительство двух приморских крепостей — Владиславово (Владыславово) в Пуцком заливе и Казимирово на западной стороне Хельской косы. Были обновлены укрепления у крепостей Данциг, Эльблонг и Торунь. Флот перешёл во Владиславово, а король стал зондировать почву в Голландии и Англии на предмет покупки кораблей.

Кроме того, с берегов Днепра в балтийские порты были переброшены 500 казаков с «чайками» — военачальники решили, что они вполне себе заменят галерный флот. Командовал соединением атаман Константин Волк. Планировалось использовать казаков в набегах на Шведскую Ливонию, а также на коммуникациях против торговых судов шведов.

Владислав даже решился на брачную аферу: он намеревался жениться на Елизавете Богемской, родственнице английского короля Карла I, чтобы попросить в приданое английские военные корабли. Марьяж не удался по банальной причине — Елизавета была протестанткой и переходить в католичество совершенно не хотела. В конце концов Владислав пошёл по пути отца и женился на Сесилии Ренате Австрийской из дома Габсбургов. Согласно брачной конвенции, он обещал не заключать никаких пактов и союзов против Габсбургов и отказаться от шведского престола, если у него не будет наследников.

И тут Владислав столкнулся с той же проблемой, что позже встала и перед Петром I: флот стоит больших денег. Шляхта, тяготевшая к земле, совершенно не желала финансировать строительство корабликов. Королевская казна, потратившая на строительство уже 375 тысяч флоринов, стала хроническим должником. Денег было просто негде взять.

Поскольку войны со Швецией на горизонте не предвиделось, а денег на флот требовалось много, Владислав решил пока создать — ни много, ни мало — польскую Вест-Индскую компанию для торговли с островами в Карибском море. А там, даст бог, можно и на торговлю с Индией и Китаем замахнуться! В глазах уже мелькали пиастры, талеры, песо, злотые, но….

Непонятно, в какой момент королю пришла в голову мысль использовать часть своих кораблей для сбора пошлин в торговле с Данцигом. Скорее всего, он вдохновлялся датским примером — Кристиан IV повысил пошлину за проход пролива Скаггерак и только за год получил доход в 616 тысяч талеров. Владислав не учёл одного: Данциг входил в орбиту международной торговли, с ним имели дело далеко не только поляки, но и великие морские державы.

Тот же самый Кристиан IV подобного подхода не стерпел: что позволено Юпитеру, не позволено быку. 16 марта 1637 года на рейде Владиславово, где стояло 12 польских кораблей, появилась датская эскадра из 23 линкоров и фрегатов. Недолго думая, без объявления войны, датчане атаковали польский флот прямо в бухте и просто-напросто, не встретив сопротивления, его сожгли. Два уцелевших корабля датчане заставили поляков продать по цене дров. Потом датская эскадра проследовала к Данцигу и под прицелом пушек потребовала отменить недавно введённые пошлины, что городской магистрат и сделал, оправдываясь потом перед Владиславом, что уступил грубой силе.

Это была сильная пощёчина польскому королю: ему фактически указали его истинное место на Балтике. Тем не менее у Польши ещё оставалось семь боевых кораблей, стоявших в Гданьске: местный купец Георг (в польском варианте Ежи) Хевель сдал их внаём королю. Он даже согласился некоторое время содержать их за свой счёт.

Владислав не унывал: вот сейчас всё-таки начнём войну со Швецией, и корабли понадобятся. Да и казаки изнывали от безделья да грабили обывателей.

Это конец

В 1639 году польский король решил ещё раз попытаться спровоцировать войну со Швецией, использовав для этого планы вторжения австрийских войск в Шведскую Ливонию. Однако австрийцы были и так сильно заняты в Германии и свободных войск просто не смогли выделить. Поляки попробовали было втянуть в войну со Швецией Россию, однако царь Михаил с ужасом открестился от авантюрных планов польского короля.

Ну а в 1640 году Георг Хевель умер. Его наследники не были альтруистами и попросили Владислава либо оплатить услуги, либо вернуть корабли их хозяевам. Поскольку денег у Владислава не было, корабли по решению данцигского магистрата были проданы с торгов. Последний из них ушёл по цене дров в Амстердаме.

Можно сказать, что именно в этот момент Польша потеряла свои призрачные шансы стать морской державой на Балтике. Как оказалось, даже крепкие регионалы, не говоря уж о великих морских державах, не любят конкурентов. В результате нуждавшаяся в военном флоте Польша медленно пошла по наклонной.

Данциг был самым большим торговым портом Балтики, центром торговли хлебом, пенькой и лесом, через Данциг шли в Северную Европу польские, немецкие, австрийские, русские товары. Все ресурсы для постройки флота у поляков были. Были и люди. Не оказалось только воли — такой, какая была у царя Петра. Всё это аукнулось в XVIII веке, когда Данциг стабильно терял свои позиции, а роль Риги и Санкт-Петербурга постоянно возрастала. Торговые потоки перешли туда, где смогли понять и оценить, для чего нужны флот и море.