Ещё недавно сражение на Курской дуге обычно представлялось как оборонительный бой «из глубокого окопа» или же танковая схватка на минимальных дистанциях. Исследования последнего времени несколько скорректировали этот образ — к нему прибавились как упорная оборона у села Черкасского с толпящимися у противотанкового рва «Пантерами», так и реальная картина сражения у Прохоровки как контрудара по ощетинившемуся 88-мм орудиями «Тигров» противнику.
Контрподготовка: кто и куда попал?
Начать разговор о выбивающихся из общего ряда эпизодах Курской битвы можно и нужно прямо с первых часов сражения. Первым ходом советской стороны стала ночная артиллерийская контрподготовка по изготовившемуся атаковать противнику. В парадных изданиях и киноэпопеях по этому поводу традиционно звучали фанфары: контрподготовка якобы привела к избиению врага уже в самом начале боёв. Однако в закрытых от широкой публики изданиях оценка контрподготовки и её результатов была достаточно сдержанной.

Так, штаб командующего Центральным фронтом К.К. Рокоссовского критиковали за выбор в качестве основных целей контрподготовки позиций артиллерии противника. Идея разбить артиллерию до того, как она начнёт крушить оборону, с одной стороны, выглядит здраво, с другой — перегруппировки батарей противника перед наступлением на большом пространстве делают задачу их поражения очень непростой. Куда более уязвимой целью является пехота на исходных позициях, но даже здесь приходится рассеивать снаряды по нескольким возможным участкам и районам.
Поэтому советская контрподготовка сработала там, где для неё имелись подходящие цели на переднем крае. В первую очередь это относится к полосе 7-й гвардейской армии Воронежского фронта, которой командовал генерал-лейтенант М.С. Шумилов. Здесь немецкая армейская группа «Кемпф» наступала с форсированием реки Северский Донец и «вскрывала» так называемый Михайловский плацдарм. Участки форсирования во многом определялись условиями местности и вынуждали немцев сосредотачивать пехоту и сапёров в прилегающих к реке районах.
Здесь и удалось добиться большего, чем в среднем по всему периметру дуги, эффекта контрподготовки. Артиллерийский удар по плацдарму и переправам действительно посеял замешательство в рядах подразделений 6-й танковой дивизии вермахта. Первая её атака захлебнулась, и, по существу, именно с Михайловского плацдарма начала сыпаться вся «Цитадель».
Наступление в обороне, или Катуков против Ватутина
Справедливо негативные оценки результатов контрудара 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова под Прохоровкой 12 июля 1943 года фактически бросают тень на любые активные действия двух советских фронтов в оборонительном сражении под Курском. Несколько менее драматичным, но всё равно обернувшимся чувствительными потерями, стал контрудар 2-й танковой армии генерал-лейтенанта А.Г. Родина на северном фасе дуги, в полосе Центрального фронта. Тогда 107-я бригада 16-го танкового корпуса за несколько часов потеряла 46 танков, что заставило в дальнейшем действовать намного осторожнее. Засады и огонь с места стали образцом для действий советских танкистов на Курской дуге.

В связи с этим вспомнился и заиграл новыми красками эпизод первых дней боёв, когда был отменён намеченный командованием фронта контрудар 1-й танковой армии генерал-лейтенанта М.Е. Катукова. Произошло это под нажимом из Москвы после телефонного разговора Катукова лично со Сталиным, в котором командующий армии изложил риски наступательных действий и предложил «использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады». Изначально более низкие, чем у соседей, потери 1-й танковой армии и сохранение её боеспособности, казалось бы, зримо подтверждают правильность такого подхода. С точки зрения техники и тактики предложение Катукова также не вызывает внутреннего протеста — зачем подставлять под огонь длинноствольных немецких танковых пушек Т-34-76, а то и Т-70? Однако при более внимательном рассмотрении приказ командующего Воронежским фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина на контрудар 1-й танковой армии в общем направлении на Томаровку, то есть формально в лоб противнику, выглядит куда менее абсурдным.
Общий план действий левофланговой группировки немецкой 4-й танковой армии на южном фасе Курской дуги на утро 6 июля был следующим. Соединения XLVIII танкового корпуса генерала Отто фон Кнобельсдорфа (Otto von Knobelsdorff) получили приказ рассечь оборону 67-й гвардейской стрелковой дивизии полковника А.И. Баксова северо-восточнее села Черкасское и прорваться к шоссе от Белгорода на Обоянь. Конечной целью этого манёвра являлось соединение с левым флангом соседа — II танкового корпуса СС. Это означало, что ударная группировка немцев должна была 6 июля двигаться поперёк полосы наступления, примерно с запада на восток, подставив свой фланг под запланированный Ватутиным контрудар 1-й танковой армии Катукова.

Трудно сказать, насколько рациональным являлось решение Ватутина, в буквальном смысле угадавшего уязвимое место неприятеля. Возможно, он просто оценил обстановку со стороны противника и решил, что немцы обязательно попытаются сомкнуть фланги и ликвидировать оказавшиеся между двумя танковыми корпусами стрелковые полки 6-й гвардейской армии, причём сомкнуть именно сильным ударом, если уместно будет использовать боксёрский термин — «хуком слева». Контрудар мог сорвать этот план и нанести серьёзное поражение XLVIII корпусу. Однако 1-я танковая армия днём 6 июля осталась неподвижной.
Минусы пассивной стратегии
В итоге развитие событий пошло по немецкому плану. Уже будучи сбитой с хороших позиций у Черкасского, 67-я гвардейская стрелковая дивизия не могла оказать значительного сопротивления массе танков. Уже около полудня 11-я танковая дивизия и «Великая Германия» вышли в тыл советским частям между первым и вторым рубежами обороны. В 12:00 командующий 6-й гвардейской армией генерал-лейтенант И.М. Чистяков приказал окружаемой дивизии отходить, но было уже поздно. В 18:15 боевая группа 11-й танковой дивизии вышла на позиции советской артиллерии и окончательно замкнула «котёл» для трёх стрелковых полков. Кому-то из окруженцев удалось вырваться под покровом темноты.
Атаки на позиции армии Катукова последовали уже вечером 6 июля. Что интересно, в мемуарах командующего 1-й танковой армией картина наступления сотен немецких танков идёт сразу после разговора со Сталиным. Создаётся впечатление, что его атаковали сразу же после отмены контрудара, но это не так — удара немцев танкисты и мотострелки Катукова ждали до вечера, пока впереди гремел бой с окружёнными полками. К тому же, удар последовал совсем на другом направлении, уже после того, как немцы продефилировали поперёк своей полосы наступления. Сама же картина стальной лавины нарисована Катуковым вполне правдиво: танков против него двинули действительно немало.

Разумеется, Катуков имел право сомневаться в целесообразности контрудара, но его образ действий не является единственно верным. Более того, ставка командарма на пассивные действия оправдалась лишь частично. Меняя направление и участок удара, немцы медленно, но верно перемалывали бригады вверенных Катукову корпусов. К утру 11 июля части 1-й танковой армии под общим руководством командира 6-го танкового корпуса генерал-майора А.Л. Гетмана попали в окружение в излучине реки Пены. Позднее немцами было заявлено о захвате на этом участке 4800 пленных. Да, несомненным достижением Катукова является сдерживание XLVIII корпуса, да и падение численности его «Пантер» в разы — это в том числе его заслуга.
Другое 12 июля
Конечно, возможный успех отменённого контрудара 6 июля неочевиден, в его ход могли вмешаться самые разные обстоятельства — от условий местности до расположения своих минных полей. Однако стартовые условия для него были, очевидно, лучшими, чем у Прохоровки. В отличие от 5-й гвардейской танковой армии 12 июля, никто назначенные для контрудара позиции 1-й танковой армии 6 июля не захватывал.

Собственно, именно изменение обстановки перевело Ватутина из рядов сторонников контрудара армии Ротмистрова в стан противников бить «здесь и сейчас». Можно возразить, что результативный контрудар по немецкой ударной группировке был принципиально невозможен — куда не бей, везде нашёлся бы свой «Лейбштандарт», как утром 12 июля на Прохоровском поле. Соображение разумное, но опровергаемое примером из истории Курской битвы.
В тот же день, 12 июля, когда по команде «Сталь», «Сталь», «Сталь» в эфире танки двух корпусов 5-й гвардейской танковой армии выкатывались на Прохоровское поле, на другом участке южного фаса происходили занимательные события. Командующий XLVIII корпусом фон Кнобельсдорф, расправившись в предыдущий день с группой А.Л. Гетмана, днём 12 июля решил развернуться на север и развивать наступление к главной цели «Цитадели» — Курску. Сделать это предполагалось по обе стороны шоссе на Обоянь. В распоряжении корпуса ещё оставалось около 150 боеготовых танков.

О важности этого наступления говорит то, что утром именно в XLVIII корпус приехал командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Герман Гот (Hermann Hoth), а вовсе не к эсэсовцам, чтобы узнать, что там под Прохоровкой. Стремление обязательно начать наступление в 16:00 12 июля привело к большой спешке в перегруппировке соединений. Закрыть бреши в построении войск, возникающие ввиду поворота «Великой Германии» и 3-й танковой дивизии на север, должна была 332-я пехотная дивизия. Однако планомерной смены танковых частей пехотой не произошло — по существу, сплошной фронт на фланге XLVIII танкового корпуса какое-то время отсутствовал.
О роли товарища Хрущёва
По плану Ватутина, общий фронтовой контрудар, частью которого являлись действия 5-й гвардейской танковой армии под Прохоровкой, должен был начаться ранним утром. Этого не произошло; в противном случае контрудар частей 1-й танковой и 6-й гвардейской армий развивался бы в полигонных условиях. Немцы медленно и даже нерасторопно выстраивали фланговый заслон, и «окно возможностей» для советского командования пока оставалось открытым.

По плану контрудар должны были наносить танковые бригады 5-го гвардейского танкового корпуса генерал-лейтенанта А.Г. Кравченко и 10-го танкового корпуса генерал-лейтенанта В.Г. Буркова. Первым в 10:00 атаковал уже изрядно побитый в предыдущих боях корпус Кравченко, но и небольшими силами танкисты добились успеха и вклинились в построение противника. Были взяты пленные и даже захвачен командный пункт с радиостанциями и картами.
Командир 10-го танкового корпуса Бурков действовал 12 июля крайне осторожно. Генерал воевал с начала войны и многое видел, включая недавнюю катастрофу весны 1943 года под Харьковом. С другой стороны, драгоценное время уходило как песок сквозь пальцы. В случае успешного прорыва немцев на север в направлении на Обоянь Буркову всё равно пришлось бы затыкать брешь под прицелом «Пантер». В итоге в 10-й танковый отправился лично член Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенант Н.С. Хрущёв. Никита Сергеевич, конечно, не был большим специалистом в области оперативного искусства, но хорошо разбирался в людях и выполнения приказов добиваться умел.

Так или иначе, контрудар начался только во второй половине дня, когда на Прохоровском поле уже почти всё было кончено. Время потратили в том числе и на снятие своих минных полей. Однако наступление внезапно добилось поразительных результатов: советские танки глубоко вклинились в немецкие порядки сразу на нескольких направлениях. Выставленный для прикрытия перегруппировки в тылу 3-й танковой дивизии заслон опрокинула 186-я танковая бригада полковника А.В. Овсянникова из корпуса Буркова. Спешно направленный на выручку мотопехотный батальон оказался «во время следования к месту сосредоточения разбит и рассеян». Командир 3-й танковой генерал-лейтенант Франц Вестхофен (Franz Westhoven), не дожидаясь приказа сверху, отменил все приготовления к наступлению и стал спешно разворачивать части обратно. Первым для контрудара ушёл с исходных позиций для атаки танковый полк дивизии. Произошёл классический ввод в бой по частям.
Искусство срывать планы
Ценой титанических усилий и компромиссов со сменой частей генерал фон Кнобельсдорф закончил перегруппировку досрочно, к 15:00 12 июля. Однако в последний момент под ударами во фланг он был вынужден отменить все приказы, которые ещё не успели отменить его подчинённые, и разворачивать как «Великую Германию», так и 3-ю танковую на отражение возникших угроз. При этом с целью быстрейшей стабилизации обстановки дивизия Вестхофена получила приказ на фронтальный контрудар.
В итоге достаточно осторожными и запоздалыми действиями 10-го танкового корпуса и небольшого отряда 5-го гвардейского корпуса оказалось сорвано немецкое наступление на главном направлении. В данном случае это отнюдь не догадки, а прямым текстом написанное в журнале боевых действий корпуса фон Кнобельсдорфа замечание: «Атаки на общий западный и северный фронт корпуса срывают плановое исполнение приказа». Дивизии XLVIII танкового корпуса и 332-я пехотная дивизия отошли на 3–5 км и не восстановили утраченные позиции. Своевременное начало контрудара могло привести к ещё более серьёзному кризису в масштабах всей 4-й танковой армии. Впрочем, и так неплохо получилось.

Этот пример показывает, что крупная ударная группировка сама по себе не является неуязвимым монстром. Не следует делать далеко идущие выводы из уже ставшей хрестоматийной неудачи под Прохоровкой. В ходе наступления немцы маневрировали, переносили направление удара, при этом перегруппировки и переносы точки приложения усилий танковых дивизий вермахта порождали благоприятные для активных действий советской стороны ситуации.
Подводя итоги, можно сказать следующее. Военное дело — это искусство. Шаблоны существуют, но применимость шаблонов в каждом конкретном случае становится результатом решения задачи с множеством неизвестных и, очень часто, интуиции полководца. Любое решение может породить как позитивные, так и негативные последствия. Всегда есть риск, и далеко не всегда он поддаётся рациональному учёту.
Ещё есть фактор солдатского счастья — как выражались немцы, Soldatenglück. Танкисты 10-го танкового корпуса добились 12 июля 1943 года большего успеха не потому, что лучше вели разведку, чем корпуса армии Ротмистрова. Разведчики 10-го танкового корпуса даже не удосужились затемно, без помех, разведать и уточнить начертание минных полей своей пехоты. Пришлось уже днём ползать под пулемётным огнём. Однако 10-й танковый корпус получил приказ ударить там, где противник оказался слаб — точно в вычисленное «шахматистом» Ватутиным место.
Как бы там ни было, но успех сначала был на стороне вермахта и как раз во время развернутого 12 июля 1943 года танкового сражения под Прохоровкой, ставшего самой известной частью операции "Цитадель". По данным военного историка Карл-Хайнца Фризера (Karl-Heinz Frieser), в этом сражении участвовали 186 немецких и 672 советских танка. И хотя немецким войскам не удалось взять станцию Прохоровка, потери Красной армии были очень чувствительны: она потеряла 235 танков, а немцы - меньше десятка.
"В битве под Прохоровкой советские войска потерпели сокрушительное поражение. Однако их командование преподнесло итог сражения как победу и сообщило об этом в Москву. В свете окончательной победы Красной армии в Курской битве это выглядело потом достаточно правдоподобно" - Matthias Uhl
Спасибо, Алексей за статью. Как обычно кратко и по существу.
Сравнительно недавно наткнулся и открыл для себя в одном ЖЖ, посвященном военному делу, "Бой, ставший легендой" Замулина. Прочитал в захлеб. Спасибо за вашу работу, вы делаете доброе дело. Мы должны знать историю Великой Отечественной со всех сторон, как удачные эпизоды, так и провалы: "Умные учатся на чужих ошибках, глупые на своих".
з.ы. Кстати ещё отмечу "Курская битва. Наше лето". Побольше бы подобных док.фильмов
А статья действительно хороша!
Есть слова одного генерала, к сожалению не помню его имени и точных слов цитаты. Если подскажете - буду благодарен. План выполняется лишь пока он "на бумаге"...то бишь в теории. На практике же, как только начинаются реальные боевые действия-всегда что-то "идёт не так". И тут в игру вступает аналитические способности генералов и "госпожа удача".
За статью спасибо! Как всегда отлично. Прочитал с удовольствием. Кое-что новое узнал.
Для меня интересны другие факты..
1. наши готовили оборону заранее. Глубина до 350 км
2. немцы с апреля 1943 года знали о подготовке обороны на значительную глубину в районе Цитадели.
3. наши готовились аж до 4 июля, создавались целые противотанковые районы.
4. артиллерийская контподготовка якобы достигла своей цели. Но несмотря на это немцы начали атаку немногим позже и в ПЕРВЫЙ день наступления ПРОРВАЛИ так долго и тщательно готовившуюся оборону.
5. Безусловно, целей Цитадели не достигли, но ряд военачальников заявлили просто о КРИТИЧЕСКИХ моментах во время ведения обороны.
6. Потери в танках и САУ у нас в 4 раза больше...
1. Глубина чего? Вы про Резервый фронт, который не участвовал непосредственно в оборонительных боях и использовался в качестве резерва для контрнаступления?
2. И наши и немцы накапливали силы. Наши строили оборону, немцы накапливали ударные силы. Процесс был обоюдный.
4. Артиллерийская контрподготовка велась на северном фасе. Немцы наибольших успехов достигли на южном фасе где у советских войск не было такой сильной артиллерийской группы, зато немцы накопили более сильную ударную группировку, парировать удары которой пришлось собственными танковыми армиями.
5. В любом бою существуют критические моменты. Вопрос не в этом а в том чем закончилась Курская битва. А закончилась она тем, что немцы вместо срезания курского выступа и уничтожения ударных сил советской армии и истощения ее резеоврв получили уничтожение собственных ударных сил и резервов и большое продвижение советских войск.
6. Сравнение потерь не корректное. Один Тигр, Пантера или Фердинанд стоят как 10 Су-76 или Т-70. Более того, сравнение потерь танковых экипажей тоже не корректное. Это вам не танчики где сражаются 15 танчиков против 15 танчиков в вакууме. Условно мы имели ситуацию, когда немцы имели 1000 человек пехоты и один Тигр против 7 Т-34 и 980 человек пехоты. А получилось так, что немцы потеряли свой Тигр, который мы разменяли на 4 Т-34 и смогли оставшимися силами организовать наступление против потерявшего всю свою бронетехнику и потерявшего в КАЧЕСТВЕ противника потому что мы сохранили ударное ядро а противник потерял свои резервы и стал уступать не только количественно но и КАЧЕСТВЕННО. Смогли бы наши 7 Т-34 удачно наступать против обороняющегося Тигра при поддержке пехоты? Большой вопрос, ответ на который показала та же Прохоровка.
А.Исаев в "10 мифов второй мировой" достачтоно подробно эту тему описал.
"Но обо всем по порядку. Выше уже было несколько раз указано, что главной проблемой обороняющегося является раскрытие замысла противника. Разведчики, крадущие прямо из рейхсканцелярии карты со стрелочками, — это досужие выдумки кинематографистов. Чаще всего разведка питается слухами и обрывками сведений и поэтому промахивается на каждом шагу, от большой стратегии до тактических эпизодов. Фактор неопределенности планов противника достаточно ярко проявился в сражении на Курской дуге. Ошибки в предположениях о немецких планах были на всех уровнях." - и т.д. по тексту.
Я не хочу обидеть историков, но всегда умиляло их стремление подвергнуть анализу и особенно серьезной критике действия того или иного военачальника.
Служил ли автор в разведке? Думаю, нет. Откуда тогда он выдвинул тезис в приведенной цитате о том, что разведка питается слухами? На основании своих домыслов? Это неблагодарное дело. Работа разведки - это не добывание сплетен и слухов. Это скрупулезная, опасная и неблагодарная работа. В ходе этой работы гибнут люди.
Единственное, в чем я соглашусь - это необходимость точно определить замысел и вероятный характер действий противника.
П.С. Направление не удара, а направление главного удара не угадывается, а определяется, это вам просто, а на самом деле это весьма непросто, даже при наличии достаточного объема сведений
Ваши мысли можете конечно излагать сколько хотите, но если вы желаете, что бы их прочитал сам автор - лучше обращаться к нему, а не "я так думаю".
С противотанковыми орудиями тоже была напряженка. Преобладали все же "сорокопятки", которые против "Тигров" не особо эффективны. Все это вынуждало подпускать вражеские танки ближе, до метров 200.
Не спорю, что моральный дух немцев был подорван под Москвой, в Сталинграде и на Кавказе. Но плохими вояками от этого они не стали.
Новая техника, пусть и не самая надежная, но грозная и превосходящая в параметра советскую того периода, а так же отлаженое взаимодействие родов войск, как раз и привели к кризису в обороне и большим потерям. Обе стороны можно понять. Немнцам нужна была победа. Теряя и без того немногочисленные тигры, пантеры, они надеялись пробить оборону. Мы же, заведомо уступая по ТТХ, пытались эту армаду хоть как-то остановить. И мы собственно свою задачу выполнили. А вот немцы - нет. А победителей, как известно, не судят..
Это я для тех, кто на полном серьезе считает, что под курском советские генералы якобы "убивали" солдат своими приказами лобовых атак.
В 43тьем ситуация была обратная. У немцев в ударной группировке почти не было легких танков. Зато были Тигры, Пантеры, Ферденанды. У советских войск в танковых войсках масса легких танков, которые не только Тигру или Пантере но и экранированным Т-3 и Т-4 могли сделать мало что. А Т-34 и КВ-1 могли спокойно поражаться почти всеми немецкими танками кроме коротких Т-3 и Т-4 в то время как сами имели проблемы с поражением не только Тигров но и последних Т-4.
Еще раз. Сравнивать только количественные показатели не верно. Важно еще и качество.
И да, оборона советских войск на Курской дуге не была пассивной. Она традиционно строилась на контрударах, особенно на южном фасе где не хватало артиллерии зато была масса танков, которые разменивались количество на качество.
" Наступление, предпринятое 5 июля обеими немецкими армиями одновременно с севера и юга,несмотря на использование всех сил и мощную поддержку с воздуха, не принесло желаемого результата, 9-я армия, наступавшая на фронте 90 км, после первоначальных успехов уже в первые дни наступления была остановлена, сумев вклиниться в оборону противника лишь на 12 км. Более успешным был удар 4-й танковой армии, но и он не принёс решающего успеха,4-й танковой армии удалось вбить в оборону противника клин глубиной до 35 км.Тем не менее, когда 9-я армия 12 июля вынуждена была приостановить наступление, расстояние между клиньями составляло все ещё свыше 100 км.Русское командование располагало столь мощными резервами, что смогло не только предпринять крупные контрудары,но и приступить к осуществлению далеко выходящих за пределы Курского выступа операций, в результате которых оно захватило стратегическую инициативу на Восточном фронте в свои руки и больше не упускало её до самого конца войны.Уже через несколько дней стало ясно, что немецкие войска понесшие невосполнимые потери, не сумели добиться поставленной перед ними цели"....Далее следует- "11 июля, в самый разгар сражения южнее Орла, русская группировка в составе 11 стрелковых дивизий и 3-х танковых корпусов перешла в наступление в район севернее Орла, а примерно такие же силы нанесли удар с востока. Немецкие войска на этом участке были ослаблены и не смогли устоять перед мощным натиском противника. Прорывы на обоих участках фронта вынудили ген.п-ка Моделя, на которого было возложено общее командование 9-й и 2-й танковой армиями, на второй день русского наступления изъять несколько танковых и гренадерских дивизий из группировки, наступавшей в южном направлении и отойти на исходные позиции." Конец цитаты.
Наши войска вынудили немцев спрямить линию фронта оступив из Орловского выступа. Таким образом немцы до конца войны занимались тем, что выравнивали линию фронта для экономии своих сил и создания резервов для подвижных групп.Армии группы "Центр" понесли тяжелые потери,особенно сильно ослабленной была 4-я армия, она была не в состоянии сдержать русское наступление.С июля 1943 года немцы уже никогда не добивались успеха на Восточном фронте и конец рейха был предрешён.Вспомните Тегеранскую конференцию и какие вопросы там решались.
Изучая материалы последних лет натыкаюсь на соотношение потерь, крайне не в нашу пользу, за счет системного плохой координации и подхода "атакуем в лоб и не волнует", не без исключений. (Правда я про 41-43 читаю обычно)
Получается несколько обидно что западный взгляд "русские победили т.к. могли себе позволить потери в технике и людях 4к1 и более, за счет производства и человеческих ресурсов" получается верным. С западными коллегами общаешься когда, хочется им про героизм и профессионализм рассказывать, а получается вот как.
P.S. В целом методичку по "западным мифам о восточном фронте" было бы хорошо иметь, и про миллионы немок и чистку и закидывание мясом в лоб как доктрину, мороз, лендлиз итп. итд - есть целый типовой список
Ну и про ИХ соотношение войск. И как их гнали в Арденнах.
А че, удобно же. Поставляем оружие и материалы каждой из воюющих сторон (за приличные деньги, естественно) и смотрим. Одна сторона проигрывает - ой, ну что бы бизнес не зачах, надо ей подкинуть в кредит, на условиях возврата.
Только бизнес, ни чего личного.
З.Ы. И да, насчет второго фронта. Почитайте про нефтяные месторождения на Сахалине (нефть шла Японии), когда эти поставки СССР перекрыл, когда открыли второй фронт и когда Япония стала испытывать проблемы с горючим. На многое может быть глаза то отроются.
Почитайте про нефтяные месторождения на Сахалине (нефть шла Японии), когда эти поставки СССР перекрыл - очередной бред, капля в море, эмбарго США и блокада Японии вот значимые события. Цифры сравните, потом пишите.
"хук слева"-автор статьи не драчун, и уж точно не боксёр, термин употреблён без понимания, не соответствует описанию боя.
Читайте Л. Лопуховского "Прохоровка без грифа секретности".-очень информативная, даже перенасыщенная деталями и документами, книга.
Ну и так
"В записке № 1447-с от 27 мая 1963 г. Председателя Комитета Госбезопасности В. Е. Семичастного в ЦК КПСС о настроениях Г. К. Жукова отмечено следующее:
https://youtu.be/CRB4OgYGTyo
https://youtu.be/FPHmWyBrRJ4
Спасибо, с уважением.
P.S. Было бы ещё очень интересно узнать Ваше мнение о действиях авиации обеих сторон в ходе сражения.
http://militera.lib.ru/h/gorbach_vg01/index.html
От себя могу сказать, что "Под Курском советскими ВВС было завоевано превосходство в воздухе" это неверный тезис.