К началу 1943 года общая концепция советских самоходных установок оформилась окончательно. В серию пошли лёгкая САУ СУ-12 (СУ-76) и средняя СУ-35 (СУ-122), а в начале января 1943 года начались полноценные работы по САУ КВ-14 (СУ-152). Весной 1943 года появилась ещё одна, четвёртая САУ. По массе она относилась к среднему классу, а по вооружению — скорее, к лёгкому. При этом базировалась она на трофейном шасси. Речь идёт о СУ-76И, весьма необычной для советского танкостроения самоходке.
Самоходный дебют ЦАКБ
В отличие от немцев, которые построили на трофейных шасси сотни самоходных установок, в СССР к подобным машинам относились настороженно. Во-первых, захваченные у противника танки и САУ отнюдь не были в состоянии «только что с конвейера». Как правило, такие машины требовали ремонта и нередко были сильно изношенными. Во-вторых, отсутствие производственной базы на своей территории означало наличие проблем с запчастями. В-третьих, количество захваченных трофеев, пригодных к дальнейшей эксплуатации, было сравнительно небольшим.
Все три этих фактора оказывали влияние на производство СГ-122, первой советской средней САУ, пошедшей в серию. Нехватка шасси StuG III и Pz.Kpfw.III, а также их плохое техническое состояние привели к тому, что была построена всего 21 такая машина. Вдобавок СГ-122 страдали от различных технических неисправностей, их пришлось довольно долго доводить до кондиции. 9 января 1943 года начальник ГАУ КА генерал-полковник Н.Д. Яковлев обратился к Сталину с предложением прекратить дальнейший выпуск СГ-122.
При столь сомнительных результатах программы СГ-122 первый опыт применения трофейных шасси вполне мог стать и последним. Но не стал. В ряде публикаций, посвящённых СУ-76И, рассказывается, что появилась она как временная мера в связи с многочисленными случаями поломок СУ-12. На самом деле работы по новой САУ начались гораздо раньше, чем массово стали приходить жалобы на дефекты коробок передач советской самоходки. Причины их начала были другими.
После нескольких удачных операций Красная армия захватила большое количество немецких танков. А после преобразования завода №592 Народного комиссариата вооружения (НКВ) в завод №40 Народного комиссариата танковой промышленности (НКТП) в Москве появилась ещё одна площадка, подходящая для производства бронетанковой техники. Ею стала территория завода №37, который осенью 1941 года эвакуировали в Свердловск. На освободившихся площадях был организован ремонт танков, позже здесь появился филиал завода №37. После того, как летом 1942 года завод №37 в Свердловске вошёл в структуру Уральского завода тяжёлого машиностроения (УЗТМ), московский филиал снова стал Государственным заводом №37 им. Орджоникидзе. Вплоть до начала 1943 года основной деятельностью завода №37 был ремонт лёгких танков Т-60 и Т-70. Директором завода стал М.Я. Зеликсон, а главным конструктором — Л.Т. Домбровский. На заводе вновь был организован отдел 22, занимавшийся разработками, его начальником стал А.И. Талейсник. Рядом с заводом находилась ремонтная база №82, которая обеспечивала ремонтными шасси завод №592.
Инициировали работы по созданию САУ на трофейной базе Главное артиллерийское управление (ГАУ) и НКТП. Опыт эксплуатации СГ-122 показал, что гаубица М-30 тяжеловата для такого шасси, и в середине января 1943 года появилась идея о менее глубокой переделке Pz.Kpfw.III и StuG III. Вместо 122-мм гаубицы на немецкое шасси можно было поставить переделанную 76-мм танковую пушку Ф-34. Эта система была существенно легче, выпускалась в больших количествах, а главное, не требовала громоздкой тумбы. 17 января Яковлев, нарком танковой промышленности Л.И. Зальцман и начальник Бронетанкового управления (БТУ) ГБТУ КА генерал-лейтенант Б.М. Коробков обратились к Сталину с предложением организовать на заводе №37 выпуск «СУ-76 на базе трофейных танков Артштурм и Т-3».
Сталин согласился и 18 января подписал постановление Государственного комитета обороны (ГКО) №2758сс «Об организации производства самоходных артиллерийских установок СУ-76 на базе трофейных танков «Артштурм» и Т-3 с 76-мм пушкой Ф-34». К тому моменту этой САУ ещё не существовало даже на бумаге. Проектирование самоходной установки следовало закончить к 25 января, а первый опытный образец должен был быть построен уже 15 февраля. При этом тактико-технических требований (ТТТ) к САУ тоже не было, от ГАУ их планировалось получить 20 января. В марте 1943 года ожидался выпуск первых 15-ти СУ-76 на трофейной базе, в апреле планировалось построить 35 машин, в мае — 40, а в июне — 45. Имевшийся задел по СГ-122 передавался с завода №40 на завод №37.
Первыми со срочным заданием справились в Артиллерийском комитете ГАУ КА. 19 января, то есть раньше срока, там подготовили тактико-технические требования к «76 мм штурмовой самоходной пушке СУ-76». Согласно первоначальным требованиям, система Ф-34 должна была получить панорамный прицел от 76-мм пушки ЗИС-3. Горизонтальный сектор обстрела орудия должен был составить не менее 20 градусов. При переделке в САУ базовое шасси не менялось, боевая масса установки не должна была превышать массу Pz.Kpfw.III или StuG III. Боекомплект должен был состоять из 75 патронов к Ф-34, экипаж включал четыре человека. Вспомогательным вооружением самоходчиков должны были стать два пистолета-пулемёта ППШ.
Проектирование САУ началось сразу после подписания постановления ГКО №2758сс. Создателями этой машины часто называют группу конструкторов завода №592 во главе с Г.И. Каштановым, но это не так. Каштанов имел отношение лишь к серийной СГ-122. Ключевую роль в разработке СУ-76 на трофейной базе сыграл другой человек — Е.В. Синильщиков, создатель СГ-122. Но в начале 1943 года он уже не работал на заводе №592. В тот момент Евгений Васильевич перешёл к Грабину в Центральное артиллерийское конструкторское бюро (ЦАКБ). Именно здесь, находясь в должности начальника 3-го отдела ЦАКБ НКВ, Синильщиков и начал работу над машиной, которая одновременно стала дебютом для этого КБ. Тема получила индекс С-1.
Параллельно работа закипела на заводе №37, здесь её возглавил начальник технического отдела (отдел 22) А.И. Талейсник. 19 января в адрес завода №37 были высланы чертежи СГ-122. Ещё раньше, 18 января, в адрес Отдела главного конструктора (ОГК) НКТП, который возглавлял С.А. Гинзбург, поступили чертежи на орудийные системы ЗИС-3, Ф-34, М-30, а также эскизный проект САУ ЗИК-7-II. Орудийная установка этой проектной САУ базировалась на системе ЗИС-5 и в целом походила на ту, которую планировалось ставить на трофейное шасси.
Таким образом, создание новой машины велось силами сразу трёх структур — ЦАКБ (орудийная установка), отдел 22 завода №37 (шасси) и ОГК НКТП (общее руководство).
Совместная разработка ЦАКБ и завода №37 была подготовлена в установленный постановлением ГКО срок. 25 января эскизный проект С-1 был рассмотрен на совещании, прошедшем на заводе №37. Помимо руководства завода №37 и ЦАКБ, на нём присутствовали представители ГАУ, НКВ и НКТП. В конструкцию был внесён ряд изменений, после чего проект отправился на доработку.
В это же время на заводе №112 и заводе №92 начались работы по разработке системы С-1 и рамки к ней. Согласно постановлению ГКО №2818 от 3 февраля 1943 года, выпуск орудий и бронировок к ним перекладывались с НКВ на НКТП.
Задержки в проектировании привели к тому, что уже к концу первой декады февраля было принято решение о переносе даты выпуска первого опытного образца на 1 марта. Тем не менее облик машины постепенно формировался. К 15 февраля были подготовлены рабочие чертежи и макет. Доработанный вариант С-1, или СУ-76, как тогда называли машину, представлял собой минимальную переделку Pz.Kpw.III. От исходного танка сохранялось не только шасси, но и значительная часть подбашенной коробки. Убиралась только её крыша, на месте которой устанавливалась неподвижная рубка призматической формы. Также передний смотровой прибор механика-водителя чуть сдвигался влево.
Такое решение существенно упрощало переделку. Минимальные изменения вносились и в орудийную систему С-1. От Ф-34 она отличалась лишь отсутствием спаренного пулемёта и наличием рамки, на которой пушка поворачивалась при наведении по горизонтали. Даже подвижная бронировка оказалась очень похожей на бронировку Ф-34.
Рубка получилась довольно компактной: высота С-1 по крышу рубки составляла 2200 мм, лишь на 40 мм выше StuG 40 Ausf.G. При этом высота боевого отделения составляла около 1800 мм, работать в нём можно было стоя. О таком комфорте экипаж StuG 40 мог только мечтать. В отличие от СГ-122, экипаж новой САУ на трофейной базе составлял четыре человека: замковой здесь не требовался. Это позволило существенно увеличить боекомплект. Согласно проекту, он включал 95 76-мм патронов для пушки и 1000 патронов к ППШ.
Толщина лобовой плиты рубки составляла от 45 до 60 мм, бортов — 25–30 мм, кормы — 25 мм и крыши — 10 мм. В корме имелся двухстворчатый люк, третья его створка находилась на крыше. Также на крыше имелся люк для панорамного прицела и лючок для протирки перископического смотрового прибор командира. Размещение экипажа сильно напоминало то, что позже было реализовано на СУ-85. Слева друг за другом располагались механик-водитель, наводчик и заряжающий. В правом переднем углу боевого отделения расположился командир с радиостанцией.
Опытный образец СУ-76 с серийным номером 3001 был готов к 7 марта 1943 года. Характеристики машины отличались как от изложенных в ТТТ, так и от описанных в проектной документации. Количество патронов к Ф-34 увеличилось до 96, а к ППШ — до 1095 патронов. Немного изменилась толщина броневых листов. Боевая масса САУ составила 23,2 тонны, что соответствовало массе немецкой САУ StuG 40 Ausf.F/8. К
10 марта были закончены заводские испытания, после которых был составлен список необходимых доделок из 22 пунктов. В основном переделки носили минимальный характер. Наибольшие проблемы были выявлены на месте командира: для удобства работы следовало перенести его перископический прибор ПТК максимально вперёд. 9 марта на Софринском полигоне проходили испытания стрельбой, в ходе которых было произведено 119 выстрелов. На ходовых испытаниях машина прошла 145 километров.
Полигонные испытания проходили с 13 по 20 марта 1943 года на Софринском полигоне. Машина прибыла на полигон своим ходом, преодолев 62 километра. Затем было пройдено ещё 280 километров, из них по шоссе — 93 и по просёлку — 187. Начало ходовых испытаний было омрачено поломкой венца ведущего колеса, случившейся из-за попадания машины в кювет. Сильно нагревались и расслаивались опорные катки, один раз поломался трак. Эти проблемы стали результатом движения на высокой скорости, которое Pz.Kpfw.III было противопоказано. На чистых участках асфальта максимальная скорость САУ достигала 50 км/ч, а именно на таких скоростях у этих немецких танков начинались проблемы с бандажами опорных катков. Средняя скорость движения по шоссе составила 34 км/ч, а по просёлку — 22 км/ч.
Ещё одной проблемой, типичной для Pz.Kpfw.III, оказались невысокие характеристики при езде по снежному покрову. Снег глубиной полметра машина преодолевала со скоростью 6–7 км/ч, а при глубоком снеге даже 12-градусный подъём становился для неё непреодолимым. Ситуация улучшилась при установке V-образных шпор, снятых с трофейной САУ StuG III. Правда, при этом заметно ухудшались характеристики движения по шоссе.
Из пушки самоходки на полигонных испытаниях было произведено 434 выстрела, из которых 212 на усиленном заряде. Техническая скорострельность составила 19–20 выстрелов в минуту, а при исправлении наводки — 12 выстрелов в минуту. Попытка стрельбы с ходу не дала удовлетворительных результатов; впрочем, для этого данная машина и не предназначалась. Более эффективной была признана стрельба с коротких остановок.
С учётом результатов испытаний был составлен список из 14 пунктов исправлений и 9 дополнительных пунктов. Среди них были установка дополнительных баков для горючего, уменьшение зазоров между бронировками системы и переделка буксирных крюков. Тем не менее комиссия признала опытный образец СУ-76 на трофейной базе выдержавшим испытания. Это стало основанием для запуска машины в серийное производство. В апреле 1943 года во избежание путаницы машина получила обозначение СУ-76И. В переписке использовались и другие варианты обозначения — СУ-76-И и СУ-76и.
Зависимость от трофейной базы
Темпы выпуска, определённые постановлением ГКО №2758сс, выдержать не удалось. К концу марта 1943 года на заводе имелось лишь пять заготовок для орудийных установок, три рубки и пять орудийных систем. Причиной срыва установленных сроков было не только затягивание испытаний опытного образца, но и проблемы производственного характера. Не хватало рабочих и станочного оборудования, имелись и другие проблемы, в том числе и связанные с работой смежников. В Москве фактически занимались только сборкой машин, а также доводкой трофейных шасси до кондиции, когда это требовалось. Завод №37 зависел не только от поставщиков орудийных систем, но и от поставщиков трофейных шасси.
27 марта 1943 года была утверждена спецификация по СУ-76И первой партии. Согласно протоколу, приёмка этих машин осуществлялась до 20 апреля. Перед началом выпуска в конструкцию требовалось внести 20 изменений для улучшения условий работы расчёта, правда, подавляющее большинство из них было незаметно снаружи. Поэтому внешне опытный образец СУ-76И и машины первой партии выглядели почти одинаково.
Более существенные переделки были внесены в конструкцию машин второй партии, которая строилась с 20 апреля. Спецификация на эту серию была утверждена 1 апреля и насчитывала 12 пунктов изменений. Наиболее заметной переделкой оказалась установка дополнительного щитка на подвижную бронировку системы (пункт №6). Также в списке изменений значилась установка дополнительных баков для горючего (пункт №8), изменение выходного отверстия для прицела (пункт №7), лючок для стрельбы из ППШ в левой створке кормового люка (пункт №11) и защитные стёкла на смотровых щелях (пункт №12). Именно в таком виде СУ-76И пошла в крупную серию. К слову, боевая масса серийной машины оказалась немного меньше, чем у опытной — 22,78 тонн.
6 апреля с заводом №37 был подписан договор на поставку 135 СУ-76И. Цена каждой машины составляла 50 тысяч рублей. Правда, уже к тому времени договор выглядел нереалистично: в нём фигурировали 15 самоходных установок мартовского выпуска, хотя март уже закончился, а ни одной машины завод ещё не выпустил. Вероятно, в счёт этих машин планировалось зачесть САУ, построенные в последующие месяцы.
Опыт производства СГ-122 создатели документа явно не учитывали. При всём желании завод №37 не мог не только перевыполнить плановые показатели, но даже достичь указанных объёмов. Не хватало шасси и рубок, проблем не было только с орудиями: на 25 апреля их имелось 37 штук.
В середине апреля появилась идея переделать в СУ-76И находившиеся на заводе шесть СГ-122. Эти САУ ждали ремонта, но завод №37 их ремонтировать отказывался. Судя по всему, эти машины стали одними из первых СУ-76И.
К концу апреля на завод поступили 84 шасси, из которых 45 отправились на разборку, 23 было отремонтировано и 15 переделано в СУ-76И. Из собранных машин заказчиком было принято 11 штук. Всего же за апрель было построено 25 машин. В мае выпуск самоходных установок замедлился: было собрано 17 машин, из которых принято пробегом 15. По состоянию на 25 мая вместо 35 машин было принято ноль. Связано это было с отсутствием запчастей для шасси и задержкой поставки заводом №112 бронировок системы С-1.
2 июня 1943 года 25 СУ-76И были отправлены в Учебный центр самоходной артиллерии. Из этих 25 машин восемь (с серийными номерами от 3002 до 3009) не имели дополнительных баков и чехлов боеукладок, то есть относились к СУ-76И установочной партии.
Сложная ситуация с запчастями стала постоянной проблемой завода №37. В июне завод должен был сдать 45 СУ-76И, но все те же проблемы с шасси внесли свои коррективы. Ещё одним узким местом стали упомянутые бронировки системы: к 20 июня завод №112 прислал всего 14 комплектов. В результате к этому дню завод смог сдать 13 машин.
Были планы наладить на заводе выпуск отечественных узлов и агрегатов, таких как катки, магнето и т.п., но фактически отечественных комплектующих на трофейных шасси было совсем немного: светотехника и воздушные фильтры. Последние устанавливались из-за малой эффективности немецких фильтров.
За июнь завод сдал 20 СУ-76И. На 3-й квартал 1943 года задание было скорректировано. Вместо 45 машин в месяц теперь планировалось строить 25. В связи с этим из отстающих завод №37 превратился в передовика производства: в июле завод сдал 26 машин, то есть план перевыполнил. Та же картина наблюдалась и в августе, и в сентябре 1943 года.
Опыт боевого применения средних САУ выявил существенную проблему в работе командира. Как показала практика, одного только перископического прибора ПТК ему было недостаточно. Ещё в августе 1943 года появилась идея установить командирскую башенку, которая заметно улучшала условия работы командира. Наряду с УЗТМ такую конструкцию стали разрабатывать и в отделе 22 завода №37. Эскизный проект модернизированной СУ-76 был подготовлен к 11 августа 1943 года. Тогда же, в августе, была построена одна самоходная установка с командирской башенкой. Сложных путей в отделе 22 искать не стали и просто взяли готовую башенку от Pz.Kpfw.III, благо что в наличии они имелись. Для установки этой башенки с правой стороны рубки пришлось сделать выступ. 6 сентября модернизированная САУ была утверждена для серийного производства. Сколько таких машин было построено неизвестно. Боевых фотографий СУ-76И почти не осталось. Но в том, что модернизированная СУ-76И выпускалась серийно, сомнений нет.
Совсем иной была судьба у другого проекта более глубокой модернизации СУ-76И. В середине сентября 1943 года под руководством Талейсника была разработана самоходная установка СУ-85И. Создавалась она на основе СУ-76И с командирской башенкой. Изображений СУ-85И не сохранилось, но описания вполне достаточно для того, чтобы представить её конструкцию. Вместо системы С-1 она вооружалась пушкой Д-5С-85, причём бронировка системы оставалась максимально похожей на бронировку у СУ-85. Командирскую башенку конструкторы сместили назад на 145 мм. Самое интересное, что боевая масса СУ-85И, согласно расчётам, должна была составить 21,98 тонн, то есть меньше, чем у СУ-76И. Этот парадокс объясняется просто: масса С-1 с бронировками составляла 2900 кг, а Д-5С-85 — 2100 кг. Меньше весил и боекомплект из 58 патронов калибра 85 мм. Проект выглядел весьма привлекательно, но дальше эскизов работа над ним не продвинулась.
СУ-85И так и не увидела свет главным образом из-за ситуации, сложившейся с производством СУ-76И. Осенью 1943 года начался выпуск её аналога на отечественном шасси СУ-76М, причём сразу на трёх заводах. Кроме того, трофейные шасси оказались довольно капризными, что задержало отправку части машин на фронт.
СУ-76И осталась мелкосерийной машиной. В октябре при плане в 30 СУ-76И была сдана 31 штука. При этом из имевшегося на 1 октября ремфонда в 160 трофейных машин 85 шасси оказались полностью разукомплектованными. В ноябре план в 30 САУ снова был перевыполнен на 1 машину, но этот успех оказался одновременно и лебединой песней СУ-76И. В ноябре нарком танковой промышленности Малышев распорядился выпуск машин на трофейных шасси на заводе №37 прекратить, а с декабря перейти на производство дизелей.
Всего была построена 201 СУ-76И — 1 опытная и 200 серийных. Уже после прекращения производства САУ на трофейных шасси, в конце декабря 1943 года, в Москве оставалось 210 шасси Pz.Kpfw.III и StuG III, в том числе 91 на территории завода №37. Понадобился не один месяц, чтобы разобрать эти завалы.
Недолгая служба трофея
Как уже упоминалось, первые отправки СУ-76И в войска пришлись на начало июня 1943 года. Машины уходили в Учебный центр самоходной артиллерии и уже оттуда распределялись по боевым частям. Первой такой частью стал 1902-й самоходно-артиллерийский полк (сап), сформированный в начале июля 1943 года. Полк получил 15 СУ-76И, которые распределили по трём батареям (пять машин в каждой). Боевой дебют машин на трофейной базе состоялся 14 августа 1943 года, к тому времени полк был усилен батареей из пяти СУ-122.
Действуя в составе 5-й гвардейской армии, 1902-й сап атаковал высоту 202,4 в районе Лозовая-Крысино. В ходе ночной контратаки немцы смогли выбить советские подразделения с высоты, но 1902-й САП выбил немцев оттуда повторной атакой. В бою отличился экипаж лейтенанта Н.П. Алексеева, который подбил один средний танк, уничтожил одну противотанковую пушку и до взвода немецкой пехоты. Ответным огнём была подбита одна СУ-76И.
Полк весьма успешно действовал в связке с 33-м гвардейским стрелковым корпусом и 57-м танковым полком. Несмотря на то, что матчасть вела себя довольно капризно, на фронте 1902-й сап находился вплоть до ноября 1943 года. Он принял самое активное участие в освобождении Кременчуга.
В 7-й механизированный корпус в августе 1943 года было отправлено 70 СУ-76И. Позже, в сентябре, туда же было направлено ещё 35 машин. По 35 СУ-76И получили 58-й, 84-й и 177-й отдельные танковые полки. Отправка на фронт этих частей задерживалась из-за серьёзных проблем с надёжностью машин. К 14 сентября 1943 года из 70 машин различные неисправности имели 34, то есть почти половина. Также поступали нарекания на недостаток запчастей.
7-й мк уехал на фронт с двумя полками — 177-м и 84-м. При этом часть СУ-76И из него изъяли, поскольку 14 декабря 1943 года поступил тревожный сигнал из 5-й гвардейской танковой армии, где 40 из поступивших на комплектование 90 СУ-76И вышли из строя. Ломались отдельные узлы и агрегаты элементов двигателей, в семи случаях наблюдались проблемы с КПП. Ещё 33 машины числились к тому времени как безвозвратные потери.
Судя по всему, где-то в это время немцы узнали о существовании СУ-76И. Как минимум одна такая машина оказалась в составе немецкой 23-й танковой дивизии, захватили её в конце декабря 1943 года, прослужила она там как минимум до весны 1944 года.
Полный список частей, получивших СУ-76И, составить не получается из-за обрывочности информации от завода №37. Одним из последних получателей СУ-76И стал 1456-й сап.
Необычной оказалась судьба 58-го танкового полка, который не отправился на фронт вместе с двумя другими танковыми полками 7-го мк. До начала 1944 года полк находился в резерве, после чего был передан в подчинение 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Боевой дебют самоходок 58-го тп состоялся 26 февраля 1944 года, когда он ворвался в деревню Волнянку, поддерживая наступление 288-го стрелкового полка. В ходе боя было уничтожено два танка, пять пулемётных точек и до ста немецких солдат и офицеров. В дальнейшем полк вёл бой за Рожище, где засели немцы.
Интенсивная эксплуатация СУ-76И в 58-м тп продолжалась до 9 апреля 1944 года, когда полк получил приказ выйти в резерв. На вооружении полка СУ-76И находились до июня 1944 года. 58-й тп безвозвратно потерял 11 СУ-76И. Одна машина из этого числа дожила до наших дней. 3 февраля 1944 года, ещё до начала боевых действий, машина с серийным номером 3038 сорвалась с моста через реку Случь в районе города Сарны, её экипаж погиб. Спустя три десятилетия машину подняли, теперь она установлена как памятник. Ещё одна СУ-76И, восстановленная из тактического объекта, находится в экспозиции Музея Победы на Поклонной горе. Подробный фотообзор этой машины можно посмотреть, пройдя по ссылке.
Несмотря на немногочисленность, боевая карьера у СУ-76И получилась довольно яркой. Вместе с тем опыт её производства и эксплуатации лишний раз показал — лучше строить боевые машины на шасси отечественного производства.
Источники:
- Материалы ЦАМО РФ
- To the Caucasus and the Austrian Alps: The History of the 23.Panzer-Division in World War II, Ernst Rebentisch, JJ Fedorowicz Publishing, 2009, ISBN 978-0-921991-95-3
- Архив автора
Комментарии к данной статье отключены.