В 70-х годах, после вооруженных конфликтов на острове Даманский и в районе озера Жаланашколь на советско-китайской границе, среди людей стал ходить анекдот о мирном советском тракторе: «От Советского Информбюро: вчера в четыре часа утра в долине Амура китайская армия в составе 4-х дивизий при поддержке танков и артиллерии перешла советско-китайскую границу и напала на мирный советский трактор. Трактор шквальным ракетно-пулеметным огнем отразил вероломное нападение, сбив при этом 8 самолетов, уничтожив 30 танков и до 1000 единиц живой силы противника, после чего, включив маршевые двигатели, скрылся в околоземном пространстве. По сообщению тракториста полет проходит нормально. Председатель колхоза генерал-полковник Д. Ф. Устинов предупреждает, что если инцидент повторится, то МТС колхоза выпустит на поле мирный советский комбайн».

«Мирный советский трактор» стал именем нарицательным, а остроумные поэты даже увековечили его в стихах. Один из образцов этого народного творчества приведен ниже:

Мы сообщаем вам о вопиющем факте:

На берегах Амура посреди родных полей

Подвергся наш простой советский мирный трактор

Обстрелу шестерых китайских батарей.

Услышав дикий крик китайского десанта

Советский тракторист, по званию старлей,

Ответил на огонь одним могучим залпом

И уничтожил шесть китайских батарей.

А после, слив бензин и запустив реактор,

Он всех их пропахал и быстро внес навоз.

Поднялся в небо наш советский мирный трактор

И улетел домой, в родимый свой совхоз.

Назавтра в интервью спецкорам их редакций

Советский бригадир, по званью капитан,

Сказал, что в случае второй подобной провокации

На поле вместо трактора мы выпустим комбайн!

Но мало кто из «травивших» анекдоты или распевавших песенки на смешные стишки знал, что под этой шуткой есть очень глубокая подоплека. Идеи об использовании сельскохозяйственной техники, а именно тракторов, в качестве оружия возникли еще столетие назад, во время Первой мировой войны, когда стало ясно, что бронеавтомобили не обладают той проходимостью, которая могла бы устроить военных. Они рисковали застрять в грязи в самый ответственный момент перед боевыми порядками противника и быть расстрелянными его артиллерией. Какая же техника может преодолевать раскисшую грязь? Вывод напрашивался сам собой – конечно, сельскохозяйственный трактор, ведь именно для этого он и сконструирован. Создавать заново специализированный тягач дорого и долго, а тут обшиваешь броней готовую серийную машину, вооружаешь ее и отправляешь в бой! Одним из первых, кто пришел к этому выводу в царской армии, был полковник артиллерии Н. А. Гулькевич.

15 июля 1915 года Гулькевич направляет в Главное артиллерийское управление (далее – ГАУ) рапорт, в котором разъясняет необходимость создания бронированной техники, вооруженной пулеметами и пушками, на базе американских тракторов компании «Холт» (сегодня это известная компания «Катерпиллер»), которые в то время как раз были закуплены для нужд русской армии: «Я нашел способ применить специальный двигатель, который можно вооружить пулеметами и легкой пушкой, и так же свободно уничтожать проволочные заграждения… Бронированные автомобили, которыми до сих пор единственно пользовались для установки пулеметов, имеют тот недостаток, что не могут проходить по всяким дорогам и тем более проходить через проволочные заграждения и их уничтожать; между тем имеется «гусеничный трактор», который специально предназначен для передвижения по всякому грунту, даже по вспаханным полям. Его специальная конструкция соответствует еще одному важному предназначению: разрывать и затаптывать в землю проволочные заграждения».

Полковник Гулькевич уделял так много внимания вопросу преодоления проволочных заграждений, поскольку незадолго до этого создал экспериментальный складной штык с ножницами для резки проволоки и специальные отдельные ножницы (крепившиеся на стандартный мосинский штык или непосредственно на винтовку), которые позволяли солдату резать колючую проволоку, не вставая с земли. Однако изобретателю стало ясно, что бронированная техника прорыва была бы более действенным средством преодоления проволочных заграждений. Полковник назвал свое детище «самодвигателем» – оно стало первым названием танка в русском языке, а собственно слово «танк» войдет в обиход намного позже.

Одновременно с разработкой «самодвигателя» амбициозный полковник предлагал военную организацию бронесил поддержки пехоты: «Если опыты дадут вполне блестящие результаты, необходимо приступить немедленно к массовому производству предложенных мною бронированных и вооруженных самодвигателей по расчету не менее 40 экземпляров на корпус, дабы ни под каким видом не выпускать в действующую армию один или два аппарата, так как противник может воспользоваться и изготовить их еще в большем числе и размере, чем мы».

Однако, как это часто бывает в России, вопрос, поднятый русским полковником почти одновременно с родоначальниками бронетанковых войск Англии – подполковником Свинтоном (октябрь 1914 года) и Франции – полковником Этьеном (1 декабря 1915 года), натолкнулся на непробиваемую стену военной бюрократии. Интересно, что западноевропейских новаторов на мысль о создании бронированных вездеходов также натолкнул трактор «Холт», и их докладные записки вызвали стремительное развитие бронетанковых сил этих двух стран. В России же рапорт Гулькевича кочевал из ГАУ в Главное военно-техническое управление Русской Императорской армии (далее – ГВТУ), а из ГВТУ – в Изобретательную комиссию при Центральном военно-промышленном комитете (далее – ИК). Там рапорт застрял на полгода, и лишь 18 января 1916 года Гулькевичу пришел запрос на предоставление проекта «с приложением к оному чертежей, пояснений или моделей». Пока ИК рассматривала проект, все тракторы оказались в действующих частях, и разработчику пришлось ждать закупки следующей партии.

Но полковник Н. А. Гулькевич был не тем человеком, который быстро сдается. Для нужд зарождающихся бронетанковых войск России он решил приспособить американские тракторы «Эллис-Чалмерс» фирмы «Эллис Чалмерс Мотор Трак Лтд», десять единиц которых ГАУ закупило для проведения испытаний на предмет их пригодности в роли артиллерийских тягачей. Тракторы проходили испытания в Офицерской стрелковой школе в Ораниенбауме. Бронирование прототипа полковник согласился произвести за собственный счет. Кстати, компания «Эллис Чалмерс Мотор Трак» существует до сих пор и в 2004 году даже вошла в топ-лист пятисот крупнейших компаний США. Ее трактор представлял собой полугусеничный тягач с карбюраторной силовой установкой мощностью 68 л.с., работавшей на газолине. Коробка передач этого трактора имела четыре передачи вперед и одну – назад. Передние колеса с металлическими бандажами являлись рулевыми, а гусеницы были снабжены независимой подвеской.

Машина была довольно легкой и мощной, что позволяло рассчитывать на то, что после утяжеления ее броней, вооружением, экипажем и боекомплектом она лишь незначительно потеряет в скорости и проходимости.

3 марта 1916 года Гулькевич подал в ИК проект самодвигателя, а также сообщил, что за счет собственных средств начал реализацию проекта на Обуховском сталелитейном заводе. Возможно, именно этот факт, а также дешевизна проекта, объясняемая тем, что он использовал уже готовые серийные шасси, повлияли на то, что проект был принят, и Гулькевич получил из казны средства на его завершение. В связи с тем, что на тот момент у Обуховского завода не было свободных мощностей для завершения работ, заканчивать бронирование боевых машин должны были на Путиловском заводе.

27 мая 1916 года полковник поставил ГАУ в известность, что планирует вооружить свой самодвигатель двумя пулеметами «Максим», двумя 37-мм орудиями Гочкиса и 76,2-мм горной пушкой Данглиз-Шнейдера. Однако последующие работы над самодвигателем заставили разработчика отказаться от установки двух 37-мм орудий – внутри машины попросту не хватало места, чтобы разместить их расчеты.

В ноябре 1916 года бронирование первого трактора было завершено. На нем было установлено 76,2-мм орудие, располагавшееся в корпусе (в кормовой части) на модернизированном станке. Российская бронетехника тех времен наступала задним ходом, чтобы в случае начала артиллерийского обстрела можно было быстрее поменять позицию, поэтому и вооружение размещалось в задней части машины. Два пулемета «Максим» располагались в шаровых установках специальной конструкции Гулькевича, размещенных в круглой вращающейся башне, установленной на крыше корпуса самодвигателя.

Сам корпус, защищенный 6,5-мм листами брони, был разделен на два отделения. В переднем находились двигатель, трансмиссия, водитель, башенная пулеметная установка с боезапасом и пулеметчики. В заднем – артиллерийский расчет, боекомплект к орудию и второй пост управления, то есть трактором можно было управлять с двух постов. Общий вес машины с вооружением, боекомплектом и экипажем достигал 12 тонн.

Первый бронетрактор получил личное название «Илья Муромец» и был отправлен на испытания, прошедшие в ноябре–декабре 1916 года. На полигоне машина показала себя надежным и эффективным видом вооружения, и в 1917 году Путиловский завод получил заказ на изготовление еще одного самодвигателя. Изготовление второго экземпляра машины было завершено в марте 1917 года, он получил личное название «Ахтырец» (в честь Ахтырского гвардейского полка) и в апреле того же года был отправлен на испытания, которые также прошел успешно.

Но в этот период Россия уже переживала революционные потрясения. После Февральской революции царь Николай ІІ отрекся от престола, и вскоре к власти в Петрограде, а затем и во многих других губерниях России пришли большевики. Оба бронетрактора были поставлены на службу советской власти. «Илья Муромец», переименованный в «Красный Петроград», охранял Смольный дворец в самые критические моменты Октябрьского переворота, а «Ахтырец» 29 октября 1917 года был отправлен в Москву, где вместе с еще несколькими бронеавтомобилями участвовал в утверждении власти Советов. 1–2 ноября «Ахтырец» сражался с юнкерами, оставшимися верными Временному правительству – под прикрытием его огня бойцы Красной гвардии сражались на Кудринской площади, Новинском бульваре, улицах Бронной и Поварской.

В сентябре 1918 года бронетрактор «Ахтырец» перебросили в Казань, где он был включен в состав 3-го автобронеотряда Красной армии. С осени 1918 до конца 1919 года он сражался с войсками Колчака на Восточном фронте, а в январе 1920 года прибыл для ремонта в Москву. Его «родной брат» – бронетрактор «Красный Петроград» во время Гражданской войны находился в резерве Красной армии.

В 1922–23 годах оба самодвигателя отправили на переплавку из-за отсутствия запчастей.