Дерзость евреев: Операция «Ноев ковчег»

Через некоторое время после того, как в июне 1967 года Израиль одержал победу в Шестидневной войне, очевидной стала его уязвимость на море. 21 октября 1967 года два советских ракетных катера 183Р «Комар», находившиеся на вооружении египетской армии, обнаружили и успешно атаковали израильский эсминец «Эйлат» самонаводящимися противокорабельными ракетами П-15. Приказ об атаке отдал лично президент Насер. Гибель эсминца стала неожиданностью для обеих сторон. Катера «Комар» были первыми в мире ракетными катерами, и случай с «Эйлатом» стал для них боевым крещением. У египтян возникла эйфория от успеха, а Израиль осознал острую необходимость установления паритета в этом виде вооружений.

Разработки израильских противокорабельных ракет «Габриэль» начались еще в 1955 году. В конце 50-х годов к работе по их созданию подключилась военная авиационная компания IAI, а в 1962 году, после переговоров между премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом, заместителем министра обороны Израиля Шимоном Пересом и канцлером ФРГ Конрадом Аденауэром, созданием катеров занялась военная фирма из Бремена Lurssen Werft. В основу новых катеров «Саар» (что на иврите означает «шторм») водоизмещением 220 тонн легли чертежи немецкого торпедного катера «Ягуар».

Вплоть до Шестидневной войны влиятельные мировые государства то поворачивались спиной к Израилю, то возобновляли сотрудничество в зависимости от политической конъюнктуры. Начиная с 1948 года молодое еврейское государство выступало на международной арене в роли маргинала, поочередно сотрудничая с СССР, США, Великобританией и Францией, и в то же время регулярно попадая под эмбарго со стороны этих стран. К Израилю относились как к интересному национальному проекту, который долгое время не протянет. Большинство государств не хотело портить отношения с арабами, считая, что Израиль исчезнет с карты земли, а арабский мир останется. Поэтому канцлер Аденауэр, который искренне желал загладить вину немецкого народа перед евреями, согласился на строительство израильских катеров в Германии только при сохранении секретности данного проекта.

Однако после того как Израиль получил первые три катера «Саар», информация об этом просочилась в американские СМИ. Германия отказалась продолжать сотрудничество, но не возражала против того, чтобы катера были достроены в другом государстве.Производство было перенесено во Францию. В 1965 году французская верфь Constructions Mechaniques de Normandie в городе Шербур, принадлежавшая французскому промышленнику Феликсу Амио, начала строительство двенадцати катеров. Примерно 200 израильских специалистов приехали в Шербур, руководил проектом бригадный генерал Мордехай Лимон, уроженец белорусского города Барановичи.

То время было периодом активного сотрудничества Израиля и Франции. Франция обеспечивала до 75% всех поставок оружия еврейскому государству. Французские судостроители испытывали нехватку заказов, поэтому построили первые два катера уже весной 1967 года. Но в Шестидневной войне эти катера не приняли участие, так как Израиль не успел их вооружить.

За три дня до начала войны, 2 июня 1967 года, президент де Голль, заигрывая с арабским миром, объявил о том, что Франция отказывается продавать наступательное вооружение Израилю. Однако на катера это не распространялось, и два «Саара» отправились в Эрец-Исраэль осенью того же года. Однако далее ситуация обострилась: 26 декабря 1967 года боевики Организации освобождения Палестины напали на израильский авиалайнер в афинском аэропорту. Израиль ответил на этот теракт: через два дня израильские «коммандос» уничтожили 13 ливанских самолетов в аэропорту Бейрута. У Франции всегда были более теплые отношения с Ливаном, чем с Израилем, и де Голль ввел полное эмбарго.

4 января 1969 года экипажи еще трех достроенных катеров вышли в море под израильским флагом, что не на шутку разозлило министра обороны Франции. Он обратился к Мордехаю Лимону с вопросом: «Куда делись катера?» На что тот сообщил: «Принадлежащие Израилю катера получили приказ следовать в Хайфу». Было незамедлительно проведено служебное расследование – жители города и специалисты судоверфи говорили о том, что об эмбарго им никто не сообщал, а директор верфи заявил, что информация о введении полного эмбарго поступила к нему только 6 января. Все это подтверждалось документами местной почтовой службы, и раздосадованным чиновникам из военного ведомства Франции не оставалось ничего иного, как установить усиленную охрану над оставшимися пятью катерами.

Но французы недооценили хитрость евреев, которым все же удалось угнать «Саары». Сделано это было по ближневосточной традиции – в канун религиозного праздника, когда бдительность населения и армии усыплена. И если на Востоке военные операции часто начинались в канун или на исходе иудейского Йом-Кипура, то угон катеров из французского порта произошел в ночь перед Рождеством.

В ноябре 1969 года в Шербуре появился человек, который назвался Мартином Симом, судовладельцем из Норвегии. Он прибыл к руководителю верфи Феликсу Амио и заявил о желании купить оставшиеся катера. По словам Сима, его панамская компания нуждается в подобных катерах для разработки нефтяного шельфа возле Аляски.

Феликс Амио и французское правительство несказанно обрадовались норвежскому судовладельцу и заключили договор о купле-продаже катеров. Если бы французские спецслужбы были более проворными и трудолюбивыми, то они навели бы справки и узнали, что компания зарегистрирована в Панаме совсем недавно, а Мартин Сим имеет хорошие связи в израильском судостроительном бизнесе. Но желание поскорее продать катера «замылило» глаза французам. В Иерусалиме это чувствовали и даже начали фиктивные «торги». Израильское правительство потребовало компенсацию за катера, а буквально через пару часов после этого Мартин Сим заявил, что выкупит «Саары» за стоимость, на 5% превышающую компенсацию, требуемую евреями. Все это подтолкнуло Францию к скорейшему заключению договора с Симом.

Через некоторое время в Шербур приехало около пятидесяти «моряков-норвежцев». Все они были голубоглазыми блондинами. ЦАХАЛ постарался тщательно отобрать участников для этой операции, которая носила название «Ноев ковчег». Еще часть угонщиков прибыла в Шербур под видом израильских туристов. Если бы полиция задалась вопросом: «Зачем в Шербур приехало такое количество израильтян?», то операция, возможно, была бы провалена. Но французскую полицию это не волновало, как не волновало и то, что часть «норвежцев» говорила между собой на иврите. МОССАД усыпил бдительность жителей Шербура еще и тем, что часть людей из экипажа катеров, работавшая на судоверфи с самого начала строительства, заказала себе столики и ужин в ресторанах города на Сочельник. Евреи, празднующие рождение Христа – дерзкое и даже в чем-то издевательское прикрытие операции. Но, тем не менее, оно сработало. Помимо этого жителей города постепенно приучили к шуму заводящихся моторов. Моторы заводили «вхолостую» ежедневно на протяжении некоторого времени перед угоном.

В ночь с 24 на 25 декабря 1969 года пять ракетных катеров вышли из Шербура. Руководил операцией израильский офицер Эзра Кедем. На берегу в это время стояли Мордехай Лимон и Феликс Амио, который с самого начала был осведомлен о происходящем. Радость от успешного окончания столь дерзкой операции привела Лимона практически в состояние эйфории. Он демонстративно помахивал платочком и не мог сдержать слез.

После того, как все тайное стало явным, Мордехай Лимон был выслан из Франции, Феликс Амио признался в участии в операции, но избежал преследования. Французское правительство было в бешенстве и даже уволило часть своих военных чиновников, а официальный Иерусалим признал угон катеров только после того, как они зашли в Хайфу.

К началу Войны Судного Дня двенадцать ракетных катеров типа «Саар» уже стояли на вооружении ЦАХАЛ и успешно проявили себя во время боевых действий 1973 года.