«Деревянное чудо» Джеффри Де Хэвилленда оказалось самолётом выдающимся и настоящим «мастером на все руки». Разумеется не во всех ролях «Москито» был одинаково хорош, но как ночной истребитель — и перехватчик, и «интрудер» — он не имел себе равных в британской авиации и мог побороться за титул лучшего «ночника» всей войны.

Исходно DH.98 разрабатывался как чистый бомбардировщик, но в первых числах ноября 1939 года конструкторы начали проработку ещё двух вариантов: истребителя-разведчика и истребителя-бомбардировщика. Оба предусматривали вооружение из четырёх 20-мм пушек, размещённых под полом кабины, но первый остался двухместным и должен был нести три фотокамеры, а второй получил третьего члена экипажа — наблюдателя в кабине за крылом и сохранил бомбовую нагрузку в 1000 фунтов.

К концу года эти предварительные проекты превратились в «чистый» разведчик без стрелкового вооружения и двухместный истребитель без бомб. Однако когда в начале 1940 года дело дошло до оформления первого заказа на серийное производство, он включал в себя только разведчики и бомбардировщики. Об истребителях вспомнили в июле, да так, что на время они полностью вытеснили из заказа бомберов. По опыту первых боёв с Bf 110 «Москито-файтеры» должны были стать дальными дневными истребителями, но начало ночного бомбардировочного наступления на Британию привело к смене приоритетов и зимой 1940–1941 гг. назначением самолёта стал ночной перехват посредством радара.

От базовой модели (т.е. бомбардировщика) «Москито» Mk.II (спецификация F.21/40) отличался крылом, усиленным для ведения маневренного воздушного боя, и переделанной носовой частью, в которой разместили блоки радара AI Mk.IV и стрелковое вооружение (четыре пушки под полом кабины и четыре пулёмета винтовочного калибра в носовом коке). Также на Mk.II поставили «истребительное» (плоское) лобовое бронестекло.

Эти дополнения немного ухудшили аэродинамику, так что истребительный прототип (W4052), впервые взлетевший 15 мая, оказался на 15-20 км/ч медленнее бомбардировщика, но всё ещё оставался на уровне одноместных истребителей и на голову превосходил «Бофайтер» — самый совершенный на тот момент ночной истребитель Союзников.

Второй и третий истребительные прототипы построили в турельном варианте «по мотивам» спецификации F.18/40 и подняли в воздух в сентябре и декабре 1941 года. Дистанционно управляемая пулемётная башня «съедала» 30-50 км/ч в зависимости от углов поворота и подъёма стволов, поэтому тему вскоре закрыли, а оба аппарата переделали в тренировочные T.III.

Первые серийные экземпляры Mk.II прошли приёмочные испытания в последних числах декабря и уже в январе истребители стали самым массовым вариантом «Москито», пока в конце 1943 года не уступили пальму первенства истребителям-бомбардировщикам. После окончания войны производство резко замедлилось, но не остановилось и именно истребитель — NF.38 VX916, законченный постройкой в ноябре 1950 года и приятый в декабре, стал последним представителем семейства.

Модификации истребителей «Москито»

NF.II — первая модель «Москито» как ночного истребителя, отличавшаяся смешанным пулемётно-пушечным вооружением и радаром AI Mk.IV. В разное время она оснащалась 1480-сильными двигателями «Мерлин» 21, 22 и 23 и выпускалась на головном заводе фирмы в Хатфилде и «теневом» в Ливсдене. С декабря 1941 по май 1943 годов RAF приняли 313 экземпляров (включая «Special»), а ещё 196 планеров ливсденского производства, законченных в период с января 1943 по февраль 1944 годов, сразу после постройки передали на конверсию в типы 12 и 17.

NF.II (Special) — такое название получили 25 машин выпуска лета 1942 года, построенные специально для действий над неприятельской территорией и потому лишённые радаров, зато получившие бензобаки увеличенной ёмкости. Подобные аппараты делали (точнее, переделывали из обычных) и позднее, но отдельного обозначения они уже не получали.

NF.XII — тот же Mk.II с «Мерлинами»-21 и −23, только с более совершенным радаром AI Mk.VIII. Внешне этот вариант отличался изменённым контуром носовой части, в которой место пулемётов заняла РЛС с параболической антенной под радиопрозрачным обтекателем. Прототип этой модификации, переделанный из серийного Mk.II, вышел на испытания в августе 1942 года, осенью провели конверсию ещё двух аппаратов (все хатфилдские), а в 1943 году новыми радарами оснастили серию из 96 ливсденских «двоек» выпуска января-июня.

NF.XVII — тот же Mk.XII с ещё более совершенным радаром AI Mk.X, для размещения которого пришлось ещё раз переделать носовую часть фюзеляжа. В этот вариант конверсировали серию из 100 ливсденских «двоек», выпущенных с мая 1943 по февраль 1944 годов.

NF.XIII — аналог Mk.XII, но не конверсионный, а изначально строившийся под радар AI Mk.VIII и основанный на планере FB.VI с его «универсальным» (усиленным) крылом, предусматривающим подвеску дополнительных бензобаков, или (в теории) бомб. Завод в Ливсдене в период с сентября 1943 по май 1944 годов поставил 270 таких машин с двумя модификациями двигателей («Мерлин»-23 и 1620-сильный «Мерлин»-25) и двумя типами радиопрозрачных коков: сначала с так называемым «напёрсточным носом» от Mk.XII, а потом с универсальным (он же «бычий») от Mk.XVII.

NF.XIX — тот же Mk.XIII позднего выпуска, только с радаром AI Mk.X. Выпускался в Хатфилде и Ливсдене серией в 280 экземпляров, поставленных RAF в период с апреля 1944 по ноябрь 1945 годов.

«Второе поколение» истребителей «Москито»

В 1942-1943 годах инженеры Де Хэвилленда прорабатывали вопрос установки «Мерлинов» с двухступенчатым нагнетателем на «Москито» разного назначения, но увеличение высотно-скоростных характеристик тогда посчитали более важным для бомбардировщиков и разведчиков (модели VIII и IX), поэтому «перемоторивание» истребителей отложили «на потом» и планируемое серийное производство NF.X и NF.XIV («второй» и «тринадцатый» с новыми двигателями) так и не состоялось.

Тем не менее, первым боевым «москитом» второго поколения всё же стал истребитель. Опыты по установке новых двигателей проводили на W4050 — первом прототипе всего семейства «Москито». На нём же собирались испытать и герметичную кабину, впоследствии внедрённую в серию на бомбардировщиках и разведчиках начиная с Mk.XVI, но из-за трудностей с доводкой мотоустановки решили делать это на отдельном прототипе (MP469) — «внесерийном» аппарате, заказанном в начале июля 1942 года и построенном с использованием планера от серийного B.IV. На испытания машина вышла в начале августа, но вскоре после этого последовало указание срочно переделать её в истребитель для перехвата высотных разведчиков Ju 86 .

HF.XV — такое обозначение получил бывший экспериментальный бомбардировщик, который максимально облегчили, в том числе лишив бронезащиты, оснастили удлинёнными законцовками крыла и «имплантировали» пулемётный нос от Mk.II, но без радара. В таком виде машина впервые поднялась в воздух 15 сентября, а уже на следующий день её поставили на боевое дежурство в Высотном флайте RAF (High Altitude Flight). Однако вскоре самолет был возвращён на фирму для устранения выявленных недостатков, так и не успев совершить ни одного боевого вылета,

NF.XV — во время ремонта прототипа поступило новое указание переделать его в ночной истребитель. На этот раз ему поставили радарный нос от Mk.XII, а пулемёты перенесли в специально спроектированную подфюзеляжную гондолу, размещённую под бомбоотсеком. В таком виде самолёт вышел на испытания в начале ноября 1942 года, а позже построили (точнее, переделали из находившихся в процессе постройки B.IV) четыре серийных экземпляра с двигателями противоположного вращения «Мерлин»-72/73 1680 л.с. (позже −76/77 1710 л.с.) и законцовками крыла чуть меньшей длины.

Вся четвёрка на короткое время попала в опытово-боевую Часть Истребительного Перехвата (Fighter Interception Unit), а в марте 1943 года их вместе с прототипом передали в 85-ю эскадрилью для организации в ней специального высотного флайта «C». Но в течении следующих нескольких месяцев высотные рейдеры в зоне ответственности части не появлялись, а для решения обычных задач слабо вооружённые и лишённые пассивной защиты перехватчики были не пригодны в принципе, поэтому уже в августе 1943 года их списали. Один аппарат затем переделали в метеоразведчик и передали в 1409-й флайт, а остальные использовали только для испытаний и как учебные пособия.

Эпизод с высотным истребителем стал лишь небольшой флуктуацией в общей истории «Москито», и истребители выпуска 1943 года продолжали оснащаться двигателями двадцатой серии, а переход ко второму поколению начался только в начале 1944 года. И пусть к тому времени «Мерлины» поздних моделей уже перестали быть дефицитом, но до «затоваривания» было ещё далеко, поэтому выпуск истребителей обоих поколений до конца 1945 года шёл параллельно.

NF.XXX — тот же Mk.XIX, но с двигателями «Мерлин»-72, позже −76 и −113. Выпускался в Ливсдене серией в 530 экземпляров, принятых RAF в период с апреля 1944 по июнь 1945 годов.

NF.31 — так и не запущенный в серию варинат «тридцатого» с двигателями «Мерлин»-69 американского производства.

NF.36 — истребитель с 1710-сильными двигателями «Мерлин»-113/114 (позже 113A/114A) противоположного вращения, от Mk.XXX отличавшийся только комплектом оборудования. Выпускался в Ливсдене серией в 163 экземпляра, поставленных в RAF в период с мая 1945 (уже после Дня Победы) по март 1947 годов.

NF.38 — тот же Mk.36, но с радаром AI Mk.IX, в 1948-50 гг выпущенный серией в 101 экземпляр на заводах «Де Хэвилленд» в Хатфилде и Честере. В строевых частях Содружества эта модель не использовалась, но поставлялась на экспорт в Югославию.

В боевом строю

Если не учитывать «турбинлайты» (самолёты с радаром и прожектором, которые должны были наводить на цель одномоторные истребители и подсвечивать им объект атаки), на конец 1941 года в боевом составе RAF имелось 22 эскадрильи ночных истребителей. Тем не менее для введения в строй нового типа в декабре, ещё до принятия RAF первого серийного аппарата, сформировали новую часть за номером 157. В январе она начала получать первые боевые самолёты, но поставки ранних «Москито-файтеров» шли немногим быстрее «Москито-бомберов» и процесс растянулся до середины апреля. С переучиванием лётчиков дело обстояло ещё хуже: за то же время удалось завершить подготовку только семи экипажей.

Весной набранный запас техники позволил начать постепенное перевооружение двух эскадрилий «Дефиантов»: 151-й в начале апреля и 264-й в начале мая. Обе завершили этот процесс в июле, а четвёртой по счёту эскадрильей «Москито-файтеров» стала 23-я, специализировавшаяся на тактике интрудеров и в период с начала июня по август 1942 года заменившая свои прежние «Хэвоки» и «Бостоны» на «Москито» NF.II (Special). Собственно, вся партия «особых» истребителей и была заказана специально для данной эскадрильи, поскольку радар тогда считался секретным устройством, с которым запрещалось летать над неприятельской территорией.

Следующей в августе-сентябре пересела с радарных «Хэвоков» на радарные же «мосси» 85-я, а осенью-зимой 1942–1943 гг. настала очередь четырёх эскадрилий «Бофайтеров» (25-й, 410-й канадской, 307-й польской и 456-й австралийской) и одной эскадрильи «Бостонов-Интрудеров» (605-й), после перевооружения сохранившей свою специализацию. На этот раз обошлись без заказа серии специальных истребителей, ограничившись демонтажом РЛС со стандартных «двоек». Аналогичный «даунгрейд» прошло и некоторое количество самолётов других эскадрилий, в 1943 году приступивших к выполнению этого типа миссий.

Однако сознательное урезание технических возможностей перехватчиков трудно было назвать удачным решением, особенно в свете разворачивания производства истребительно-бомбардировочной модификации «Москито», и в мае 1943 года находившаяся в процессе перевооружения с «Бостонов» 418-я эскадрилья RCAF стала первой строевой частью, получившей FB.VI, а летом-осенью они пошли ещё в десяток ночных истребительных эскадрилий.

Ещё одним нововведением 1943 года стало появление модификаций «Москито» с более совершенными радарами AI Mk.VIII и Mk.X. «Строевой дебют» они прошли в одной и той же части — 85-й эскадрилье, получившей первые NF.XII и NF.XV в марте, NF.XIII в октябре и NF.XVII в ноябре. Полгода спустя она же получила первые NF.XIX, и только «тридцатка» дебютировала в другой эскадрилье — 219-й в июне 1944 года.

С внедрением нового радиоэлектронного оборудования командование решило понизить степень секретности старых систем и в июле 1943 года сняло ограничения на использование уже устаревающего AI Mk.IV, допустив его установку в том числе на интрудерах. Это решение позволило избегать лишнего смешения модификаций в одной части и к концу года FB.VI остались только в нескольких специализированных интрудерских эскадрилильях. Там же собрали и оставшиеся в строю NF.II, значительная часть которых лишилась пулемётного вооружения, а освободившиееся место заняла аппаратура «Серрейт» (детектор работы немецких авиационных радаров) или «Перфектос» (наведение на сигналы немецких ответчиков свой/чужой).

Когда весной 1944 года «двойки» стали массово списывать по износу, на замену им поступали новые «шестёрки», часть из которых получили высвободившиеся радары AI Mk.IV, иногда сами по себе (и тогда вооружение сохранялось в полном объёме), но чаще в комплекте с «Серрейтом» или «Перфектосом». А под самый конец года в бой пошли машины с более подходящим для действий на малых высотах ленд-лизовским радаром AI Mk.XV, смонтированном в специальной капсуле, размещённой в пулемётном отсеке и небольшим «напёрстком» выступавшей из носового кока. По логике, все упомянутые радарные конверсии истребителей-бомбардировщиков стоило бы переименовать в NF.VI, однако смены префикса так и не случилось.

К началу осени 1944 года «Марк II» сохранились лишь в одной эскадрилье (239-й), а в ноябре они окончательно исчезли из боевого состава RAF. А прежде широко распространённые на западе Европы Mk.XII к июлю остались только в 307-й эскадрилье, а в январе 1945 года они были списаны и там. «Тринадцатые» же благополучно провоевали до самого конца войны, пусть и остались к этому моменту лишь в паре эскадрилий.

NF.XVII, на пике численности состоявший на вооружении шести эскадрилий, списали в марте 1945 года. «Марк 19» оказался более редким и попал лишь в четыре эскадрильи Западного фронта, в двух из которых он оставался на конец войны. А лавры самого распространённого «ночного москита» 1945 года принадлежат модели 30, оставшейся в строю и в послевоенное время.

Если рассматривать ночную истребительную авиацию Содружества в целом, то на Западном фронте её боевой состав в середине 1943 года уже более чем наполовину состоял из самолётов Де Хэвилленда (12 эскадрилий из 20), а в августе следующего года стал «цельно-москитным». На других ТВД «Бофайтеры» продержались дольше, но и там на момент завершения Второй мировой войны в роли ночных истребителей остались одни «Москито».

Окраска и обозначения

Ранние серийные «Москито» Mk.II в соответствии с действующими на тот момент стандартами для ночных истребителей окрашивались целиком в чёрный цвет экстра-матовой краской Special Night, популярно известной как «ламповая чёрная» (т.е. сажа), но в апреле 1942 года её заменили на «простую» Ночную краску, прозванную «гладкой чёрной». Само по себе это нововведение дало прирост скорости в десяток миль в час, а вкупе с установкой реактивных выхлопных патрубков — и все двадцать. Да и в плане маскировки это оказалось выгоднее, особенно в условиях сумерек и лунных ночей.

В октябре того же года стандарты окраски ещё раз поменялись и на этот раз более радикально. На обычных («оборонительных») ночных истребителях вообще отказались от чёрного цвета, перейдя на более светлые тона: светло-серый Medium Sea Grey в качестве базового покрытия, на верхних поверхностях дополненного камуфляжными пятнами зелёного Dark Green. А для ночных интрудеров тогда ввели отдельный стандарт, по которому на верхних поверхостях самолёты несли дневной истребительный камуфляж из того же Dark Green, но в паре с более тёмным и имеющим синий отлив серым Ocean Grey, а нижние красили в «гладкий чёрный».

Впрочем, в указанном виде «интрудерский» камуфляж просуществовал всего полтора месяца, уже в декабре «дневную» Океанскую краску в нём заменили «ночной» Средней Морской Серой.

Далее до конца войны стандарты окраски уже не менялись, если не считать эпопеи с высотным истребителем «Марк 15». В бытность HF.XV его прототип был рассчитан на дневное применение, а потому получил зелёно-серый камуфляж верхних поверхностей при светло-синих нижних. По одним предположениям это были стандартные «дневные» Dark Green и Ocean Grey вкупе с PRU Blue, а по другим морская серо-зелёная «сланцевая» Dark Slate Grey со светло-серой Sky Grey и синей Deep Sky.

Сразу после переделки в NF.XV прототип полностью выкрасили в PRU Blue, но ближе к концу года перекрасили в Deep Sky. В тот же цвет потом окрасили все серийные аппараты. В таком виде они поступили в 85-ю эскадрилью, где вскоре были перекрашены в «гладкий чёрный», однако под конец пребывания в части всей пятёрке вернули прежнюю «глубоко-небесную» окраску.

Опознавательные знаки всех европейских «Москито» состояли из триколора на киле, четырёхцветной (с внешним жёлтым кольцом) кокарды на борту и двухцветной (с января 1945 года трёхцветной) сверху крыла, а нижние поверхности оставались без знаков национальной принадлежности. Сами знаки исходно соответствовали стандарту 1940 года с равной шириной всех полос, а в мае 1942 года их заменили новыми с уменьшенной площадью белых и жёлтых элементов.

Бортовые коды на всех ночных истребителях наносили красным цветом, а серийные номера на чёрных машиных были красными, а на камуфлированных — стандартно чёрными, но иногда (обычно на ранних машинах) тоже красными.

Чёрно-белые «полосы вторжения», летом-осенью 1944 года бывшие отличительной особенностью самолётов Союзников на Западном фронте, присутствовали и на истребителях «Москито». Но в обязательном порядке их наносили только в тех эскадрильях, которым предстояло прикрывать войска на континенте, а в остальных они встречались редко.

Ночные бои на Западном фронте

Как уже упоминалось выше, в апреле 1942 года «Москито» NF.II имелись в двух эскадрильях, но в обеих частях новую технику успели освоить лишь несколько экипажей. Спокойно продолжать тренировки им не позволило начало «бедекерских рейдов» Люфтваффе (по городам из туристического путеводителя Бедекера), заставившее англичан бросить в бой все доступные силы.

Первым боевым применением «Москито-файтеров» стало участие трёх самолётов 157-й эскадрильи в отражении налёта на Норидж в ночь на 28 апреля. После возвращения на базу лётчики докладывали о нескольких контактах с противником, потерянных прежде чем удавалось выйти на рубеж открытия огня. Двое суток спустя свой первый «москитный» боевой вылет совершила и 151-я эскадрилья. В ту же ночь один из экипажей 157-й почти сумел догнать Do 217, но под лунным светом немцы вовремя заметили опасность и ушли от преследования пикированием.

Ровно месяц спустя, в ночь на 30 мая, сквадрон-лидер Глинн Эшфилд (Glynn Ashfield) из той же 157-й эскадрильи сумел одержать первую подтверждённую воздушную победу «Москито», сбив у дуврского побережья Do 217E из KG 2. А флайт-лейтенанту Денису Пеннингтону (Denis A. Pennington) из 151-й в ту же ночь довелось открыть другой список — перечень истребителей этого типа, пострадавших от неприятельского огня: он атаковал и сумел поджечь He 111H, но и сам попал под меткий огонь воздушного стрелка, «вырубивший» перехватчику один двигатель, после чего противники разошлись каждый в свою сторону.

Второго успеха «москиты» добились лишь в ночь на 25 июня, когда экипажу командира 151-й эскадрильи винг-коммандера Ирвинга Смита (Irving S. Smith) выдался весьма хлопотный вылет. В 23:30 он перехватил He 111H-6 из 17-й инструкторско-опытовой команды и, сблизившись до 300 ярдов, открыл огонь, добившись некоторого числа попаданий, от которых за самолётом потянулся шлейф бензина из пробитых баков. Тем не менее, противник сумел уйти пикированием и благополучно приземлился в Нидерландах, однако потерял одного члена экипажа (выпрыгнул с парашютом, когда на борту начался пожар, и погиб в море).

В 23:40 начался «второй акт» с перехватом ещё одного «He 111» (в действительности это был Do 217E-4 из II./KG 40), атакой с дистанции 100 ярдов и падением горящего бомбардировщика в воду. А спустя 8 минут оператор обнаружил новую цель. Па этот раз лётчик открыл огонь с 200 ярдов, добившись многочисленных попаданий по крыльям, что привело к взрыву бензобаков и началу пожара. Тем не менее, Do 217E-4 из I./KG 2 продолжал горизонтальный полёт, пока ещё одна точная очередь, выпущенная в упор, не отправила его в неуправляемое падение.

Несколько ранее, 13 июня, 264-я эскадрилья тоже начала боевые вылеты на «Москито», и в ночь на 29-е один из её экипажей был близок к успеху, преследуя Do 217E-2 из KG 2. Британцы подбили бомбардировщик, но добить его не смогли (он плюхнулся потом на вынужденную во Франции). Поэтому официальным открытием боевого счёта эскадрильи после перевооружения на двухмоторники стал Ju 88A-4 из KGr.106, в ночь на 31 июля сбитый сквадрон-лидером Чарлзом Куком (Charles A. Cooke) — бывшим комэском, пониженным до флайт-коммандера в связи с переводом эскадрильи на «многомоторный» штат. Кроме всего прочего, этот «Юнкерс» оказался первой жертвой «Москито», рухнувшей непосредственно на английскую землю, а не упавшей в море или разбившейся при возвращении на базу.

23-я интрудерская в свою очередь приступила к боевым вылетам на новом типе в ночь на 6 июля. На единственном на тот момент NF.II (Special) тогда полетел командир части винг-коммандер Берти Хор (Bertie R.O’B. Hoare). Вылет прошел без каких-либо событий, а на следующую ночь тот же экипаж сумел открыть счёт побед «Москито»-интрудеров, отчитавшись об уничтожении Do 217 над Францией.

В том же месяце, в ночь на 29-е ещё однин экипаж из той же эскадрильи — флайт-сержант Кеннет Хокинс со штурманом сержантом Эриком Грегори (Kenneth J.O. Hawkins & Eric C. Gregory) открыли счёт безвозвратных боевых потерь типа, не вернувшись из интрудерского рейда над Голландией. А аналогичная операция 8/9 сентября стоила эскадрилье сразу трёх самолётов и поставила «антирекорд» суточных потерь истребителей «Москито» в ходе боевых вылетов, побитый лишь летом 1944 года.

«Интрудерство» по понятным причинам вообще было делом весьма опасным: действия над вражеской территорией означали угрозу от зениток и истребителей противника в дополнение к обычным опасностям ночных полётов и оборонительному огню немецких стрелков, а заведомо большие расстояния оставляли меньше шансов поврежденной машине дотянуть до ближайшей базы и осложняли работу поисково-спасательной службы.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что относительные потери в «наступательных» операциях постоянно превышали таковые в «оборонительных». Более того, вплоть до ноября 1943 года в интрудерских вылетах число потеряных по всем причинам своих самолётов стабильно превышало число заявленных лётчиками воздушных побед, не говоря уже о числе реально сбитых самолётов противника.

Однако абсолютные величины потерь всё же не доходили до неприемлемого уровня и интрудерские операции продолжались в постоянно увеличивающихся масштабах, благо уменьшение активность немецкой бомбардировочной авиации позволяло выделять на такие миссии всё большее число самолётов.

Изначально экипажи интрудеров были нацелены на перехват возвращающихся из рейдов на Англию бомбардировщиков у их собственных баз, но в 1943 году появились новые разновидности этой тактики. Например, «рейнджеры» уже не были привязаны к отражению немецких налётов, а проводили свободную охоту в заданных районах, атакуя как воздушные, так и наземные цели. Причём дневные рейнджеры, в отличии от ночных, основной упор делали именно на штурмовые удары (в основном по паровозам и автомашинам), оставляя борьбу с самолётами на долю одноместных истребителей.

Третьей разновидностью «интрудерства» стал «инстеп» — дневное патрулирование над морем (у берегов Франции) для прикрытия противолодочных самолётов Берегового Командования от ударов немецких фронтовых и тяжёлых истребителей. По аналогии с такими вылетами, рейды к берегам Норвегии в неофициальном порядке стали называть «аутстепом».

Ещё два типа миссий — «флауэр» и «махмуд» соответствовали вылетам в поддержку действий собственных бомбардировщиков: первый обозначал удары по аэродромам немецких ночных истребителей, а второй, выполнявшийся исключительно «радарными» истребителями, — следование перед основным потоком бомбардировщиков для выманивания на себя перехватчиков противника и связывания их боем.

Следующим шагом в развитии этой идеи стало включение нескольких ночных истребительных эскадрилий в состав 100-й группы Бомбардировочного Командования: в декабре 1943 года туда перевели 141-ю и 239-ю, сформировали 169-ю, а 515-ю преобразовали из опытовой в боевую. В мае 1944 года к этой четвёрке добавили ещё 85-ю и 157-ю эскадрильи, а в июле — 23-ю.

Уже упоминавшиеся выше ограничения на использование радаров в интрудерских операциях неукоснительно соблюдались, но с ростом процентной доли истребителей поздних модификаций в боевом строю это грозило стать помехой для грядущих вылетов на поддержку десанта в Нормандии, а потом и войск на континенте. Поэтому в мае 1944 года, когда подготовка операции «Оверлорд» вошла в финальную стадию, экипажи «Москито» NF.XII и XIII начали «неавторизованные» рейды над Францией. Но всё же самолёты с AI Mk.X к таким вылетам приступили только в июне, уже после высадки, когда все запреты были официально сняты.

Высокая скорость «Москито» обеспечивала им возможность успешного перехвата любого разведчика или бомбардировщика противника за исключением высотных Ju 86 и реактивных Me 262 и Ar 234. По истребителям-бомбардировщикам Fw 190 и Me 410 «деревянное чудо» тоже работало вполне успешно даже в условиях дежурства на земле, но в таком случае перехват требовал постоянной работы двигателей в режиме максимальной продолжительной мощности и чётких действий как экипажа перехватчика, так и персонала наземных станций наведения, иначе немцы успевали «ударить и убежать».

А вот перехват самолётов-снарядов, в котором «Москито» участвовали на протяжении всего времени применения этого оружия немцами, был возможен только при дежурстве в воздухе и требовал обязательного разгона на пикировании и очень точного расчёта времени начала атаки, а в случае успеха был чреват «подрывом» на сбитой «Фау-1».

С этой проблемой столкнулся первый же «москитный» победитель «летающей бомбы» — пилот-инструктор 54-й OTU флаинг-офицер Рейн Шульц (Rayne D. Schultz), сбивший самолёт-снаряд в ночь на 15 июня 1944 года и вернувшийся на аэродром с почти полностью сожжённым полотном обшивки. Впрочем, подобная опасность была обычным делом и при перехвате бомбардировщиков, но там основную угрозу предствлял не взрыв как таковой, а столкновение с обломками, стоившее англичанам как минимум десятка потерянных «Москито» (и это только те эпизоды, когда было кому докладывать об обстоятельствах боя).

Изложенное выше касалось ночных действий, а дневные с одной стороны были проще, потому что всё видно, а с другой стороны сложнее и опаснее по той же самой причине. И если дневные рейнджеры и интрудеры при встрече с истребителями противника имели полное право просто удрать, то «инстеп», например, был нацелен именно на ведение воздушных боёв, и их статистика выглядит для британцев безрадостно.

Несмотря на очевидное преимущество в лётных данных «Москито» по сравнению с Ju 88C, общим итогом их боестолкновений в светлое время стала немецкая победа «по очкам», что разительно отличается от результатов ночных воздушных боёв истребителей тех же типов. А уж если дело доходило до встреч с Fw 190, то «москиты» из охотников превращались в жертву и терпели поражение «с сухим счётом».

Соответственно, «Москито», будучи отличным штурмовиком и ночным истребителем, в качестве дневного истребителя показал себя не лучшим образом и мог успешно «работать» разве что по разведчикам и бомбардировщикам противника. С борьбой с себе подобными («церштёррерами») он справлялся уже посредственно, а против одномоторных «ягеров» оказался просто беспомощным.

«Заморские» и ленд-лизовские «Москито»

В отличие от бомбардировщиков «Москито», которым во Вторую мировую довелось повоевать только на Западном фронте, география применения ночных истребителей того же семейства оказалась более широкой. «За морем» они впервые появились в декабре 1942 года, когда 23-я эскадрилья перелетела из Англии на Мальту. На новом месте эта часть продолжала выполнять интрудерские миссии сначала на безрадарных NF.II, а потом на новых FB.VI, пока в мае 1944 года не вернулась обратно в метрополию.

Второй «заморской» стала 256-я, в июле 1943 года отправившая на Мальту один флайт для обеспечения ПВО сицилийского десанта, а в октябре перебравшаяся туда в полном составе. Летая на NF.XII и XIII, она поначалу решала только задачи ПВО, а осенью 1944 года переключилась на «интрудерство».

В 1944 году началось поступление «москитов» и в некоторые другие средиземноморские эскадрильи. Две из них тогда получили небольшое число NF.XII и XIII в дополнение к старым «Бофайтерам», однако использовали их не слишком долго — не более полугода. А зимой 1944–1945 гг. ещё две эскадрильи «Бофайтеров» прошли полное перевооружение на «Москито» NF.XIX, и с марта ночная истребительная авиация Содружества на Средиземноморском ТВД тоже стала «цельномоскитной», однако «усохла» при этом с 9 эскадрилий на пике численности в октябре 1943 года до трёх на конец войны.

Окраска и обозначения средиземноморских «Москито-файтеров» остались теми же, что и на Западе, а единственным «театровым» отличием, да и то мало распространённым, можно назвать красные коки и чёрные кодовые буквы на некоторых машинах.

Всего за время боевых вылетов над островами Средиземного моря, Северной Африкой, Италией, Балканами и Южной Францией экипажи истребителей «Москито» одержали порядка 70 воздушных побед, полсотни из которых приходятся на 1943 год. Собственные безвозвратные потери составили чуть более 40 машин, половина из которых также пришлась на 1943-й.

С того же 1943 года бок-о-бок с англичанами на Средиземном море воевали четыре американских ночных истребительные эскадрильи. Все они летали на «Бофайтерах», пока зимой-весной 1945 года не пересели на более современную технику. Три из них прошли перевооружение на «Чёрную Вдову», а 416-я NFS стала дважды уникальной: единственной американской частью первой линии, вооружённой «Москито-файтерами» и единственным «пользователем» модели NF.XXX на Средиземноморском ТВД. Первые несколько аппаратов этого типа она получила в ноябре 1944 года, а в декабре начала их использование в боевых вылетах.

В январе-феврале 1945 года пятисамолётный детачмент части воевал на Западном фронте, действуя в оперативном подчинении 425-й эскадрильи, но из-за организационных просчётов командировка эта оказалась не слишком удачной.

Но основным полем действия части и тогда, и позже оставалась северная Италия, где лётчики проводили интрудерские рейды, ночные и (в апреле 1945 года) дневные, а также занимались «оборонительным» патрулированием над своими войсками и вылетами на перехват. В одном из них, в ночь на 1 марта экипаж капитана Лоренса Энглерта (Lawrence E. Englert) одержал первую и единственную воздушную победу американских «Москито».

Впрочем, собственного аппарата янки тогда тоже лишились, но не из-за действий противника. Всё началось ещё на этапе набора высоты, когда так и не включилась вторая ступень нагнетателя правого двигателя, а потом он вообще отказал, и финальную стадию перехвата пришлось проводить на одном моторе. Тем не менее, Ju 188 успешно удалось догнать и расстрелять. На обратном пути неисправный двигатель вдруг вспыхнул, вдобавок отказала большая часть приборного оборудования. Но радио осталось рабочим и по командам с земли лётчик сумел выйти к аэродрому, однако при заходе на посадку выяснилось, что правую «ногу» шасси заклинило, а самолёт никак не получается удержать на прямом курсе. Поэтому после набора необходимой высоты экипаж покинул машину. А всего в боевых вылетах 416-я потеряла шесть «Москито», все на Итальянском фронте.

Американцы оставили без изменений британский камуфляж своих NF.XXX, заменив лишь кокарды на «звёзды и полосы» в четырёх позициях: по бортам фюзеляжа, на левом крыле сверху и правом снизу, а триколор на хвосте могли как закрасить, так и оставить как было. Бортовых кодов или тактических номеров 416-я эскадрилья не признавала, используя в качестве индивидуальных обозначений английские серийные номера.

Для полноты картины «заморского» примениния стоит также упомянуть и дальневосточные «Москито-файтеры», успевшие попасть в боевой состав частей первой линии, но так и не вступившие в бой с японцами.

На Тихом океане британцы располагали только двумя ночными истребительными эскадрильями. Обе воевали на «Бофайтерах», а в 1945-м сменили их на «Москито» NF.XIX. 176-я на момент японской капитуляции как раз находилась в процессе перевооружения, а 89-я прошла его с марта по июнь, но не вернулась на Бирманский фронт, а осталась в тылу дожидаться начала Малайской операции, так и не состоявшейся из-за окончания войны.

Служба в ВВС мирного времени

После окончания боевых действий обе индийско-бирманские ночные истребительные эскадрильи продолжали эксплуатировать «Москито» NF.XIX вплоть до расформирования в первой половине 1946 года.

На Средиземном море от «Москито» первыми избавились американцы, летом 1945 года перевооружив 416-ю NFS на P-61B, а англичане тогда же расформировали одну из трёх своих эскадрилий (600-ю). Зато осенью они перевооружили 256-ю на NF.XIX, а в начале 1946 года частично перевооружили 255-ю на NF.XXX. Однако в том же году обе эти эскадрильи расформировали.

На бывшем Западном фронте к концу 1945 года число эскадрилий сократилось с 18 до семи, зато самолёты всех ранних модификаций списали, оставив в частях первой линии только аппараты «модели 30», а в течение следующего года повсеместно заменили их машинами послевоенного выпуска. Попутно в 1946 году расформировали ещё две эскадрильи, зато создали одну новую, и по состоянию на 1 января 1947 года ночные истребительные силы RAF состояли из шести эскадрилий: 23-й (бывшая 219-я), 25-й, 29-й, 85-й, 141-й (новой) и 264-й (бывшая 125-я), все на «Москито» NF.36.

А старыми «тридцатками» в том же году укомплектовали семь эскадрилий резервистов и ауксилиариев: 500-ю, 502-ю, 504-ю, 605-ю, 608-ю, 609-ю и 616-ю. Но уже в следующием году их все (кроме 616-й — её в 1949-м) перевооружили на одноместные истребители разных типов («Спитфайры»-16 и −22, «Метеор»-3 и «Вампир»-1).

Эскадрильи первой линии тем временем продолжали эксплуатировать NF.36, но от планов перехода на NF.38 отказались из-за того, что эта модель не имела особых преимуществ перед предшественницами, зато несла лишние проблемы с перетяжелённым и ненадёжным радаром. Из-за нехватки «тридцать шестых» 29-й эскадрилье в октябре 1950 пришлось вернуть «тридцатые», но не слишком надолго, потому что на подходе были уже реактивная техника.

Перевооружение всех «западных» частей первой линии на новые самолёты прошло с июля 1951 по июнь 1952 годов, при этом 23-й и 25-й эскадрильям достались «Вампиры» NF.10, а остальные получили «Метеоры» NF.12. После этого поршневые «ночники» остались только на Ближнем Востоке.

В 1949 году из-за роста напряжённости в регионе, специально для прикрытия зоны Суэцкого канала сформировали 39-ю эскадрилью, а два года спустя ещё одну, которой присвоили номер 219. Обе летали на «Москито» NF.36 вплоть до перевооружения на «Метеоры» NF.13 в марте 1953 года, закончив тем самым историю «Москито-файтеров» в строевых частях RAF.

Послевоенное сокращение ВВС привело к образованию значительных излишков боевой техники, которую охотно продовали на экспорт. Не стали исключением и «Москито-файтеры»: Швеция приобрела 60 NF.XIX, NF.XXX попали в Бельгию, Францию и Израиль (24, 23 и 20 экземпляров соответственно), а Югославия купила 57 NF.38. Однако, история их эксплуатации и применения уже выходит за рамки данной статьи.