27 марта 1854 года после сокрушительной победы русского флота над турецким у порта Синоп, названной в западной прессе «синопской резней», Англия и Франция объявили войну России. Так вместе со вторым этапом Крымской войны начался закат эпохи русских парусных судов.
Накануне
К началу Крымской войны даже на фоне более современных английских кораблей военно-морские силы Российской империи представляли собой значительную силу. В них входили Черноморский и Балтийский флоты, а также четыре небольшие флотилии – Беломорская, Каспийская, Камчатская и Аральская. Это было ни много ни мало 40 линейных кораблей, 15 фрегатов, 24 корвета и брига вместе с 16 пароходофрегатами – кораблями, оснащёнными помимо парусов ещё и паровым двигателем. Всё это дополнялось отличной выучкой личного состава, про подготовку которого не без восхищения отзывались даже враги. Так, датский морской министр накануне Балтийских сражений на вопрос английского адмирала Ч. Непира о состоянии русского флота ответил:
О, они маневрируют прекрасно, всегда ходят на очень малых интервалах.
Но если Балтийский флот в то время считался «лицом» императорского флота и больше внимания уделял подготовке к смотрам, нежели к боевым действиям, то Черноморский флот из-за своей близости с Портой находился в постоянной боевой готовности. Бывший под управлением выдающихся адмиралов того времени – Нахимова, Корнилова, Истомина, – он существенно превосходил по силе своего главного противника – Османскую империю. На его вооружении было 7 пароходофрегатов, 16 корветов и бригов, 6 парусных фрегатов, 14 парусных линейных кораблей и более сотни мелких судов против 70 турецких военных кораблей.
Русские парусники середины XIX века славились своим вооружением и быстроходностью – 120-пушечные корабли «Великий князь Константин», «Париж» и «Двенадцать апостолов» не знали себе равных. Поэтому у Николая I были серьёзные основания надеяться на успех в Крымской войне, не вступи в войну Англия и Франция. Совместный флот союзников Турции в два раза превосходил русский по количеству линейных кораблей и почти в десять раз по количеству паровых винтовых кораблей. Против последних оказались бесполезными и богатейший опыт легендарных адмиралов, и отменная выручка личного состава.
Паровой двигатель против парусов
В чём же был секрет пароходов и почему их до сих пор не было на вооружении русской армии? Обычно это объясняют отсталостью отечественного судостроения в сравнении с английским или французским, к которой нас привели затянувшееся крепостное право и, как следствие, экономическая отсталость. Это верно лишь отчасти. На самом деле первое российское судно с паровым двигателем – барка «Елизавета» – было спущено на воду ещё в 1815 году в Петербурге, всего лишь через 7 лет после того, как первый удачный пароход «Клермонт», созданный Робертом Фултоном, был испытан в США. К 1840 году в России курсировало уже около сотни пароходов, которые в основном принадлежали частным компаниям. У них были огромные преимущества перед парусниками: для их управления требовалась меньшая команда, что позволяло владельцам транспортных компаний сэкономить, они могли спокойно подниматься по течению крупных рек, не должны были стоять на рейде в ожидании буксира, а главное, не зависели от погоды, способные спокойно маневрировать при любом ветре.
Но, несмотря на все эти очевидные плюсы, военно-морское командование Российской Империи не торопилось обзаводиться военными пароходами. Успех, сопровождавший русский парусный флот ещё со времён Петра, не давал спокойно взглянуть в лицо прогрессу. Многие царские министры и адмиралы были уверены, что парусный флот не просто остаётся боеспособным, но и значительно выигрывает перед новыми паровыми машинами. Кроме того, парусные суда выглядели куда более эффектно, нежели пароходы или пароходофрегаты, которые были на вооружении России с 1838 года, но не принимали участия в боевых действиях вплоть до 5 ноября 1853 года, когда русский пароходофрегат «Владимир» захватил в плен турецкий пароход «Перваз-Бахри». Во время сражения оба судна шли против ветра, чем показали явное преимущество паровых судов перед парусными.
Последняя победа
Но перед окончательным падением парусный флот ждала последняя, но блестящая победа. В октябре 1853 года в Севастополе стало известно, что противник намеревается совершить набег на плохо защищённые кавказские порты и собирает силу в Синопе. На перехват отправились 6 линейных кораблей и 2 фрегата против 7 турецких фрегатов, 3 корветов, 2 пароходов и 4 транспортных судов, которых поддерживали шесть береговых батарей.
Замысел адмирала Нахимова состоял в том, чтобы быстро ввести корабли в Синопский рейд и с короткой дистанции атаковать врага сразу всеми линейными кораблями. Два оставшихся фрегата были оставлены охранять выход из бухты, чтобы не дать турецким кораблям вырваться из окружения. Для каждого судна были заранее избраны цели. От дальнейшей детализации атаки Нахимов отказался, отдав следующий приказ: «Я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнять свой долг».
Утром 18 ноября русские суда снялись с якоря и в две колоны по три линейных корабля в каждой ринулись на Синопский рейд. Несмотря на ожесточённый огонь со стороны противника, они без единого выстрела прибыли на назначенные места, и лишь потом открыли ответный огонь, в том числе из «секретного оружия» – бомбических пушек, стрелявших разрывными снарядами, которые на тот момент были на вооружении только у русского флота. Результат дал о себе знать почти сразу – уже через полчаса первый турецкий флагманский корабль «Авни-Дллах», по которому вела огонь 120-пушечная «Императрица Мария», выбросило на мель. За следующие три часа были уничтожены оставшиеся 14 судов и все береговые батареи. Удалось скрыться лишь пароходу «Таиф» под командованием английского офицера, советника турецкого флота Слейда. Парусные фрегаты не смогли тягаться с паровым двигателем.
За время синопского сражения турецкий флот потерял свою основную силу: из 16 турецких кораблей, стоявших у Синопа, 15 было уничтожено и более 3000 человек убито и ранено. Русская эскадра не потеряла ни одного корабля, из личного состава было убито 38 человек. Этой блистательной победой русского флота завершилась многовековая эпоха парусных гигантов. Правительство Англии и Франции, на вооружении у которых были пароходные суда, бросили вызов России.
Гибель
В сентябре 1854 года англо-французские войска подошли к берегам Крыма. Главной целью был захват Севастополя. Флот противника состоял из 34 линейных кораблей, 55 фрегатов, 50 колесных и винтовых пароходов, в то время как у Черноморского флота было лишь 50 судов, среди которых только 11 колёсных пароходов, уступавших в возможностях маневрирования и скорости винтовым. Прямое столкновение обернулось бы гибелью для всех русских кораблей и взятием города. Поэтому, чтобы хоть как-то затруднить противнику подход к Севастополю, Корнилов отдал приказ о затоплении между Константинопольской и Александровской батареей двух фрегатов и пяти старых линейных кораблей, в том числе и героя синопского сражения – «Три Святителя»: «Вы пробовали неприятельские пароходы и видели корабли его, не нуждающиеся в парусах. Он привёл двойное число таких, чтоб наступать на нас с моря; нам надобно отказаться от любимой мысли – разразить врага на воде».
Оставшимся кораблям почти целый год удавалось удачно сдерживать наступление противника. Особую роль сыграл отряд пароходофрегатов капитана 2-го ранга Г. И. Бутакова. Не уступая врагу в скорости и маневрировании, он совершал неоднократные вылазки из Севастопольского рейда, нападая на неприятельские пароходы.
Но численное превосходство врага, который к тому же не был отрезан от своего подкрепления, сыграло свою роль. 28–30 августа для защиты Северной бухты затопили последние суда: линейные корабли «Париж», «Храбрый», «Великий Князь Владимир», «Чесма», «Императрица Мария», «Ягудиил», корвет «Калипсо», фрегат «Кулевчи», несколько бригов, транспорт «Гагры» и все пароходофрегаты. Их экипажи, отправившиеся защищать Севастополь на бастионах, давали укреплениям имена своих погибших кораблей. Так, Чесменским, Ростиславским, Язоновским и другими редутами, завершилась история черноморского парусного флота.
На Балтике
Англичане, впрочем, не хотели ограничиваться взятием Севастополя и ряда других черноморских городов. Их планы пролегали куда дальше – на Север, к Балтике, к Петербургу. Весной 1854 года в Балтийское море были направлены значительные силы противника: английская эскадра адмирала Непира в составе 30 винтовых, 6 парусных линейных кораблей и более 26 пароходов, а также парусная французская эскадра под командованием адмирала А. Ф. Парсеваль-Дешена.
Балтийский флот Российской империи практически не уступал англо-французскому ни по количеству кораблей, ни по уровню подготовки комендоров. Но у страха глаза велики. Неудачи черноморского флота и слухи о несокрушимости врага мешали трезво оценить ситуацию. Верховное командование в лице великого князя Константина Николаевича отказалось от наступления, предпочтя занять оборонительную позицию. В результате была упущена единственная возможность разбить англичан до прихода французской эскадры. В дальнейшем две дивизии Балтийского флота, между которыми до конца боевых действий не было единого командования, были обречены на полнейшую пассивность в боевых действиях. До конца кампаний 1854–1855 годов балтийский флот оставался безучастным свидетелем событий, избегая атаки даже на малые группы противника.
Крымская война не только завершилась практически полным разгромом русского парусного флота, но и показала бесспорное превосходство пароходов над парусами. Уже через год после войны, в 1857 году, была утверждена судостроительная программа, по которой последний флот Российской империи – Балтийский практически полностью переходил на винтовые корабли. Эпоха великих парусных судов ушла в прошлое, уступив место паровому флоту.
Комментарии к данной статье отключены.