Как воевал "Белый генерал"

У каждого народа есть свой пантеон военных гениев, известных всем и каждому, и имена Суворова, Кутузова, Ушакова и Нахимова мы произносим с великим благоговением. Безусловно, генерал Михаил Дмитриевич Скобелев, герой русско-турецкой войны 1877–1878 гг., входит в этот почётный ряд. Пройдя школу войны в Средней Азии, этот весьма молодой генерал явился на Балканский театр военных действий и сначала без больших потерь взял хорошо укреплённый пункт Ловча, а потом 30–31 августа 1877 года, участвуя в штурме Плевны, взял редуты к югу от города, и только отсутствие подкреплений заставило его отступить. Именно Скобелев нанёс туркам решающий удар, переправившись через Балканы и пленив армию неприятеля при Шейново, а операция по взятию Геок-Тепе в 1880–1881 гг. окончательно закрепила за ним репутацию блестящего полководца.

Эти факты знают многие. Но если мы зададим вопрос: «почему Скобелев побеждал там, где терпели неудачу другие?» – многие ли смогут дать ясный ответ? К сожалению, Скобелева постигла та же участь, что и Суворова, Кутузова и других выдающихся русских полководцев. Став своего рода «иконами», они перестали серьёзно изучаться. Мы попробуем проникнуть в тайны полководческого стиля Скобелева, проследим, как он формировался, что повлияло на него и как действовал наш герой в бою.

Образование

Образ Скобелева – «белый генерал», беззаветно любимый войсками, несущийся вперёд на белом коне, не обращая внимание на пули. Безрассудная храбрость и железная воля... Однако в популярном образе не хватает второго ключевого компонента – тонкого и расчётливого ума.

Наполеон говорил, что у идеального полководца воля равна уму, как равны стороны квадрата. Волю Скобелева, которую вряд ли кто-то будет отрицать, уравновешивал развитый и сильный ум. Он принадлежал к редкой категории военных своего поколения, которые получили чисто штатскую закваску. Он родился в 1843 году и получил образование в частном пансионе в Париже, где упор делался на языки и искусство. Вернувшись в Россию, поступил на математический факультет Петербургского университета, где учился до 1861 года, когда университет закрыли из-за волнений. Только тогда 18-летний Скобелев впервые надел военный мундир.

То обстоятельство, что Скобелев не прошёл, в отличие от многих сверстников, через кадетский корпус – весьма важный факт. Кадетские корпуса императорской России в то время давали очень неплохое образование, но со своими особенностями. Обстоятельные знания давались по многим предметам, особенно математическим, но, по общему мнению, в кадетских корпусах было почти невозможно выучить иностранные языки. Молодой Скобелев же прекрасно овладел французским, немецким и английским языками. В дальнейшем это помогло ему, потому что для него была доступна вся самая современная военная литература, которая тогда (как и сейчас) либо не переводилась совсем, либо переводилась с большим опозданием.

Мемуаристы отмечают, что Скобелев очень много читал даже в самые жаркие периоды кампаний. Во время его последней Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 гг. он выписывал под Геок-Тепе около 15 журналов и газет на разных языках. При этом чтение его было весьма разнообразным:

«То стол его завален фортификационными чертежами, то вы на столе увидите философию Куно Фишера, то всемирную историю Шлоссера, то физиологию Фохта».

Штатское образование дало Скобелеву более широкий кругозор, любовь к литературе, и, несомненно, выдающийся многогранный ум. Поскольку Скобелев не прошёл через школу кадетского корпуса с её очень жесткой дисциплиной, из него выработался крайне своенравный и независимый офицер, что тоже составляет характерную черту этого человека, о буйном нраве которого даёт представление характеристика его начальника генерала К. П. фон Кауфмана, относящаяся к началу 1870-х годов:

«Вообще, человек способный, но не довольно ещё аккуратен. Непомерное честолюбие, желание выскочить, отличиться от других побуждает его смотреть снисходительно на средства... Про него распустили слух, что он трус, но это неправда. Последствие этого слуха было то, что Скобелев выдержал дуэль с двумя офицерами, одну за другою, и готов был продолжать с другими, если б не был остановлен.

Деньги и связи

Помимо ума и воли, у Скобелева было ещё кое-что, без чего он мог бы не стать тем, кем стал – деньги и протекция. Отец Скобелева был очень богатым человеком, и любое жизнеописание нашего полководца полнится многочисленными анекдотами об уловках, которыми сын добивался денег у своего скупого отца. Деньги Скобелева-старшего позволяли его сыну не зависеть от не всегда блестящего интендантства, решать многие хозяйственные проблемы за свой счёт. Протекция, которую ему оказывал муж его тетки граф А. В. Адлерберг, министр Александра II, обеспечила Скобелеву быструю карьеру.

Во-первых, молодой Скобелев благодаря этим влияниям мог оказываться в нужном месте в нужное время. В 1863 году мы видим его в Польше участником подавления польского мятежа, а в 1868 году он попадает в Туркестан, где происходит покорение среднеазиатских племён и ханств. Скобелев в таком положении, что может выхлопотать себе годичный отпуск, который употребляет на путешествие в Испанию, где изучает опыт горной войны – чрезвычайно интересный, но, к сожалению, очень туманный эпизод его карьеры.

Во-вторых, граф Адлерберг помогал строптивому Скобелеву улаживать его многочисленные конфликты с начальством и сослуживцами и выступал в его пользу против не менее влиятельных клеветников и завистников. Скобелев писал Адлербергу письма, чтобы предупредить интриги против себя и снабдить его нужной информацией, опровергающей слухи, носившиеся вокруг генерала.

Следует подчеркнуть, что, указывая на то, что в карьере Скобелева сыграли определённую роль деньги и протекция, мы далеки от того, чтобы ставить ему это в упрёк. Не деньги и не протекция добывали ему награды и славу, не деньги и не протекция сделали из талантливого офицера великого полководца. Безусловно, Скобелеву многое было дано от рождения, но важно то, как человек пользуется тем, что у него в руках. Благодаря связям Скобелев смог накопить бесценный боевой и административный опыт, который дополнил его образование.

Туркестанская школа

Ключевым опытом генерала Скобелева была его служба в Туркестанском крае, где он пробыл в 1868–1877 гг. с незначительными перерывами. Один из самых вдумчивых биографов генерала, Н. Н. Кнорринг, даёт такое описание условий Средней Азии:

«Здесь самый главный неприятель была природа. Приходилось преодолевать огромные пространства при палящем зное, а зимой при стуже с морозами, при сильнейших буранах, заметавших снежным покровом целые караваны. Сыпучие солончаковые степи были труднопроходимы именно для военной экспедиции – ноги увязали в песках, а приходилось с собой везти и нести военное снаряжение, запасы продовольствия, воду, дрова для людей и фураж для лошадей. Бесчисленное количество верблюдов, нужных для перевозки всех войсковых грузов, превращало войска в огромные и громоздкие караваны, в которых приходилось всегда быть наготове отражать неприятеля, очень смелого и отлично знающего местность. От безводья, скверных гигиенических условий начинались эпидемии – тиф, малярия, цинга. Немало гибло от солнечных ударов, несмотря на ряд предохранительных мер вроде надзатыльников, по которым всегда легко узнать на картинке туркестанского воина. Нередко были случаи полного отчаяния, приводившие к трагической развязке».

Туркестанская школа накладывала особый отпечаток на всех, кто её проходил. Она прививала своим ученикам привычку к кропотливому планированию операций. В пустынях Средней Азии невозможно было снабжать отряды обычным порядком, из тыла, и приходилось брать с собой в поход всё необходимое. Успех или неуспех предприятия зависел скорее от правильного расчёта количества ртов, верблюдов, провизии и фуража, наконец, маршрута, чем от результатов сражения, которые обычно не вызывали сомнения. «Здесь самый главный неприятель была природа», а не местные воинственные племена и плохо организованные армии Хивы, Бухары и Коканда, поэтому очень характерно, что другой известный выходец из Туркестанского округа и близкий соратник Скобелева, генерал А. Н. Куропаткин, будучи главнокомандующим в ходе русско-японской войны 1904–1905 гг., допустил много просчётов, но снабжение его войск было организовано очень хорошо.

Скобелев хорошо уяснил себе первый урок азиатской войны: мелочей на войне не бывает, особенно в деле снабжения. Ещё в 1871 году он разработал детальный план по захвату Хивы, где тщательно продуманы все мелочи и технические детали похода. Всякий, кто читал приказы Скобелева по 16-й пехотной дивизии 1877–1878 гг., знает, какое он придавал значение продовольствию солдат, сбережению их от болезней, антисанитарии и холода. «Однажды, – вспоминал генерал П. Д. Паренсов, – он прочитал мне целую лекцию об условиях стоянки войск на бивуаке, о важности ассенизации бивуака и различных способах это устроить, в особенности если предстоит долгая на нём стоянка, прибавляя, что этому он научился у К. П. Кауфмана в Туркестане...»

Секреты боя

Война 1877–1878 гг. против Турции принесла Скобелеву всенародную славу. В своих балканских боях Скобелеву пришлось столкнуться с настоящим шквалом огня. В 1860–1870 гг. стрелковое вооружение сделало резкий шаг вперёд, вследствие чего пространство перед позициями противника стало гораздо более опасным местом, чем ранее. Военным скобелевского поколения пришлось крепко задуматься над вопросом, как преодолеть это пространство.

Скобелев не оставил оформленного военно-научного труда, но, судя по некоторым его замечаниям, он прекрасно понимал все преимущества обороны перед наступлением. Он писал генералу М. И. Драгомирову: «Турки невольно наводят, при нашей малочисленности и вооружении, на мысль стратегически наступать, а тактически обороняться». Эта идея заключалась в том, чтобы занять без боя такую позицию, с потерей которой неприятель не сможет смириться («стратегически наступать»), и заставить его атаковать себя на этой позиции («тактически обороняться»).

Перед сражением при Ловче в августе 1877 года Скобелев занимает и спешно укрепляет позицию у Какрина, надеясь заставить «неприятеля разбить себе нос об наши траншеи и засеки». Чуть позже, в боях на Зелёных высотах вокруг Плевны, Скобелев послал позади наступающих частей десять рот Владимирского полка, которые должны были за спинами своих товарищей быстро возвести полевые укрепления с той же целью – спровоцировать атаку турок на траншеи и заставить их истечь кровью. Аналогично Скобелев действовал в Средней Азии в ходе Ахалтекинской экспедиции. Перед штурмом Геок-Тепе русский отряд занял селение Бами, по поводу чего Скобелев говорит:

«Край разрезается на две части, и воюющее население лишается возможности собрать в этом году урожай … инициатива переходит в наши руки, и неприятель должен терпеть моё присутствие или меня атаковать – а цель при скорострельном усовершенствованном вооружении заключается именно в том, чтобы, наступая стратегически, тактически обороняться».

Принцип «наступать стратегически, а тактически обороняться» принадлежит выдающемуся немецкому военачальнику Гельмуту фон Мольтке-старшему. Это были уроки, которые немцы вынесли для себя из франко-прусской войны 1870–1871 гг. Скобелев взял себе на вооружение этот принцип и постоянно применял его. Однако в своей боевой практике он столкнулся с тем, что заставить неприятеля атаковать свои позиции было не так-то просто. Скобелеву не пришлось оборонять ни Какрин, ни Бами – наоборот, чаще ему приходилось атаковать хорошо вооружённого противника на хорошо укреплённых позициях, как это было при Плевне. Почему он добивался успеха там, где другие с большими потерями отступали?

Скобелев постоянно находился в огне, близко к эпицентру боя. Это давало ему возможность лучше контролировать ход сражения. Во время штурма Плевны 30–31 августа 1877 года Скобелев посылал вперёд одну волну войск, оставаясь со следующей, которую он пускал в огонь, когда ослабевал порыв у сражающихся впереди. Это позволяло постоянно поддерживать наступательный импульс русских войск, и, в конце концов, им удалось занять редуты. К сожалению, оставшись без поддержки, войска Скобелева вскоре были выбиты турками.

Любопытно, что этот принцип постоянной подпитки штурмующих тоже находит свой аналог у немцев. В ходе австро-прусской войны 1866 года многих восхитили атаки пруссаков на Скалитц. Командовавший в том бою генерал К. Ф. фон Штейнмец объяснял своему собеседнику полковнику М. И. Драгомирову: «Эти вещи удаются очень просто; посылаешь в атаку; если не удалось, посылаешь ещё, и так до тех пор, пока не удастся». Драгомиров в своём отчёте о войне и в последующих лекциях обратил особое внимание на эту прямолинейную, но решительную манеру прусского генерала. Лекции Драгомирова по австро-прусской войне, которые он читал в следующем, 1867 году, должны были посещаться Скобелевым, тогдашним слушателем Академии Генерального Штаба. Скобелев очень хорошо был знаком с опытом пруссаков, которым пришлось выдержать два серьёзных испытания: в войне против Австрии в 1866 году и против Франции в 1870–1871 гг., и использовал этот опыт, хотя он принадлежал ненавистным ему немцам. «Да, хорошему учиться не мешает, – говорил Скобелев, – Если бы я не с турками, а с китайцами воевал, да подметил бы у них что-нибудь порядочное, сейчас же перенял бы… Сделайте одолжение!»

Скобелев находился под огнём, чтобы контролировать ход боя, а кроме того, это помогало ему оказывать нравственное влияние на войска. В этом деле Скобелев даже пускался на уловки:

«Нужно было пользоваться каждым случаем, чтобы влиять на массы. Например, я заметил, что почти с полной безопасностью можно проезжать быстрым аллюром на близком даже расстоянии от неприятельской цепи. Торопливо стараясь выстрелить, противник всегда даст промах. Но Боже упаси остановиться хотя бы на минуту, быстро пристреляются и свалят. Зная это, я остаюсь цел, а сопровождающие меня не всегда так счастливо отделываются; по мнению толпы выходит, что я заколдован от пули».

Есть много свидетельств о том, что за безрассудной храбростью и бравадой генерала Скобелева скрывался тонкий расчёт. Кнорринг, говоря об этом, сравнивает Скобелева с актёром, «который во время самых патетических мест прекрасно сознаёт, что он на сцене». Ему нужно было приобрести любовь, уважение и беззаветную преданность войск, веру простых солдат в него, в его путеводную звезду, в то, что высшие силы оберегают его. С такой верой солдат готов был пойти в огонь по первому слову.

Обладая от природы сильным характером, Скобелев развил в себе многогранный и тонкий ум, чему способствовало его нетипичное для военного образование. Воля и ум, деньги и связи – всё Скобелев использовал на пользу своей военной карьере. Огромное влияние на него как полководца оказала «туркестанская школа» с её особым акцентом на снабжение и тщательность проработки плана операции. Под Ловчей, Плевной и Геок-Тепе мы уже видим сформировавшийся военный гений, сочетавший оборону и наступление, умевший контролировать бой и вдохновлять войска.