Воины микадо в советском плену

В 1945 году в советском плену оказалось более полумиллиона японских солдат. Далеко не всем из них посчастливилось пережить следующую зиму. Истощенный войной и неурожаем СССР с трудом справлялся с обеспечением собственных граждан, а положение в лагерях для военнопленных было еще хуже. Однако уже к 1947 году удалось нормализовать быт и питание пленных японцев, вовлечь их в советское производство и наладить идеологическую работу.

23 августа 1945 года Государственный комитет обороны СССР распорядился вывезти военнопленных Квантунской армии из временных лагерей, расположенных в Маньчжурии, на территорию Союза, где спешно разворачивались лагеря для военнопленных. Система ГУПВИ (Главного управления по делам военнопленных и интернированных) МВД СССР в начале 1946 года насчитывала 267 лагерей, 49 из них предназначались для японцев. Они размещались в разных регионах СССР — в Хабаровском, Приморском, Алтайском, Красноярском краях, в Иркутской, Читинской и Амурской областях, на территории Бурятской АССР, в Узбекистане, Казахстане, Грузии, Туркменистане и некоторых европейских областях страны.

Организация быта и питание

Основная проблема деятельности лагерей заключалась в том, что массовое перемещение японских военнопленных происходило в условиях поздней осени и начала зимы, а это создавало трудности в организации лагерного быта и размещении военнопленных в непростых климатических условиях. Создаваемые лагеря комплектовались за счёт выделения части опытных работников из уже действующих лагерей НКВД. Туда направлялись необходимые предметы хозяйственного обихода и инвентаря, железнодорожные составы с одеждой и продуктами.

Для организации медицинского обслуживания японских военнопленных в лагеря выехали полторы тысячи медиков, на местах создавались госпитали. Однако все эти меры были недостаточными и не давали быстрого результата. В большинстве лагерей положение было очень тяжёлым.

Инструкции НКВД регулировали распорядок дня военнопленных, график приёма пищи и т.д. Каждому японцу полагался комплект одежды и обуви на зимний и летний сезон, а также постельное белье. Одному человеку полагалось минимум 2 м² в бараке, однако так было лишь на бумаге. В реальности бараки в некоторых лагерях походили на привычные казармы, а в иных местах японцы ютились зимой в палатках. Например, строительство землянки-казармы в поселке Белоусовка в Восточном Казахстане к декабрю 1946 года было выполнено лишь на 71% — это при том, что военнопленные прибывали туда с сентября 1945 г.

Не хватало и тёплой одежды. Секретарь Хабаровского райкома ВКП(б) Р. Назаров писал в ЦК ВКП(б):

«…Более 70% военнопленных одеты в шинели, не имеют свитеров, телогреек, носят меховые или войлочные ботинки, срок носки которых 3–4 месяца, поскольку они не предназначены к снежному покрову…».

Нормы продуктового обеспечения определил соответствующий приказ НКВД СССР от 28 сентября 1945 г. Ежесуточный продуктовый набор по норме № 1 выглядел так:

Наименование продуктов	Количество (в граммах)
Хлеб	300
Рис	300
Крупа или мука	100
Мясо	50
Рыба	100
Жиры растительные	10
Овощи свежие либо солёные	600
Мисо (приправа из бобов)	30
Сахар	15
Соль	15
Чай	3
Хозяйственное мыло (на месяц)	300

Выполняющим тяжёлую работу причиталось больше продуктов по некоторым позициям. От процента выполнения плана на производстве зависела и надбавка к суточному довольствию. Ну и, безусловно, продуктовые наборы для больных, находящихся в госпитале, а также для офицеров и генералитета были повыше. Впоследствии нормы несколько раз менялись, однако не принципиально, и до необходимого показателя полноценного питания в 3500 калорий в день нормы никогда не доходили. Но главная проблема заключалась в другом. Далеко не всегда военнопленные получали даже причитающиеся им продукты в необходимом количестве.

Во-первых, в 1945 году, когда организация лагерного быта только налаживалась, продукты доставлялись крайне нерегулярно и не в полном объёме, что сказывалось на физическом состоянии людей. Зимой 1945–1946 гг. многие военнопленные погибали от общего истощения, что объяснялось как непривычным суровым климатом, так и низкокалорийным ежедневным пайком. К началу 1946 года каждый пятый японский солдат относился к категории ослабленных. Основными причинами смертности в это время были дистрофия (48,2%), воспаление лёгких (11,9%), туберкулёз (7,4%) и сыпной тиф (6,4%).

Недостача многих продуктов обнаруживалась лишь после разгрузки эшелонов, а восполнить их нехватку было нечем. Неурожай лета 1946 года тоже внёс свою лепту. Позже деятельность лагерей наконец более или менее наладилась, к середине 1947 года их материальное снабжение стало почти бесперебойным, а практически при каждом лагерном отделении сами военнопленные организовывали подсобное хозяйство, где выращивали овощи либо разводили скот.

Во-вторых, имело место злоупотребление служебными полномочиями со стороны лагерного начальства. Например, после закрытия лагеря № 33 в Красноярском крае выяснилось, что хищения и списание продуктов и материальных ценностей руководителями и рядовыми служащими нанесли государству ущерб на сумму 373 000 рублей. Не стоит забывать и о трудностях послевоенного времени. Содержащиеся в лагерях японцы питались не хуже (а иногда и лучше) населения всего Союза, разорённого войной и неурожаем, ослабленного отсутствием рабочих рук на земле.

Труд

Из-за потерь Красной армии и трудоспособного гражданского населения в годы Великой Отечественной войны народное хозяйство Советского Союза лишилось около 20 млн человек. Восстановление экономики требовало привлечения всех доступных рабочих ресурсов. В СССР оказалось порядка 520 тысяч японских военнопленных, многие из которых были вынужденно вовлечены в производство.

Ещё нормативные документы СНК СССР 1941 года предусматривали использование труда иностранных военнопленных. Обобщая полученный на протяжении прошедших лет опыт, НКВД СССР 29 сентября 1945 г. издаёт «Положение о трудовом использовании военнопленных», касавшееся японцев. Труд вменялся в обязанность всем рядовым и унтер-офицерам, которые таким образом возмещали расходы на своё содержание (к примеру, по данным на конец 1947 г. затраты на питание одного человека по основной норме составляли более 11 рублей в день). В свою очередь, администрация лагерей должна была обеспечить максимально эффективное использование контингента, дабы компенсировать государству расходы на содержание лагеря.

Создаваемые в каждом лагере врачебно-трудовые комиссии определяли категорию трудоспособности военнопленного на основании состояния его здоровья. Определённые к 1-й и 2-й категориям (годились для тяжёлой и средней тяжести физической работы) привлекались к труду на промышленных объектах и строительстве, тогда как контингент 3-й категории выполнял обязанности лагерной обслуги. Длительность рабочего дня для военнопленных была такой же, как и для вольнонаёмных работников в той же отрасли труда, не менее восьми часов выделялось на ночной отдых. Трижды в день работники обеспечивались горячим питанием. Четыре дня в месяц были выходными. На деле повседневная жизнь японцев не всегда выглядела так гладко, как на бумаге, что объяснялось финансовыми трудностями и необустроенностью лагерей, особенно в 1945–1946 гг. Но условия труда японских военнопленных были близки к условиям, в которых работали и советские граждане.

Это же «Положение о трудовом использовании военнопленных» определяло размеры денежного вознаграждения и иные способы поощрения военнопленных (лучшие условия проживания, первоочерёдное обеспечение одеждой и др.), а также меры наказания за невыполнение норм выработки, небрежное отношение к работе либо её срыв (от объявления выговора до передачи провинившегося суду Военного трибунала).

Сотрудники производственно-плановых отделов лагерей комплектовали рабочие бригады, обеспечивали их инструментами, отвечали за использование работников в соответствии с их квалификацией, предоставляли в бухгалтерию сведения о трудовой выработке, следили за результатами выполнения плановых показателей и т. д.

Утверждение «Положения» положительно отразилось на продуктивности труда — пленные были заинтересованы в получении вознаграждения. Оплата труда могла достигать 150–200 рублей, а на добыче угля ограничений по оплате не было. Эти меры позволяли улучшить питание посредством покупки продуктов военнопленными в точках Коопторга при лагерях.

Поначалу организация трудовых процессов находилась на крайне низком уровне — отсутствовали нормальные производственные условия, с наступлением зимы не были созданы обогревательные пункты, у военнопленных не было одежды и инструментов, а несоблюдение требований техники безопасности вело к травматизму. О том, как обстояло дело на приисках треста «Енисейзолото», свидетельствуют строки из письма замминистра цветной металлургии С. Самусенко:

«Контингент завшивел, в результате появились случаи инфекционных заболеваний, возрос процент смертности».

Японские военнопленные трудились во многих сферах народного хозяйства Союза: на строительстве Байкало-Амурской магистрали, на приисках треста «Хакасзолото», на строительстве Абаканского оросительного канала, на различных промышленных предприятиях.

С одной стороны, практика подтвердила экономическую целесообразность использования принудительного труда — правда, в региональных масштабах. Например, военнопленными красноярского лагеря № 34 за три года были построены 65 тысяч м² жилой и 346 м² производственной площади; запущен в эксплуатацию турбогенератор на Красноярской ТЭЦ; выпущено товаров народного потребления на сумму более 4 миллионов рублей и т.д. Однако, если брать масштабы всей страны, то экономическая эффективность от использования труда японцев была невысокой. Система ГУПВИ на протяжении всех лет своего существования была убыточной.

Общественно-политическое воспитание

Помимо всего прочего, перед ГУПВИ стояла ещё одна задача — идеологическое воздействие на военнопленных для подготовки в лагерях так называемого «антифашистского актива». Формирование «перевоспитанного» в социалистических идеалах контингента японцев казалось руководству Советского Союза полезным для усиления своего влияния в послевоенной Японии и укрепления своих позиций в Союзном совете для Японии. Органы ГУПВИ уже имели подобный опыт — стоит вспомнить деятельность Союза немецких офицеров и организации «Свободная Германия».

При ГУПВИ в октябре 1946 г. был создан политотдел. Он организовывал антифашистские школы, курировал выпуск газет и листовок, вёл учёт лояльно настроенных к советскому строю военнопленных, снабжал лагеря пропагандистской и учебной литературой. На местах работали клубы, библиотеки, которые комплектовались идеологически верной литературой на разных языках, а также антифашистские комнаты. Все помещения общего доступа снабжались наглядной агитацией — стенгазетами, портретами коммунистических деятелей и т. д.

Работники политотдела регулярно проводили лекции по общественным и политическим вопросам, выявляли дружественно настроенных по отношению к социалистическому строю военнопленных, чтобы в дальнейшем использовать их в качестве политических инструкторов в лагерях. Также японцев активно привлекали как переводчиков при проведении групповых занятий. Некоторые военнопленные искренне проникались социалистическими идеями, другие лишь притворялись и шли на сотрудничество с администрацией лагерей, чтобы заменить тяжёлый физический труд «просветительской» работой среди заключённых.

Кроме того, активное участие в общественной жизни могло ускорить возвращение домой — лояльность к советскому государству была одним из приоритетных критериев при отправке в Японию. Выходцы из низших классов японского общества были более восприимчивы к пропаганде, тогда как офицерский состав обычно сохранял свои монархические взгляды.

Из наиболее лояльных военнопленных формировались группы активистов, которые проходили обучение в центрах идеологической подготовки в Москве, Хабаровске, Красноярске и иных крупных городах. Затем они разъезжались по лагерям, где уже работали политинструкторами. Согласно отчётам, в деятельности «демократических кружков» и «школ военнопленных» было задействовано до 70% всех заключённых.

Одним из воспитательных рычагов было организованное во всех лагерях стахановское движение — признанные лучшими бригады получали переходящие знамена. Но стоит помнить, что от процента выполнения трудовой нормы зависел ещё и размер продуктового пайка военнопленного.

Вторым инструментом пропаганды выступала газета «Ниппон Симбун» («Японская газета»), которая выпускалась в лагере № 16 в Хабаровском крае, а оттуда распространялась в другие лагеря ГУПВИ. Помимо политических статей, направленных на пропаганду идей социализма, здесь публиковались и художественные произведения, также имевшие политическую окраску. Многие военнопленные не воспринимали эту газету всерьёз — как раз из-за её глубокой политизированности.

В целом большинство японских военнопленных относилось к коммунистической пропаганде довольно индифферентно — посещение политических занятий и показная лояльность позволяли облегчить лагерную жизнь. Однако известны случаи, когда прибывавшие в Японию репатрианты, стоя на борту корабля, вовсю распевали «Интернационал».

---

Источники:

• Постановление ГКО СССР № 9898сс «О приёме, размещении и трудовом использовании военнопленных японской армии» от 23 августа 1945 г. japaneseinsiberia.ucdavis.edu
• Приказ НКВД СССР и начальника тыла Красной Армии № 001117/0013 «Об объявлении норм продовольственного обеспечения для военнопленных японской армии» от 28 сентября 1945 г. army.armor.kiev.ua
• Положение НКВД СССР «О трудовом использовании военнопленных» от 29 сентября 1945 г. // Военнопленные в СССР. 1939–1956. Документы и материалы. — Москва: Логос, 2000. militera.lib.ru
• Приказ МВД СССР № 450 «Об объявлении норм продовольственного снабжения для военнопленных немцев и японцев» от 15 ноября 1946 г. army.armor.kiev.ua
• Военнопленные в СССР, 1939–1956 : Документы и материалы / Науч.-исслед. ин-т проблем экон. истории ХХ в. Волгогр. гос. ун-та ; под ред. М. М. Загорулько. — Москва: Логос, 2000.
• Ким, С. П. Продовольственное обеспечение японских военнопленных в 1945–1950 гг. / С. П. Ким // Военно-исторический журнал. — 2015. — № 2. — С. 61–68.
• Спиридонов, М. Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945–1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования. memorial.krsk.ru
• Аверкина, С. А. Пребывание японских военнопленных в п. Белоусовка Восточно-Казахстанской области. sibac.info.