Несостоявшиеся советские авианосцы: начало

О создании авианосцев для советского флота написано очень мало. Прежде всего, это вызвано тем, что эти работы так и не вышли из стадии эскизного проектирования. Однако сама по себе история проектов советских авианосцев довольно интересна – она позволяет проследить мысль создателей «Большого флота» 1930-х годов и лучше понять технические трудности, которые вставали перед конструкторами, изобретавшими совершенно новые корабли.

Таинственный проект

В своих мемуарах «Накануне» адмирал Н. Г. Кузнецов так описывал разработку программы «Большого флота»:

«…Первый вариант программы Наркомат обороны представил правительству в 1937 году… Было решено строить линкоры, тяжелые крейсеры и другие классы надводных кораблей, то есть, крупный надводный флот. Строилось и большое количество подводных лодок. Не исключалась и постройка авианосца, но она откладывалась только на последний год пятилетки».

Отсюда можно сделать вывод, что начало строительства авианосца откладывалось до 1942 года (последний год третьей пятилетки). Однако адмирал Кузнецов несколько ошибается, так как первый вариант программы был принят еще в 1936 году. Он предполагал до 1943 года ввести в строй 8 больших и 16 малых линкоров, 20 крейсеров (включая уже строившиеся корабли типа «Киров»), 17 лидеров (в том числе, 6 кораблей типа «Ленинград»), 128 эсминцев типа «Гневный» (проект 7), а также 90 больших, 164 средних и 90 малых подлодок. Об авианосцах в программе не было сказано ни слова.

В августе-сентябре 1937 года появился новый вариант программы – изменения мотивировались тем, что старый был создан «вредителями» В. М. Орловым, И. М. Лудри и Р. А. Муклевичем, к тому времени уже арестованными как «враги народа». Новая программа, авторами которой стали М. В. Викторов и Л. М. Галлер, оказалась более сбалансированной, в ней были учтены мнения специалистов Военно-морской академии (годом ранее начальник Морских сил РККА В. М. Орлов распорядился прекратить консультации судостроительной промышленности с профессорами из ВМА). Количество линкоров сократили до 18 (6 больших и 12 малых), помимо обычных легких крейсеров решили строить тяжелые с 254-мм артиллерией, а главное – для Северного и Тихоокеанского флотов предполагалось строительство двух авианосцев, а не одного, как ранее. Первый из них предполагали заложить в 1941 году, второй – годом позже. Достройка обоих кораблей относилась на четвертую пятилетку (1943–1947 годы).

Наконец, в феврале 1938 года появился третий вариант «Большой судостроительной программы» на 1938–1945 годы. В нём больше не было малых линкоров, зато количество больших (типа «Советский Союз») увеличивалось до пятнадцати: 6 – для Тихого океана; 4 – для Балтики; 3 – для Черного моря; 2 – для Северного флота. При этом разработка оперативно-тактических заданий на новые корабли передавалась в ведение только что созданного Главного морского штаба, начальником которого стал Л. М. Галлер. Само проектирование осуществлялось конструкторскими бюро Наркомата судостроительной промышленности под контролем Управления кораблестроения наркомата ВМФ.

Авианосцы в планах строительства Красного флота

Таким образом, в своих мемуарах адмирал Кузнецов несколько ошибается относительно вариантов программы, числа авианосцев и года предполагаемого начала строительства первого из них. В оправдание Кузнецову отметим, что в 1937 году он был всего лишь заместителем командующего Тихоокеанским флотом и не мог знать о подробностях военно-морского планирования. Наркомом ВМФ он стал лишь в апреле 1939 года, и на его долю выпала трудная задача соотнесения планов с реальностью. Первым таким шагом стал «10-летний план строительства кораблей ВМФ», представленный Кузнецовым Комитету обороны 6 августа 1939 года. Согласно ему, к 1948 году в строй должны были вступить 10 линкоров (с 406-мм артиллерией), 8 тяжелых крейсеров (с 305-мм артиллерией) и 2 авианосца. Однако по откорректированному в 1940 году варианту этого плана за первую половину указанного срока (к 1 января 1943 года) в строй вводилось лишь 10 легких крейсеров (5 – типа «Киров», и 5 – типа «Чапаев»), 6 лидеров и 62 эсминца. В постройке на этот момент должны были находиться 6 линкоров типа «Советский Союз», 4 тяжелых крейсера типа «Кронштадт», 21 крейсер (в том числе, 6 типа «Киров»), а также 12 лидеров и 86 эсминцев. Ни одного авианосца до 1943 года закладывать не планировалось…

Как писал Н. Г. Кузнецов тридцать лет спустя, «в программе не придали нужного значения авианосцам. Представим себе на минуту, что во второй половине сороковых годов программу удалось бы завершить. Мы имели бы большие эскадры с линкорами, но… без единого авианосца. Разве смогли бы они выйти далеко в море?». Почему же произошло именно так? Часть ответа на этот вопрос дает сам Николай Герасимович: «Объясняли это, помню, сложностью создания кораблей такого класса и специальных для них самолетов». Впрочем, Кузнецов тут же оговаривается: «Между тем, во всем мире в то время одним из важнейших классов надводных кораблей стали авианосцы. Их строили во всех крупных морских странах: в США, Англии и Японии. Правда, там еще были в почете линкоры, хотя испытания, проведенные в двадцатых годах в Америке, показали, что самолеты могут с успехом топить любые корабли, какой бы броней те ни обладали».

Здесь Кузнецов имеет в виду эксперимент американского энтузиаста морской авиации генерала Уильяма Митчелла в июле 1921 года, когда бомбардировкой с воздуха был потоплен трофейный германский линкор «Остфрисланд». Однако заметим, что этот эксперимент носил откровенно рекламный характер, а его результат вызвал весьма неоднозначные оценки. Корабль стоял неподвижно, не вел заградительного огня, на нем не шло никакой борьбы за живучесть. При этом броня линкора пробита не была – он затонул от повреждений небронированных частей борта. При наличии на корабле команды она могла бы легко остановить распространение воды в корпусе.

Наконец, для сопровождения эскадры в море авианосец должен был иметь соответствующую скорость – не менее 30 узлов. Англичане, американцы и японцы в больших количествах строили быстроходные авианосцы, а вот единственный французский авианосец «Беарн» с его скоростью в 21 узел для сопровождения современных крейсеров и линкоров был уже бесполезен. Италия и Германия, несмотря на высокий уровень судостроительной промышленности, так и не смогли достроить ни одного авианосца. Таким образом, вряд ли стоит упрекать советских кораблестроителей за недооценку значения палубной авиации, особенно до нападения японцев на Пёрл-Харбор. Очевидно, что у них было немало причин с осторожностью относиться к новому и незнакомому типу боевых кораблей.

Первые проекты

Вопреки расхожему мифу, сама идея авианесущего корабля в советском флоте никогда не находилась под запретом. Еще в 20-е годы в Оперативном управлении Штаба РККФ разрабатывались проекты переоборудования в авианосцы большого учебного транспорта «Океан», поврежденного пожаром линкора «Фрунзе» (бывший «Полтава») и недостроенного линейного крейсера «Измаил».

Согласно проекту, авианосец на основе «Океана» (впоследствии переименованного в «Комсомолец») при скорости в 15 узлов вооружался шестнадцатью 102-мм орудиями и нёс 42 самолёта. Авианосец на базе «Измаила» имел скорость 27 узлов, восемь 180-мм и такое же количество 102-мм орудий, должен был нести 50 самолётов. В проекте предусматривалось бронирование ангарной палубы до 51–64 мм. Переоборудование «Измаила» даже было утверждено Совнаркомом (6 июля 1925 года), но в следующем году всю программу военного судостроения сократили из-за отсутствия средств.

Уже на этапе проектирования первых авианосцев выяснилось, что без использования иностранного опыта вести работу над ними совершенно невозможно – слишком уж много неочевидных нюансов имелось в их конструкции. Тем не менее, в начале 30-х годов по заданию командования Морских сил был создан палубный «штурмовик особого назначения» со складывающимися крыльями на базе массового самолета-разведчика Р-5. Однако в серию он не пошел – заказчик заявил, что «надобность в нем прошла».

Прекращение работ над авианосцами и палубной авиацией было связано с кратковременной победой в руководстве флота идей «молодой школы», требовавшей отказа от тяжелых кораблей и замены их легкими прибрежными силами: подлодками, торпедными катерами и береговой авиацией. Это вполне соответствовало сугубо оборонительной доктрине ВМС РККА – их задачей было не допустить вражеский флот к своим берегам, а для этого предполагалось дать ему бой на заранее подготовленной минно-артиллерийской позиции. Однако уже в «Основных соображениях по развитию Военно-морских сил РККА на вторую пятилетку» от 1933 года указывалось, что «основа программы строительства ВМС – развитие флота (в первую очередь и главным образом – подводного) и тяжелой авиации». Под авиацией подразумевалась береговая, но в случае смены доктрины следующий шаг был бы очевиден.

Корабли-гибриды

Появление во второй половине 30-х годов программы «Большого флота» знаменовало возвращение к идеям «старой школы» и традиционным представлениям о роли военно-морских сил в борьбе за господство на море. В середине 30-х годов в ЦКБС-1 прорабатывались варианты «кораблей-гибридов» – крейсеров и линкоров с полетной палубой. В 1937 году проект такого корабля был заказан американской фирме «Гиббс энд Кокс».

Другим вариантом корабля-гибрида стал проект крейсера «Х», разрабатывавшийся в ЦКБС-1 с начала 1935 года. Это был своеобразный советский аналог «карманного линкора»: предполагалось, что корабль будет автономно действовать в открытом море и у берегов противника, поэтому наряду с 240-мм артиллерией он должен был нести авиационное вооружение – до 12 гидросамолетов, а также… две малые подлодки «Блоха». Самолеты должны были взлетать с катапульты, а приниматься обратно – с помощью специального посадочного тента.

Однако довольно скоро выяснилось, что столь многочисленное и разнообразное вооружение, да еще при скорости 38 узлов и поясной броне в 115 мм, никак не втискивается в стандартное водоизмещение чуть более 15 000 т. Проект «большого крейсера» начал расти, попутно потеряв свою мощную авиагруппу, и в итоге превратился в крейсер проекта 69 «Кронштадт».

Следует отметить, что идея крейсеров-гидроавианосцев была не нова: незадолго до описываемых событий, в декабре 1934 года, в Швеции вступил в строй крейсер «Готланд», имевший водоизмещение всего в 4750 т, вооруженный шестью 150-мм пушками и несший восемь гидросамолетов. Одновременно в Японии были заложены крейсера «Тоне» и «Тикума», вступившие в строй в 1938–1939 годах; помимо восьми 203-мм орудий и четырех трехтрубных 610-мм торпедных аппаратов, каждый из них нес две катапульты и шесть гидросамолетов. В начале 1943 года в такой же гидроавианосец был переоборудован японский тяжелый крейсер «Могами»: на нем сохранилось шесть 203-мм орудий и полное торпедное вооружение (12 труб), но появились восемь поплавковых разведчиков-бомбардировщиков «Аити» E13A1. В следующем году они были заменены на модель «Аити» E13A1, предназначенную для бомбометания с пикирования – таким образом, крейсер стал ударным авианосцем.

Решение принято

С 1936 года работы над проектом авианосца водоизмещением в 17 750 т в инициативном порядке велись в Центральном институте военного кораблестроения (ЦНИИВК); в 1938 году, после передачи в Наркомат судостроительной промышленности, он был переименован в ЦНИИ-45.

Тактико-технические требования к авианосцу «Большой судостроительной программы» были утверждены начальником только что созданного Главного морского штаба флагманом 2-го ранга Л. М. Галлером почти одновременно с принятием третьего варианта этой программы – 6 февраля 1938 года. Основной задачей корабля ставилось применение палубной авиации в открытом море и у берегов противника, а также разведка и противовоздушная оборона.

Интересно, что ПВО расценивалась лишь как второстепенная функция авианосца – об этом говорит и планируемый состав авиагруппы: 45 машин, из них 30 одномоторных бомбардировщиков и 15 истребителей. Общее время всей авиагруппы оценивалось в 45 минут при подъеме из ангара и в 20 минут – при нахождении машин на палубе.

При стандартном водоизмещении в 10 000–11 000 т, скорости в 30 узлов и дальности хода не менее 4000 миль корабль должен был нести шесть-восемь 130-мм орудий и четыре-шесть открытых спаренных 100-мм универсальных установок; допускался также вариант только с универсальными орудийными установками – в таком случае их число возрастало до двенадцати. Малокалиберная зенитная артиллерия была относительно слабой – всего восемь 37-мм автоматов и несколько 12,7-мм пулеметов. Броневая защита предполагалась лишь для наиболее важных частей корабля и должна была соответствовать защите новых легких крейсеров.

Непростым оказался вопрос о силовой установке корабля и устройстве дымоходов. В тактико-техническом задании, сформулированном на основе требований Галлера и направленном в Управление кораблестроения РККФ 27 июня 1938 года, предлагалось проработать вариант с дизельной установкой, но все же в качестве основного решения рассматривалась паротурбинная эшелонированная установка. Дым выводился либо через дымоходы в обоих бортах, либо через надстройку-«остров» по правому борту корабля (необходимость подобной надстройки все еще вызывала сомнения). Зато скорость авианосца решено было увеличить до 34 узлов при увеличении водоизмещения до 13 000 т (на испытаниях). Вооружение также было усилено: шесть 130-мм орудий в трех спаренных башнях; шестнадцать спаренных 100-мм открытых палубных универсальных установок; столько же счетверенных 37-мм автоматов; двадцать 12,7-мм пулеметов. Проблема состояла в том, что указанные в задании типы артиллерийских установок к этому времени ещё даже не начали проектировать…

Продолжение следует

---

Литература:

1. Н. Г. Кузнецов. Накануне. М.: Воениздат, 1969
2. История отечественного судостроения. Том IV. Судостроение в период первых пятилеток и Великой Отечественной войны. 1925–1945. СПб, Судостроение, 1996
3. А. В. Платонов. Несостоявшиеся авианосные державы. СПб, Галея-Принт, 1999
4. А. В. Платонов. Советские линкоры и авианосцы. СПб, Галея-Принт, 2006
5. А. В. Платонов. Авианосцы проекта 72. // Гангут, №7 (1994)
6. Л. А. Кузнецов. «Не исключалась и постройка авианосца…» // Гангут, №3 (1992)