Забытый десант забытой армии

Гражданская война в России дала немало примеров морских десантных операций. Наименее известной оказалась самая первая из них – десант войск Кубано-Черноморской республики, высаженный у Таганрога в июне 1918 года. Увы, красным пришлось сражаться против могущественной германской армии, и они почти не имели шансов на успех. Несмотря на первоначальную удачу самой высадки, операция закончилась трагически…

Кубано-Черноморская республика

В конце мая 1918 года гражданская война в России еще только начиналась, и ее зарево полыхало, в основном, по окраинам бывшей империи. Главной угрозой для Советской республики была германская армия, которая оккупировала объявившую себя независимой Украину, но не остановилась на ее границах (тем более, четко еще не определенных), а начала продвижение за ее пределы.

В апреле немцы заняли Крым и Донбасс, а в мае, несмотря на Брест-Литовский мир, начали наступление вглубь РСФСР, мотивируя это отсутствием установленных границ Украины, а также отступлением на территорию России вооруженных сил Донецко-Криворожской республики. 2 мая немцы заняли Таганрог, 8 мая – Ростов, 30 мая – Батайск, угрожая вторжением на Кубань.

К этому моменту военно-политическая ситуация на Кубани сама по себе была весьма запутанной. Попытка Добровольческой армии М. В. Алексеева и Л. Г. Корнилова сделать ее своей базой не увенчалась успехом – начатый в феврале 1918 года «Кубанский поход» (позднее названный «Ледяным») провалился из-за слабой поддержки местного населения. После неудачного штурма Екатеринодара и гибели 13 апреля (по новому стилю) генерала Л. Г. Корнилова к началу мая армия отошла на Южный Дон. К тому времени Круг Спасения Дона под руководством генерала П. Н. Краснова уже провозгласил создание здесь независимого казачьего государства и обратился к Германии с просьбой о протекторате.

На Дону Добровольческая армия получила возможность переформирования, пополнения и перевооружения. Формально она оставалась верна союзникам по Антанте, в то время как генерал Краснов являлся союзником Германии и получал от нее оружие и боеприпасы – в основном, из русских складов, захваченных немцами. Позднее Краснов обиженно говорил: «Ведь это я, донской атаман, своими руками беру грязные немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой армии». Но по его же собственным словам, «отношения между обеими армиями были вначале дружные, но равные. Дон не считал себя подчиненным генералу Деникину, и генерал Деникин, избегая прямых сношений с Доном, считал Дон независимым от себя».

На Кубани, где конфликт между казаками и иногородними был не таким острым, как на Дону, установилась советская власть в лице Кубанской советской республики, 30 мая объединившейся с Черноморской советской республикой в Кубано-Черноморскую республику.

Главной особенностью Кубани стал резкий конфликт между советскими властями и вооруженными силами. Командование Юго-Восточной революционной армии (в апреле переименованной в войска Кубанской Советской республики, затем ставшие войсками Кубано-Черноморской республики), в грош не ставило гражданскую администрацию и подчинялось ей с очень большой неохотой. Кубанский главком А. И. Автономов, бывший хорунжий, пользовался авторитетом среди казаков и отказывался исполнять поступающие из Екатеринодара директивы, если считал, что они противоречат его взглядам.

Дело дошло до того, что 29 апреля Кубанский ЦИК, опасавшийся диктаторских стремлений Автономова, издал указ о введении коллегиального руководства войсками, создав «чрезвычайный штаб обороны» из шести человек, в котором Автономов был лишь одним из членов. В итоге главком вместе со своим заместителем И. Л. Сорокиным выехал в станицу Тихорецкую для прямого управления войсками. Конфликт между армией и «штабом обороны» едва не перерос в настоящую войну, когда 18 мая Сорокин в отсутствии Автомонова распорядился двинуть войска из Тихорецкой в Екатеринодар, объявив кубанские власти немецкими шпионами и изменниками дела революции.

В итоге 21 мая фронтовой съезд, созванный Сорокиным и Автономовым, принял резолюцию, требовавшую от Москвы запретить вмешательство гражданских властей в военные дела, ликвидировать «чрезвычайный штаб» и сосредоточить в руках Автономова всю военную власть на Кубани и Северном Кавказе. Конфликт был предотвращен лишь усилиями Г. К. Орджоникидзе, назначенного чрезвычайным комиссаром Юга России. Сам Орджоникидзе докладывал Ленину о том, что «во всем скандале немало вины и противоположной стороны».

23 мая Автономов был отозван в Москву, где получил назначение на должность инспектора и организатора войсковых частей Терской области; позднее по представлению Орджоникидзе он был назначен командующим 12-й армией. Временным главнокомандующим всеми войсками Кубано-Черноморской республики стал латыш К. И. Калнин, старый большевик, бывший командир 3-го Латышского стрелкового полка, а затем командующий Ростовским фронтом – компромиссная фигура, не имевшая связи ни с людьми Автомонова, ни с властями в Екатеринодаре. Увы, недоверия между военными и гражданскими властями это назначение не ликвидировало, что впоследствии вылилось в так называемый «Сорокинский мятеж».

Само руководство Кубано-Черноморской республики, в рядах которого было немало левых эсеров, также одобрительно относилось к идее войны с Германией, несмотря на то, что 22 мая в Киеве начались советско-германские переговоры. Поэтому власти в Екатеринодаре, формально признавая Брестский мир, не стали препятствовать подготовке наступления на Ростов, уже начатой военными.

План операции и силы сторон

План наступления был разработан в Ейском отделе Кубанской области, где находилось много частей, эвакуированных морем с Украины и желавших вернуться на родину. Из Керчи сюда отошла часть кораблей Черноморского флота, организованных в Ейскую флотилию. В мае в Ейске дважды побывали делегаты от таганрогских рабочих, просившие военных оказать вооруженную помощь и обещавшие поднять восстание в городе.

Эти просьбы нашли отклик у командующего Азовским участком бывшего офицера Сигизмунда Клово, который также был родом из Таганрога. В первых числах июня Клово и выборный командующий Азовской флотилией И. И. Герштейн представили Калнину разработанный ими план высадки десанта у Таганрога. В случае успеха операции Ростовский боевой участок Сорокина должен был перейти в наступление, после чего ударами с двух направлений предполагалось взять Батайск и Ростов. В итоге директивой от 2 июня главком Калнин приказывал начать наступление по всему фронту от Ейска до станицы Великокняжеской – одновременно против немцев, казаков и Добровольческой армии.

На этот момент Азовский боевой участок занимал побережье от Таманского полуострова до Шабельской косы. Его войска состояли из местных жителей, а также частей, эвакуированных из Таганрога и Керчи. Здесь формировалась 1-я пехотная дивизия Ейского отдела, командиром которой был назначен Клово. Дивизия состояла из трех пехотных полков (Ейского, Кубанского и Ахтарского), Кубанского кавалерийского полка, конно-пулеметного эскадрона и артиллерийского дивизиона, имевшего три батареи по четыре орудия. Всего дивизия насчитывала 8450 человек и 1850 лошадей. Кроме того, в составе участка числились 2-й Ейский полк, Таганрогский полк и 3-й Латышский советский полк, прикрывавший побережье к северу от Ейска.

Ростовским боевым участком командовал бывший есаул И. Л. Сорокин – правая рука Автономова, человек горячий, решительный и неосторожный, пользовавшийся авторитетом у войск. Участок занимал побережье Азовского моря от Шабельской косы до Азова и далее фронт южнее Дона до станицы Кагальницкой, имея в своем составе свыше 12 000 штыков и сабель. Штаб участка располагался в станице Кущевской.

Великокняжеский боевой участок под командованием И. Ф. Федько (будущего командующего войсками Киевского военного округа) занимал фронт от Кагальницкой до станицы Великокняжеская (ныне – Пролетарск). В его состав входили полки Ковалева, Захарченко, Болоцкого и Жлобы, а также Черноморский полк. Штаб участка находился в станице Крыловская. Через Великокняжескую проходила железная дорога на Царицын – единственная транспортная коммуникация, связывавшая Кубань с территорией Советской республики.

В Ейске базировалась Азовская флотилия. В её состав входили:

• канонерские лодки Б-2 и Б-4 (бывшие дунайские канонерки К-2 и К-4, переоборудованные из болиндеров №435 и №447: одно 152-мм орудие и 37-мм зенитная пушка на каждом);
• тральщик «Аю-Даг» (1767 т, два 75-мм орудия);
• тральщики «Адольф» и «Елена» (по одному 120-мм орудию);
• посыльное судно «Ястреб» (одно 120-мм и одно зенитное орудие);
• яхта «Титания» с радиостанцией;
• буксиры «Тарас Бульба», «Гордипия» и «Геркулес»;
• транспорты «Пенай», «Вальяно», «Анна В.» и «Анна Д.».

Кроме того, в Ейске находилось большое количество гражданских судов – азовских зерновозных паровых шхун, рыбачьих парусников, буксиров и несамоходных барж. Увы, флотилия испытывала острую нехватку боеприпасов: для шестидюймовых орудий имелось всего 150 снарядов, для остальных орудий – по 40–50 снарядов на ствол.

Ростовскому и Азовскому участкам противостоял 1-й германский ландверный корпус генерала фон Кнёрцера, штаб которого располагался в Ростове. Всего в корпусе было три пехотные дивизии и одна кавалерийская бригада (7-я Баварская), размещавшаяся в районе Белой Калитвы. Против войск Сорокина южнее Батайска стояла 7-я ландверная дивизия генерала фон Арнима, занимавшая фронт от Азова до Кагальницкой. По данным красной разведки, 7-я дивизия имела на позициях около 8000 штыков и 16–20 орудий. К востоку от Кагальницкой вплоть до реки Маныч фронт занимали казаки Краснова, далее находились позиции Добровольческой армии. В Таганроге располагался штаб корпуса, здесь же находился небольшой немецкий гарнизон. Остальные немецкие войска располагались в тылу.

Согласно итоговому плану операции, войска 1-й пехотной дивизии должны были высадиться силами Азовской флотилии с моря по обе стороны от Таганрога. Овладев районом Таганрог– Марцево, они должны были двинуться на восток вдоль железной дороги до станции Хопры, а далее идти через Большие Салы и Каменный Брод на Новочеркасск, отрезая Ростов с севера.

Предполагалось, что под угрозой окружения немцы будут вынуждены оставить Ростов, после чего и войска Ростовского участка соединятся с десантом. Конечной целью операции ставился захват района Таганрог–Ростов–Новочеркасск. После этого войскам Великокняжеского боевого участка предписывалось перейти в наступление против Добровольческой армии.

Флотилия выходит в море

Погрузка войск на суда началась 3 июня и заняла три дня. Лишь в ночь с 6 на 7 июня огромный караван Азовской флотилии вышел в море. Основная часть десанта была погружена на шесть несамоходных десантных барж – болиндеры №№420, 439, 442, 443, 445 и еще один с неизвестным номером (все они не имели штатных моторов). Кроме того, в составе десанта имелось несколько обычных грузовых барж. Здесь находились Кубанский и Ахтарский пехотные полки, сведенные в бригаду, а также кавалерийский полк, конно-пулеметный эскадрон и артиллерийский дивизион – всего около 6000 штыков и сабель, а также 2000 лошадей и 10–12 орудий. Каждый буксир тянул две-три баржи, поэтому караван двигался крайне медленно. Командиром десантной бригады был назначен В. П. Лебедев, общее командование операцией осуществлял С. Клово. Для обороны побережья был оставлен Ейский полк с двумя орудиями.

Подойти к Таганрогу кораблям не удалось из-за сгонного северо-западного ветра, поэтому было выбрано новое место для высадки между селами Дмитриевская и Ново-Марьинская. Вопреки утверждениям об отсутствии на флотилии опытных лоцманов, именно в этом районе глубины у побережья были максимальными.

Первая группа десанта была высажена с одной из барж утром 8 июня в 22 км к западу от Таганрога, возле усадьбы местного помещика Лакиера. Ее разгрузка затянулась, но к исходу дня на берег высадились 800 человек. На запад, к паромной переправе через устье Миуса у Лакедемоновки, был выслан дозор.

На следующее утро чуть ближе к Таганрогу, возле имения Полякова (ныне – село Красный Десант) у сел Веселое и Боцманово были разгружены еще две большие баржи (с них высадились около 2000 человек и часть артиллерии).

Второй эшелон (основная часть десанта) был выгружена в течение 9–11 июня в километре западнее от места первой высадки, между селами Долоковка и Христофоровка. Здесь высадку осуществляли все шесть болиндеров и одна обычная баржа. Из-за мелководья разгрузка затянулась на два дня. Вдобавок в ночь с 10 на 11 июня разразился шторм, и мелкосидящие болиндеры, которые предполагалось использовать для разгрузки крупных пароходов, оказались выброшены на мель (часть пушек и орудийных передков с них разгрузить так и не удалось). Последним был выгружен кавалерийский полк. Тем временем командующий десантом Клово медлил с наступлением, ожидая сосредоточения всех сил.

Немцы не ожидали десанта красных и даже не выставили дозоров вдоль побережья. В результате комендант Таганрога полковник Швайцербарт получил известия о десанте лишь вечером 9 июня! На следующий день в городе было введено осадное положение, а также приостановлено движение поездов и пассажирских судов. Немецкое командование в Таганроге было настолько обеспокоено ситуацией, что даже рассматривало возможность оставления города и отхода к станции Матвеев Курган.

В тот же день, 10 июня, на переговорах в Киеве германская делегация заявила протест по поводу высадки десанта. Немцы потребовали от Советов прекращения всяких наступательных действий, а заодно и возвращения к 15 июня в Севастополь кораблей, ушедших в Новороссийск. В случае невыполнения этих требований они угрожали начать наступление на Кубань. Ленин срочно отправил через Екатеринодар телеграмму за личной подписью:

«Советскому военному командованию в г. Ейске 10 июня 1918 г. Германские власти заявляют: войска из Ейска совершают набеги на территории, занятые германскими войсками. Ставим на вид: установленная демаркационная линия ни в коем случае не должна быть нарушаема. Виновные будут подлежать строгой ответственности перед революционным трибуналом. Председатель Совнаркома Ленин».

Десант наступает на Таганрог

Однако если кубанские власти и отдали какой-то приказ о прекращении операции, то до флотилии он не дошел, ведь в Ейске никого из командиров уже не было. Утром 10 июня Азовская флотилия, полностью разгрузившись, подошла к Таганрогу и начала обстрел города, целясь, прежде всего, по территории порта, а также Балтийскому и Авиационному заводам. На следующий день обстрел продолжился, улицы города опустели. В ответ 11 июня находившийся в Азовском море турецкий крейсер «Гамидие» и два эскадренных миноносца обстреляли Ейск, выпустив полторы сотни снарядов. Обстрел оказался практически безрезультатным – один человек был убит и еще пятеро ранены.

Одновременно части десанта, наконец, начали наступление на Таганрог, причем Кубанский кавалерийский полк захватил несколько немцев в плен. Чуть ранее Ростовская группа Сорокина начала наступление на занятый немцами Батайск и на какое-то время сумела занять его.

Главные силы Клово продвигались вдоль берега моря, заняв села Ново-Марьинское, Солодово и Димитрияда. Одновременно северная группа десанта наступала севернее вдоль Миусского лимана на большое село Федоровка, находящееся в 8 км от Таганрога. Здесь тоже имелась паромная переправа, и Клово рассчитывал перебраться на северный берег лимана, подняв там восстание крестьян и атаковав немцев с тыла. Эти планы имели право на жизнь: таганрогские крестьяне были взбешены немецкими грабежами, и уже в районе высадки к десанту присоединилось около 500 местных жителей. Германское командование предусмотрело такую возможность – к переправам через Миусский лиман у Федоровки и Лакедемоновки были направлены части 7-й кавалерийской бригады.

11 июня войска Клово заняли почти всю территорию между Таганрогским заливом и Миусским лиманом, до Таганрога оставалось 8–10 км. Однако наступление Сорокина на Ростов было прекращено по приказу из Москвы, отданному после протеста немцев и переданному по телеграфу кружным путем через Царицын. Это дало германскому командованию возможность снять с Батайского фронта три батальона пехоты. Из района Белой Калитвы к Таганрогу перебрасывались основные силы 7-й кавалерийской бригады. Соотношение сил резко изменилось не в пользу красных. Немцы сосредоточили под Таганрогом части 7-й ландверной дивизии: 3-й батальон 121-го ландверного полка и 2-й батальон 122-го резервного полка; позднее сюда были подтянуты подразделения 224-го резервного полка (из состава 215-й пехотной дивизии) и 274-го артиллерийского полка. Общее руководство группировкой осуществлял генерал-майор Артур Бопп.

12 июня стало переломным моментом операции. Утром красные войска вышли на рубеж Федоровка–Дмитриадовка и атаковали противника на центральном участке фронта, где сейчас проходит шоссе Мариуполь–Таганрог. До Таганрога оставалось преодолеть всего пять-шесть километров.

Попав под сильный артиллерийский огонь немцев, наступавшие залегли. Вдобавок с утра наступление поддерживали огнем корабли флотилии, однако около полудня они внезапно ушли в море. Немцы перешли в контратаку при поддержке броневиков, части десанта не выдержали и начали отход, сумев закрепиться лишь у хутора Веселого. Войска находились в недоумении: куда девались корабли? Неужели моряки сбежали, оставив десант на произвол судьбы?

Неожиданная победа на море

Однако моряки вовсе не отступили – напротив, они вышли навстречу противнику, на этот раз появившемуся с моря. В Таганрогском заливе разыгрался настоящий морской бой.

После сообщения о высадке красного десанта из Мариуполя к Таганрогу вышла турецкая эскадра во главе с крейсером «Гамидие» (3900 т, два 150-мм и восемь 120-мм орудий). Какие еще корабли имелись в составе этой эскадры, остается неясным. Некоторые источники говорят о двух эсминцах – это могли быть однотипные «Муавенет-и-Миллие» и «Нумунэ-Хамийе» (756 т, по два 75-мм и 57-мм орудия, три 450-мм торпедных аппарата). Известно, что в указанный период только эти два самых современных эсминца турецкого флота находились в северной части Черного моря.

«Ястреб», «Адольф» и болиндер Б-2 (на котором еще оставалось 30 снарядов) вступили в перестрелку с турецкими кораблями. Несмотря на трехкратное превосходство в артиллерии, турецкий отряд не принял боя и отошел к Мариуполю.

Однако этим дело не кончилось. Неожиданно на горизонте показался еще один корабль – бывший русский вспомогательный тральщик Т-237 «Афанасий Феофани» (537 т, 8 узлов), в марте 1918 года захваченный австрийцами в Одессе. Он шел из Керчи под австро-венгерским флагом, имея на борту только что назначенного австрийского коменданта Мариуполя капитана 1-го ранга Марчетти и его штаб – по секретному соглашению между австрийской и германской армиями от 29 марта военная власть в Мариуполе должна была перейти к австрийцам. После короткой перестрелки тральщик был настигнут «Ястребом», захвачен в плен и в сопровождении шхуны «Анна Д.» отправлен в Ейск. Так красная флотилия одержала неожиданную морскую победу.

Неудача на суше

Внезапный уход кораблей вызвал панику в войсках на берегу. Десантники начали бросать свои позиции и отходить к хутору Веселый и месту высадки. Положение спасли тральщик «Аю-Даг» и болиндер Б-4, открывшие огонь по атакующим немецким войскам. К вечеру фронт стабилизировался на рубеже села Боцманово совсем рядом с местом высадки.

Красные войска все еще имели некоторое превосходство в численности, но испытывали нехватку артиллерии и боеприпасов. В это же время немцам предложил помощь генерал Краснов, отдавший приказ о переброске под Таганрог Новониколаевского полка. Впрочем, германское командование от прямой помощи отказалось, видимо, понимая, что это может скомпрометировать не только казаков, но и союзников Краснова – Добровольческую армию. В результате казачьи части лишь сменили немцев, охранявших железнодорожную линию от Белой Калитвы до Лихой.

12 июня германский министр иностранных дел барон Кюльман потребовал от советского посла в Берлине Иоффе эвакуировать десант из-под Таганрога и прекратить наступление под Батайском. В ответ Чичерин предложил сообщить германскому МИДу, что «русское командование не могло производить никаких высадок у Таганрога, так как в его распоряжении в данный период и не могло быть никаких судов». Одновременно в ночь с 12 на 13 июня он вместе с Лениным отправил главкому К. И. Калнину телеграмму с категорическим требованием не допускать выхода в море боевых судов, поскольку «интересы Республики настоятельно требуют соблюдения Брестского договора».

Утром 13 июня немцы перешли в наступление под Таганрогом. Основной удар был нанесен на северном фланге, вдоль Миусского лимана. Одновременно с этим немецкие войска переправились через Миус у Мелентьевки. К 15 часам левый фланг красных был смят, и весь южный берег лимана оказался в руках немцев. После этого немецкие войска, развернувшись фронтом на юг, при поддержке артиллерии атаковали основные силы десанта. Кубанский кавалерийский полк пытался контратаковать под прикрытием стада коров, понес большие потери и начал отходить к месту высадки.

Правый фланг десанта удержал свои позиции, но немцы, воспользовавшись прорывом, обошли его с тыла. К вечеру силы десанта были блокированы с трех сторон в районе сел Христофоровка и Ново-Марьинское. Корабли флотилии с моря пытались прикрывать их артогнем, но «Аю-Даг» получил попадание в котел и вышел из боя (погибли командир и его помощник). Вслед за ним прекратили огонь и остальные корабли, полностью израсходовавшие боезапас.

В ночь с 13 на 14 июня была предпринята отчаянная попытка снять с берега оставшиеся силы десанта. При этом связи между оставшимися судами не было, отсутствовала и связь с войсками на берегу. Можно считать чудом, что большую часть десантников (2500–3000 человек) все же удалось погрузить на корабли и вывезти в Ейск. Однако на берегу осталось еще около 2000 бойцов во главе с командиром бригады Лебедевым и его штабом.

Бойня

К утру 14 июня красный десант окончательно потерял боеспособность. После этого началась бойня. Пауль Фрёлих, видный германский историк левого направления, в своей работе «К истории германской революции» приводит письмо одного немецкого солдата:

«Когда большевики увидели, что они уже окружены со всех сторон, около 2000 сдалось… Все пленные были расстреляны на следующий день. Они были выстроены отрядами от 400 до 500 человек и затем сметены нашими пулеметами. Оставшихся в живых наши пехотинцы приканчивали из винтовок. Многие, охваченные смертельным страхом, бежали к находящемуся поблизости морю и бросались в воду с высоты 20–30 метров. К несчастью, при этом присутствовали и люди из окружающих местечек. Они показывали на свои поселки, желая этим сказать, что они здесь дома. Но и эти расстреливались также без всякого разбора. Я не мог бы поверить, что наши возьмут на свою совесть такое постыдное дело».

Массовый расстрел пленных, осуществленный по прямому приказу генерал-майора Боппа, не остался незамеченным. 6 июля на заседании Рейхстага вопрос о нем поднял социал-демократ Ф. Эберт. Скандал разрастался, военное министерство в Берлине направило штабу Эйхгорна в Киеве официальный запрос относительно расстрела около 2000 человек, в том числе, гражданских лиц (включая женщин и детей). Эйхгорн перенаправил запрос в Таганрог.

В ответ Кнёрцер и Бопп доложили о том, что противник нарушил законы и обычаи войны, поэтому потерял право на защиту международных конвенций. Как видим, подобную аргументацию для оправдания военных преступлений первыми придумали вовсе не нацисты, а «аполитичные» кайзеровские генералы…

Итоги операции

Так или иначе, дивизия Клово понесла тяжелейшее поражение. Потери десанта составили половину от его первоначальной численности – порядка 3000 человек (в основном, погибшими в боях и расстрелянными). Германские войска потеряли под Таганрогом 210 человек, в том числе, 41 убитыми. Возможно, эти цифры не отражают реального состояния дел – по другим данным (E. Hurwiez. Geschichte des russischen Burgerkrieges. Berlin, 1927, s. 80), общие потери немцев составили около 700 человек. Скорее всего, сюда также вошли потери под Батайском, однако Деникин в своих мемуарах относит эту цифру именно к Таганрогскому десанту.

14 июня генерал Кнёрцер докладывал фельдмаршалу Эйхгорну в Киев:

«Сообщаю вашему превосходительству об успехе моих войск западнее Таганрога. Мои батальоны, эскадроны и батареи остановили большевиков-красногвардейцев, которые, находясь под командованием чешского офицера, 10 июня прибыли из Ейска и высадились числом около десяти тысяч человек на этой стороне Азовского моря и собирались напасть на Таганрог. Враг практически уничтожен, подсчитанные нами потери большевистской Красной гвардии составили свыше трех тысяч человек, не считая утонувших. Наши потери невелики».

Начальник дивизии Клово и командующий флотилией Герштейн вернулись с кораблями в Ейск и были сразу же арестованы согласно приказу из Москвы от 10 июня. Однако в здание, где они находились под арестом, ворвались вооруженные десантники и потребовали немедленно освободить своих командиров. Этот факт опровергает встречающееся у некоторых авторов утверждение о том, что Клово бросил десант и бежал в Ейск – за командира, бежавшего с поля боя, солдаты не стали бы заступаться. В итоге Клово отправился в Тихорецкую, где Калнин официально снял с него все обвинения. Впоследствии Клово воевал на Кубани, в августе 1918 года попал в плен к белым и был расстрелян.

17 июня 1918 года в Харькове между советской и германской военными делегациями было подписано соглашение о прекращении боевых действий и отводе войск обеих сторон на заранее оговоренные демаркационные линии. Германское командование Батайского участка отказалось отводить свои войска, но после переговоров в Таганроге боевые действия были прекращены и здесь – это произошло в начале июля. Свою роль в этом сыграло и исчезновение «яблока раздора» – Черноморского флота. 17 июня командующий флотом капитан 1-го ранга А. И. Тихменев (впоследствии начальник Бизертинской эскадры) увел в Севастополь и сдал немцам линкор «Воля», румынский вспомогательный крейсер «Император Траян» и шесть эсминцев. На следующий день оставшиеся корабли (линкор «Свободная Россия», десять эсминцев и пять иностранных пароходов) были затоплены или расстреляны торпедами эсминца «Керчь».

Трагический финал Таганрогского десанта еще раз показал: для успеха десантной операции мало одного господства на море – требуется перевес сил и на суше. Даже удачная высадка не обеспечит победы, если противник имеет свободные сухопутные резервы.

---

Источники и литература:

1. В. И. Петров. Отражение Страной Советов нашествия германского империализма в 1918 году. М.: Наука, 1980
2. В. Т. Сухоруков. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге (1918–1920). М.: Воениздат, 1961
3. Н. Д. Карпов. Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы. М.: Русская панорама, 2006
4. Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922 гг.). Том 1. М.: Воениздат, 1971
5. А. Н. Карпов, В. Г. Коган. Азовский флот и флотилии. Таганрог, 1994
6. А. Н. Бадякин, В. П. Заблоцкий, В. А. Левицкий. Самоходные десантные баржи завода «Руссуд». Николаев, 2016
7. B. Langensiepen, A. Guleryuz. The Ottoman Steam Navy. London: Conway Maritime Press, 1995
8. Der Vormarsch der Flieger abt. 27 in der Ukraine (фотоархив 27-го полевого авиадивизиона), http://libcat.smu.edu/vwebv/holdingsInfo?bibId=1855228
9. Das Archiv zum 1. Weltkrieg, http://www.stahlgewitter.com