Начиная со второй половины XIX века на территории северной Германии, Дании и южной Швеции в болотистых и влажных почвах время от времени археологи находят богатые клады. Эти находки включают сотни и даже тысячи разнообразных предметов: керамические и бронзовые сосуды, ювелирные украшения, оружие и инструменты, предметы домашней утвари и т.д., а также мумифицированные останки людей и животных. Их датировка простирается от эпохи мезолита вплоть до раннего средневековья со значительным преобладанием находок эпохи скандинавского железного века. О них и пойдёт речь.

Находки

На фоне других кладов выделяются примерно три десятка находок, в составе которых особенно сильно выражен военный компонент. Все они связаны с территорией Ютландского полуострова, особенно восточной его частью, а также островами Фюн и Зеландия. Большей частью предметы датируются эпохой позднего римского века между 200 и 450 годами н.э. К этому времени относятся наиболее знаменитые находки (Иллеруп, Торсберг, Нидам, Эйсбол, Вимосе).

Как правило, эти находки были сделаны на дне болот, когда-то являвшихся озёрами близ побережья, иногда соединявшимися с морем. Все они включают большое количество оружия (мечи, копья, дротики, топоры), элементы защитного снаряжения (щиты, шлемы, кольчуги), зачастую хорошо сохранившуюся одежду (рубахи, штаны, плащи, ременные пояса и портупеи, кошельки и ножны мечей) и предметы личного пользования (фибулы для плащей, пряжки и поясные накладки, гребни, игральные кости и т.д.). Большинство предметов, включая элементы из органических тканей (текстиля, кожи и меха) и дерева (древки копий и дротиков, рукояти мечей, щитовые доски и т.д.), хорошо сохранились. Отсутствие воздуха и кислая среда препятствовали процессам разложения.

Количество находок в составе кладов поражает воображение. В одном только Иллерупе на поверхность было поднято около 150 мечей, 500 наконечников копий и примерно столько же дротиков, 300 умбонов от щитов — всего более 15 000 предметов. Этого оружия должно было хватить для армии численностью от 500 до 1 000 воинов, а возможно и больше, поскольку остаётся неизвестным, все ли предметы были извлечены на поверхность.

Хотя Иллеруп считается самым крупным из ныне известных депозитов, остальные по количеству артефактов сопоставимы с ним. В Нидаме, втором по величине комплексе находок, было найдено 14 000 предметов, в Торсберге — 8 000 и т.д. При оценке этих находок важно, что все они имеют несомненное сходство в оформлении и технологии производства и, соответственно, относятся приблизительно к одной эпохе. Одни находки дополняют другие. Сравнивая различные комплексы друг с другом, исследователи получают широкие возможности для построения шкал датировки. Также важно, что за этими находками стоит история войн и набегов за добычей, никак не отражённая в повествовательных источниках своего времени. Соответственно, этот материал имеет огромное значение для древней истории Северной Европы.

Происхождение и интерпретация

В середине XIX века, когда началось систематическое изучение болотных находок, было выдвинуто несколько основных их интерпретаций. Датский археолог Конрад Энгельхардт, в 1858–1861 годах руководивший раскопками в Торсберге, Вимосе и Нидаме, вначале придерживался гипотезы о том, что это трофеи, собранные и спрятанные после состоявшегося здесь сражения. Параллельно выдвигалось предположение об оружейном складе, принадлежавшем местному князю.

На несостоятельность обеих версий указывали многочисленные следы преднамеренной порчи оружия. Клинки многих мечей, прежде чем оказаться на дне озера, были отожжены в пламени костра и зазубрены, наконечники копий и дротиков также отожжены и согнуты, умбоны щитов, в том числе искусно сделанные и украшенные серебром и золотом, пробиты во многих местах или даже разрублены на части и т.д. Чтобы объяснить этот парадокс, другой датский археолог Йенс Якоб Асмуссен Ворсо в 1865 году выдвинул признаваемую сегодня всеми гипотезу о религиозном характере происхождения этих находок. Предметы, помещённые в болота, были ритуально «убиты» — либо для того, чтобы обеспечить их переход в иной мир, либо чтобы уничтожить связанную с ними враждебную магию, поскольку большинство являлось боевыми трофеями, взятыми у побеждённых на поле боя.

На существовавший у германцев обычай посвящать богам всю или по крайней мере часть захваченной у врага добычи указывали римские авторы. Вот что, например, пишет Тацит о конфликте, разразившемся в 58 году н.э. между двумя германскими племенами:

«Война для гермундуров была удачной, а для хаттов гибельной, так как обе стороны заранее посвятили, если они победят, Марсу и Меркурию войско противника, а по этому обету подлежат истреблению у побеждённых люди, кони и всё живое».

Ещё одно описание принадлежит перу Павла Орозия. Он рассказывает о катастрофе, постигшей римское войско в сражении у Араузиона: 6 октября 105 года до н.э. оно было полностью уничтожено кимврами:

«Враги, захватив оба лагеря и огромную добычу, в ходе какого-то неизвестного и невиданного священнодействия уничтожили всё, чем овладели: одежды были порваны и выброшены, золото и серебро сброшено в реку, воинские панцири изрублены, конские фалеры искорёжены, кони низвергнуты в пучину вод, а люди повешены на деревьях. В результате ни победитель не насладился ничем из захваченного, ни побеждённый не увидел никакого милосердия».

Весьма схожий обычай Цезарь описывал у галлов:

«Перед решительным сражением они обыкновенно посвящают ему будущую военную добычу, а после победы приносят в жертву всё захваченное живым, остальную же добычу сносят в одно место. Во многих общинах можно видеть целые кучи подобных предметов в освящённых местах».

Иллеруп и Торсберг: хронология находок

Конрад Энгельхардт был убеждён в закрытом характере всех кладов, которые с его точки зрения являлись своеобразными «капсулами времени». Однако по мере того, как появлялись новые знания о типологии входивших в их состав предметов, исследователи стали обращать внимание на время от времени встречавшиеся нестыковки в датах. Чтобы объяснить вкрапления более позднего времени, в 1936 году немецкий археолог Герберт Янкун даже выдвинул гипотезу длительного формирования кладов. Он предположил, что находки в Торсберге и Вимосе являлись приношениями местных жителей, регулярно бросавших их в озеро на протяжении многих десятков и даже сотен лет.

Эта идея нашла широкую поддержку исследователей и породила оживлённую дискуссию о происхождении болотных кладов и характере их пополнения. Точка в спорах была поставлена лишь после новых находок в Иллерупе, Эйсболе и Нидаме. Раскопки в целом подтвердили сложившиеся к тому времени основные линии интерпретаций. Как и предполагалось в соответствии с точкой зрения Ворсо-Энгельхардта, болотные клады формировались в результате единоразовой акции и, соответственно, являются изолированными по времени комплексами. Однако стало также ясно, что многие из них, включая крупнейшие из находок в Торсберге и Иллерупе, содержат не один, а несколько разновременных комплексов, отделённых друг от друга большим временным интервалом.

Крупнейший на сегодняшний момент клад в Иллерупе включает не менее пяти отдельных комплексов, относящихся к разному времени. Находки первого типа, так называемый «Иллеруп А», датируются временем между 180 и 200 годами н.э. К ним относятся 776 предметов (55% от общего числа находок), включая 60 мечей, около 60 наконечников копий и 90 наконечников дротиков, более 100 наконечников стрел, примерно 60 ножей, 50 умбонов щитов, но только 20 фрагментов оковки и 25 пряжек. Прежде чем оказаться на дне озера, все предметы были изломаны и разбиты, затем разложены по группам, завёрнуты в ткань и сброшены в воду — частично с берега, а частично с лодок, поскольку ареал их распространения охватывает всю площадь раскопа, около 40 000 м2.

Находки второго типа, так называемый «Иллеруп В», относятся к более позднему периоду между 200 и 250 годами н.э. Они включают 240 предметов (17% от общего числа находок), в том числе около 100 мечей, около 40 наконечников копий и дротиков, несколько комплектов лошадиной сбруи. Концентрация находок у южного берега озера наталкивает на мысль, что их забрасывали в воду прямо с берега или с деревянных помостов, установленных на сваях.

«Иллеруп С» относится к ещё более позднему периоду, около 400 года н.э., и включает 177 предметов (13% от общего числа находок), в том числе наконечники копий и умбоны. Относящиеся к этому комплексу предметы не только изломаны, но и несут на себе следы обжига, так что дерево и другие органические элементы исчезли полностью, а серебро и бронза частично расплавились. Наконец, «Иллеруп D», а также более поздние стадии Е и G, насчитывают лишь десяток объектов, которые датируются временем между 400 и 450 годами н.э.

В Торсберге мы имеем дело минимум с тремя кладами оружия. Первый относится к периоду между 180 и 200 годами н.э. и является синхронным комплексу «Иллеруп А». Второй содержит до 95% найденных на месторождении предметов и датируется временем между 220 и 240 годами н.э. Фибулы указывают на принадлежность предметов из этого комплекса культурному кругу германских племён нижнего течения Эльбы. На германское происхождение указывают найденные здесь же умбоны щитов, треть из которых имеет римское происхождение или по меньшей мере происходит из местности, находившейся под сильным римским влиянием. Третий комплекс датируется временем около 300 года н.э. и, судя по обнаруженным здесь поясным пряжкам и золотым браслетам с характерными головками змей, вероятнее всего принадлежит выходцам из южно-скандинавских областей. Кроме того, в незначительном числе среди находок встречаются предметы, датируемые гораздо более ранним временем и привезённые, возможно, из областей к югу от балтийского побережья. Последние указывают скорее на мирные формы контактов между регионами, связанные с торговлей и рыбной ловлей.

Оружие

Оружие в составе клада в целом оказывается характерно для всей германской части Европы. Воины вооружались тяжёлыми копьями и дротиками с длинными и узкими наконечниками, имели деревянные, обтянутые кожей щиты круглой формы с металлическим умбоном в центре для защиты корпуса. Шлемы и доспехи, в соответствии со словами Тацита, остаются практически неизвестны.

Почти все найденные мечи были римского производства, половина из них имеет ремесленные клейма. Большинство мечей были новыми: лишь немногим из них было 20–30 лет. Это свидетельствует о том, что мечи не передавали из отца к сыну, а каждое поколение сражалось своим оружием. На севере Европы мечи появлялись контрабандным путём или в результате военной службы своих хозяев в качестве вспомогательных войск или наёмников. Их ввозили в виде клинковых полос. Рукояти монтировались позже и обычно, также как и ножны, оформлялись в соответствии со вкусами местных заказчиков в северном стиле. Для украшения использовались серебро, золото, а также слоновая кость и другие импортные материалы. Оружие из скандинавских кладов показывает, насколько тесными были связи между Римской империей и северной Европой, а также связи между разными регионами Скандинавии.

Войны

Широкое распространение кладов и концентрация находок в составе различных комплексов, особенно между 200 и 250 годами н.э., а затем около 300 года н.э., свидетельствуют о неспокойной ситуации в регионе, об обострении в это время войн и конфликтов. Быть может, они были дальним отголоском войн, бушевавших в это время у германских границ Римской империи. Объём оружия в кладах и стоящая за этими цифрами численность задействованных сил также свидетельствуют скорее в пользу крупномасштабных столкновений, нежели о спорадических набегах за добычей.

Локализовать нападавших позволяют находки вещей, не типичных для местной культурной среды. Оружие — особенно зубчатые наконечники копий и дротиков, бутероли мечей, сосновые древки стрел — скорее говорит о Скандинавском полуострове, нежели о территории Дании. О том же свидетельствуют кресала и гребни из лосиного рога, найденные в Иллерупе, Вимосе, Торсберге, Польскъере и Нидаме. Топография кладов свидетельствует о том, что в первой половине III века н.э. нападения с территории южной Норвегии и западной Швеции концентрируются на берегах, близких к Каттегату, на восточном побережье Ютландии и на севере Зеландии. К началу IV века н.э. их область сдвигается к югу и востоку Ютландии и датских островов.

---

Литература:

1. Клиндт-Йенсен, О. Дания до викингов / О. Клиндт-Йенсен ; пер. с англ. яз. А. П. Саниной. — СПб.: Евразия, 2003.
2. Ilkjaer, J. Der Moorfund im Tal der Illerup-Ä bei Skanderborg in Ostjütland (Dänemark) / J. Ilkjaer, J. Lonstrup // Germania. — 1983. — Bd.61. — S.95—115.
3. Ilkjaer, J. Les sacrifices de butin de guerre dans le sud de la Scandinavie à partir des recherches de la vallée d’Illerup au Danemark / J. Ilkjaer // La noblesse romaine et les chefs barbares du IIIème au VIIème siècle. /F. Vallet, M.Kazanski (Hrsg.). – Paris, 1995. — p.1—10.
4. Ilkjaer, J. Römische Militaria aus der jüngeren römischen Kaiserzeit in Norwegen — «Export» römischer negotiatores oder «Import» germanischer principes? / J. Ilkjaer, C. von Carnap-Bornheim // Münstersche Beiträge z. antiken Handelsgeschichte. — Vol. 19:2. — Р. 40—61.
5. Ilkjaer, J. Untergegangen. Germanische Heeresverbände und skandinavische Kriegsbeuteopfer / J. Ilkjaer, R. Iversen // Varusschlacht im Osnabrücker Land Museum und Park Kalkriese (Hg.): 2000 Jahre Varusschlacht. Konflikt. — Stuttgart 2009. — S. 140—147.
6. Carnap-Bornheim, C. von. Die germanische Gefolgschaft. Zur Interpretation der Mooropfer der jüngeren römischen Kaiserzeit in Südskandinavien / C. von Carnap-Bornheim // Peregrinatio Gothica 3. E. Straume / E. Skar, (Hrsg.). — Universitetets Oldsaksamlings Skr. 14. — Oslo, 1992. — S. 45—52.
7. Blankenfeldt, R. Skandinavische Kriegsbeuteopfer. Befunde, Funde und Interpretationen / R. Blankenfeldt, A. Rau // Varusschlacht im Osnabrücker Land Museum und Park Kalkriese (Hg.): 2000 Jahre Varusschlacht. Konflikt. — Stuttgart 2009. — S. 132—139.
8. Blankenfeldt, R. Weapon Deposits in ihe «Thorsberger Moor» — 150 years of Research and new Perspectives / R. Blankenfeldt // Inter Ambo Maria. Northern barbarians from Scandinavia towrds the Black Sea / I. Khrapunov u. F-A. Stylegar (Hrsg.). — Kristiansand—Simferopol, 2013. — Р. 26—38.