Warspot про кино: «Охотник на оленей» и чашка, которую не склеить
В 1978 году в Голливуде посмели нарушить «вьетнамское табу» — на экраны вышел «Охотник на оленей». Помимо собственно показа ужасов войны, режиссёр Майкл Чимино очень убедительно объяснил всем, что такое «вьетнамский синдром», от которого страдали очень многие ветераны. Несмотря на скандал при релизе, фильм в итоге взял целый ворох кинонаград и сегодня считается классикой антивоенного кино.
Это кажется странным, но хороший антивоенный фильм вовсе необязательно рождается из идей пацифизма. Изначальный замысел вообще может не иметь ничего общего ни с войной, ни с рефлексией на её счёт — но дайте ему настояться в головах нескольких талантливых человек, и он неожиданно для себя превратится в серьёзный антивоенный посыл, который дойдёт до всех и каждого. Именно это произошло с фильмом «Охотник на оленей».
Русская рулетка и переезд во Вьетнам
Действительно, первоначальная идея была далека от войны. В середине 70-х продюсеры из EMI Films («дочки» того самого звукозаписывающего лейбла) купили сценарий под названием «Человек, который пришёл поиграть». История рассказывала о нескольких парнях, приехавших в Лас-Вегас, чтобы сыграть в русскую рулетку. От задумки студийные боссы пришли в полный восторг — но при этом сразу сообразили, что из одного подобного эпизода будет очень трудно сделать полнометражный фильм. Сценарию требовалась толковая доработка.
Её смогли предоставить Дерик Уошбёрн и Майкл Чимино (последнего EMI наняла также в качестве постановщика). Спустя некоторое время новый сценарий был готов — теперь история прибавила в весе и выросла до трёх актов. Русская рулетка по-прежнему играла важную роль, но акценты сместились, а центральной темой стал посттравматический синдром.
Выглядит заявкой на успех, что скажете? Правда, была одна проблема. Уошбёрн и Чимино построили сюжет вокруг Вьетнамской войны — а в 70-е это была очень болезненная тема, и Голливуд изо всех сил старался в неё не лезть. Фактически «Охотник на оленей» нарушил табу, что могло отразиться как на критике, так и на сборах.
Неудобная тема и мастерство исполнения
Авторы, разумеется, не собирались рисковать почём зря; они нашли своеобразный компромисс. Чётко разделённый на три равных по времени акта, фильм уделял военным действиям лишь треть своего хронометража. Да, Вьетнам узнавался, причём эпизоды с ним — спасибо величайшему оператору Вилмошу Жигмонду — были сняты очень реалистично. Но, являясь причиной всех мытарств и несчастий главных героев, он тем не менее уходил на второй план.
В центре всего Чимино поставил не саму вьетнамскую войну, а её страшные последствия для человеческой психики. Это несколько снизило потенциальную скандальность картины, хотя в итоге общественность всё равно была шокирована тем, что её окунули лицом в неприятную и непопулярную тему. «Охотника на оленей» даже пришлось убрать из основной программы Берлинского фестиваля, где ему устроили бойкот делегаты сразу нескольких стран, а с ними и некоторые члены жюри.
Впрочем, всё это такие мелочи. Лента, несмотря на всю неоднозначность восприятия в момент релиза, умудрилась взять пять «Оскаров», в том числе за лучший фильм и режиссуру, а также две премии BAFTA и один «Золотой глобус» — и плевать на всех членов всех делегаций в мире. Едва ли речь идёт о конъюнктуре — сегодня, через 40 лет после премьеры, вся скандальность сошла на нет, а вот художественная ценность так никуда и не делась. Взвешенный сценарий, чрезвычайно тонкая режиссура Майкла Чимино, невероятное операторское мастерство Вилмоша Жигмонда — всё это до сих пор держит «Охотника на оленей» на высоких позициях во всевозможных топах и кинорейтингах.
Но есть и ещё кое-что — то, что навсегда поселит этот фильм в вашем сердце. Игра актёров — всех вместе и каждого в отдельности.
Роберт Де Ниро и очередная веха
70-е были золотой эпохой для многих талантливых голливудских исполнителей — и некоторые из них показали себя настоящими гениями. Таким был Роберт Де Ниро. К моменту выхода «Охотника на оленей» у него за плечами уже были роли во втором «Крёстном отце» и «Таксисте» — и обе принесли ему кучу наград и пожизненное признание. Короче, это была настоящая суперзвезда, стопроцентный верняк, который мог в одиночку вытянуть тяжеловесный фильм Майкла Чимино.
Ставка сыграла как надо. Роль Михаила Вронского, выходца из семьи русских эмигрантов, борца за идеалы новой Родины и страдающего от ПТСР ветерана, стала главным украшением этого полотна. А попутно оказалась ещё одной вехой в карьере Де Ниро, принеся ему очередную номинацию на «Оскар» и «Золотой глобус». Даже 40 лет и кучу других работ спустя этот его персонаж остаётся одним из самых запоминающихся во всей фильмографии — чего стоит одна только сцена во вьетнамском плену с игрой в русскую рулетку.
Мерил Стрип и неожиданный трамплин
Помимо ожидаемо блестящей игры, приглашение в фильм Роберта Де Ниро имело и другие приятные последствия. Благодаря его протекции актёрский состав пополнился Джоном Казале и Мерил Стрип — и вот для неё относительно небольшая роль оказалась настоящим трамплином. Стрип позже признавалась, что не горела особым желанием играть «девушку между двумя парнями» и согласилась разве что за компанию. Правда это или нет, сыграла она так здорово, что получила первую номинацию на «Оскар», а заодно шквал восторженной критики от профильной прессы.
Мы с вами хорошо знакомы с Мерил Стрип и знаем, что она из тех актрис, которым можно поручить любую роль — на выходе всё равно получится шедевр. Стрип — настоящий мастер, и, как у любого мастера, её игра имеет характерный почерк, благодаря которому она легко узнаётся хоть со спины, хоть в полумраке в глубине кадра. Это волшебство, да.
Но в «Охотнике на оленей» такой мощный талант на небольшой, «соединительной» роли видится перестраховкой. Стрип играет так хорошо, что её персонаж то и дело перетягивает на себя одеяло у героев Джона Сэвиджа и Кристофера Уокена — а ведь они, вообще-то, важнее. Ну кто ж знал, что она окажется настолько крутой!
Джон Казале и одноэтажная Америка
Мерил Стрип пришла не одна, а в нагрузку к Джону Казале — вечному актёру характерных вторых ролей, который умел делать их одновременно пронзительными и не выходящими за предписанные сценарием границы. До «Охотника на оленей» Казале сыграл в двух «Крёстных отцах» и «Разговоре» у Копполы, а также в «Собачьем полдне» у Люмета. Короче, он был очень желанным гостем на съёмочной площадке.
Как и всегда, Джон Казале сотворил из своей роли настоящую маленькую трагедию. Его персонаж — тот самый тип, которого еле терпят даже собственные друзья. Он вечно оказывается не к месту и всё в жизни делает чуть-чуть не так, как следовало бы. Вся его жизнь — поворот не туда.
За блистательной актёрской игрой маячит тот самый компромисс сценаристов Чимино и Уошбёрна, которые сумели таким образом хотя бы на время увести мысли зрителя от войны — насколько это вообще было возможно в контексте фильма о Вьетнаме. Персонаж Джона Казале — одноэтажная Америка, которую уже никогда не вернуть. Эта нелепая, хилая ниточка — единственное, что связывает главных героев со старой, довоенной жизнью. И, возможно, её стоит оборвать и учиться жить заново, забыв про всё, что было прежде.
Альтернатива и правильное восприятие
Потому что иначе нет никаких сил. Война, занявшая всего час экранного времени, забрала у нас, зрителей, тех главных героев, к которым мы успели привыкнуть в предыдущие 60 минут. И вроде бы все они живы — во всяком случае, пока что, — но что теперь делать с такой жизнью? Как принять себя в старом, довоенном мире, случайно выжив во вьетнамском аду?
Михаил Вронский почти решается уйти. Вот он стоит на холме и смотрит на своё прошлое — такой бравурно-нелепый со всеми этими бутафорскими нашивками и кучей побрякушек на кителе. Чимино намеренно допускает ляпы, подчёркивая бессмысленность чистой дембельской формы — как в контексте войны, так и в условиях старой мирной жизни.
И знаете что? Если бы здесь авторы фильма поставили точку, возможно, кино стало бы ещё пронзительнее. Открытый финал: полная дезориентация и очевидная неспособность адаптироваться к мирной жизни — сможет ли Вронский со всем этим справиться?
Но Чимино с Уошбёрном всё для себя решили, так что нас ждёт третий акт. Герой Роберта Де Ниро будет искать старых друзей, снова поедет на охоту (правда, уже никого не убьёт) и даже вернётся во Вьетнам в надежде собрать осколки прежней жизни.
Всё это отдаёт некоторой сериальностью и не самым дорогим мелодраматизмом, — но финал возвращает зрителю правильное восприятие: нужно было рвать с прошлым, пока был шанс. Война уже случилась, с этим ничего не поделаешь, — но можно постараться не выпускать её из себя, чтобы она не отравила всё вокруг. И тут только два варианта: либо начисто забыть о старой жизни, либо пуля в висок.
Ты можешь попытаться заново склеить разбитую чашку, парень; при должном освещении на ней, вероятно, даже не будут видны трещины. Но вот пить из неё уже не получится. Ну и кому она теперь такая нужна?
