Господарь Ивоня в борьбе за Молдавию

После того, как авантюрные попытки Иоанна Гераклида и Дмитрия Вишневецкого захватить молдавский престол завершились неудачей, в стране на некоторое время воцарился мир. Вернувшийся к власти Александр Лэпушняну сумел, пусть и довольно жёстким образом, установить порядок в молдавских пределах. Однако маленькому княжеству, которое находилось между двумя могущественными державами, Речью Посполитой и Османской империей, приходилось лавировать, чтобы сохранить хотя бы автономию. Перевес чаши весов в одну из сторон не мог не вызвать противодействие, и в Молдавии разгорелась новая масштабная война. Это случилось во время правления Богдана IV, сына Александра Лэпушняну, и привело к воцарению нового господаря Иона Водэ, более известного как Ивоня.

Бурная молодость господаря

О происхождении Ивони, родившегося в 1521 году, известно не много. По наиболее распространённой версии, он был внебрачным сыном молдавского господаря Стефана IV, который правил в 1517–1527 годах. Матерью его была наложница господаря армянка Серпега, и этим объясняется его прозвище Арманул. По другой версии, Ивоня был сыном Богдана III Кривого и, соответственно, братом Стефана IV, однако в таком случае дату его рождения следует перенести на более ранний срок. Как бы то ни было, права Ивони на престол и родство с господарями из династии Мушатов не вызывают сомнений.

Впервые наш герой попал на страницы хроник в 26-летнем возрасте, когда предпринял первую попытку захватить господарьский престол. В 1551 году к власти в Молдавии пришёл Стефан VI, отличавшийся крайне деспотичным характером, и Ивоня вместе со многими другими знатными молдаванами бежал в Польшу. При содействии польного гетмана Миколая Сенявского он получил в своё распоряжение несколько хоругвей обороны поточной и попытался вторгнуться в Молдавию. В июле Ивоня пересёк молдавскую границу, но не встретил поддержки населения и был вынужден отступить в Польшу перед численно превосходящим молдавским войском.

В течение следующего года Ивоня находился на польской службе в качестве ротмистра обороны поточной и командовал хоругвью из 216 коней. Большинство в ней составляли молдавские беженцы, среди которых был Александр Лэпушняну, ставший позднее молдавским господарем. Как долго Ивоня был ротмистром, неизвестно В 1561 году он уже состоял в окружении воеводы любельского Яна Фирлея. Через пять лет он оказался в Москве при дворе Ивана Грозного и, будучи на царской службе, даже женился на Марии — дочери князя Симеона Ростовского, казнённого опричниками после раскрытия заговора боярина Ивана Челяднина. Затем судьба опять занесла Ивоню в Польшу, а оттуда он отправился в Стамбул, куда в качестве переводчика сопровождал посла Речи Посполитой. Стамбульская жизнь пришлась ему по нраву, и Ивоня остался там, став официальным драгоманом (переводчиком) султанского двора.

Вполне вероятно, что все эти годы Ивоня мечтал о молдавском престоле, которым некогда владел его отец, и остался он в Стамбуле не в последнюю очередь ради того, чтобы обзавестись друзьями в султанском окружении. В Молдавии же тем временем смена правителей происходила с завидной регулярностью. После неудачной авантюры Иоанна Гераклида Ивоня предложил султану свою кандидатуру на господарьский престол, но при дворе посчитали, что возвращение на трон Александра Лэпушняну будет более политически выгодно. Однако после смерти Александра его сын Богдан IV занял откровенно пропольскую позицию, и вот тогда настало время Ивони. Вместе с турецкой армией он отправился в Молдавию, чтобы занять трон своего отца.

Бывший господарь в поисках помощи

Сближение Богдана IV с Польшей, договор о помощи с Сигизмундом Августом и обручение с Катериной, дочерью магната Яна Тарло — всё это вызвало недовольство той части молдавских бояр, которая ориентировалась на союз с Турцией. Появление в Яссах большого количества поляков привело к открытому выступлению против господаря. В начале февраля 1572 года Богдан покинул Яссы и вместе со своими сторонниками и поляками бежал в Речь Посполитую. Он обратился к королю с просьбой о помощи, но Сигизмунд Август получил накануне письмо от султана Селима с требованием не вмешиваться в молдавскую усобицу. Королю пришлось забыть обо всех предыдущих обещаниях, данных Богдану. Не желая упускать Молдавию из сферы своего влияния, Сигизмунд Август предложил беглому господарю попросить помощь у магнатов, чтобы последующее вторжение поляков в Молдавию выглядело в глазах турок приватной авантюрой своевольной шляхты.

Богдан обратился к подольскому воеводе Миколаю Мелецкому, и тот совместно с Миколаем Сенявским, сыном умершего великого гетмана, при молчаливом согласии короля выступил в поход, чтобы вернуть господарю утраченный трон. Сам трон в это время уже не пустовал, а ещё в феврале был занят прибывшим из Стамбула Ивоней, который теперь стал прозываться Ион (Ивон) Водэ. Чтобы поддержать нового господаря, султан оправил воинский контингент, основу которого кроме турок составляли сербы и греки. Также была задействована орда буджацких татар. Общая численность прибывших в Молдавию турецких войск по явно завышенным польским источникам составляла 20 000 солдат.

Польский поход в Молдавию: туда

Для экспедиции Миколай Мелецкий собрал в Подолии около 2000 солдат. Войска переправились через Днестр и по склонам Колачинской дороги вошли в Молдавскую Буковину. Мелецкий решил не переправляться через Прут, а двигаться вдоль реки. В середине марта предположительно возле города Бояново воевода провёл смотр армии и 700 солдат отправил обратно. По-видимому, он отослал наименее дисциплинированные части, которые предались грабежу, едва ступили на молдавскую землю. Поскольку целью похода была не добыча, а восстановление в правах бывшего господаря, такие действия могли оттолкнуть население. Оставшимся жолнерам воевода преподал наглядный урок, повесив на следующем привале нескольких грабителей. В распоряжении у Мелецкого осталось всего 1300 солдат. Ядро этого отряда составляли 600 всадников кварцяного войска, которых воеводе отправил гетман Язловецкий. Остальные хоругви были приватными войсками русинских магнатов. Также следует отметить наличие в войске отряда черемисов — марийцев, переселившихся на Волынь и Подолье вследствие Черемисских войн и завоевания их Московским царством. Основным местом их расселения стали окрестности города Бара. Из черемисов создавались отряды для несения пограничной службы, которые часто привлекались для походов в степь.

Мелецкий послал с людьми Богдана капитана Роха Белявского (или Пилавского), чтобы доставить пушки из Хотина, но командир гарнизона Марцин Добросоловский, оставшийся сторонником беглого господаря, отказался передать замок людям Ивона Водэ. В случае возможной осады Ясс именно эта артиллерия могла бы сыграть главную роль. Не дожидаясь возвращения Белявского, поляки продолжили марш по левому берегу Прута в сторону Ясс и в нескольких стычках одержали победы над отступающими молдаванами.

Примерно 25 марта в районе Степановце (современные Штефанешты) на правом берегу реки разведка заметила молдавскую конницу. Несколько тысяч кавалеристов во главе с дворником Думбровой защищали переправу через Прут, выслав часть солдат на левый (восточный) берег. Поляки остановились, отправив вперёд шесть хоругвей: Станислава Ланцкоронского, Михала Язловецкого, Миколая Гербурта, Станислава Вольского, Томаша (?) Крушельницкого и пятигорскую Темрюка Шимковича общей численностью в 600 коней. Они хотели полностью разгромить молдаван и беспрепятственно переправиться. Однако молдаване на левом берегу, не принимая боя, отступили за Прут, и переходить реку вслед за ними поляки не решились. К тому же на левом берегу, немного восточнее реки, остался приблизительно тысячный отряд турок и молдаван, который мог ударить в тыл во время переправы. Поляки разбили лагерь на левом берегу, а ночью молдаване разожгли костры вокруг польского лагеря, чтобы создать видимость многочисленного войска.

Утром хоругви Вольского и Темрюка атаковали вражеские позиции, но были отбиты турками. Потеряв много лошадей от вражеских стрел, они отошли в пешем порядке, а один из бежавших пятигорцев даже сообщил Мелецкому о разгроме польской кавалерии. Однако ситуация не была столь уж критичной: хоругви Язловецкого, Гербурта, Крушельницкого и Ланцкоронского предприняли победоносную контратаку и заставили турок отступить, взяв 24 пленных.

Понимая, что за горами, протянувшимися на восток, находятся значительные турецкие силы, ротмистры попросили поддержки у воеводы. Мелецкий отправил им хоругви Яна Йордана и Мацея Козельского численностью 250 коней, а затем и сам прибыл с остальной армией на позиции передового отряда. Молдаване всё ещё блокировали переправу через разлившийся в то время Прут возле Степановце, а турки отошли примерно на 60 км к югу — вероятно, чтобы защитить другую переправу в районе Скулан (Скулень) примерно в 20 км от молдавской столицы.

Поляки продолжили марш вдоль реки на юг. Долина, по которой они шли, сузилась до нескольких сотен метров, а холмы к востоку от Прута облегчали скрытное перемещение всадников Ивона Водэ (большинство из них были турками), что позволяло незаметно приблизиться к польской армии. Хотя Белявский привёз из Хотина 12 пушек, использовать их в полевом бою не представлялось возможным из-за их больших калибров, предназначенных для разрушения фортификаций. Поляки попытались заманить вражескую конницу в засаду. Хоругви Язловецкого, Гербурта и Темрюка атаковали молдаван, а затем начали притворно отступать, выводя их под огонь пехоты. Но молдаване и турки раскусили замысел поляков, и ловушка не сработала. Мелецкий знал о численном превосходстве врага и имел инструкции воевать с молдаванами, по возможности избегая боёв с турками. Он решил не рисковать и повернул на север к Хотину.

Польский поход в Молдавию: обратно

Польская армия отступала тем же трудным путём — по левому берегу Прута через извилистые овраги и поросшие лесом крутые холмы. Через десять дней марша, пройдя около 120 км, поляки оказались в районе Липкании. Таким образом, от Хотина их отделяло всего около 30 км. 10 апреля арьергард польской колонны заметил приближающиеся войска турок и молдаван. Мелецкий, получив эти сведения, приказал Гербурту и Ланцкоронскому приготовиться к атаке, но из-за наступавшего вечера, а также неудобной позиции (польские войска были разделены небольшими речушками, впадающими в Прут) военачальники убедили его отложить бой. Поляки продолжили марш в северо-западном направлении, а их арьергард подвергся обстрелу турецкой артиллерии.

Разбив лагерь, поляки всю ночь оставались в боевой готовности, а на рассвете 11 апреля выяснилось, что вражеский отряд пытается обойти холмы восточнее польского лагеря, чтобы полностью его окружить. Находившаяся в арьергарде хоругвь Гербурта атаковала противника, вынудила его остановиться, а затем, соединившись с хоругвями Яна Йордана и Зигмунта Розена, ротмистра собственной хоругви Мелецкого, опрокинула врага в реку. За этим последовал ряд индивидуальных поединков (герцев) с турецкими всадниками, которые после полхода хоругви Ланцкоронского переросли в полноценный бой. По словам Бартоша Папроцкого, в нём погибло 400 турок, а наибольшую доблесть проявил ротмистр Розен, который ворвался в турецкие ряды, пробился к знаменосцу и, отрубив ему руку, захватил знамя. Хоругви Гербурта и Вольского достигли самого молдавского лагеря, но, опасаясь попасть в окружение, отступили к своим.

В тот день турки не проявляли особой активности — видимо, не все войска ещё прибыли к месту боя. Это облегчало полякам организованное отступление, которое прикрывали хоругви арьергарда, всегда готовые к нежданным контратакам. Дальнейший путь поляков вёл на северо-запад по менее гористой, но более лесистой территории через современные деревни Ливинцы и Капливка. 12 апреля Марцин Чурило отразил новое турецкое нападение. Атакованная с фланга, его хоругвь потеряла шесть солдат убитыми. Мелецкий, не желая допустить, чтобы его окружили превосходящие турецкие и молдавские силы, поддержал его хоругвью Мацея Оссовского. Противник отступил, понеся большие потери. Если бы хоругви стали преследовать врага, они бы подверглись опасности окружения, поэтому подольский воевода запретил контратаки кавалерии, а вместо этого выдвинул вперёд черемисов, которые мушкетным огнём должны были отражать конницу противника.

Бой у Хотина

В ночь на 13 апреля отступавшие под огнём противника поляки вышли к окрестностям Хотина. Турецкий отряд отделился от основных сил и попытался форсировать Днестр, чтобы преградить дальнейший путь полякам, но тут наконец-то заявили о себе изъятые из Хотинского замка пушки. При помощи артиллерийского огня попытку переправы удалось отбить. Посчитав себя в полной безопасности, поляки остановились лагерем и начали отмечать благополучное возвращение, что привело к полному упадку дисциплины. Турки и молдаване воспользовались удобным моментом, чтобы обойти поляков и внезапно их атаковать.

Ситуацию спасли пятигорцы. Хоругвь Темрюка смогла задержать продвижение турок, дав возможность Мелецкому выстроить войска в боевом порядке. Кавалерия была выстроена «старым устройством польским»: в центре хоругви Яна Йордана, Мацея Козельского и Яна Козминского, на правом фланге — Вольского, Мелецкого и Михала Язловецкого, на левом — Гербурта и Ланцкоронского. Остальные составили резерв. Перед кавалерией развернулась пехота и артиллерия. В этот момент произошло столкновение между Мелецким и бывшим господарем, который взялся командовать армией, хотя воевода увещевал Богдана «не вмешиваться в дело, а довольствоваться тем, что другие делают для него, и сидеть в лагере, где безопаснее».

Когда турки атаковали пехотную роту Яна Семежинского, поляки провели контратаку силами гусарской хоругви Йордана, козацкой Гербурта и пятигорской Темрюка, к которым присоединилась и хоругвь Розена. Гусары ударили в лоб, в то время как жолнеры хоругвей Гербурта и Темрюка, длиной своих копий уступая турецким всадникам, пытались атаковать врага с фланга. Турки отступили к ближайшему лесу. Преследуя врага, поляки потеряли строй — не последнюю роль в этом сыграло желание захватить добычу. Видя это, турки направили против преследователей отряд численностью в 600 всадников. Удар пришёлся по хоругви Гербурта и смял её. На помощь Гербурту двинулись хоругви Станислава Радецкого и Розена, а затем Йордана и Ланцкоронского. Хотя турецкую атаку удалось остановить, 14 поляков погибли, а многие были ранены. Сам ротмистр Гербурт, потеряв четырёх почтовых, в пылу боя смешался с молдавскими воинами и вместе с ними добрался до вражеского лагеря. Турки приняли казацкого ротмистра за молдаванина, и тот, улучив момент, ближайшего турка «ужасно разрезал и пустился верхом, перепрыгнув через один широкий и глубокий ров». Погнавшиеся за ним турки ранили лошадь Гербурта, но сам он благополучно добрался к своим.

Пока шёл кавалерийский бой, обозная челядь по приказу Мелецкого начала сооружать табор из возов, соединяя их цепями. Приспособив укреплённый лагерь к походному маршу, поляки под прикрытием возов двинулись к Хотинскому замку. Козельский со своей хоругвью с согласия Мелецкого совершил набег на вражеский лагерь и захватил несколько пушек и знамя. Эта атака на некоторое время отвлекла внимание турок, но, преследуя Козельского, они попытались атаковать и польский табор. Среди нападавших были знаменитые всадники-дели, украшенные страусиными перьями и шкурой леопарда. Им удалось добраться до самого табора, где их выстрелами в упор остановила польская артиллерия Яна Йордана. Вражеская кавалерия отошла назад, и польский табор продолжил свой марш. Подойдя к Хотину, поляки остановились и стали укреплённым лагерем под городскими стенами.

Плохой мир лучше доброй войны

Несмотря на успешное возвращение Мелецкого к Хотину, ситуация складывалась не в пользу поляков. Чтобы оказаться на территории Речи Посполитой, надо было переправиться через Днестр, но рядом с сильным и многочисленным противником сделать это было невозможно. Длительное стояние в лагере также было под вопросом из-за отсутствия снабжения продовольствием. Богдан отправил к Ивону Водэ посла для переговоров, но господарь даже не стал его слушать, а передал туркам, которые отправили несчастного на галеры.

Спас положение подошедший отряд великого коронного гетмана Ежи Язловецкого, состоявший из 800 всадников при пяти лёгких орудиях. Язловецкий стал напротив Хотина лагерем на левом берегу Днестра и от своего имени начал переговоры с главой турецкого контингента. Гетман делал упор на то, что участвовавшие в походе люди Мелецкого не представляли Польшу, а действовали исключительно на свой страх и риск. При этом Мелецкий и не думал поднимать оружие на людей султана, а воевал с молдаванами, напавшими на господаря Богдана, и бывших при нём поляков. Турецкий санджак-бей решил удовольствоваться этим объяснением и не искушать судьбу в дальнейших боях. После пятидневных переговоров турки и молдаване отошли от Хотина, и Мелецкий начал переправляться через Днестр. Молдаване попытались напасть на польский арьергард в момент переправы, но артиллерийский и мушкетный огонь солдат Хотинского гарнизона отбил атаку.

Ивон Водэ торжественно вернулся в Яссы, а бывший господарь Богдан IV, разочарованный результатами похода и винивший во всём поляков, прибыл в Каменец, а затем, не желая там оставаться, отправился в Москву. Хотин в течение трёх месяцев оставался под контролем польского гарнизона, но в июле был возвращён Ивону Водэ.

Новый господарь пытался проводить независимую самостоятельную политику. Естественно, это не устраивало султана, и новая война на молдавской земле не заставила себя ждать.

---

Литература:

1. Костин, М. Летопись земли Молдавской. — Кишинэу, 1989.
2. Леп’явко, С.А. Українське козацтво у міжнародних відносинах. — Чернігів: Сіверянська думка, 1999.
3. Kronika polska Marcina Bielskiego. — T. IIII. — Sanok: Pollak Karol, 1856.
4. Plewczyński, M. Wojny i wojskowość polska w XVI wieku / M. Plewczyński. — Tom IІ. Lata 1548–1575. — Zabrze, 2012.
5. Pajewski, J. Buńczuk i koncerz. Z dziejów wojen polsko-tureckich. — Warszawa, 1963.
6. Spieralski, Z. Awantury mołdawskie. — Warszawa, 1967.
7. Wojcik, Z. Dzikie Pola w ogniu. O Kozaczyznie w dawnej Rzeczypospolitey. — Warszawa, 1968.