Кладбище военных карьер

Во времена Варшавского договора несколько советских генералов были отозваны из Румынии, а многие румынские военачальники попали под суд. В этой статье мы расскажем о ранее неизвестном аспекте советско-румынских отношений, где в «тушении» шпионских скандалов участвовало даже высшее руководство СССР.

Генеральская синекура

После образования Организации Варшавского договора (ОВД) по мере интеграции союзных армий в Объединённые вооружённые силы (ОВС) снижалась необходимость в советниках из СССР. Например, для Румынии первоначально (в 1955 году) определялось нахождение 161 советского советника при всех объединениях, соединениях и частях до уровня полков включительно. Затем было принято решение оставить 72 советника только при высших эшелонах командования, но в дальнейшем их стало ещё меньше: 63 в 1956 году, 25 — в 1957 и 10 — в 1958. После этого институт военных советников был вовсе упразднён, а вместо него по решению Политического консультативного комитета ОВД на заседании в Москве 29 марта 1961 года создали аппарат официальных Представителей Главнокомандующего ОВС ОВД при каждой союзной армии. Представителем должен был быть генерал от той же армии, что и Главком ОВС. Таким образом, по факту все представители могли быть только из СССР.

В среде советского генералитета это считалось «тёплым» местом службы и желанной точкой отдыха перед завершением военной карьеры. Здесь сочетались воедино все прелести жизни заграницей с отсутствием реальной ответственности, так как Главком ОВС ОВД и Начальник Штаба ОВС имели иностранных заместителей от каждой союзной армии. Соответственно, все необходимые документы и требования могли доводиться напрямую, и аппарат официального представителя Главкома ОВС служил лишь «почтовым ящиком» для пересылки запросов и ответов. Ситуация ещё более упрощалась в тех странах, где находились советские войска. Там представительство Главкома не занималось вопросами взаимодействия между вооружёнными силами, так как это входило в круг постоянных задач командований советской группы войск и национальной армии. По этой причине вокруг назначений на пост Представителя Главкома ОВС ОВД велись клановые «войны», а само назначение часто применялось в качестве награды для приближённых. Так как эти должности считались военно-дипломатической номенклатурой, то основными действующими лицами в «войнах» были Главпур, 10-е Главное управление Генштаба и Главное управление кадров Минобороны СССР при решающем слове кураторов из ЦК партии.

Наиболее желанным считалось назначение в ГДР, поэтому там на представительском посту оказалось наибольшее количество генералов с весьма сомнительными компетенциями и морально-деловыми качествами. Наиболее трудной и даже опасной для карьеры оказалась Румыния.

В «логове» союзника

Создание аппарата Главного представителя Главкома ОВС ОВД при Румынской народной армии (РНА) было согласовано в советско-румынском протоколе встречи министров обороны, прошедшей в Москве 31 марта 1961 года. Сложности начались буквально сразу. В отличие от других стран-участниц ОВД, Румыния ещё несколько лет уклонялась от фактического принятия этого представительства у себя дома. Официально причиной были несколько дипломатических инцидентов. Их разбирали в ходе советско-румынских переговоров в Москве 7-14 июля 1964 года, где Советский Союз представлял член ЦК КПСС Николай Подгорный, а румынскую — бессменный «серый кардинал» Эмиль Боднэраш.

Подгорный описал неприятную ситуацию, в которой оказался военный атташе при Посольстве СССР в Румынии генерал-майор И.В. Виноградов из-за «нежелания» румынских властей разрешить ему установить «рабочие контакты с руководством военной разведки». Этот генерал был кадровым военным разведчиком и работал атташе в Бухаресте с декабря 1960 по январь 1963 года. В мае 1962 года заместитель министра обороны Румынии генерал-майор Михаил Буркэ подал рапорт министру о вербовочном подходе к нему со стороны советского военного атташе Виноградова. Это стало неожиданностью, так как советские товарищи ожидали совсем иной реакции от бывшего сотрудника Коминтерна и агента НКВД Буркэ.

Следующий атташе — полковник Маковкин, ранее работавший заместителем у Виноградова — был уличён в попытке сбора разведывательной информации во время поездки на учение РНА под Бырладом 11 июня 1964 года. Подгорный так защищал Маковкина перед Боднэрашем:

«Мы хотели бы обратить внимание румынских товарищей на очень важный аспект этого вопроса. Такое отношение к советскому военному представителю, стремительное противостояние, организованное министерством обороны Румынии, несовместимо с какими-либо нормами отношений между суверенными государствами, тем более, что они являются социалистическими странами-союзниками согласно Варшавскому договору. Проведение допроса, очной ставки и других подобных действий оскорбительны и недопустимы для любого гражданина любой страны, не говоря уже об официальных представителях».

Румынская сторона в ответ поясняла, что не следует пытаться собирать информацию через неформальные контакты с генералами и офицерами РНА, а надо просто обратиться с запросом в официальном порядке, как это принято между союзниками. В этих условиях отношения с РНА вместо советского генштаба взял на себя Главкомат ОВС ОВД. В Бухаресте его представляли постоянно находившийся при румынском генштабе генерал-лейтенант Е.Т. Марченко, а также генерал-майоры А.А. Терешкин и С.Д. Лаврентьев. Помощником представителя Главкома ОВС ОВД по ВМФ был контр-адмирал С.В. Домнин. Все они начинали в Румынии с должностей военных советников и специалистов, а в 1963 году перешли в аппарат представительства.

Весной 1966 года советская сторона попыталась провести полную кадровую «перезагрузку» военно-дипломатического корпуса в Бухаресте. На пост представителя Главкома направлялся генерал-полковник Г.П. Романов, а военным атташе становился тесно связанный с ним полковник Ф.А. Мусатов. Персона представителя должна была получить официальное одобрение принимающей стороны точно так же, как персоны посла и военного атташе. В ответ на официальный запрос по Романову румынское правительство ответило, что не намерено приглашать представителей Главкомата при РНА, но не имеет возражений против прибытия в Бухарест генерал-полковника Романова. Такой ответ станет стандартным на все запросы о персонах представителей Главкома вплоть до распада ОВД в 1990 году. Это явное свидетельство того, что Бухарест считал нежелательными гостями всех советских генералов, отправленных с миссией в Румынию без предварительного румынского приглашения.

Ещё одним свидетельством того, что «вас тут не ждали», было размещение представительства Главкома. Во всех государствах-участниках ОВД для представителя и его аппарата выделялись кабинеты в помещениях местного министерства обороны или генерального штаба — это способствовало успешному выполнению возложенных на них задач, а также соблюдению режима секретности. Румыния оказалась исключением: представителю главкома выделили отдельное помещение на улице Barbu Delavrancea. Состав аппарата определялся так: Главный представитель Главкома ОВС ОВД при РНА, три его заместителя (по боевой подготовке, по ПВО страны, по ВМФ), адъютант Главного представителя, офицер-шифровальщик, офицер-переводчик, помощник по административно-хозяйственной части (прапорщик) и машинистка (служащая минобороны). Ни с кем из румынской армии они общаться не могли, кроме генералов и офицеров Особого бюро Генерального штаба РНА (аналог отдела международных отношений). Долгие годы этот отдел возглавлял генерал-майор Думитру Мирча — выпускник Военной академии имени М. Фрунзе, хорошо владевший русским языком.

После Романова советские генералы назначались Главными представителями Главкома ОВС ОВД при РНА ещё пять раз: в 1972, 1976, 1980, 1988 и 1989 годах. Значение этой должности подчёркивается должностями в Советской армии, с которых эти люди направлялись в командировку в Румынию. Практически все они были заместителями или начальниками главных управлений советского генштаба, обязательно имели опыт командования группой войск или военным округом. В крайнем случае, они побывали на позиции первого заместителя командующего войсками округа, при этом в Румынию направлялись лишь первые замы из Московского военного округа. Эта «привязанность» советских назначенцев к Москве и генштабу породила в Румынии подозрение об использовании их в качестве теневого инструмента влияния на румынский военный и политический истеблишмент. Скандалы не заставили себя долго ждать.

«Дело Шерба»

В 1968 году в Румынии был экстренно отправлен в отставку генерал-полковник А. Флока, и взяты под негласное наблюдение Управления государственной безопасности («Секуритате») генералы В. Петруц и Ион Шерб. Последнего арестовали осенью 1971 года при передаче секретных материалов генерал-полковнику Романову. Как утверждает аналитик ЦРУ и бывший сотрудник посольства США в социалистической Румынии Л. Уотт, при разборе этого скандала американская разведка пришла к выводу, что генерал Шерб передал Романову план обороны РНА на случай «вторжения через Прут» (то есть из СССР), а также боевые задачи румынских дивизий в Добрудже и на Бэрэганской равнине, сформированных без согласования с Главкоматом ОВС ОВД, и перечень мостов, подлежавших минированию и подрыву. Все эти действия были предприняты румынами под впечатлением от вторжения ОВС ОВД в Чехословакию. Впрочем, американские данные содержат множество неточностей, порождающих сомнение в их объективности. Вполне вероятно, что в меморандуме ЦРУ оперировали информацией, которую подбросила «Секуритате».

Тем не менее, 30 сентября 1971 года генерал-лейтенанта Шерба лишили всех воинских званий и уволили из РНА. Во время следствия он содержался под стражей и 17 января 1972 года был приговорён к 7 годам тюремного заключения.

Дальнейшие события вызывают множество вопросов. Уже 19 января 1972 года в Бухарест срочно прилетел Первый заместитель Министра обороны СССР Главнокомандующий ОВС ОВД Маршал Советского Союза И.И. Якубовский. У него состоялась встреча с Николае Чаушеску, по итогам которой генерал-полковник Романов покинул Румынию. Ему на замену из СССР приехал генерал-лейтенант (через год он станет генерал-полковником) А.А. Дементьев. Очевидно, что Якубовский отрицал факт шпионажа, но деятельное участие советской стороны в судьбе Шерба наводит на некоторые подозрения.

Ион Шерб начинал военную службу в 1944 году в советской 1-й стрелковой дивизии имени Тудора Владимиреску, сформированной из румынских добровольцев. Активно участвовал в войне против немецких и венгерских войск, в 1948-1949 годах прошёл годичные курсы лейтенантов, а уже в 1955 году стал генерал-майором. Окончил Военную академию имени К. Ворошилова в Москве, командовал румынскими пограничными войсками, а также войсками «Секуритате» в то время, когда к ним были причислены пограничники. В дальнейшем был заместителем Командующего пехотными и танковыми войсками (в военное время — заместитель командующего войсками фронта). Непосредственно перед арестом Шерб командовал 2-й армией, включавшей в свой состав почти половину всех румынских сухопутных войск вместе с гарнизоном столицы. Бывший начальник 5-го управления «Секуритате» генерал Николае Плешице в 1999 году заявил о нём так:

«Генерал Шерб был разоблачён как агент русских. Его заключили в Айуд [тюрьма «Секуритате»]. Когда мы его арестовали, он был нашим представителем в командовании Варшавского договора. Его попросили украсть документы, карты и передать их русским. Я поймал его с поличным. Чаушеску объяснился с Брежневым, и на суде Шерба обвинили только в нарушении правил использования секретных документов».

Тезис об участии Генерального секретаря ЦК КПСС в судьбе генерала Шерба повторяют в своих воспоминаниях начальник румынской контрразведки Нягу Косма и заместитель начальника разведки Ион Пачепа. Последний уточняет, что разговор Брежнева и Чаушеску о Шербе состоялся во время их встречи в Крыму 3 августа 1976 года. После возвращения Чаушеску в Румынию Шерба досрочно освободили из тюрьмы, в дальнейшем он работал директором предприятия по производству транспортного и строительного оборудования.

Детально разбиравший это дело румынский военный историк подполковник П. Оприш обратил внимание на то, что в протоколе заседания Постоянного президиума ЦК Румынской коммунистической партии от 17 января 1972 года под пунктом 10 значилось следующее: «Шерб Ион будет предан суду за незаконное хранение документов и разглашение государственной тайны». Это решение базировалось на том, что офицеры военной контрразведки обнаружили в доме у Шерба несколько секретных документов, в том числе две карты с пометками. Обвинение считалось доказанным, так как суд 1972 года никогда не пересматривался и не объявлялся незаконным, в отличие от судов, на которых осудили других румынских генералов и офицеров. А вот удаление из обвинения фактов сотрудничества Шерба с генералом Романовым было результатом визита Якубовского в Бухарест. Досрочное освобождение в 1976 году могло произойти как по просьбе Брежнева, так и за примерное поведение в заключении. С учётом времени следствия Шерб провёл под арестом 5 лет и 3 месяца, а тогдашнее законодательство допускало досрочное освобождение из заключения по отбытии двух третей срока.

Фактор Якубовского

В марте 1972 года на должность Главного представителя Главкома ОВС ОВД при РНА заступил генерал А.А. Дементьев. Забегая вперёд, отметим, что он оказался единственным человеком на этой должности, чья карьера не пострадала — все остальные после командировки в Бухарест либо уходили в отставку раньше возможного срока, либо переходили в систему военного образования или гражданскую оборону. Лишь Дементьев пошёл на повышение в Штаб ОВС ОВД. Причиной этого оказалась фактическая бездеятельность Дементьева в Бухаресте — его попросту не за что было отзывать.

Во-первых, сократился аппарат Дементьева, в который теперь входили один заместитель Главного представителя (генерал-майор М. Разумов), переводчик (подполковник П. Болоцкий), шифровальщик (лейтенант И. Масюк), прапорщик по административно-хозяйственным вопросам и машинистка. Во-вторых, сами румыны предпочитали поддерживать отношения с Главкоматом ОВД напрямую и возлагали эту задачу на заместителя министра национальной обороны генерал-полковника Марина Николеску. Поэтому советскому представителю Главкома ОВС ВД в Бухаресте было, в общем-то, нечем заняться.

Главная же особенность состояла в том, что маршал Якубовский не приветствовал проявления советскими представителями какой-либо активности. Дело в том, что не успел Якубовский в 1972 году «потушить» скандал с Романовым, как возникла новая неприятность — на этот раз в ГДР с Главным представителем Главкома ОВС ОВД при ННА генерал-полковником А.П. Рудаковым. Несмотря на солидный боевой и командный опыт, Рудаков, игнорируя утверждённые положения и международные договоры, начал раздавать немцам советы по дальнейшему развитию их вооружённых сил. В частности, он предложил им создать фронтовое управление, воздушную армию, иметь бомбардировочную авиацию, десантно-штурмовые войска и подводные лодки. Разбираться с ним по поручению маршала Якубовского приехал заместитель начальника Штаба ОВС ОВД генерал-лейтенант Е.И. Малашенко. Выводы были жёсткими: Рудаков вышел за рамки своих полномочий, а его советы преждевременны и вредны. Генерала вернули в Советский Союз и «сослали» в Среднеазиатский военный округ на должность начальника Управления гражданской обороны.

Якубовский не зря опасался скандалов. Он готовился занять пост министра обороны, а подобные истории бросали тень на него как Главкома ОВС ОВД. В своих воспоминаниях и дневниках ряд советских военачальников (маршал П.К. Кошевой, генералы В.И. Варенников, Е.И. Малашенко, Г.И. Обатуров) высказывались о том, что Якубовский не стал министром, как о большом счастье. Особо они отмечали постоянное стремление Якубовского создать о себе благоприятное впечатление у «сильных мира сего», то есть у партийных бонз. Так было во время его службы на Украине, когда он заискивал перед первыми секретарями ЦК КПУ Петром Шелестом и Владимиром Щербицким, пробивая себе дорогу в ЦК партии и командование Киевским военным округом. Теперь Якубовский опасался, что кто-либо из руководителей братских коммунистических партий может пожаловаться на него Брежневу и членам Политбюро ЦК КПСС. Поэтому маршал всячески старался избегать ссор, порой опускаясь до откровенного угодничества. В 1976 году вновь назначенный Министр обороны СССР Д.Ф. Устинов не выбирал слов при оценке работы Якубовского:

«Вы не только недорабатываете, Вы не выполняете своих функциональных обязанностей. Вы совершенно не соответствуете занимаемой должности и наносите ущерб нашему союзу с государствами Варшавского договора. Вы не можете больше пребывать на своём посту».

Позже Устинов «прошёлся» и по практике заискиваний Якубовского перед Чаушеску:

«Те времена, когда мы старались угодить румынским товарищам, в прошлом. Товарищ Чаушеску основывает своё мнение о ситуации без чёткой классовой позиции. Он практически предаёт интересы социалистического лагеря. Либо он не понимает, что происходит, либо он сошёл с ума».

Брежнев в ходе личной встречи с генералом армии А.И. Грибковым перед его назначением на должность начальника Штаба ОВС ВД сообщил, что Якубовский «тяжело болен», поэтому Грибкову придётся исполнять его обязанности главкома ОВС:

«Особенность Вашей новой службы, работы в том, что эта должность не только военная, но и политическая, дипломатическая, в общем, международная…»

Якубовский этого удара не пережил и скончался в ноябре 1976 года. Чуть ранее вместе с опалой Якубовского начался отзыв его назначенцев из столиц стран-участниц ОВД назад в СССР. Генерал Дементьев покинул Бухарест в августе 1976 года «в связи с окончанием срока его службы за границей».

Провалы 1978-1980 годов

Преемником Дементьева в Бухаресте стал генерал-лейтенант В.К. Дятленко — он прибыл, что называется, «с корабля на бал». В феврале 1978 года на курорте Мангалия-Норд проводилось совместное командно-штабное учение ОВС ОВД «Союз-78». После завершения учения вечером 18 февраля командующий 2-й армией Н. Милитару, командующий 3-й армией С. Попеску и начальник штаба 2-й армии Д. Фотеску встречались в гостинице «Dacia» с советскими и болгарскими генералами. Как вспоминал генерал-полковник Милитару, советские коллеги за ужином прощупывали настроения румын, высказываясь против политики, проводимой Чаушеску. Кроме того, они провоцировали самого Милитару, обращая внимание на несправедливое отношение к нему со стороны Чаушеску — низкой должности, не соответствующей опыту и подготовке генерала. Подвыпившие румыны за словом в карман не полезли и критически высказались о Чаушеску из-за отправки армии копать канал Дунай — Чёрное море и убирать урожай на полях. О «посаженных» в гостинице «цветах Филипса» (жаргонное название в «Секуритате» подслушивающих устройств в цветочных клумбах) румынские генералы забыли. Организационные выводы последовали незамедлительно.

7 марта 1978 года генералу Милитару предъявили обвинение в передаче секретных сведений советскому военному атташе. Хотя фамилия Дятленко открыто не звучала, речь шла именно о нём. При этом никакой конкретики о переданных секретах озвучено не было. Как вспоминал Командующий территориальной ПВО генерал М. Мокану, каждую весну вплоть до 1989 года румынский генштаб сам отправлял в Москву в Главкомат ОВС ОВД актуальную информацию по боевому составу и карты дислокации РНА. Таким образом, обвинения в передаче секретных материалов были несостоятельны. Только генерал И. Пачепа утверждал, будто Милитару передал Дятленко телефонный справочник генштаба, чтобы тот мог звонить румынским коллегам. Этот справочник действительно носил гриф «Секретно», но вся история, очевидно, была шита белыми нитками в «Секуритате» как повод для очередной зачистки нелояльного к Чаушеску генералитета.

Как и в случае с «делом Шербы», советская сторона активно доказывала, что она ни при чём. На этот раз никто из румынских генералов в тюрьму не попал. 4 апреля 1983 года генерал-полковник Милитару был уволен в запас и вышел в отставку в возрасте 57 лет. В дальнейшем его назначили на должность заместителя министра промышленного строительства. После свержения Чаушеску Милитару стал министром обороны Румынии.

Ещё один советско-румынский конфликт развивался вокруг проекта «Положения об Объединённых вооружённых силах и объединённом командовании государств-участников Варшавского договора в военное время». Обсуждение этого проекта двигалось ни шатко, ни валко около десяти лет из-за постоянных изменений позиции румынской стороны. Осенью 1979 года Чаушеску на встрече с командованием ОВС ОВД заверял:

«Мы привержены выполнению наших обязательств, взятых на себя в соответствии с договором. И если в будущем договор будет отменён, мы всё равно должны будем найти форму сотрудничества. Мы — социалистические страны, а также мы соседи. И всегда, даже в прошлом, армии наших стран действовали вместе».

Принявший всё это за чистую монету начальник Штаба ОВС ВД генерал армии А.И. Грибков попытался добиться от румынского генштаба подписания обновлённого оперативного плана применения войск РНА. Столкнувшись с саботажем, он пригрозил румынским генералам прервать дискуссии и доложить обо всем Чаушеску:

«Мне понравился разговор с Николае Чаушеску. Но у меня складывается впечатление, что политическое руководство говорит одно, а военное руководство делает по-другому».

18 марта 1980 года проект «Положения об Объединённых вооружённых силах и объединённом командовании государств-участников Варшавского договора в военное время» был принят всеми союзниками, кроме Румынии. Чаушеску отказался подписать протокол о его ратификации, придерживаясь своего основного принципа: РНА подчиняется только румынскому национальному командованию. Кроме того, документ предусматривал назначение Брежнева Верховным Главнокомандующим ОВС ОВД, а в Румынии в 1974 году были внесены изменения в конституцию, согласно которым функции президента страны и Верховного Главнокомандующего РНА объединялись и возлагались на Чаушеску. Верховный Главнокомандующий РНА не мог подчинить себя Верховному Главнокомандующему в Москве, поэтому представители РНА никогда не появлялись на командном пункте ОВС ОВД.

Для Дятленко всё это закончилось досрочным отзывом в 1980 году назад в Москву и «ссылкой» на преподавательскую работу в Военную академию имени М. Фрунзе. В 1983 году генерал Дятленко преждевременно скончался в возрасте 64 лет.

Революция 1989 года

В 1980 году на должность представителя Главкома ОВС ОВД при РНА был назначен генерал-полковник В.А. Макаров. Отзывы румынских генералов о нём были уважительные. Очевидно, что Макаров отличался от своих предшественников и сумел добиться хорошего отношения к себе со стороны союзников. Но завоевать их доверие Макарову не удалось даже за восемь лет службы в Бухаресте. Правда, никто больших задач по интеграции системы военного управления уже не ставил. В 1988 году Макаров вернулся в СССР из-за личной трагедии (умерла его жена) и вышел в отставку. Его преемник генерал-полковник Г.Г. Борисов в Бухаресте пробыл недолго, а уже в апреле 1989 года тоже вернулся в СССР и вышел в отставку. Официальной причиной была болезнь Борисова, неофициальной — наличие в Москве нового кандидата на пост в Румынии. В январе 1989 года по возрасту покинул пост Главкома ОВС ОВД маршал В.Г. Куликов. Новый главком генерал армии П.Н. Лушев решил изменить подходы в кадровых назначениях и выдвинул на пост представителя Главкома ОВС ВД при РНА генерал-лейтенанта А.Г. Гапоненко.

Дело не только в том, что каждый главком заменял креатуры предшественников на своих назначенцев. Генерал Гапоненко принадлежал к новому поколению, пришедшему на военную службу после Второй мировой войны. Он последовательно прошёл все командные должности и семь лет проработал в Генеральном штабе ВС СССР. С высокой должности заместителя начальника Главного оперативного управления Генштаба он приехал в Румынию, где уже развивались революционные процессы. Активность Гапоненко сразу привлекла внимание контрразведки и вызвала подозрения румынских генералов. Советский представитель требовал от румын ежедневных сводок о происходящих событиях, как привык у себя дома. Румыны от этого уклонялись, и Гапоненко начал требовать информацию в ультимативной форме.

Все генералы, оказавшиеся в пришедшем к власти революционном правительстве («банде Илиеску»), а при Чаушеску подозревавшиеся в сотрудничестве с советской разведкой (кстати, эти подозрения выдвигались им и в 90-е годы), посчитали за благо не контактировать с Гапоненко. Дошло до того, что советский генерал, которого упорно не хотели принимать в Министерстве национальной обороны Румынии, собрался приехать к главной проходной и там ждать встречи. По телефону его отговорил от этого генерал-майор Д. Мирча, обратив внимание на несуразность и скандальность ситуации, при которой генерал из великой страны будет ждать на проходной, но пропуск на вход всё равно не получит.

Гапоненко пытался укрепить просоветские позиции в революционной Румынии, пользуясь массовым разочарованием в национал-коммунизме «гения Карпат» Чаушеску. Но довольствоваться ему пришлось лишь орденом Ленина за организацию и проведение эвакуации советских специалистов из Румынии. Таким образом, успешно продолжать карьеру на дипломатическом поприще Гапоненко не смог и с роспуском ОВД в 1990 году вернулся в Москву, где вышел в отставку.

Искусство подлинного военного дипломата состоит в том, чтобы уметь выигрывать без крайнего обострения ситуации. С высоты сегодняшнего дня можно говорить о том, что почти никто из советских назначенцев в Румынию этого искусства не показал.

По материалам книги автора «Тень ядерной войны над Европой. Обзор оперативно-стратегического планирования НАТО и Варшавского Договора. Часть первая: Балканское направление и зона Черноморских проливов».