Прерванный полёт инженерной мысли

В 1932 году московские, харьковские и ленинградские КБ, созданные при заводах и ведомствах, причастных к развитию советского танкостроения, соревновались между собой в создании оптимального артиллерийского самоходного средства поддержки пехоты

«Гонка» конструкторов

В первой половине 1930-х годов в СССР не сомневались в необходимости создания самоходных артиллерийских установок первого эшелона. Однако ответственные за это должностные лица Красной армии никак не могли определиться, какой именно проект стоит пустить в серию. Отказ от создания самоходной установки СУ-1 (по уже утвержденному проекту и доработанному прототипу) в пользу разрабатывавшегося артиллерийского танка (далее – АТ) на базе того же шасси танка Т-26, которое использовалось при создании самоходки, породил пагубное, как оказалось позже, соревнование между двумя концепциями самоходной артиллерии первой линии. Армейские функционеры колебались между целесообразностью различных проектов АТ и САУ, ни один из которых в результате так и не был запущен в крупную серию. В итоге 22 июня 1941 года, когда войска Вермахта пересекали границу СССР, немецких солдат поддерживало несколько сотен самоходок StuG III Ausf.A, B, С и D, взаимодействие с которыми у немецкой пехоты было отработано в боях во Франции и на Балканах. В то же время, стрелковые подразделения РККА были лишены такой поддержки, и советским инженерам пришлось в спешке наверстывать упущенное.

Но все это станет понятно потом. А пока, в 1932 году, московские, харьковские и ленинградские КБ, созданные при заводах и ведомствах, причастных к развитию советского танкостроения, соревновались между собой в создании оптимального бронированного артиллерийского самоходного средства поддержки пехоты.

КБ завода «Красный путиловец» (бывшего Путиловского завода), в 1934 году переименованного в «Кировский завод», создало проект АТ на шасси танка Т-26, артиллерийская часть которого (вращающаяся башня с пушкой) носила индекс А-39. Он не был реализован даже в виде прототипа по целому ряду причин: танк получился слишком высоким, сложным и дорогим в изготовлении, а орудие, под которое создавалась его башня, так и не было запущено в серию.

КБ при Управлении механизации и моторизации (далее – УММ) РККА, под руководством конструктора Н. И. Дыренкова создало свой проект артиллерийского танка. После целого ряда изменений и испытаний он получил индекс А-43 и был реализован в виде прототипа на шасси все того же танка Т-26 на ленинградском заводе им. К. Е. Ворошилова, созданного в 1932 году на базе танкового производства завода «Большевик» и его опытно-конструкторского машиностроительного отдела (далее – ОКМО). После нескольких неудач и внесения в проект изменений были изготовлены пять прототипов с различным вооружением. Получившийся танк с индексом Т-26-4 намеревались запустить в серию, но позже, после целой серии поломок и ЧП на испытаниях, от этой идеи отказались.

«В Ленинграде-городе» делали АТ

Между тем, ленинградские заводы, занятые в производстве бронетехники, быстро множились. Вслед за заводом им. К. Е. Ворошилова в 1933 году на базе его ОКМО возник завод №185 или Опытный завод Спецмаштреста (с 1936 года – завод им. С. М. Кирова). В конце 1933 года в КБ нового предприятия закипела работа над созданием своего варианта АТ – благо, конструкторы имели опыт работы над проектами СУ-1 и Т-26-4, который они приобрели, когда ОКМО пребывало в составе заводов «Большевик» и им. К. Е. Ворошилова соответственно.

Шасси для будущего танка поддержки было взято традиционное – танка Т-26, однако от идеи вращающейся башни конструкторы отказались, остановившись на безбашенном варианте. Несмотря на то, что проектируемая машина носила все признаки самоходной артиллерийской установки, ей был присвоен индекс АТ-1 (артиллерийский танк).

Основным орудием будущей САУ было решено сделать 76,2-мм пушку ПС-3, разработанную конструктором ОКМО П. Н. Сячинтовым для нового пятибашенного тяжелого танка Т-35. Особенностью орудия была возможность использования зарядов, предназначенных как для полковой 76,2-мм пушки образца 1927 года, так и для дивизионной 76,2-мм пушки образца 1902 года, заряд пороха которой был почти вдвое большим. Основной конкурент пушки ПС-3 – 76,2-мм орудие КТ образца 1927/1932 годов, которое являлось танковой модернизацией полкового полевого орудия КБ завода «Красный путиловец», такой универсальностью похвастаться не могло. Кроме этого пушка Сячинтова обладала такими новшествами, как педальный спуск и клиновый полуавтоматический затвор, благодаря чему огонь из нее мог вести один человек.

В АТ-1 пушка была снабжена оптическим и панорамным прицелами и крепилась на специальной тумбе, монтируемой к полу боевой рубки. Горизонтальный угол наведения ПС-3 составлял около ±20°, вертикальный – от -5° до +45°. Боекомплект – 30 снарядов в нижних укладках и 4 возле орудия.

Помимо пушечного вооружения в шаровой установке справа от орудия устанавливался пулемет системы Дегтярева калибра 7,62 мм. Второй пулемет находился внутри рубки – для него в бортах рубки прорезались две амбразуры, закрывавшиеся специальными бронезаслонками. Боекомплект двух пулеметов составлял 29 дисков – 1827 патронов.

Бронирование рубки было противопульным, из бронелистов толщиной 13 мм. Верхние части бортовых и кормового листов АТ-1, прикрепленных к корпусу на петлях, могли откидываться. По замыслу конструкторов при ведении огня с закрытых позиций такое новшество позволяло бы экипажу испытывать меньше неудобств от загазованности рубки пороховыми газами, а также упрощало загрузку и выгрузку боекомплекта. Крыша корпуса делалась из бронелиста толщиной 10 мм, днище – 6 мм. Для экипажа в крыше рубки были предусмотрены два люка.

Экипаж состоял из трех человек: командира, выполнявшего функции наводчика и располагавшегося в боевом отделении слева от пушки; заряжающего, располагавшегося справа от пушки; механика-водителя, который сидел в отделении управления справа по ходу движения САУ.

Самоходка покоряет полигон

В апреле 1935 года начались ходовые и артиллерийские испытания АТ-1. Изменение конструкции рубки никак не повлияло на ходовые свойства шасси Т-26, которые полностью удовлетворяли комиссию УММ. Стрельбы также прошли успешно – орудие показало скорострельность в 12-15 выстрелов в минуту и максимальную дальность выстрела в 10,5 км при заданных 7,5-8,0 км. Однако полностью проект САУ одобрен не был, так как комиссию не устроили неудачное расположение боекомплекта, поворотных механизмов орудия и прочие недоделки.

Благодаря «подковерным» интригам конструкторам Кировского завода удалось убедить функционеров УММ в необходимости замены пушки ПС-3 их 76,2-мм орудием Л-7, которое являлось модернизированным вариантом зенитного орудия Тарнавского-Лендера образца 1914 года. Однако последующие проектные изыскания показали, что для установки на АТ-1 этого орудия необходимо переделывать уже утвержденную рубку самоходки. К тому же недостатков у этого орудия оказалось больше, чем у ПС-3. Комиссия УММ не рискнула начинать все сначала, и заводу №185 был сделан заказ на производство первой партии АТ-1 в количестве 10 штук.

САУ, «сбитая на взлёте»

Между тем, Кировский завод, которому был поручен запуск в серию пушки ПС-3, откровенно саботировал его. Произведенные предприятием орудия выбраковывались заказчиками – как правило, по причине их несоответствия проектной документации. П. Н. Сячинтов повлиять на ситуацию не мог, так как был назначен начальником секции спецмашин и самоходов УММ и запуском ПС-3 в серию заниматься не мог, сконцентрировавшись на работе над АТ-1, СУ-5, СУ-14 и другими САУ. В то же время на Кировском заводе проблемы объясняли сложностью и несовершенством производимого орудия (заводу не давалась прогрессивная нарезка ствола, предусмотренная в ПС-3) и дефицитом подготовленных рабочих кадров. Так как проблемы возникли и с выделением для производства 10 шасси танка Т-26, их выпуск перенесли на 1937 год.

Но 31 декабря 1936 года П. Н. Сячинтов был арестован по обвинению в измене Родине, а 6 мая 1937 года расстрелян. До этого времени завод №174 им. К. Е. Ворошилова успел собрать 3 экземпляра АТ-1. Еще 8 корпусов были изготовлены на Ижорском заводе в Колпино. Несмотря на это, все работы по производству АТ-1 были свернуты, производство орудия ПС-3 на Кировском заводе также было прекращено. Конструктору Кировского завода И. А. Маханову удалось «протолкнуть» вместо пушки ПС-3 свое детище – пушку Л-10. Однако в 1939 году и сам Маханов был репрессирован вместе со всем руководством своего КБ, а производство орудий серии «Л» было остановлено.

Об АТ-1 вспомнили в январе 1940 года, когда в ходе советско-финской войны командование 35-й танковой бригады, сражавшейся на Карельском перешейке, обратилось в Автобронетанковое управление РККА с просьбой о предоставлении бронированного транспортера для эвакуации раненых в тыл. Завод №174 получил заказ на создание «санитарного танка для эвакуации раненых бойцов с поля боя». Одна из готовых САУ АТ-1 была без проекта переделана в бронетранспортер, однако 13 марта 1940 года война закончилась. Готовая машина, получившая обозначение «санитарный танк Т-26», была отправлена в Приволжский военный округ, где ее следы теряются. Судьба остальных экземпляров АТ-1 также остается неизвестной.