Уход по-английски

Сразу по окончании Первой мировой войны правительства участвовавших в ней государств столкнулись с проблемой демобилизации миллионов солдат. Многие ветераны воевали с самого начала конфликта и были уже полностью оторваны от дома, работы, привычных условий жизни. Интеграция в социум людей, привыкших к насилию и рассматривавших его как эффективное средство решения всех проблем, подчас сопровождалась трагическими происшествиями.

Насилие в послевоенной Европе

Большая война, тем более мировая, никогда не может остановиться по приказу. Даже после заключения перемирия или подписания мирного договора насилие, порождённое войной, продолжается, принимая подчас самые неожиданные формы. Так и в 1918 году, после прекращения Великой войны, чего ждали миллионы людей по всему миру, сражения не прекратились. В Восточной и Центральной Европе они приняли форму революций и гражданских войн, в муках рождавших новые государства. Побеждённые не могли смириться с новым политическим порядком и продолжали борьбу, провоцируя новый виток насилия.

В западноевропейских странах революций и гражданских войн не случилось, однако, по мнению некоторых историков, ситуация грозила выйти из-под контроля властей и перерасти в нечто гораздо более грозное, чем простые беспорядки из-за плохой еды. Так, даже британская армия, гордившаяся тем, что сумела избежать солдатских бунтов (случился всего один крупный инцидент в Этапле в сентябре 1917 года), испытала ряд неприятных событий в 1919 году.

Британская армия в 1918–1919 годах

К концу войны армия Великобритании насчитывала 625 тысяч офицеров и почти 6 миллионов рядовых и младших командиров, рассеянных от Ирландии до Ирака. В течение семи недель между перемирием 11 ноября и концом декабря 1918 года 261 тысяча человек уже были демобилизованы, и темпы этого процесса нарастали, так что к январю 1919 года из армии был уволен уже 1 миллион человек. К середине декабря 1919 года домой были отправлены примерно 4 миллиона военнослужащих. Демобилизация была настолько быстрой и широкой, что у правительства, как заметил историк Эндрю Ротштейн, просто не хватило сил на полномасштабную интервенцию в охваченную гражданской войной Россию.

Помимо желания поскорее вернуть соотечественников к их семьям и работе, британское правительство испытывало серьёзные опасения за сохранение порядка в стране. Прежде всего, критике со стороны солдат и всего общества подверглись выработанные ещё до перемирия планы по демобилизации (схема была разработана тем самым лордом Дерби, который в 1915 году провёл подсчёт уклоняющихся от военной службы мужчин). Правительство рассчитывало возвращать солдат домой постепенно, сообразуясь с потребностями экономики в рабочих руках, а также опасаясь быстрого уменьшения численности войск до подписания мирного договора: Германия, хотя и разгромленная, всё ещё внушала опасения. Кроме того, требовалось оставить несколько десятков тысяч солдат для оккупационной армии, которая должна была занять территории на западе Германии.

Но солдаты решили, что с них хватит. Кроме того, по предложенной схеме домой раньше всех вернулись бы те, кто позже всего попал в армию, что очень оскорбило старых фронтовиков. Прежде всего, выступления с требованиями немедленной демобилизации произошли на самих Британских островах, а также в ряде французских портов, где были военные лагеря британцев. В начале января 1919 года произошли волнения в южноанглийских портах Фолкстоун и Дувр. В Фолкстоуне несколько тысяч солдат, не пожелавших отправиться из тренировочных лагерей и госпиталей обратно на континент, промаршировали в центр города и устроили в ратуше митинг, на котором потребовали скорейшей отправки домой, невзирая на все правила и предписания.

Волнения продолжались несколько дней, а солдаты успели даже сформировать совет (Soldiers' Union), представители которого встретились с местными властями и посланными из Лондона чиновниками Министерства труда. Та же история повторилась в Дувре, где войска, в полной боевой экипировке, просто не пожелали садиться на транспорты во Францию. В обоих случаях всем участникам волнений было разрешено связаться со своими бывшими нанимателями насчёт возобновления работы и, в случае согласия последних, немедленно уволиться из армии.

Следом за Фолкстоуном и Дувром волнения произошли в других военных лагерях графства Кент. Они шли по уже отработанной схеме: солдаты без приказа следовали колонной в ратушу, где происходил более-менее громкий митинг с выборами специальных представителей, которые встречались с мэром и командованием. В некоторых случаях высказывались жалобы на плохое питание, условия размещения, действия офицеров, которые заставляли рядовых делать какую-то работу лично для них в свободное от занятий время.

В Лондоне в эти дни солдаты даже захватили несколько грузовиков, чтобы устроить демонстрацию у резиденции премьер-министра и военного министерства. Опять-таки солдаты были приняты высоким чиновником, который согласился начать немедленную демобилизацию. Во второй половине января подобные солдатские волнения прокатились по всей столице, приняв относительно мирную форму митингов с лозунгами наподобие «Нет отправке войск в Россию», «Мы выиграли войну и хотим домой» и т. п.

Идея компромисса возобладала. Солдатские волнения, больше похожие на забастовки, которые бывшие рабочие и служащие устраивали в мирное время, прекратились в середине февраля 1919 года. Правда, в мае толпа британцев-резервистов, снова призванных в армию в связи с тяжёлым положением в Ирландии и забастовкой шахтёров, перестала подчиняться офицерам и, размахивая красными флагами, разгромила улицу с магазинами в городке Олдершоте в юго-восточной Англии.

Лояльные командованию части сумели рассеять бунтовщиков при помощи штыков и дубинок. Надо отметить, что военные власти с октября 1918 по август 1919 года арестовали около 500 человек, которые были приговорены к различным тюремным срокам. Число арестованных тем не менее было самым маленьким за все годы войны. В те же месяцы 1914–1915 годов, например, перед трибуналом предстали почти 2 тысячи солдат.

Однако кроме британских частей заволновались также канадцы. С их участием произошёл один очень серьёзный инцидент в Кинмел-Парке в Уэльсе, окончившийся стрельбой и убитыми, а также сопровождавшийся разгромом магазинов. Канадские подразделения, расквартированные там (19 тысяч человек), в марте 1919 года потребовали немедленной отправки домой, напали на офицеров и подрались с военной полицией. Британские военнослужащие из метрополии своих заокеанских товарищей не поддержали.

В июне 1919 года канадцы стали зачинщиками ещё нескольких беспорядков, окончившихся столкновениями с военной полицией, смертью полицейского, арестами и тюремными сроками для десятка солдат, обвинённых в убийствах. Во время одного из бунтов канадские солдаты спалили в лагере Уитли магазин, театр и местную штаб-квартиру Армии спасения.

Ветераны и беспорядки

Последним всплеском насилия, спровоцированного ветеранами, можно считать происшествие в городке Лутоне в Бердфордшире в июле 1919 года, случившееся во время городского праздника по поводу заключения мирного договора на Версальской конференции. Случай в Лутоне можно объяснить как неосмотрительностью властей, с одной стороны, так и особым накалом недовольства ветеранов безработицей и низкими пенсиями, с другой.

Планировалось, что лутонская торжественная процессия в честь подписания мирного договора завершится банкетом в ратуше, на который, правда, были приглашены только мэр, городские советники и несколько человек, близких к ним. Что особенно возмутило местные ветеранские ассоциации, ни один из приглашённых не служил в армии, а самих ветеранов даже не позвали для участия в параде. Кроме того, мэр и городской совет не разрешили ветеранам воспользоваться городским парком для проведения альтернативного гулянья.

19 июля 1919 года парадная процессия в Лутоне проследовала по намеченному маршруту, но на одной из остановок её уже поджидали ветераны, многие из которых были инвалидами, развернувшие большой плакат с надписью «Не жалейте нас, дайте нам работу!». Когда процессия проследовала мимо ветеранов, они просто пристроились к ней и прошли на площадь перед ратушей, где мэр должен был выступать перед горожанами. Речь мэра возмущённые ветераны освистали, а затем подались вперёд, ко входу в ратушу.

Мэр и городские советники отступили в здание, куда, смяв двух констеблей, за ними ворвалась толпа, принявшаяся громить зал, украшенный для банкета. Мэр забаррикадировался в своём кабинете, а здание оказалось в полной власти ветеранов и примкнувших к ним горожан. Только прибытие отряда полиции помешало им взломать дверь кабинета. Между участниками волнения и полицейскими завязалась потасовка, вылившаяся из ратуши на площадь.

Тем временем 20 тысяч человек, пришедших посмотреть на обещанный по случаю праздника фейерверк, узнав о происшествии в ратуше, поспешили в центр города. Часть зрителей приняла участие в драке с полицией, часть занялась грабежом, остальные оставались наблюдателями. Кроме ратуши нападению подвергся офис местной продовольственной организации, где занялся пожар, а затем кто-то поджёг и ратушу. Мэр сумел ускользнуть, переодевшись констеблем.

Тем временем разбушевавшаяся толпа, вытащив из автомобильного гаража канистры с бензином, кинула их в огонь. Ратуша была вся объята пламенем. Полицию оттеснили от здания, а сами полицейские обнаружили, что им противостоят ветераны, многие из которых надели форму. Вместо гранат бывшие солдаты, вспомнив опыт войны, вооружились бутылками с лекарствами из аптеки и принялись метать их в полицейских. После бегства последних толпа, наблюдая как догорает ратуша, радостно распевала популярную в годы войны песню «Keep the Home Fires Burning» — «Не дайте погаснуть огню в домашнем очаге».

Только в полночь полиция, усиленная прибывшим из самого Лондона отрядом, приступила к разгону толпы в несколько тысяч человек, среди которых были женщины и дети. Полиция не церемонилась, многие люди получили тяжёлые травмы.

На следующий день Лутон более всего напоминал разгромленный бельгийский или французский город в 1914 году. На улицах были патрули из «томми», охранявшие ещё не разграбленные и не разбитые магазины и офисы. Вечером беспорядки возобновились. Противостояние властей и ветеранов продолжалось ещё три дня и три ночи, пока, как замечает описавший это происшествие историк Дэвид Лэм, полиции не стало больше, чем бунтовщиков, или же пока не кончились места, которые можно было разгромить.

Мэр больше не показывался в городе, а городской совет устроил «банкет, который покончил со всеми банкетами» для детей и взрослых из местного работного дома. Несколько человек было арестовано, но всем были предъявлены на удивление лёгкие обвинения и вынесены не менее лёгкие приговоры. Сделано это было, как и в случае с солдатскими забастовками, во избежание эскалации конфликта.

---

Литература:

1. Emsley C. Violent crime in England in 1919: post-war anxieties and press narratives // Continuity and Change. 2008. Vol. 23. № 1. P. 173–195.
2. Graubard S.R. Military Demobilization in Great Britain Following the First World War // The Journal of Modern History. 1947. Vol. 19. № 4. P. 297–311.
3. Lamb D. Mutinies: 1917–1920 (https://libcom.org/files/mutinies-original-scan.pdf).
4. Rothstein A. The Soldiers’ Strikes of 1919. — London: Palgrave Macmillan UK, 1980.
5. Seipp A.R. The Ordeal of Peace: Demobilization and the Urban Experience in Britain and Germany, 1917–1921. — Farnham: Ashgate, 2009.