В тени камикадзе

Так уж сложилось, что в последние два десятилетия в нашей стране работы о японских камикадзе и подводных диверсантах публикуются десятками при громоподобном молчании относительно сухопутных смертников, так что единственным источником по их тактике остается, пожалуй, художественный фильм «Приказ перейти границу». Наряду с этим распространено мнение, что смертников в Японии стали применять лишь к концу войны и все они были добровольцами. Предлагаю рассмотреть этот вопрос подробнее.

Итак, некоторые историки пишут о том, что впервые в ХХ веке смертники применялись Японией в начале Русско-японской войны при попытке заблокировать выход из гавани Порт-Артура судами-брандерами. Но, как это следует из официального японского «Описания военных действий на море в 37–38 гг. Мейдзи», экипажи брандеров не были смертниками – каждый пароход-брандер шел на задание в сопровождении миноносца, который должен был спасать его команду, что и было выполнено для большинства из вызвавшихся на это задание 67 добровольцев1.

Затем в течение 40 лет войны Японии – оккупация российского Дальнего Востока в ходе Гражданской войны и оккупация части Китая – не требовали чрезмерных усилий от японских военных, поэтому впервые смертники были использованы в начале войны против Великобритании. 7 декабря 1941 г. при высадке японского десанта в Малайе 50 солдат 56-го пехотного полка добровольно вызвались пожертвовать собой – проделать проходы в минных полях, подрываясь на минах, при штурме укрепленного района Кота-Бару (столицы султаната Келантан и самого северного города на восточной границе Малайи). За это они посмертно получали следующее воинское звание и вносились в почетный список полка2. Здесь применение смертников было вызвано необходимостью получения самого важного ресурса на войне – времени. После этого снова на 3 года необходимость в смертниках отпала.

Однако к началу 1944 года японские войска на тихоокеанских островах терпели одно поражение за другим, в том числе и из-за отсутствия эффективного противотанкового оружия – имевшиеся в войсках 37-мм противотанковые пушки «тип 94» и 75-мм пушки, а также 20-мм ПТР «тип 97» были малоэффективны против американских и британских средних танков, но и даже этого оружия не хватало на южных островах. Поэтому заместитель начальника Императорского генерального штаба генерал Усироку Дзун приказал снабдить солдат ранцами с подрывными зарядами (штатный солдатский ранец вмещал в себя до 10 кг ВВ), чтобы те бросались под вражеские танки, подрывая себя и их. Это было не новое решение проблемы – впервые американцы столкнулись с подобной японской тактикой в боях за Новую Гвинею и Бугенвиль, но тогда это были отдельные случаи добровольного самопожертвования, а теперь это стало обязательной частью ведения войны. Теперь любимец Тодзио генерал Усироку Дзун официально превратил самопожертвование в обязательную часть военной системы: по настоянию Усироку Императорский генеральный штаб издал приказ о формировании подразделений смертников для борьбы с танками и их широком применении. Солдат из таких подразделений называли «человеческие заряды» или «человеческие пули» («никудан»)3.

Стоит отметить, что подобная тактика применялась в ходе войны и Германией. Вот как описывает пулеметчик 6-й дивизии СС «Норд» Иоганн Фосс один из эпизодов боевых действий в Карелии весной 1944 г.: «Четыре человека стоят у входа, дистанцировавшись от остальных. На каски наброшены капюшоны курток. Оружия у них нет, но вместо него у каждого на груди по несколько килограммов взрывчатки. Это команда из взвода штрафного полка. Им дана возможность искупить свою вину в бою»4.

Поскольку на протяжении всей Великой Отечественной войны в Москве работало японское посольство, и военный атташе мог отслеживать эволюцию тактики Красной армии, то военному руководству Японии было понятно, что проблемы, вызванные применением современных танков американцами на островах Тихого океана, – ничто по масштабам по сравнению с тем, что ждет японскую армию в ходе будущей войны с СССР. Поэтому к началу боевых действий в составе Квантунской армии была сформирована 132-я специальная бригада генерала Онитакэ – 4000 смертников, специально обученных бросаться под танки, а также взрываться вместе с мостами и другими важными объектами5. Бойцы генерала Онитакэ проявили себя уже с первых дней войны. Военно-исторический очерк «Советские танковые войска 1941–1945» сжато повествует: «11 августа на пути к Муданьцзяну 257-й танковой бригаде приходилось прорывать подготовленную оборону противника, громить его подходившие резервы, включая и те, что подвозились по железной дороге, вести борьбу со «смертниками». Напряженный бой развернулся 13 августа в районе ст. Хуалинь (10 км севернее Муданьцзяна), где упорное сопротивление оказал сильный арьергард противника, прикрывавший отход 125-й пехотной дивизии. Дважды пыталась бригада преодолеть сопротивление врага южнее ст. Хуалинь, но безуспешно. Японцы широко применяли «смертников», которые с гранатами бросались под танки. Потеряв 6 танков и 35 солдат и офицеров, бригада отошла»6. О подобном писал и командующий 1-м Дальневосточным фронтом маршал Мерецков: «В боях под станцией Мадаоши мы насчитали до двухсот смертников, которые, обвязавшись сумками с толом и с ручными гранатами, ползали по полю в зарослях густого гаоляна и бросались под наши танки. Эти «живые мины» были, конечно, достаточно опасны. Впрочем, наши войска заранее подготовились к такой тактике противника и быстро парализовали действия этих групп»7.

Противотанковые смертники появились слишком поздно и уже не могли спасти свою страну. Развитие японской противотанковой артиллерии закончилось в 1941 г. с появлением 47-мм противотанковой пушки, и ничего нового за годы войны создано не было (правда, было выпущено 125 САУ «Хо-ни I» c 75-мм пушкой, но в пехотных подразделениях подобных артсистем не имелось), поэтому солдатам с зарядами взрывчатки на теле предстояло заменить собой современные противотанковые средства. Правда, в отличие от ПТА, противотанковые смертники могли применяться лишь в тепличных условиях – против танков, идущих по пересеченной местности на небольшой скорости без сопровождения пехоты, а в Манчжурии условия были совсем другие, поэтому солдаты гибли напрасно, так и не причинив существенного вреда Красной армии.

Литература

1. Мерецков К. А. На службе народу. – М., Политиздат, 1968, С. 436

2. Описание военных действий на море в 37–38 гг. Мейдзи – СПб., Типография Морского министерства в Главном Адмиралтействе, 1909

3. Советские танковые войска 1941–1945. Военно-исторический очерк. – М., Воениздат, 1973

4. Тюрк Г. Сингапур. Падение цитадели. – М., Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1973

5. Фосс И. Черные эдельвейсы СС. Горные стрелки в бою. – М., «Яуза-ПРЕСС», 2009

1 Описание военных действий на море в 37–38 гг. Мейдзи – СПб., Типография Морского министерства в Главном Адмиралтействе, 1909, С. 77–87

2 Тюрк Г. Сингапур. Падение цитадели. – М., Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1973, С. 61–63

3 Ю. Иванов. Камикадзе: пилоты-смертники, гл. 4

4 Фосс И. Черные эдельвейсы СС. Горные стрелки в бою. – М., «Яуза-ПРЕСС», 2009, С. 166

5 Мережко А. Маньчжурия – укрепленный плацдарм (http://rus.ruvr.ru/2010/08/05/14534982.html)

6 Советские танковые войска 1941–1945. Военно-исторический очерк. – М., Воениздат, 1973, С. 322

7 Мерецков К. А. На службе народу. – М., Политиздат, 1968, С. 436