Фильм-оркестр, фильм-дом, в котором столько этажей, что можно жить на каждом по году всю оставшуюся жизнь и ни разу не повториться, — вот что такое «Бесславные ублюдки». При этом Квентину Тарантино удивительным образом удаётся пробиться через многочисленные цитаты и заимствования — и донести-таки до зрителя главную мысль: кем бы ты ни был, за свои грехи ты ответишь по полной.
Привычная концепция ада обязательно подразумевает наказание — не какое-то там эфемерное, а всамделишное и очень-очень жестокое. Мы представляем себе самые страшные пытки, и каждая в нашем воображении многократно превосходит тяжесть соответствующего проступка. И вот вопрос: значит ли это, что черти, приписанные к своим котлам, хуже грешников? Подступаться к решению этой этической проблемы можно с разных сторон — и некоторые трактовки будут дружить друг с другом так же хорошо, как политика с моралью.
Но знаете что? Все эти теоретические философские разговоры — тоска смертная. Почему бы вместо этого просто не взглянуть на уже реализованную модель — модель противостояния живых грешников и чертей, которые устали ждать гостей в своём аду. Это вполне осуществимо: кинематограф очень часто обращается к теме неотвратимости наказания за грехи разной степени тяжести, так что голодать зрителям в этом смысле не приходится.
Хотя по-настоящему виртуозное и многослойное высказывание на эту тему случается очень редко. К счастью, нам-то с вами жаловаться не на что: на наш век такое уже выпадало. В 2009 году Квентин Тарантино снял потрясающе сложный и совершенно восхитительный фильм «Бесславные ублюдки».
Кое-что о Квентине
Авторитетные киноиздания по всему миру налюбоваться не могут на мистера Тарантино. Он для них что-то вроде представителя бога на земле — не снял ни одного плохого фильма, и каждое полотно без пяти минут шедевр. До небес возносят даже «Омерзительную восьмёрку» — и глазом не моргнут.
Впрочем, их можно понять: при всех цитатах, заимствованиях и самоповторах ленты Квентина Тарантино отличаются таким ярким и самобытным стилем, что хочется с самым аристократическим видом есть их маленькой серебряной ложечкой, запивая очень дорогим шампанским — и это не надоест никогда. Блестящие сценарии (которые он сам себе и пишет), великолепные актёры (которые душу продадут, лишь бы сыграть в его новом фильме), со вкусом подобранный саундтрек (многие композиции получили вторую, если не третью жизнь); а ещё — самая весёлая кровища за целую историю кинематографа. Насилие ради насилия — но подаётся всё так эстетично и извращённо красиво, что язык не поворачивается упрекнуть того, кто это придумал и воплотил.
При этом тарантиновские картины все как одна выглядят удивительно завершёнными. Они идеальны в своей форме — всё на своих местах, ничего ниоткуда не выпирает. Квентин Тарантино — перфекционист, каких поискать; каждый свой фильм он шлифует до тех пор, пока тот не приобретает вид довольной жизнью жемчужины. Аудиовизуальное совершенство бьёт в самое зрительское сердце: режиссёр экспериментирует над нами, как только захочет — а мы и рады. Всё, что угодно, Квентин, даже «Доказательство смерти» — пусть только твои персонажи говорят, убивают друг друга, потом пять говорят, и опять убивают, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь.
Но опыт показывает, что Тарантино хорошо знает, как удивить. И вот мы с вами ждём очередную околошедевральную говорильню с редкими, пусть и яркими кровавыми вкраплениями, а выходят «Бесславные ублюдки» — фильм-оркестр, фильм-дом, в котором столько этажей, что можно жить на каждом по году всю оставшуюся жизнь и ни разу не повториться.
Смена полюсов
Вообще, нам в очередной раз повезло. Говорят, Квентин, чтоб ему долго жилось, сперва задумывал трилогию; со временем эта идея ужалась до размеров мини-сериала. Сегодня бы такое воплощение пришлось бы кстати: в наше сериальное десятилетие телефильм Тарантино приняли бы на ура, без всяких сомнений. Но есть мнение, что при всех атмосфере и стиле основной упор всё равно пришлось бы делать на некие сюжетные восклицания в конце каждой серии. И пусть сама идея композиционного деления на главы очень близка Квентину, разделять их таким немудрящим приёмом не его метод.
Короче, он оставил эту затею и вернулся к своей традиционной форме. Всё это время сценарий постоянно дорабатывался, автор вычистил в нём каждую строчку до зеркального блеска — и вот спустя семь лет после первых намёков «Бесславные ублюдки», наконец, увидели свет.
Зрители были восхищены и обескуражены одновременно. С одной стороны, им показали типичное кино о Второй мировой — немцы плохие, союзники хорошие. Есть яркий злодей, ему противостоит целая команда не менее ярких положительных персонажей. Вроде бы всё нормально, ну и что здесь не так?
Квентин Тарантино чуть-чуть изменил расстановку сил — и тем самым сместил полюса привычного нам мира. Вторая глава, в которой нас знакомят с отрядом Ублюдков, с первых кадров даёт понять: кажется, внутри одной большой войны назревает вторая, не такая масштабная, но очень жестокая. Только теперь сильными парнями будут вчерашние угнетённые — евреи. Для местных нацистов это те самые черти из ада; им надоело ждать своих грешников, так что они сами явились за ними.
Тарантино фиксирует ужас и безысходность в глазах немецких солдат — и варварское веселье в глазах Ублюдков. Мы смотрим на это и не понимаем, как за один короткий эпизод автор умудрился перевернуть всё наше представление о палачах и жертвах Второй мировой. Но, помня о миллионах загубленных жизней той войны, мы принимаем новые правила. И благословляем новых дьяволов.
Кто вы, штандартенфюрер Ланда?
Впрочем, никто ведь не делает из немцев бедных овечек — в фильме как минимум два настоящих монстра из тех, что носят эту жуткую форму. Первому посвящена целая сцена в подвале-пивной — это офицер гестапо в исполнении Аугуста Диля. Штурмбаннфюрер Хельстром полностью соответствует сложившемуся представлению о своей профессии — он редкая мразь и блестящий детектив, способный на раз определить место рождения немца по его акценту. В конечном счёте, правда, его профессионализм его же и губит.
Ну и штандартенфюрер Ганс Ланда, к вашим услугам, — центральный персонаж «Бесславных ублюдков», который связывает собою разрозненные, на первый взгляд, главы в единое повествование. Это типичный тарантиновский негодяй — такими героями в своё время были Винсент Вега в «Криминальном чтиве» и каскадёр Майк в «Доказательстве смерти». Всех этих парней объединяет одно: за их приятной и чрезвычайно обаятельной наружностью скрывается зверь.
Правда, и Джону Траволте, и Курту Расселу оказалось далеко до Кристофа Вальца — главного кинематографического открытия 2009 года. Сегодня его имя кажется чем-то естественным и прочно ассоциируется с яркими персонажами второго плана — и тем удивительнее тот факт, что звезде Вальца пришлось ждать больше полувека, чтобы взойти и осветить небосвод.
Роль Ланды в очередной раз пнула представление о негодяях высшей пробы; штандартенфюрер полиглот и гениальный сыщик — и при этом совсем не фанатик, даром что нацист. В одной из сцен он объясняет своё прозвище, «Охотник на евреев», тем, что искать людей — его ремесло, а работая на нацистов, он ищет в том числе и евреев. То есть это его работа, и он выполняет её на совесть — так мы должны это понимать. Ланда, конечно, обманывает сам себя — ему доставляет удовольствие именно процесс охоты. И поэтому он даёт сбежать Шошанне в первой главе.
Штандартенфюрер — не нацистский фанатик, это правда. У него, по большому счёту, вообще нет принципов, зато есть одна огромная мания величия. Ланда у нас самый умный, он всё просчитал на сто шагов вперёд. Но вот незадача: чертям из отряда Ублюдков совершенно наплевать на его искусную шахматную партию. Как и всегда в фильмах Тарантино, грешник будет наказан.
Бесславные идиоты
Словно в насмешку разностороннему гению Охотника на евреев, большая часть его оппонентов совсем не блещет умом, а отдельные персонажи — вообще клинические идиоты. Самый главный антигерой здесь — Бриджит фон Хаммерсмарк, звезда нацистского кино и по совместительству британская шпионка. Диана Крюгер, у которой всё в порядке с перевоплощением, умудрилась сыграть удивительно плохую актрису и заодно такую набитую дуру, что судьба её персонажа ближе к финалу вызывает у зрителя чуть ли не облегчение.
Впрочем, в смелости ей не откажешь: видимо, в силу любви к авантюрам госпожа фон Хаммерсмарк вносит-таки лепту в тот самый финальный твист, который в своё время заставил зрителей аплодировать стоя.
Помогают ей в этом друзья разной степени дебильности. Вот, скажем, британский лейтенант Арчи Хикокс — пример раздражающего сочетания снобизма и несерьёзного отношения к делу. Его и разоблачают самым первым — будь проклят этот акцент! (Привет ещё одному мастеру перевоплощений Майклу Фассбендеру.) Или сам лейтенант Альдо Рейн в исполнении великолепного Брэда Питта — военный чурбан до мозга костей, привыкший добиваться своего не умом, а исключительно грубой силой. Что ж, какие времена, такие и герои, верно?
Но черти и не должны быть умными — они должны быть настойчивыми и последовательными в своих деяниях. В этом смысле Ублюдки — настоящие дьяволы, и ярче других здесь выделяются герои Элая Рота и Тиля Швайгера. Жид-Медведь и Хуго Штиглиц — вот они, имена, которые заставляют дрожать нацистов по всему Рейху. Они — сама кара, квинтэссенция неотвратимости наказания.
Похоже, мир в «Бесславных ублюдках» сдвинулся с места, раз уж гитлеровцы здесь трясутся от неизбежной мести евреев. Кажется, это одна из основных идей многослойного антинацистского пирога от Квентина Тарантино: у мучеников всегда найдутся свои мстители — и они будут говорить с мучителями на понятном им языке. Языке боли, ненависти и непрощения.
Думаешь, про тебя забыли, паразит? Тебе кажется, что ты лучше и умнее других? Ублюдки придут и за тобой.
