После революционных и Наполеоновских войн (1793–1815) английская армия почивала на лаврах. При этом в её организации, комплектовании и снабжении существовали гигантские проблемы, которые ярко проявились в годы Крымской войны. Условия, в которых жили солдаты, были далеки от идеальных, а установившаяся практика торговли офицерскими чинами не лучшим образом сказывалась на боеспособности британских войск.
Обстановка в армии и система патентов
К 1830-м годам британская армия сохранила ту же самую структуру, которая бытовала и в XVIII веке. Территория Туманного Альбиона была разделена на три рекрутинговых района: Англия, Уэльс и Шотландия с Ирландией. В каждом из них действовала своя рекрутинговая комиссия. Комплектование армии было добровольным, вернее, «условно добровольным»: подписывая контракт (минимум на семь лет в кавалерии и на десять лет в пехоте), новобранец получал ритуальный шиллинг королевы, но у него было от 24 до 96 часов, чтобы передумать. Если солдат не менял решения, то он проходил медицинскую комиссию, принимал присягу — и шёл в войска. Чаще всего новобранцы подписывали контракт на 21 год. В принципе, можно было отслужить десять лет и уйти, но тогда не стоило рассчитывать ни на выходное пособие, ни на пенсию. В 1847 году сроки службы для солдат были пересмотрены: до десяти лет в кавалерии и до 12 лет в пехоте. При желании солдат мог продлить вербовку по истечении срока, за что получал от монарха 3 гинеи премии.
«Зарплата» солдата составляла один шиллинг в день. Однако сюда входили так называемые вычеты (stoppages): медицинское обслуживание, еда, обмундирование, оружие и т.д. В результате солдат в лучшем случае получал полшиллинга (6 пенсов), однако в большей части соединений, где были введены дополнительные stoppages, — и вовсе 1 пенс в день.
Подготовкой солдат занимались капралы и сержанты. Офицерам в мирное время в казармах было скучно, поэтому чаще всего они назначали дежурного офицера, обычно выслужившегося из низов, и укатывали в столицу или к себе в поместье.
Основной проблемой был офицерский состав: в британской армии чины и должности соискатели покупали. Существовала так называемая Офицерская комиссия, которая торговала патентами на командование. К примеру, чин прапорщика стоил 400 фунтов, капитана — 1 500 фунтов, полковника — 5 500 фунтов. В гвардии и коннице патенты обходились дороже, чем в маршевых полках. За продвижение по службе тоже приходилось платить, причём не только за звания, но и за должности: быть лейтенантом в ранге капитана стоило дороже, чем просто лейтенантом. Естественно, все офицерские должности в британской армии обычно принадлежали дворянству, так как у простых смертных таких денег не было.
К 1840-м годам стало понятно, что система устарела. В 1849 году герцог Веллингтон ввёл, помимо оплаты, практику письменных экзаменов для соискателей. То есть претендент оплачивал патент, сдавал экзамены, а комиссия во главе с Верховным Главнокомандующим либо утверждала его в должности, либо отказывала. Но поскольку во главе угла такой организации всё равно стояли финансы, экзамены чаще всего оставались простой формальностью, ведь иначе деньги пришлось бы возвращать, а этого англичане делать не любили никогда. Мистер Генри Рич, выступая в Парламенте 5 марта 1855 года, восклицал:
«Стоит понять и принять: наши армейские офицеры малообразованны и не соответствуют своим званиям. Вообще, если посмотреть на всю нашу историю, то мы увидим, что за исключением кампании герцога Веллингтона и нескольких блестящих, но одиночных подвигов история нашей армии со времен Мальборо состоит из череды промахов и неудач. Почему? Как так случилось?
Если во флоте любой офицер соответствовал своему званию, более того — был избыток грамотных и умелых офицеров, каждый из которых обладал нужными профессиональными навыками и опытом, проходил суровые испытания, прежде чем получал повышение, то в армии было совершенно не так. В результате флот был всегда готов к бою, причём как в начале любой войны, так и в конце. В отличие от нашей армии».
Несколько фактов о быте и службе
Войска жили в казармах. На каждого солдата приходилось 400 кубических футов воздушного пространства (11,3 м³). Для сравнения: в английских тюрьмах на заключенного приходилось 1 000 кубических футов, или 28,3 м³. Ежедневный рацион солдата составлял 1 фунт (450 г) хлеба и 3/4 фунта (340 г) мяса. Мясо шло вместе с костями, жиром и кожей, то есть чистого продукта было очень мало.
Из-за тяжёлых условий проживания, скудного питания, а также скученности в казармах смертность в английской армии даже в мирные годы составляла 33 человека на 1 000, тогда как показатель гражданской смертности колебался между 7,2 и 9,6 на 1 000 человек. Даже в очень нездоровом районе, каким считался Манчестер, смертность не превышала 17 человек на 1 000. В армии же этот показатель был почти в два раза выше.
Не лучше дело обстояло и с грамотностью личного состава. Проведённые после Крымской войны исследования показали:
- 3% солдат компетентны, умеют писать, считать, иногда даже имеют базовые понятия об алгебре и геометрии, а некоторые и о физике;
- 70% — просто умеют писать (чаще всего с грехом пополам), считают только на пальцах, а математика, как и геометрия, для них — тёмный лес;
- 27% — абсолютно неграмотны.
После того, как было решено послать войска к берегам Турции, началось комплектование экспедиционного корпуса. Солдаты грузились на транспорты в Плимуте, Портсмуте, Даунсе, Дувре и Саутгемптоне. Конечным пунктом был остров Мальта. Вояж из Плимута на Мальту в среднем занимал от 10 до 30 дней. По сути, это была лотерея, исход которой зависел от погоды и состояния судна, зачастую переполненного. Например, на пароходе «Голден Филс» было расселено 37 офицеров, 917 солдат, 54 женщины и 75 детей. На «Хималайа» находились 931 солдат и офицер, 54 женщины и более 100 детей.
Единственное, что солдатам понравилось при переходе — это еда. Каждый день говядина, свежий хлеб, сливовые пастилки (типа мармелада), гороховый суп, ну и полджилла (джилл — 1/4 пинты или примерно 140 мл) рома, на две трети разбавленного водой. Кроме того, солдаты получали гамаки нового типа — не 14-дюймовые (35,5 см) в ширину, как раньше, а 18-дюймовые (почти 46 см). Если солдат был не слишком крупным, этого вполне хватало — даже с небольшим запасом.
Наконец, войска прибыли на Мальту. Тут солдаты получили новые винтовки «Энфилд Паттерн», использующие пулю Минье, и сразу отправились на стрельбища. И тут поджидал пренеприятнейший сюрприз. Казначейство решило сэкономить и выделило на учения всего по четыре пули на единицу оружия. Канавки на пулях, сделанные для того, чтобы они легко вставлялись в ствол, изготовитель обработал свиным жиром. Но распаковав пули на Мальте, офицеры обнаружили, что жир на пулях высох, в результате чего скорострельность оказалась ниже всякой критики. Некоторые полки проигнорировали указания Главного штаба и перелили пули Минье в уже давно знакомые и опробованные на практике круглые пульки, как для гладкоствольных мушкетов. Но возникла новая проблема. Поскольку в стволах были сделаны нарезы, приходилось использовать такие пули с большим зазором, что снижало точность стрельбы. Если же лили по калибру, пули заклинивало, и было зафиксировано 50 случаев разрыва ствола. К счастью, обошлось без жертв. В результате в Лондон полетели просьбы заменить новые бесполезные ружья на старые добрые «Браун Бессы», с которыми таких проблем не было.
Изначально предполагалось, что русский царь спасует перед демаршем союзников и к Пасхе 1854 года войска уже будут дома. Однако конфликт разгорался всё сильнее. Французские и британские войска передислоцировались в пригород Стамбула — Скутари. Там начались проблемы с дисциплиной: войска вообще не хотели идти на войну. 26 мая 1854 года, когда англичанам объявили, что корпус переводят под Варну, на войну с русскими, солдаты и офицеры закатили эпическую пьянку, которая продолжалась два дня, пока не кончились деньги.
На пути к реформе
Бардак, воцарившийся в войсках после высадки союзников в Крыму, показал, что назрела потребность в переменах. После войны о необходимости реформ в армии не говорил только ленивый.
Проблема стала заметной ещё в 1855 году. Поступило предложение: а что, если всех отличившихся в боях, компетентных офицеров или выпускников военных училищ принимать в армию и продвигать, не беря за это без денег? Англичане подумали… и отказались. Во-первых, могли обидеться те, кто уже заплатил за патенты. Во-вторых, содержание офицера в английской армии было самым скудным в мире: даже в России и Турции офицеры получали больше. Иными словами, среднестатистический разночинец, попав на офицерскую должность, рисковал погрязнуть в кредитах и разориться.
Ещё до окончания войны, 4 марта 1856 года, вопрос об отмене покупки патентов в армии поднял Джон Лейси Эванс. Палата Лордов встретила это предложение бурным негодованием. Эванс покушается на святое! Наша система овеяна веками славы! Продаём патенты со времен Карла II и будем продавать! Вон, даже Крымскую войну, пусть со скрипом, с французами на главных ролях, но выиграли же!
Понимая, что замахнулся слишком высоко, Эванс завёл разговор об альтернативном офицерском корпусе, который мог бы существовать наравне с платными должностями. Его поддержал бывший военный секретарь Сидни Герберт, который призвал всесторонне изучить вопрос с отменой покупок патентов. Наконец, после нескольких дней бурных дискуссий это решение одобрил и премьер-министр Пальмерстон. Была создана комиссия из девяти членов парламента и администрации, которая стала думать, как всё-таки лучше создавать офицерский корпус: по деньгам или по заслугам?
Чтобы решить вопрос, стали опрашивать офицеров разного ранга. Естественно, детища системы не стали её ругать. Офицеры приводили множество аргументов, которые сводились к одному: система покупки патентов — вещь отличная и не надо её трогать. Ну а ежели вы, парламентарии, желаете назначать офицеров по заслугам, то верните нам наши деньги. Палата Общин произвела подсчёт, и оказалось, что за офицерские патенты придётся вернуть ни много ни мало 8 000 000 фунтов стерлингов!
Принятое решение было соломоновым. Должности от полковника и выше постановили не продавать. Назначать на них офицеров предстояло командующему, который и нёс ответственность за эти назначения. Офицеры, купившие патент, ограничивались во времени нахождения на должности: не более восьми или десяти лет. Если офицер желал уйти раньше — ради бога, но в таком случае он осознанно терял в деньгах. Младшие офицерские должности по-прежнему продавались, но экзамен на них ужесточался. Если претендент заплатил, но не сдал экзамен, должность он не получал, и деньги ему не возвращались.
Всё это было изложено в отчёте комиссии 1858 года. Естественно, когда началось обсуждение, проектом закона оказались недовольны и сторонники покупки патентов, и сторонники продвижения по заслугам. Разгорелись жаркие споры. Аболиционисты настаивали на отмене системы покупки патентов. Аристократы требовали прекратить всякие обсуждения хорошо работающей системы. В конце концов Пальмерстон объявил:
«Если бы у нас не было системы покупки, возможно и не стоило бы её вводить… Но рассматривая вещи, которые хорошо могут работать теоретически, не испробованные на практике, я за то, чтобы оставить систему покупок патентов».
Реформу затормозили, и новый её виток начался только после ухода Пальмерстона из правительства, в 1865 году. Реальные же шаги к отмене покупок чинов и должностей были сделаны только при Кардвелле, в 1870 году. Через год система была ликвидирована.
