Утром 6 июля 1942 года передовые подразделения панцергренадёров 24-й танковой дивизии вермахта ворвались на южную окраину Воронежа. Город оказался на грани сдачи, и здесь решающее слово должны были сказать танкисты генерала Черняховского. Увы, сделать это им не удалось. На следующий вечер на улицах Воронежа разыгрался один из самых драматичных эпизодов его обороны, в котором особую роль сыграл удачливый экипаж немецкого танка Pz.Kpfw.IV.
Неправильный выбор сержанта Шарапова
Со стороны Шиловского леса, откуда исходила угроза, город защищали разрозненные пехотные подразделения, в основном из состава войск НКВД, у которых было лишь лёгкое стрелковое вооружение. Они не смогли остановить наступавшую немецкую бронетехнику, поэтому танки и мотопехота 21-го панцергренадёрского полка (пгп) практически без сопротивления захватили район Чижовки на правом берегу Воронежа.
Защищавшие город советские танковые бригады (тбр) 18-го танкового корпуса (тк) находились в это время на другом участке: 110-я и 181-я тбр с самого утра 6 июля вели ожесточённый бой на юго-западной окраине Воронежа в районе села Малышево против другого полка 24-й танковой дивизии (тд), а именно 26-го пгп. Ещё одна бригада корпуса, 180-я тяжёлая тбр, оставалась на левом берегу Воронежа в готовности отразить возможное наступление противника на восточном берегу Дона. Остановить немецкий прорыв на Чижовке было некому.
Развивая успех, танки и бронетранспортёры с пехотой 21-го пгп прошли вдоль всей улицы 20-летия Октября до самой дамбы, после чего двинулись по Вогрэсовскому мосту через реку Воронеж. Оборонять это направление на левом берегу должны были подразделения 41-го полка НКВД, а также батарея 254-го зенитного полка 3-й дивизии ПВО. На случай угрозы внезапного захвата Вогрэсовский мост был заранее заминирован, однако случилось непредвиденное: беспрепятственно проехав по нему, немцы оказались на левом берегу и двинулись дальше. Как такое могло произойти? Возможное объяснение даёт в статье «Немцы на Придаче» исследователь Игорь Сдвижков:
«Возможно, зенитчики были подавлены налётом фашистской авиации, а у подрывников при приближении к ним фашистских танков в тот критический момент попросту сдали нервы. Оказавшись под пулемётно-пушечным обстрелом врага, они не смогли выполнить свои обязанности. Можно также предположить, что, уверенно подъезжая к мосту по дамбе, немцы вообще не открывали огня вплоть до самого последнего момента. Поэтому их появление здесь было настолько неожиданным и ошеломительным, что принимавшие их за своих охрана моста, зенитчики и команда подрывников были смяты, не успев оказать врагу какого-либо сопротивления».
Проскочив через мост, немецкий передовой отряд вышел на перекрёсток Ленинского проспекта и улицы Героев Стратосферы, а затем занял ряд домов на южной окраине посёлка Придача. Несколько танков в сопровождении мотопехоты продвинулись ещё дальше и дошли до территории эвакуированного авиационного завода и находившейся рядом с ним станции Придача. На этом участке немецкие сапёры привели в негодность часть полотна железной дороги, а также взорвали железнодорожный мост в районе Монастырщенки.
Вечером того же дня защитники Воронежа лишились второго важного моста через реку Воронеж — Чернавского. Около 20:00 дежурный подрывник 377-го отдельного минно-сапёрного батальона младший сержант Шарапов обнаружил, что по правому берегу к Чернавской дамбе движется колонна неизвестных танков. Шарапов по телефону стал запрашивать указания от вышестоящего начальства, но ответа так и не дождался. Решение требовалось принять немедленно, и сапёр мешкать не стал: несколько пролётов моста взлетели на воздух, преградив танкам путь.
Увы, это были танки 110-й тбр, которые направлялись на левый берег для ремонта. В отличие от своих коллег, дежуривших утром у Вогрэсовского моста, младший сержант Шарапов взял всю ответственность на себя и сумел привести в действие подрывные заряды, но ошибся. Начальник Воронежского боевого участка подполковник А.М. Дюльдин 7 июля докладывал командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову:
«В отношении состояния мостов через реку Воронеж доношу, что Вогрэсовский мост цел, но занят противником. Чернавский мост взорван преждевременно без моего приказания младшим сержантом Шараповым, который поддался панике, приняв свои танки за противника, перед ними взорвал мост, что повлекло к разрыву связи с 233-м и 287-м полками НКВД, находящимися в западной части города. Младший сержант Шарапов предаётся суду военного трибунала. Полки НКВД, продолжая вести очистку города, встречают затруднения в борьбе с танками противника из-за отсутствия артиллерии».
Дальнейшая судьба сапёра Шарапова в документах не прослеживается, однако вряд ли приговор трибунала в отношении обвинённого в паникёрстве младшего сержанта был каким-то иным, кроме расстрела.
Таким образом, к исходу 6 июля защитники города потеряли сразу два важнейших моста через реку Воронеж, что существенно затруднило переброску подкреплений и эвакуацию раненых, а также лишило возможности отводить на левый берег вышедшую из строя технику. Это самым пагубным образом отразилось на потерях 110-й и 181-й тбр, которые продолжали вести бои против наступающих немцев на правобережье.
Штурм города
С рассветом 7 июля началось немецкое наступление на центр Воронежа. С юга и юго-запада в атаку двинулись танки и мотопехота 24-й тд, усиленные 60-м моторизованным полком (мп) из состава 16-й моторизованной дивизии (мд), а с севера, со стороны Подклетного, наступала моторизованная дивизия «Великая Германия». Им противостояли пехотные батальоны 41-го, 233-го и 287-го полков НКВД, а также другие разрозненные советские подразделения, по воле случая оказавшиеся в городе. Представляет интерес уже упоминавшийся доклад подполковника Дюльдина от 7 июля, в котором он пишет:
«Критическое положение, создавшееся 06.07.42 на участке обороны города, произошло из-за неустойчивости и панического настроения командования 287-го и 41-го оперативных полков НКВД, над которым довлели неоднократные приказы командиров дивизий о выходе этих частей из города на место новой дислокации. В результате этого 41-й полк ещё в бытность начальником гарнизона полковника Глаголенкова в ночь на 06.07.42 самостоятельно снялся с оборонительного участка и убыл в направлении на Новую Усмань. Утром 06.07.42 он мною был возвращён обратно. 287-й полк в течение 06.07.42, несмотря на мой категорический приказ держаться в обороне до последнего человека, три раза снимался и тем самым оголял наиболее ответственный участок обороны — юго-западную окраину города Воронеж.
07.07.42 наблюдались со стороны обоих командиров полков медлительность и нежелание выполнять поставленную задачу, и только моё и военного комиссара гарнизона вмешательство заставили их двигаться вперёд. Благодаря неустойчивости командиров 41-го и 287-го полков, не выполнивших приказ начальника гарнизона о занятии и удержании рубежа обороны, небольшие группы автоматчиков противника с отдельными танками сумели прорваться в город по улицам Выборгской и Софьи Перовской и одновременно занять Вогрэсовский мост».
Разумеется, не все советские подразделения, оборонявшие в эти дни город, проявили себя подобным образом. Есть немало примеров того, как упорно сражались и стояли насмерть части воронежского гарнизона, что признаёт и противник. Например, ожесточённое сопротивление, оказанное советскими частями, неоднократно упоминается в документах 16-й мд:
«В полосе наступления 3-го батальона разыгралось ужасное сражение, и ни один из пехотинцев батальона никогда не сможет забыть, сколь сложным делом было одержать победу над бойцами из НКВД».
Однако общей картины это изменить не могло: не имевшие единого руководства и связи, разрозненные подразделения воронежского гарнизона были не в состоянии долго противостоять натиску врага. Ситуацию усугубляло отсутствие артиллерийской поддержки, а также полное господство немцев в воздухе. Начальник штаба 40-й армии генерал-майор З.З. Рогозный в 10:00 7 июля докладывал в штаб Брянского фронта:
«Авиация противника беспрерывно бомбит Воронеж, который горит. Войска армии, 18-й танковый корпус и 232-я стрелковая дивизия плохо обеспечены боеприпасами и горючим. Приняты меры к восстановлению положения. Прошу очистить воздух от авиации противника, так как всякий манёвр войск в условиях дня невозможен».
Журнал боевых действий немецкой 24-й тд так описывает события этих дней:
«7-8 июля 1942 года. В первые утренние часы начинается концентрическое наступление на центр города Воронежа. Во время него бронетанковые части продвигаются вплоть до железнодорожных путей на севере Воронежа, чтобы остановить и уничтожить развёрнутого фронтом на север противника, находящегося к северу от границ дивизии и под давлением 3-й моторизованный дивизии отходящего на юг. Он хочет прорваться через город на юго-восток, используя воронежские мосты. 3-я моторизованная дивизия ночью сменяет моторизованную дивизию «Великая Германия». 60-й пехотный полк к вечеру занимает западную часть Воронежа.
«После ожесточённых уличных сражений с участием пехоты и танков 24-й тд, во время которых по причине недостатка горючего использовалось лишь несколько танковых подразделений, судьба Воронежа предрешена. Специальным радиосообщением объявлено о падении Воронежа. Смена частям 16-й мд подготовлена, её первые подразделения прибывают в полдень. Ночью передовые части 24-й тд покидают восточный берег Воронежа. После того, как следующим утром 60-й пехотный полк окончательно зачищает западную часть Воронежа, командование в 11:00 8 июля переходит к 16-й мд. Дивизия выдвигается на прикрытие Дона на участок Борщево — Гремячье, чтобы там в течение нескольких дней доукомплектоваться и отремонтировать технику».
20 минут славы Зигфрида Фрейера
Таким образом, в ходе боев 7-8 июля основная часть правобережья Воронежа оказалась в руках немцев. Важную роль в этом успехе сыграли мотопехота и танки 24-й тд, а также приданные ей части 16-й мд. Особняком в истории этих событий стоит эпизод, о котором оставил воспоминания его непосредственный участник и «творец» — командир танка Pz.Kpfw.IV с башенным №434 из 4-й роты 24-й тд вахмистр Зигфрид Фрейер (Siegfried Freyer):
«7 июля 1942 года я занял на своём Pz.Kpfw.IV с длинноствольной пушкой позицию на важном перекрёстке в Воронеже. Хорошо замаскировавшись, мы стояли в саду дома. Перед танком стоял деревянный забор, и с улицы мы были не видны. Мы получили приказ поддержать наших панцергренадёров в зачистке города, а также защитить их от вражеских танков. В течение дня мы видели лишь разрозненные русские войска, и не имело смысла что-либо предпринимать, однако боевые действия в городе заставляли нас быть начеку. День был жарким, однако мы и не предполагали, что вечером он станет ещё жарче.
Около 20:00 слева из переулка вынырнул Т-34, пытаясь на высокой скорости пройти мимо нас. За ним следовала колонна, состоявшая приблизительно из 30 тяжёлых машин. Мы должны были остановить этот прорыв. Мы открыли огонь и уничтожили в течение короткого времени первые три Т-34. Затем наводчик унтер-офицер Фишер сообщил о задержке при перезарядке орудия. Пушка была новой, и на первых порах доставляла нам проблемы: после каждого второго или третьего выстрела гильза застревала в замке. Механик-водитель унтер-офицер Шмидт и я выскочили из танка, схватили банник и вдвоём с его помощью выбили стреляную гильзу из замка. Остальные русские танки открыли огонь во все стороны, и наш заряжающий ефрейтор Гролль был ранен в голову. Мы вытащили его из танка. Его место занял радист, и наша пушка смогла продолжить стрельбу.
Мы вели непрерывный огонь из своего танка и добились множества попаданий. Пару раз нам снова пришлось удалять застрявшие гильзы при помощи банника, а затем снова прятаться. Огонь русских превратил забор перед нами в щепу, однако они так и не смогли попасть в наш танк. Нам удалось уничтожить 11 вражеских танков. Они прошли только тогда, когда нашу пушку в очередной раз заклинило. Бой длился примерно 20 минут. Пламя и взрывы представляли собой страшную картину. В конечном итоге, подразделения нашей роты отыскали нас в темноте и отбуксировали в место дислокации полка на южной окраине Воронежа. Мы не могли заснуть после такого жаркого дня».
Согласно немецким документам, в ходе этого боя вахмистр Фрейер уничтожил девять танков Т-34 и Т-60.
Чьи танки?
Чтобы понять, какому соединению принадлежали танки из колонны, по которой стрелял экипаж Фрейера, обратимся к советским документам. Выбор тут невелик: это были машины 110-й или 181-й тбр 18-го тк — других советских танков на юго-западной окраине Воронежа, откуда вела наступление немецкая 24-я тд, попросту не было.
Обе бригады после неудачных боев 5-6 июля на юго-западной окраине Воронежа в районе села Малышево отступили в черту города, так и не сумев помешать немецкому наступлению. 181-я тбр отошла в район мясокомбината, где уже держал оборону её мотострелково-пулемётный батальон. Командир бригады полковник В.И. Коновалов подчинил себе остатки 498-го стрелкового полка (сп), который был соседом танкистов во время боев у Малышево, и поставил им задачу действовать на своём правом фланге, не допуская просачивания немецкой пехоты противника на участок обороны бригады. В журнале боевых действий 181-й тбр события этого дня отображены так:
«7 июля 1942 года. Бригада, продолжая удерживать западную окраину города Воронеж в районе Мясокомбинат, отражала неоднократные попытки противника атаковать район обороны не только с фронта, но и с тыла и флангов. Противник в течение дня подвергал подразделения бригады частым атакам с воздуха. В 10:00 был выслан взвод танков для разведки в городе (четыре машины). В завязавшемся бою все четыре танка были противником уничтожены. Штаб бригады три раза пытался установить связь со 110-й танковой бригадой, но безрезультатно».
К сожалению, по документам 110-й тбр невозможно точно определить, где именно она находилась в течение 7 июля. Журнал боевых действий бригады за этот день весьма краток, и мы к нему ещё вернёмся. Впрочем, описание событий дня 7 июля в журнале боевых действий 181-й тбр, процитированное выше, тоже на этом заканчивается. Создаётся впечатление, что в этот день немцы не оказывали на бригаду сильного давления, а ограничились тем, что подвергли район её обороны ударам с воздуха. Согласно докладу 18-го тк, вечером 7 июля по 181-й тбр был нанесён удар реактивными снарядами, всего было сделано два залпа.
Утром 8 июля начался штурм позиций 181-й тбр, который так описывается в её журнале боевых действий:
«В 09:30 после короткой, но мощной артподготовки противник начал атаку района обороны бригады. 13 танков его ворвались в район обороны бригады со стороны ангара. За танками наступала пехота. Бой окончился в 14:00. Все атаки противника были отбиты. Бригада продолжала удерживать занимаемые позиции на западной окраине города Воронеж в районе мясокомбината. В результате боя бригада потеряла основную часть танков Т-34».
В перерывах между атаками вражеская авиация продолжала бомбить 181-ю тбр. В 19:00 немцы начали очередную артподготовку, мощный артобстрел продолжался до 22:00. К этому времени немецкие танки снова стали занимать рубежи для атаки на район обороны бригады, а в угольных ямах завода и противотанковом рву начала накапливаться вражеская пехота. В 23:00 полковник Коновалов отдал приказ на выход из окружения, и бригада пошла на прорыв. Все танки, которые могли идти своим ходом, были собраны в одну колонну. На броню посадили уцелевших бойцов мотострелково-пулемётного батальона, роты управления и противотанковой батареи. Транспортные машины прицепили к танкам на буксир:
«Каждый танк возглавлялся ответственным командиром, способным вести самостоятельные действия в случае воспрепятствования со стороны противника. На транспортные машины были посажены раненые бойцы и командиры. Колонна начала движение вдоль западной окраины города Воронеж на юг. Для обеспечения движения колонны был выслан головной охранной дозор из двух танков Т-60. Дозор оторвался от колонны и действовал самостоятельно. Противник обнаружил движение бригады, открыл мощный огонь ПТО и танков. Колонна была рассеяна, и выход из окружения происходил самостоятельно, отдельными машинами. Пробиваясь с боем на протяжении 7 км, основная часть личного состава из окружения вышла. Все исправные танки и транспортные машины были приведены в полную негодность и оставлены на западном берегу города Воронежа».
Кажется, что подходящий ответ на вопрос, танки какой из бригад 18-го тк расстрелял Зигфрид Фрейер, уже есть: описание боя, оставленное Фрейером, в общих чертах очень похоже на подробности прорыва остававшихся в строю Т-34 и Т-60 181-й тбр, изложенные в её журнале боевых действий. Почти совпадает и количество танков: в составе пошедшей на прорыв колонны было восемь Т-34 и два Т-60, а на счёт Фрейера занесли девять Т-34 и два Т-60. Географически мясокомбинат и перекрёсток, на котором остались подбитые танки, разделяет не более километра. Вроде бы всё сходится.
Однако при более подробном рассмотрении этой версии возникает немало вопросов. Согласно журналу боевых действий 181-й тбр, её колонна пошла на прорыв в южном направлении, а на всех фото подбитые на Девицком выезде танки ориентированы на север по Кольцовской улице, в сторону железнодорожного вокзала, то есть в противоположном направлении. Разнится на два часа и время боя: согласно журналу бригады, её танки пошли на прорыв от мясокомбината в 23:00, а по воспоминаниям Фрейера бой начался в 20:00, то есть в 21:00 по московскому времени. Самое же главное, не совпадает дата боя: Фрейер упоминает 7 июля, а согласно документам 181-й тбр, весь этот день бригада продолжала удерживать западную окраину Воронежа и пошла на прорыв только к исходу 8 июля.
Может быть, в чьи-то документы вкралась ошибка? Допустим, ошибался Зигфрид Фрейер и бой был 8 июля? Но, согласно другим немецким данным, уже к 11:00 8 июля 24-я тд завершила передачу своего боевого участка подразделениям 16-й мд и выдвинулась в район Борщево — Гремячье, чтобы там пополняться и ремонтировать технику. Получается, что к полудню 8 июля 24-й тд уже не было в городе. По воспоминаниям Фрейера, его Pz.Kpfw.IV с приказом «поддержать усилия панцергренадёров» оставался в Воронеже до позднего вечера, но зачем это было нужно, если в 16-й мд было несколько десятков собственных танков?
Может быть, ошибка с датой кроется в журнале 181-й тбр, и её колонна расстреляна именно 7 июля, когда Pz.Kpfw.IV Фрейера ещё стоял в засаде на воронежской улице? Однако журнал боевых действий 181-й тбр подробно и оперативно вёлся ежедневно с самого первого дня её существования, а после прибытия бригады под Воронеж и начала боёв события в журнале описаны не только по дням, но и по часам. Веских оснований полагать, что составители журнала бригады перепутали даты, нет.
Тогда появляется другая версия: если попытка прорыва остатков 181-й тбр действительно была предпринята 8 июля, а Зигфрид Фрейер отличился вечером 7 июля — значит, под его удар попали машины не 181-й, а 110-й тбр. Увы, события, произошедшие с бригадой с полудня 6 июля до вечера 7 июля, описаны в журнале боевых действий 110-й тбр очень кратко:
«В течение второй половины дня и ночи противник продолжал накапливаться в лесу, что южнее г. Воронеж. К 22:00 разведкой 110-й тбр установлено наличие до батальона средних танков с пехотой и противотанковой артиллерии. Частям 110-й тбр было приказано начальником штаба 18-го тк полковником Павловым занять оборону и не отходить до приказа командира корпуса. Положение создалось угрожающее. Снарядов бронебойных не было, а осколочных в общем приходилось на танк по пять штук, а в некоторых танках не было боеприпасов совсем. Вечером 06.07.42 и в течение дня 07.07.42 бригада вела ожесточённые бои с противником. К 18:00 07.07.42 противник сосредоточил до батальона средних танков по улице Кольцовской и выставил противотанковые пушки по улице Кирова и другим улицам, подходившим к Чернавском мосту через реку Воронеж. К этому же времени Чернавский мост был взорван противником, и путь отхода 110-й тбр был окончательно отрезан в этом направлении; бригада оказалась в окружении».
На этом описание боёв за 4-7 июля 1942 года обрывается. Далее следует перечисление потерь, которое подытоживает следующая запись:
«С 07.07.42 по 10.07.42. Сосредоточение бригады в районе сосредоточения. Оставшиеся части бригады и тылы сосредоточились в районе леса 1 км севернее Маклок [посёлок в левобережной части Воронежской области]. Эвакуировано с поля боя на СПАМ танков Т-34 — 11, Т-60 — 8».
Безусловно ясно одно: после боев 5–6 июля на окраине Воронежа в районе села Малышево 110-я тбр также отошла в город, где и была окружена немцами. Видимо, к вечеру 7 июля подразделения бригады находились в центральной части города, неподалёку от улиц Кольцовской и Кирова, судя по упоминанию этих улиц в журнале боевых действий соединения.
Интересную информацию, имеющую отношение к исследуемому вопросу, можно найти в документах 232-й стрелковой дивизии (сд), чей 498-й сп оборонялся вместе со 181-й тбр в районе мясокомбината. В журнале боевых действий дивизии за 7 июля читаем:
«В 10:00 командарм-40 получил радиограмму от командира танковой бригады, которая находилась на южной окраине города Воронеж, следующего содержания: «Горючее и боеприпасы на исходе, в 22:00 начинаю отход на восточный берег реки Воронеж». Посланные к танковой бригаде с приказанием удерживать оборону на южной окраине два танка КВ пройти через северную окраину города Воронеж не могли».
К сожалению, в журнале боевых действий 110-й тбр нет сведений, была ли в бригаде работающая радиостанция. Однако в отношении 181-й тбр можно с уверенностью утверждать — таковой там не имелось. Из доклада 18-го тк можно узнать о попытках командира 181-й тбр полковника Коновалова установить связь с командованием корпуса и со 110-й тбр:
«В 10:00 07.07.42 был послан взвод для разведки в город в составе трёх танков Т-60; кроме этого, один танк Т-60 был назначен связным с командиром корпуса. Танки прошли два квартала и были обстреляны огнём ПТО и танками противника. В бою все четыре танка были уничтожены. Затем в 17:00 07.07.42 была послана группа автоматчиков с лейтенантом Джусоевым с донесением начальнику штаба 18-го тк. Группа потеряла два человека, и, не достигнув цели, вернулась обратно. Вторично был послан в 18:00 лейтенант Джусоев на одном танке Т-34; танк, достигнув района 110-й тбр и не обнаружив её на старом месте, вернулся обратно. Лейтенант Джусоев был послан на танке в третий раз с задачей глубже проникнуть в город с юго-запада и найти 110-ю тбр, но и эта попытка не увенчалась успехом».
Попытки командира 181-й тбр при помощи делегатов связи установить связь как со 110-й тбр, так и со штабом корпуса, не прекращались и на следующий день. Тот же доклад 18-го тк описывает события 8 июля:
«Были высланы два танка Т-34 разными маршрутами для доставки донесения командиру 18-го танкового корпуса. Один танк 395-го танкового батальона возвратился с разбитой пушкой и пробитой башней, весь экипаж был ранен. Как было после установлено, второй танк дошёл до командира 18-го танкового корпуса и доставил донесение».
Если бы в 181-й тбр имелась работающая радиостанция, при помощи которой можно было установить связь с 18-м тк или со 110-й тбр, зачем тогда её командиру были нужны все эти усилия и жертвы?
Необходимо учесть ещё один важный фактор: наличие боеприпасов в обеих бригадах. В этом отношении ситуация в 110-й тбр, согласно её журналу боевых действий, была критической уже на 22:00 6 июля: «Снарядов бронебойных не было, а осколочных в общем приходилось на танк по пять штук, а в некоторых танках не было боеприпасов совсем». В докладе 18-го тк отмечено, что 8 июля на 14:00 в 181-й тбр «из всех танков только восемь Т-34 были вполне боеспособными, остальные танки могли двигаться только на первой и второй передачах, но огня вести не могли. В танках было по 10-15 снарядов».
Таким образом, уже к вечеру 6 июля боеприпасов у танкистов 110-й тбр практически не было, а вот в машинах 181-й тбр спустя два дня ещё имелось по 10-15 снарядов. Эта разница не должна удивлять: 110-я тбр начала боевые действия против 24-й тд в районе Малышево 5 июля, на целые сутки раньше, чем 181-я тбр. Пополнения боекомплекта за рассматриваемый период обе бригады так и не получили.
Судя по всему, радиограмма, принятая в штабе 40-й армии утром 7 июля, в которой от лица оставшегося неизвестным командира говорится, что «горючее и боеприпасы на исходе, в 22:00 начинаю отход на восточный берег реки Воронеж», была отправлена радистом именно 110-й тбр. В журнале боевых действий бригады не зря упоминается, что «к 18:00 07.07.42 противник сосредоточил до батальона средних танков по улице Кольцовской и выставил противотанковые пушки по улице Кирова и другим улицам» — очевидно, именно в этом районе танки 110-й тбр вели бой вечером 7 июля. Расстрелянная Зигфридом Фрейером танковая колонна двигались именно по Кольцовской улице.
Высказанное выше предположение о том, что район обороны 181-й тбр в течение 7 июля не подвергался сильному нажиму со стороны противника, подтверждается и документами немецкой 16-й мд:
«В течение 7 июля главные силы 60-го мп выдвинулись в сторону плацдарма и произвели развёртывание частей для наступления на Воронеж: 1-й батальон слева, 2-й батальон справа. Активная разведка боем, проведённая батальоном под командованием Виаля, показала наличие сильного скопления противника на заводской территории в западной части города, в районе железнодорожной станции, а также на расположенном перед ними танковом полигоне и аэродроме. Перед наступлением перед 2-м батальоном лежала пересечённая местность, покрытая группами деревьев. 1-му батальону досталась голая местность, на которой располагался аэродром. Отправленная вперёд разведывательная группа тут же попала под мощный обстрел, не успев высунуть и носа. Тем не менее, удалось установить, что на заводской территории располагается, по меньшей мере, 30–40 танков противника, и по этой причине командир полка для осуществления атаки 08.07.1942 затребовал поддержки собственного танкового батальона, которая и была предоставлена…»
Место событий — «заводская территория и расположенный перед ней аэродром» — совпадает с описанием района обороны 181-й тбр: рядом со зданиями мясокомбината находились заводские корпуса, перед которыми было расположено взлётное поле. Совпадают и даты: фактически 7 июля немцы силами 60-го мп провели только разведку боем, во время которой 181-я тбр потерь не имела. Согласно журналу боевых действий, бригада потеряла в этот день только четыре Т-60, выходившие на разведку в городские кварталы. Настоящий штурм района обороны 181-й тбр начался лишь 8 июля, и документы 16-й мд это также подтверждают. В результате бригада к вечеру фактически была разгромлена, а в ночь на 9 июля уцелевшие танки пошли на прорыв.
Напоследок ещё один примечательный момент: во всех советских документах говорится о том, что в колонне 181-й тбр, вышедшей с мясокомбината, кроме танков имелись ещё и грузовики с ранеными. В документах немецкой 16-й мд, описывающих прорыв советской колонны в ночь на 9 июля, упоминание о грузовиках и раненых тоже есть. Вот, например, запись из журнала боевых действий 1-го батальона 156-го мп 16-й мд:
«Поступил сигнал тревоги из сообщения дежурного унтер-офицера: русские грузовики под защитой танков прорвались по маршруту на Шилово, на них были даже мертвецы, а также тяжелораненые, которые принимали участие в перестрелке. Логика необъяснима…»
Немецких фотографий советских танков, подбитых Зигфридом Фрейером на Кольцовской улице, известно множество. Сравнивая снимки между собой, можно определить, какие были сделаны раньше или позже: впоследствии немцы убрали часть танков, мешавших проезду. Некоторые фото, судя по всему, были сделаны вскоре после боя: кругом разбросаны обломки, танки стоят, перекрывая проезд, и т. д. Но даже на этих кадрах не видно ни одного разбитого грузовика — похоже, в этой колонне их попросту не было, а, значит, Т-34 и Т-60 принадлежали не 181-й тбр. Можно с уверенностью утверждать, что вечером 7 июля Pz.Kpfw.IV вахмистра Зигфрида Фрейера расстрелял шедшую на прорыв колонну 110-й тбр 18-го тк.
Заключение
В 1964 году вышла художественная книга воронежского писателя Юрия Гончарова «Теперь — безымянные…», посвящённая боям за город. В ней есть описание перекрёстка, совсем недавно ставшего ареной ожесточённого танкового боя:
«Одной из сторон сквер выходил на перекрестье улиц, сходившихся с разных направлений. Здесь, по-видимому, разыгрался один из драматичных эпизодов ожесточённой борьбы за город: площадь была загромождена обгорелыми, продырявленными танками в крестах и звёздах, сомкнувшимися вплотную, лоб в лоб, с дулами пушек, в упор уставленными друг в друга или повёрнутыми туда, куда был дан последний выстрел. От плотного, едкого запаха горелой резины и краски, солярового масла можно было задохнуться. Что-то ещё дотлевало — в двух-трёх местах из-под гусениц вился прозрачный синеватый дымок. На ближайшем танке был приоткрыт башенный люк. Наполовину из него высунувшись, головою вниз, по броне башни свисал раздутый разложением труп танкиста в кожаном шлеме…»
Скорее всего, именно так утром 8 июля выглядел перекрёсток, на котором Зигфрид Фрейер расстрелял колонну 110-й тбр, с одним печальным отличием: все подбитые танки были советскими. Судя по рассказу командира немецкого танка, советские танкисты вели ответный огонь по его машине, но безрезультатно. Это вполне объяснимо: лишившись к вечеру 6 июля бронебойных снарядов, танки 110-й тбр вечером 7 июля могли стрелять по Pz.Kpfw.IV Фрейера лишь осколочно-фугасными, которых тоже оставалось мало. Этим объясняется и разбитый в щепки забор, и лишь повреждённый танк Фрейера, который, тем не менее, после боя пришлось буксировать.
Нельзя отрицать, что командир немецкой «четвёрки» удачно выбрал место для засады, и благодаря его действиям советская колонна была полностью разгромлена. Фактически это был не бой, а расстрел уцелевших танков 110-й тбр, оставшихся без бронебойных снарядов, а некоторые, видимо, и вовсе не имели боекомплекта. Возможно, одновременно с Фрейером колонну 110-й тбр обстреливали и другие немецкие танки и противотанковые орудия, но именно вахмистр Зигфрид Фрейер 23 июля 1942 года получил за этот бой Рыцарский крест. Ему удалось пережить войну и плен, умер он в 97-летнем возрасте 10 мая 2014 года.
8 июля 1942 года командир 24-й тд генерал-майор Бруно фон Хауэншильд (Bruno von Hauenschild), подводя итоги проведённой наступательной операции, в числе прочих достижений своей дивизии отметил: «Взят второй по величине промышленный город России. Образован небольшой плацдарм за рекой Воронеж, восточнее города Воронеж». Уже 9 июля 24-я тд, сыгравшая решающую роль в наступлении на Воронеж, спешным отправилась маршем под Сталинград.
Однако военное счастье переменчиво: уже в августе, так и не добравшись до города на Волге, погибли в боях командир 24-го танкового полка полковник Густав-Адольф Рибель и командир 21-го пгп полковник Вильгельм фон Ленгерке (Wilhelm von Lengerke), которые так отличились во время боёв за Воронеж. Сама же дивизия в итоге оказалась в сталинградском «котле», где её танкисты и панцергренадёры сполна вкусили горечь поражения. Но всё это было далеко впереди.
Автор выражает благодарность Александру Полищуку, Игорю Сдвижкову и Алексею Нагайцеву за помощь в работе над статьёй
Источники и литература:
- Ferdinand von Senger und Etterlin. Die 24. Panzer-Division 1939–1945. Vormals 1. Kavallerie-Division — Nebel Verlag, 2004
- Die Kriegsgeschichte der Windhund-Division — Bochum, Verlag Pöppinghaus, 1962
- Panzer-Grenadier-Division Grossdeutschland — Dorheim Podzun-Verlag, 1970
- Jason D. Mark. Death of the Leaping Horseman: The 24th Panzer Division in Stalingrad — Stackpole Books, 2014
- Robert Forczyk. Tank Warfare on the Eastern Front 1941–1942: Schwerpunkt — Pen and Sword, 2014
- Франц Гальдер. Военный дневник, 1941–1942 — Спб.: «Астрель», 2012
- Воронежское сражение. Сборник очерков и воспоминаний военачальников и историков о обороне Воронежа в годы Отечественной войны — Воронеж: Центрально-Чернозёмное книжное издательство, 1968
- Гринько А.И. В боях за Воронеж. Хроника героической обороны города — Воронеж: Центрально-Чернозёмное книжное издательство, 1979
- Проэктор Д.М. Агрессия и катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во второй мировой войне — М.: «Наука», 1972
- Михаэль Брюннер. На танке через ад. Немецкий танкист на Восточном фронте — М.: «Эксмо», 2010
- Сдвижков И.Ю. Немцы на Придаче // «Воронежский курьер» — 2008 — 12 и 15 июля
- Исаев А.В. Когда внезапности уже не было. История ВОВ, которую мы не знали — М.: «Яуза», «Эксмо», 2006
- Мощанский И.Б. Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны — М.: «Вече», 2011
- Пилишвили Г.Д. Участие истребительных батальонов Центрального Черноземья в обороне Воронежа и Курска от немецко-фашистских захватчиков в 1941–1942 гг. // Известия Алтайского государственного университета — 2008 — №4 (60) — Т.4 — с.158–163
- Шендриков Е.А. Командование 24-й немецкой танковой дивизии о боевых действиях на воронежском направлении и в районе Воронежа в июне – июле 1942 года // Вестник Челябинского государственного университета — 2014 — №22 (351) — История. Вып. 61 — с.91–100
- Архивы NARA
- http://vrn-histpage.ru
- https://www.feldgrau.net
- http://www.voronezh.ru
- http://www.das-ritterkreuz.de
- http://bvf.ru
- https://pamyat-naroda.ru
- http://imf.forum24.ru
- http://lastvrn.ru
- http://tankfront.ru
- https://rkkawwii.ru
- http://don1942.ru
- https://forum-antikvariat.ru
- https://kaankerede.livejournal.com
- http://lastvrn.ru
- http://smolbattle.ru
Комментарии к данной статье отключены.