Слуцкая бригада против Красной армии

Крушение Российской империи, начавшееся в 1917 году, сопровождалось становлением национальных государств. Для некоторых, как для Польши, Финляндии, Латвии, Литвы, Эстонии, этот процесс оказался вполне успешным. Кавказские республики и Украина лишь на короткое время стали самостоятельными. Белорусская Народная Республика (БНР), провозгласившая независимость 25 марта 1918 года, так и не успела обзавестись всеми атрибутами государственности. Тем не менее в её истории были свои яркие страницы. Одна из них — восстание, поднятое в ноябре 1920 года Слуцкой бригадой войск БНР.

Белорусское движение в годы революции

Первая политическая партия, в программе которой значилось требование белорусской культурной автономии, образовалась в Российской империи только в 1903 году. В 1906 году начали выходить первые газеты «Наша доля» и «Наша Нива». Через десять лет открылась первая школа с белорусским языком обучения. Это не шло ни в какое сравнение с польским или украинским движением.

Однако 1917 год многое изменил. На фронтах и в армиях создавались национальные объединения военнослужащих, в том числе и белорусов, которые поднимали вопрос о формировании собственных вооружённых сил. Созванный в Минске в декабре 1917 года Всебелорусский съезд высказался за создание краевого органа власти. Большевики не без оснований расценили это событие как угрозу для себя и с применением оружия разогнали съезд.

Через два месяца в Минск вошли немецкие войска. 25 марта 1918 года в условиях оккупации была провозглашена независимость Белорусской Народной Республики. Говорить о её всеобъемлющем суверенитете над занятыми германскими войсками территориями не приходится, однако Рада БНР использовала все возможности для культурно-просветительской и внешнеполитической деятельности. Именно в этот период в регионах создаются белорусские молодёжные кружки, школы, издательства. В столицах от Риги и Берлина до Праги и Константинополя действуют дипломатические миссии БНР.

Однако основателям республики не хватало политического опыта. Не было и признанного лидера. Самое главное — не было денег. Дворянство на белорусских землях в основной массе давно считало себя поляками, а крестьянство, из рядов которого вышло большинство национальной интеллигенции, мало что могло предложить в материальном плане. Всё это привело к расколам в поначалу едином лагере. К концу 1920 года действовало сразу несколько белорусских правительств, которые ориентировались на Польшу, Литву, Советскую Россию.

Слутчина между поляками и большевиками

Слутчина того времени была одним из самых урожайных и, соответственно, зажиточных регионов Беларуси. Неудивительно, что местное население враждебно отнеслось к политике «военного коммунизма». Одновременно здесь, несмотря на частую смену властей (немецкая, польская, советская), набирало силу национальное движение, а идея независимости завоёвывала всё больше сторонников.

11 октября 1920 года Слуцк в последний раз заняли поляки (предыдущая оккупация длилась с августа 1919 по июль 1920 года). Уже на следующий день советская и польская стороны подписали прелиминарный мирный договор, в соответствии с которым граница должна была пройти западнее Слуцка. В таких условиях оккупационные власти лояльно отнеслись к белорусским организациям, рассчитывая, что те поведут агитацию за присоединение к Польше или объявят какую-нибудь «республику» под польским протекторатом.

14 ноября в городе собрался представительный съезд. Вопреки ожиданиям польского командования он заявил, что регион является частью Белорусской Народной Республики. Немедленно была избрана Рада Слутчины во главе с судьёй Владимиром Прокулевичем и «военная тройка», которой поручили создать вооружённые силы. В эти дни Минщину сотрясали крестьянские восстания, а в Мозыре генерал Станислав Булак-Балахович объявил себя «начальником Белорусского Государства». Его войска якобы вот-вот должны были прийти на помощь. Участники съезда, который завершился 15 ноября, не могли знать, что 17 числа отряды Балаховича начнут отступление, а через неделю будут выбиты «красными» в нейтральную зону. По свидетельствам очевидцев, в Слуцке царил необычайный подъём.

Такого поворота польские офицеры не ожидали, но препятствовать деятельности Рады не стали — тем более, что, протестуя против «оккупации родной земли самозваной Советской властью», съезд приветствовал «нашу сестру Польшу». Значит, появлялась возможность создать очаг напряжённости для Красной армии. Поэтому командование 11-й дивизии Войска Польского заняло нейтралитет.

«Тройка», в которую входили Павел Жаврид, поручик Иван Мацеля и капитан Анастасий Анципович, начала формирование Слуцкой бригады войск БНР. Военный опыт Жаврида ограничивался несколькими месяцами службы в Туркестане и на Румынском фронте в 1917 году и коротким периодом пребывания в Красной армии в качестве помощника командира караульной роты. Зато он был хорошо известен как активист партии эсеров. Мацеля в годы Первой мировой дослужился до подпоручика и командира роты, а в 1920 году формировал на Слутчине подразделения белорусской милиции. Биография Анциповича остаётся неизвестной. На основе наградных документов можно предполагать, что в 1916 году он был прапорщиком, а затем подпоручиком 8-го Сибирского стрелкового полка, за храбрость получил ордена Святой Анны и Святого Станислава. Где он находился с 1917 по 1920 год, сказать трудно.

Основой для формирования бригады стала уже упомянутая милиция и добровольцы. В донесении большевицкого ревкома отмечалось:

«Отношение населения к Советской власти в большинстве неудовлетворительное, причины: непосильная Государственная развёрстка и реквизиции Продорганов войсковых частей (…); затем крайне тяжёлая трудовая подводная повинность, также не имеющая определённого плана. Во время отступления наших войск у многих хозяев захвачены лошади, чем создано весьма недоверчивое отношение у крестьян. Развившееся в период польской оккупации национальное движение и отсутствие политработников не позволяет парализовать движение».

Хуже обстояло дело с командным составом. По воспоминаниям очевидцев, в Слуцке и окрестностях на тот момент проживало около 300 кадровых офицеров. Почти все они отвергли предложения о вступлении в бригаду. Их аргументация сводилась к простой фразе: «Вас мало!». В часть добровольно пришли только несколько десятков младших офицеров.

В нейтральной зоне

По мере отступления польских войск и приближения Красной армии с обеих сторон будущей государственной границы образовалась нейтральная зона, входить в которую по условиям мирного соглашения армии вчерашних противников не могли. Именно в нейтральную зону отступили Рада и Слуцкая бригада, которая не успела закончить формирование. Местом их дислокации стало местечко Семежево недалеко от шоссе Брест–Москва. Сюда ежедневно являлось от 200 до 500 добровольцев. Такое количество людей Рада просто не могла вооружить: в её распоряжении имелось лишь несколько сотен винтовок, пулемёт и 120 ручных гранат. Поляки передали ещё 300 винтовок, но многие из них оказались с различными дефектами. В общей сложности удалось обеспечить оружием около 800 человек — примерно пятую часть собравшихся.

Добровольцев свели в два полка: 1-й Слуцкий и 2-й Грозовский (по названию деревни Грозово), которыми командовали капитаны Пётр Чайко (Чайка) и Лука Семенюк. Полки состояли из трёх батальонов по три роты в каждом. Слуцкий полк занимал позиции к югу от Семежево, Грозовский — к северу. Также были созданы полевой госпиталь, военный суд, контрразведка и оружейная мастерская. Командиром бригады был назначен Анастасий Анципович.

Часть не имела формы единого образца. Добровольцы оставались в своей крестьянской одежде. Некоторые носили куртки-френчи и галифе, папахи либо заячьи шапки-ушанки. Отличительным знаком бойцов стала нарукавная бело-красно-белая повязка цветов национального флага. Такие же нашивки могли использоваться и вместо погон. Очень немногие имели на головных уборах кокарду с изображением Погони.

Формирование национальных вооружённых сил получило широкий резонанс. Об этом писали варшавские, виленские, гродненские газеты, сообщало белорусское пресс-бюро в Каунасе. Многим казалось, что Слуцкая бригада станет для Беларуси тем, чем стали для Польши легионы Пилсудского. Из Гродно в дар «случакам» передали вышитое знамя с гербом Погоня и надписью: «Першы Слуцкі полк стральцоў Беларускай Народнай Рэспублікі» («Первый Слуцкий полк стрельцов Белорусской Народной Республики»).

Хотя в нейтральной полосе не было регулярных частей Красной армии, здесь активно действовали её разведывательные группы и продотряды. 26–27 ноября 1920 года в районе Копыля произошло несколько столкновений «случаков» с красноармейцами. Последние были разбиты, потеряв несколько человек убитыми и пленными. Бои носили случайный характер, и их нельзя рассматривать как некую наступательную операцию. Тем не менее первые победы и первые трофеи подняли боевой дух бригады.

29 ноября белорусские части вновь атаковали вражеские посты, заняли местечко Вызна (ныне Красная Слобода) и захватили пленных. Эти действия вызвали обеспокоенность советского командования. 1 декабря «красные» отряды окружили Вызну. Рота «случаков» с трудом прорвалась сквозь пулемётный огонь, потеряв около половины личного состава. Для закрепления успеха командование 16-й советской армии решило провести наступательную операцию силами 8-й и 17-й стрелковых дивизий. Польская сторона дала согласие на ввод советских войск в нейтральную зону.

В эти дни командир 1-го Слуцкого полка Павел Чайко перебежал к противнику. На допросе в ЧК он показал, что в бригаду был мобилизован насильно, но это не спасло его от расстрела. После бегства Чайко начальник контрразведки поручик Миронович и комбриг капитан Анципович были отстранены от должностей. Командование полком принял подполковник Гаврилович, а командиром бригады стал капитан Антон Сокол-Кутыловский.

Перемены в командном составе произошли 3 декабря, а утром 4 декабря началось советское наступление. Части 17-й дивизии, которая действовала на левом фланге, беспрепятственно дошли до демаркационной линии, задержав несколько десятков дезертиров и захватив в качестве трофеев два лёгких орудия, брошенных неизвестным «бандитским отрядом» у реки Припять. Иначе обстояло дело на участке 8-й дивизии. В районе Копыля, Семежева и Вызны ей пришлось столкнуться с упорным сопротивлением. В этих боях иногда трудно было разобраться, где тыл, а где фронт, кто наступает, а кто отступает. Как пример: рота Слуцкого полка, избежав окружения южнее Семежева, отступила на Рожин. Здесь отступающие «случаки» столкнулись с отрядом, который проводил реквизицию скота. После короткого боя красноармейцы были рассеяны, а захваченный скот возвращён крестьянам.

В целом же дела бригады шли плохо. Сказывалась нехватка оружия и боеприпасов, отсутствие опытных офицеров. К 7 декабря оба полка отступили за демаркационную линию. Тем не менее советское командование было недовольно результатом операции: противника вытеснили из нейтральной полосы, но не уничтожили, а значит, следовало ожидать новых нападений.

Реквизиции, суды, расстрелы

На новом месте бригада столкнулась с нехваткой продовольствия. За время нахождения в Семежево интендантская служба не создала должных запасов, и теперь солдат нечем было кормить. Пришлось прибегнуть к реквизициям у населения. Наткнувшись на интендантский обоз, заготавливавший продовольствие для польской армии, реквизировали и его. Ещё одной проблемой стала эпидемия сыпного тифа.

Несмотря ни на что, в бригаду продолжали приходить добровольцы. Почти каждый день следовали рейды на «советскую» сторону. В ночь с 13 на 14 декабря отряд капитана Самусевича атаковал Семежево. Захватив обоз с зерном и военное имущество, «случаки» отошли на запад. В донесениях штаба бригады говорится, что захваченное продовольствие возвращали населению. Учитывая, что лидеры Рады, по их собственным словам, постоянно «носились в поисках хлеба», в это верится с трудом. Советские документы сообщали, что белорусские войска

«…вмешиваются в управление территориями восточнее государственной границы, производят реквизицию скота, уводят с собой активистов».

Слуцкий ревком отмечал:

«Шайки Белорусской армии занимаются грабежом и насилиями над гражданским населением нейтральной зоны».

Такие случаи имели место, но командование бригады с ними боролось. Когда группа бойцов, среди которых были и люди с уголовным прошлым, ограбила крестьян, потерпевшие обратились с жалобой в штаб. Немедленно было проведено следствие, установлены виновные, а найденное имущество возвращено владельцам. Тут же в присутствии пострадавших состоялся суд. Командира, допустившего такое поведение подчинённых, разжаловали в рядовые, двоих зачинщиков грабежа расстреляли, остальные участники получили по 25 плетей.

Отдельно следует сказать об отношении к военнопленным. Политическое руководство Рады Слутчины всячески подчёркивало, что воюет не с рядовыми бойцами, а с «комиссарами и чекистами». Красноармейцев призывали к совместной борьбе «с нашим общим врагом — коммунистами». По сообщениям командования бригады, за месяц боёв было захвачено от 120 до 250 пленных, в основном недавно мобилизованные. Некоторое время к ним относились лояльно, регистрировали в штабе и направляли для работы в крестьянские хозяйства. Однако скоро пошли слухи, что «красные» не столь гуманны с пленными белорусами, которых будто бы водили по улицам Слуцка жестоко избитыми, с отрезанными ушами и носами. Неизвестно, насколько это соответствовало действительности, но отношение к красноармейцам изменилось: теперь захваченных солдат передавали полякам для отправки в лагеря, а комиссаров и лиц, заподозренных в сотрудничестве с большевиками, расстреливали. Всего, по свидетельству председателя Рады В. Прокулевича, военно-полевой суд вынес 18 смертных приговоров.

Советская власть тоже не либеральничала. Карательный отряд, явившись в одну из деревень, потребовал выдать всех, кто связан с повстанцами. Когда таковых не оказалось, расстреляли двух наиболее подозрительных крестьян.

Последние дни Слуцкой бригады

Новый командир бригады Антон Сокол-Кутыловский не был кадровым офицером. До войны он работал техником-строителем и только в 1915 году окончил военное училище. Служил в Русской императорской армии и у Деникина, два месяца провёл в РККА, дезертировал оттуда, после чего командовал ротой в армии Юденича. В Слуцкую бригаду капитан Кутыловский пришёл добровольцем. Он искренне верил в возможность антибольшевистского восстания, которое охватит всю Беларусь. Особое внимание Кутыловский обратил на обеспечение бригады оружием. От поляков удалось получить два воза винтовок и четыре воза патронов, из армии Булак-Балаховича «случакам» передали несколько сотен винтовок и два пулемёта, что-то захватывали у противника. В общей сложности к середине декабря в 1-м полку было 2000 винтовок и 10 пулемётов. 2-й полк рассматривался как резервная часть и в дальнейших боях не участвовал.

17 декабря 1920 года Слуцкий полк пошёл в наступление и к вечеру занял Семежево. Утром 19 декабря белорусский батальон силой, по разным оценкам, от 100 до 500 штыков под командованием поручика Брановицкого атаковал Вызну, которую занимали части 69-го стрелкового полка 8-й дивизии. За местечко развернулся ожесточённый бой. На протяжении пяти часов оно четыре раза переходило из рук в руки, но после того, как «красные» ввели в действие резервы, исход стал очевиден. В тот же день в нейтральную зону вошли части 68-го стрелкового полка, а на Семежево из Слуцка двинулись бронемашины. 20 декабря основные силы белорусской бригады, понеся значительные потери, отступили к местечку Заостровечье.

Здесь в очередной раз обострился конфликт между двумя силами в командовании: «политиками» и «офицерами». Конфликт этот шёл с первых дней, то разгораясь, то затухая. «Политики» — представители белорусской партии эсеров — считали, что не стоит доводить дело до активных боевых действий. «Офицеры» же были настроены на решительную борьбу, надеясь на помощь Польши и Булак-Балаховича. Исследователь тех событий Владимир Ляховский пишет:

«Если проанализировать деятельность Белорусской рады Слутчины, то может сложиться впечатление, что она стремилась свести вооружённое выступление только к военной демонстрации. Советская власть для белорусских социалистов по своей идеологической составляющей была более «родной», чем польская (…) Нежелание сторонников «крестьянского социализма» вести активные боевые действия против Красной армии столкнулось с решительным настроением большинства офицеров и солдат Слуцкой бригады».

В Заостровечье офицеры открыто обвинили членов Рады в неспособности руководить восстанием и угрожали её роспуском. Командование раскололось на две группы. Одна готовилась к разоружению бригады, другая — к партизанской войне. Подобные настроения царили и среди рядовых бойцов. Одни расходились по домам, другие малыми группами уходили партизанить на советскую сторону. Было очевидно, что в таком состоянии бригада не сможет противостоять регулярной армии.

В конце декабря солдаты и офицеры стали отступать за реку Лань, где складывали оружие. Всего на польскую сторону перешло около 1500 человек. 1 января 1921 года был оглашён последний приказ по личному составу. За храбрость в боях пять подпоручиков производились в поручики и один в ротмистры, пять поручиков — в капитаны. К этому времени почти все они вместе с рядовыми были интернированы. Позже часть «случаков» осела в пограничных деревнях, часть влилась в ряды «зелёных» партизан, часть была направлена в лагеря интернированных под Белосток. Восстание закончилось. Но ещё долго Слутчина оставалась одним из самых неспокойных регионов Советской Белоруссии.

Оценки и споры

Споры вокруг событий на Слутчине не утихают вот уже сто лет. Оспаривается даже сам термин «восстание»: оно предполагает вооружённое выступление против существующей власти, а в Слуцком уезде на момент начала описанных событий советской власти не было. Поэтому предлагается использовать определение «слуцкі збройны чын» (слуцкая вооружённая акция). Долгое время советские историки трактовали эти события как попытку «кулацкого мятежа», утверждая, что всё свелось к вооружённой демонстрации, в ходе которой не было убитых и раненых. Они ссылались на утверждение бывшего командира бригады А. Сокол-Кутыловского о том, что с обеих сторон не прозвучало ни одного выстрела. Вот только эти слова были им сказаны специально для советской газеты после десяти лет тюрем и лагерей. Имел ли он возможность сказать что-то другое?

Некоторые склонны трактовать эти события, как эпизод польской внешней политики: дескать, вооружённое выступление в Слуцке было полностью организовано Генеральным штабом в Варшаве. Безусловно, поляки имели свой интерес. Но в аналитическом «Кратком очерке белорусского движения», подготовленном разведывательным отделом польского Генерального штаба для внутреннего пользования, напрямую сказано:

«Восстание Слуцкого уезда было первым самостоятельным выступлением белорусов в борьбе за национальную независимость».

Непосредственные его участники позже вспоминали, что получили от поляков лишь несколько сотен винтовок и три полевые кухни.

С другой стороны, иногда имеет место декларативный пафос. Приверженцы такого подхода, например, рассказывают, как большевики бросали на позиции белорусской национальной армии отборные китайские части, потому что красноармейцы-славяне якобы массово переходили на сторону противника.

Как бы то ни было, события на Слутчине стали уникальным явлением в истории Беларуси 1917–1920 годов. Предоставленные сами себе «случаки» смогли сорганизоваться и выступить на борьбу за независимость своего края.

---

Литература:

1. Ігнаценка, І. Падзеі Грамадзянскай вайны ў Беларусі // Гісторыя Беларусі ў 6 тамах. — Том 5. Беларусь у 1917–1945 гг. — Мінск : Экаперспектыва, 2006.
2. Карпус, З., Рэзмер, В. Слуцкае паўстанне 1920 г. у святле польскіх вайсковых матэрыялаў // Архэ-пачатак. — 2018. — № 3. — С. 28–38.
3. Латышонак, А. Беларускія вайсковыя фармаванні: 1917–1923 гады / Латышонак, А. Жаўнеры БНР. — Беласток–Вільня : БГТ — Інстытут беларусікі, 2009.
4. Слуцкі збройны чын у дакументах і ўспамінах / укл. А. Гесь, У. Ляхоўскі, У. Міхнюк. — Мінск : Медысонт, 2006.
5. Стужынская, Н. Беларусь мяцежная. З гісторыі антысавецкага ўзброенага супраціву. 20-я гады ХХ стагоддзя. — Вільня, 2000.
6. Як судзілі Антона Сокал-Кутылоўскага. — Берасце, 2000.