На войне, как на охоте, среди бойцов, занимающихся истреблением противника, бывают трофеи рядовые, а бывают наиболее почетные. Так, среди снайперов особым успехом считается «завалить» вражеского офицера, среди артиллеристов – поджечь тяжелый танк, среди подводников – пустить на дно крупный боевой корабль, и т.д. У советских летчиков-истребителей периода Великой Отечественной войны таким особо славным трофеем считался немецкий разведывательно-корректировочный самолет «Фокке-Вульф» ФВ-189, прозванный у нас «Рамой» за характерную двухбалочную компоновку.
С одной стороны, не было в немецкой авиации другой машины, столь люто ненавидимой солдатами и командирами всех родов наземных войск («прошлась над позициями рама – жди в скором времени бомбовозов с гостинцами на голову»), с другой – этот тихоходный двухмоторный аппарат обладал отличной маневренностью, мощным оборонительным вооружением и высокой боевой живучестью, что делало его уничтожение весьма трудным и опасным делом даже для искушенных воздушных бойцов. Для того, чтобы понять, насколько нелегко было сбить «Раму», достаточно обратиться лишь к одному фрагменту многочисленных воспоминаний советских летчиков, а именно – к строкам книги Дважды Героя Советского Союза Владимира Лавриненкова «Возвращение в небо»:
«Сближаясь с противником, я совсем не думал о возможных сложностях боя. Экипаж «Рамы» состоял из трех человек, включая стрелка, об этом я знал от товарищей, и это не смущало. Мне казалось, что такую большую, неуклюжую машину я собью с первой атаки. Только бы подойти к ней на малую дистанцию.
А «Рама» вдруг начала удирать. Не просто пикировать или планировать на свою территорию, а каким-то незнакомым маневром сползала вниз по спирали. Я погнался за ней. Перекрестные линии на прицеле «Кобры» не имели никаких делений, поэтому летчику требовался немалый опыт, чтобы при стрельбе точно определять упреждение. Я прицелился, но эволюции, которые совершала «Рама», свели на нет мои усилия.
– Анатолий, стреляй! – приказал я Плотникову, выходя из атаки.
Вслед за моим ведомым «Раму» обстреляли и Тарасов с напарником. Но она, круто подворачивая под атакующего, выходила из поля обстрела и тянула на свою территорию.
Я летел на машине Морозова, имевшей номер 01. Но вдруг услышал в наушниках: «Семнадцатый, не узнаю вас!» Говорил кто-то из тех, кто находился на командном пункте нашей воздушной армии или штаба фронта. Выходит, там знали, кто ведет морозовскую машину! А я непростительно промазал… «Любой ценой надо немедленно сбить вражеского разведчика!» – решил я. Но сперва необходимо было ответить на голос земли. Я включил передатчик.
– Я – «Сокол-семнадцать». Надеюсь, в ближайшие минуты вы узнаете меня. Я – «Сокол-семнадцать». Прием.
Снова осмотрелся. Надо мной раскинулась спокойная синева, а на земле бушевал огонь, над ним вздымались клубы дыма и пыли. «Рама», видимо, уже сфотографировала позиции советских войск и, петляя, устремилась под огневую завесу своих зенитчиков.
Я пошел в атаку. Наш славный командир Лев Шестаков всегда требовал, чтобы мы стреляли по врагу только с короткой дистанции. На предельной скорости я преследовал «раму». Повторяя ее извилистую линию, хотя это было нелегко, я включил тумблеры всех огневых средств. 26 вражеских самолетов сбил я уже в воздухе, а этот избежал трассы на глазах у моих командиров. Ударю же его так, чтобы разлетелся вдребезги!
До «Фокке-вульфа» оставалось метров пятьдесят – семьдесят. Я выдержал еще секунду. Трассы прошили оба фюзеляжа. Стрелок не ответил. Дальше все совершалось будто само собой. Я хотел обойти «Раму», но то ли мой самолет развил столь большую скорость, что я не успел отвернуть в сторону, то ли «Рама», потеряв управление, непроизвольно скользнула туда же, куда сворачивал я? А может, причиной всему был необычно широкий фюзеляж «Фокке-вульфа»? Только нам двоим не хватило места, чтобы разминуться.
Крылом «Кобры» я задел хвостовое оперение «Рамы». От удара меня бросило вперед. Грудью натолкнулся на ручку управления, головой ударился о прицел. Мой самолет с одним крылом (второе отломилось), переворачиваясь, падал к земле. От резких движений при падении я очнулся. Правой рукой сильно нажал на аварийный рычаг. Дверцу словно вырвало ветром. Попробовал продвинуться к отверстию, помешали ремни. Освободившись от них, я вывалился на крыло. Струей воздуха меня смело с него…»
Из архива Дмитрия Карленко
Среди трех тысяч советских асов, лично сбивших во время войны 5 и более самолетов противника, тех, кто имел на боевом счету сбитую «Раму», относительно немного – всего порядка семи сотен человек. Еще меньше тех, кому удалось отпраздновать победу над ФВ-189 дважды, и совсем мало – кому посчастливилось отправить на землю три таких самолета и более.
Наибольшего успеха в борьбе с ненавистными корректировщиками добились двое советских летчиков-истребителей, причем «пальму первенства» поровну делят между собой представители армейцев и моряков: по 5 подтвержденных личных воздушных побед имеют на боевом счету Герои Советского Союза Николай Федорович Краснов, воевавший в составе 402-го, 116-го, 31-го и 530-го истребительных авиаполков ВВС КА, и Аркадий Михайлович Селютин из 4-го Гвардейского ИАП ВВС Балтийского флота.
Первый начал воевать в июле 1941 года и до своей гибели в авиакатастрофе 29 января 1945 года успел выполнить более 400 боевых вылетов и сбить лично 41 самолет противника. Второй начал воевать на два года позже и до конца войны в 324 вылетах записал на свой счет 17 личных воздушных побед. В числовом отношении к числу вылетов успехи Селютина именно в борьбе с «Рамами» выглядят несколько значительнее, он также впереди и по «скорострельности»: для того, чтобы сбить 5 разведчиков, ему понадобился всего месяц (первая победа 07.07.1944, пятая – 09.08.1944), в то время как Краснов одерживал свои победы в течение более чем полугода (первая «Рама» сбита 10.09.1943, пятая – 17.03.1944). В то же время, не следует забывать, что Краснов одерживал свои победы в периоды интенсивных боевых действий на южных участках фронта, при жестком противодействии вражеской авиации и ЗА, а Селютин в относительно спокойных условиях стабильного участка фронта при практически полном превосходстве в воздухе советской авиации. Не лишним будет отметить, что оба летчика все свои победы одержали на истребителе Ла-5.
Вторую ступеньку «пьедестала почета» (если в принципе возможно применить подобную спортивную терминологию к реалиям воздушной войны) занимают пилоты, имеющие на боевом счету по 4 лично сбитые «Рамы»:
- Кучеренко Петр Максимович (297-й ИАП, всего 12+9 побед, летал на Ла-5);
- Яшин Виктор Николаевич (157-й ИАП, всего 26+1 победа, Як-1, Як-9);
- Семенов Василий Иванович (107-й Гв.ИАП, всего 13 +1 победа, Як-1);
- Сухов Константин Васильевич (16-й Гв.ИАП, всего 22+0 победы, «Аэрокобра»);
- Ревуцкий Виктор Константинович (72-й Гв.ИАП, всего 12+0 побед, Як-7);
- Тимофеенко Иван Васильевич (9-й Гв.ИАП, всего 18+3 победы, Як-1, «Аэрокобра»);
- Харенко Николай Михайлович (163-й ИАП, всего 15+0 побед, Як-9).
При этом два первых пилота в списке помимо четырех личных побед имеют на своем счету по одной «Раме», сбитой в группе. Петр Кучеренко является, судя по всему, самым «скорострельным» летчиком среди «охотников за рамами»: для того, чтобы сбить четырех врагов, ему понадобилось всего 9 дней (первая победа 25.07.1943, четвертая – 02.08.1943).
Список «бронзовых лауреатов» нашего воображаемого пьедестала, сбивших лично по три «Рамы», более обширен, но также в масштабах общего количества летчиков-асов весьма невелик и насчитывает всего 19 фамилий.
Комментарии к данной статье отключены.