Что касается потерь – то среди скаутов их не было: лёгкие ранения получили два скаута-африканца и три белых (Тим Кэллоу, Киер Тэйлор и Андре Кутцер). Варракер, ещё находясь в Мозамбике, доложил Рейду-Дэйли, что по его оценкам, количество погибших боевиков исчисляется трехзначной цифрой. Для подтверждения, ранним утром 10 августа в район лагеря был выслан самолёт для аэрофотосъёмки. На проявленных снимках были видны трупы боевиков – по приблизительным подсчётам, их число превышало 300. Эту цифру и опубликовали в печати – правда без упоминания о том, что налёт на лагерь был произведён скаутами (на тот момент они были секретным подразделением, и подавляющее большинство родезийцев просто не подозревало о существовании такой части). На самом деле количество погибших было куда большим – как стало ясно позднее – но даже три сотни единовременно уничтоженных партизан ЗАНЛА выглядели гигантским числом.
Реальное число потерь среди боевиков выяснилось только год спустя. Осенью 1977 года в ходе уничтожения лагеря ЗАНЛА в Чимойо в числе захваченной документации оказался официальный отчёт руководства ЗАНЛА «О нападении на военную базу в Ньядзонья» от 19 августа 1976 года. В нём сообщалось, что число убитых (застреленных, погибших в огне, утонувших) составило 1028 человек, раненых – 319, пропавших без вести – 1000. Согласно тому же отчёту, по состоянию на 9 августа в лагере находилось 5250 человек (из них 387 женщин).
Тем временем засада сержанта Бена Боты заметила приближающийся к ним Лендровер – каковой и уничтожила. Из шести пассажиров в машине выжил только один – Эдмунд Кагури, член ЦК ЗАНУ. Это был «язык» исключительной важности – но, к сожалению, он скончался от ран во время обратного пути. Встретившись с Ботой, колонна из пяти машин проследовала далее на юг. Бота выставил боевое охранение, а группа Варракера, подкатив к мосту, уничтожила часовых ФРЕЛИМО и приступила к минированию. На это ушло немало времени – но задача была выполнена: большой мост с несколькими пролётами был качественно обрушен, отрезав все возможности для погони.
Вскоре все три группы (Варракера, Бота и Кэллоу) соединились и направились к границе. До неё оставалось не так уж и много, когда в дело опять вмешался его величество случай. Подробных карт этой местности не было ни у кого, и то, что водитель головной машины заблудился и проскочил поворот, в общем, не вызвало неудовольствия. Однако дорога, на которой оказалась колонна, привела их в деревню – где располагался гарнизон ФРЕЛИМО. Поначалу машины со своими опознавательными знаками не вызвали подозрений у мозамбикцев, но колонна выехала на футбольное поле на окраине деревни – откуда другого выхода не было. Подошедший офицер ФРЕЛИМО указал им направление, но при выезде две машины заглохло. Он также заметил несколько белых бойцов среди «партизан» ЗАНЛА. Скаутам ничего не оставалось, как открыть огонь. Рейд-Дэйли, получивший информацию о непредвиденном огневом контакте, запросил поддержку с воздуха – прибывшие штурмовики 1-й эскадрильи Родезийских ВВС уничтожили миномётные расчёты, зенитный пулемёт и цейхгауз. Поскольку грузовики находились в каких-то 5 км от границы, было решено пробиваться к ней по заросшим тропам – срочно прибывшие вертолёты доставили скаутам кирки, топоры и лопаты и забрали раненых.
Скауты трудились всю ночь и половину следующего дня, пробивая тропу через дикий буш. Только ближе к 14:00 10 августа колонна вошла в Родезию в районе плантаций Катийо. В ближайшей деревне Варракер остановился на отдых – за прошедшие дни бойцы спали урывками, да и двигаться до Солсбери при ярком свете дня в машинах с опознавательными знаками ФРЕЛИМО было бы не самым правильным решением. И вот тут при поверке обнаружилось ужасное – недосчитались двоих. Пропавшими были тот самый капрал САС «Сишку» Герейру и сержант Пол Холдт из экипажа злосчастного «Феррета», брошенного в самом начале операции. На их поиски был послан самолёт-разведчик, но обнаружить бойцов не удалось. Рейд-Дэйли с тяжёлым сердцем доложил об этом командованию – в случае пленения спецназовцев скандал был бы оглушительным. У Герейру ещё был шанс – в конце концов, он мог выдать себя за местного белого (каковым, в общем-то, и являлся), но вот Холдт однозначно становился «террористом расистского режима Солсбери». Почему и как они пропали, выяснять было поздно – конечно, по уставу каждый старший машины был обязан на всех остановках проводить поверку личного состава и докладывать командиру. В случае пропажи кого-либо из какого-либо экипажа колонна была обязана остановиться и найти пропавших. Но… на войне случается всякое, а от легендарного армейского бардака не избавлена ни одна армия ни под одними широтами. Скауты исключением не были. К тому же, случай сыграл не в пользу этих двоих: экипаж опрокинувшегося Феррета распределили по другим машинам, и Холдта позабыли придать к конкретной группе. А Герейру вообще был приданным со стороны – и в горячке боя про него как-то не подумали.
Когда на плацу не осталось никого живого, Варракер отдал приказ зачистить лагерь – так что мы в паре с Холдтом пошли проверять хижины у берега реки. Мы услышали шум моторов, и я предположил, что грузовики уезжают. На что Холдт горделиво заявил, что скауты никогда своих не оставляют. Внезапно наступила тишина. «Как там насчёт «своих не оставляют»? –поинтересовался я. Холдт выглядел озадаченным: «Давай об этом в другой раз поговорим, а сейчас, пожалуй, надо делать ноги». На двоих у нас было два АК и 37 патронов. Вся еда – три лимона, которые мы сорвали где-то по пути. Мы шли вдоль Пангви в направлении Иньянги. Реку мы пересекли по самодельному мосту из брёвен, который построили местные крестьяне – перейдя Пангви, мы покидали брёвна в реку, чтобы затруднить преследование. До войны я эти места знал хорошо, и поэтому мог строить наш маршрут так, чтобы избежать поселений. 12 августа мы перешли границу. Нас обнаружил полицейский патруль – мы тут же сняли рубахи, чтобы показать нашу белую кожу. Тем не менее, полицейские оставались в напряжении – двое заросших вооружённых чумазых белых могли быть кем угодно, даже кубинцами, слухи о которых в то время роились тут и там. Нас привезли в отделение, где была радиостанция. Там я увидел полицейского, который хорошо меня знал: это был отец лучшей подруги моей дочки, по счастью не так давно мы с ним играли в дартс. Узнав меня, он убедил начальника полиции в том, что мы – не бандиты. За нами выслали вертолёт, и вскоре мы были в нашем лагере. Там отмечали успех операции, там были Рейд-Дэйли, премьер Ян Смит и куча других шишек. Смит пожал мне руку и сказал: «Молодец, парень!»
Капрал Франсишку Герейру
С военной точки зрения операция Эланд была оглушительным успехом. 72 против 5000 – при этом ни одного погибшего с одной стороны и более тысячи с другой. Но вот политические итоги оказались фактически катастрофичными.
«Мировое сообщество» категорически осудило «зверский налёт» и «кровавую бойню» в лагере «мирных беженцев». При этом (как следовало из отчета ЗАНЛА) за кадром осталось, что собственно беженцев в лагере было немногим более 600 – из 5000 человек. В мае 1976 года, за три месяца до операции, лагерь в Ньядзонья посетила делегация Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Естественно, перед этим визитом вооружение припрятали, боевиков рассредоточили по ближайшим деревням, и глазам чиновников предстали дряхлые старухи и маленькие дети, тоскливо ковыряющиеся в земле. Таким образом, военная база получила статус лагеря беженцев. После того как чиновники уехали, Ньядзонья вернулась к прежнему состоянию военного лагеря. Спустя несколько дней после операции «Эланд» лагерь снова посетили чиновники из ООН. В своём отчёте они зафиксировали массовые захоронения и братские могилы. Но они предпочли не заметить, что на многих трупах в этих могилах была военная амуниция. По итогам визита принц Ага Хан, Верховный Комиссар ООН по делам беженцев, выступил с заявлением.
У меня нет сомнений в том, что атаке подверглось поселение беженцев из Зимбабве, которые получают помощь от Объединенных Наций, и что сотни беженцев были убиты и ранены. Быть беженцем уже само по себе трагедия. То, что такая большая группа беженцев явилась жертвой бездумного кровопролития, делает этот случай особенно шокирующим и отвратительным. Какие цели преследовали те, кто несут ответственность за эту бойню, – мне неведомо.
Газета New York Times, 27 августа 1976 года
В ответ правительство Родезии предложило создать совместную комиссию по расследованию обстоятельств. Данное предложение было проигнорировано.
Шумиху в мировой прессе Родезия могла бы спокойно пережить, тем более что Солсбери не в первый раз обвиняли в подобном. Но внезапно последовал удар со стороны Претории. Новость о рейде родезийцев в Мозамбик явилась для премьер-министра ЮАР Форстера изрядным сюрпризом, а последовавшие обвинения в прессе в адрес ЮАР (ряд СМИ заявил, что на самом деле операция была делом рук южноафриканцев) привели его в бешенство. 26 августа Форстер известил Яна Смита об отзыве южноафриканских лётчиков, механиков и связистов из состава ВВС Родезии. Официально они были отозваны ещё в 1975 году, но на деле продолжали тайно служить к северу от Лимпопо. Кроме того, на железнодорожной станции в Бейтбридже, на границе ЮАР и Родезии, внезапно образовались пробки – а через этот узел в Родезию шло всё снабжение из Южной Африки. Ультиматум был ясен.
Форстер преследовал свою цель – в 1976 году госсекретарь США Генри Киссинджер дал понять премьер-министру ЮАР, что США могут ослабить свою политику в отношении Южной Африки при условии, если Форстер «сдаст» Смита. Что и было сделано – в сентябре в присутствии Киссинджера, Форстер потребовал от Смита согласиться на скорейшее введение правления чёрного большинства. Поскольку в военном отношении Родезия к тому времени едва ли не полностью зависела от ЮАР, Смит был вынужден ответить согласием. 24 сентября 1976 года в своем выступлении по телевидению Смит объявил, что переход к правлению большинства – дело ближайшего будущего. Дни белой Родезии были сочтены.
Операция «Эланд» вошла во многие учебники по военному делу, но один её аспект продолжает вызывать ожесточённые дискуссии, по крайней мере в Африке. Был ли налёт на лагерь морально оправданным? В 2011 году в Зимбабве и Мозамбике отмечалась годовщина «Бойни в Ньядзонья». Абсолютно вся пресса двух стран не скупилась на проклятия и ругань в адрес «кровожадных убийц, безжалостно истреблявших женщин и детей». Тем не менее, если отбросить эмоции, то ответ выглядит простым: да, этот лагерь являлся законной военной целью и рейд на него был оправдан. Освещение событий в Ньядзонья было исключительно односторонним. Мировая пресса писала об этом, основываясь исключительно на пропаганде ЗАНЛА. Что касается мирных жителей, безусловно, бывших в лагере и попавших под огонь, то за это стоит благодарить боевиков ЗАНЛА, никогда не стеснявшихся использовать мирное население в качестве живого щита, а во-вторых, африканскую традицию, при которой практически любой военный лагерь в любой стране мгновенно обрастал мирным населением. УВКДБ ООН, в свою очередь, было преднамеренно введено в заблуждение – и финансировало военную базу, не подозревая о том, что деньги и пожертвования к лагерю беженцев имеют очень отдалённое отношение.
P.S. В 1978 году премьер-министром Родезии стал епископ Абель Музорева. В стране развернулась кампания по привлечению бывших боевиков к службе в армии – из них формировали т.н. «вспомогательные части». Военную подготовку «вспомогательные» проходили на базах вооружённых сил, а инструкторами были в том числе и скауты – правда, откомандированные разведчики носили на это время форму обычных пехотных частей. Для бывших террористов скауты всё ещё являлись исчадием ада, и к тому же слух о том, что «вспомогательных» готовят «убийцы в коричневых беретах», свёл бы всю кампанию на нет. Однажды командованию понадобилось перевезти свежесформированную роту «вспомогательных» в другое место для продолжения обучения – но бывшие боевики категорически отказались ехать в армейских машинах: они всё ещё подозревали, что это может быть ловушкой. К задаче привлекли двух местных белых фермеров с их большими грузовиками. После того как все погрузились и машины тронулись в путь, командир роты «вспомогательных», усевшийся рядом с фермером в кабину, пустился в разговор. Внезапно он поинтересовался, слышал ли белый что-нибудь о скаутах Селуса? Фермер пожал плечами и ответил, что о них все слышали. Бывший боевик не скрывал своего восхищения – по его словам, скауты были сверхлюдьми, чудовищами, изрыгающими пламя, которым никто в целом свете не способен противостоять. Далее он начал подробно рассказывать о том, что случилось в Ньядзонья. Оказалось, что он был одним из тех, кому удалось спастись в тот день – он сумел затаиться в камышах у реки, когда броневики скаутов пулемётным огнём выкашивали бегущих к воде.
Водитель – белый фермер, который в своё время был скаутом-резервистом, – предпочёл умолчать о том, что в тот самый день он был за пулемётом одного из броневиков.
Комментарии к данной статье отключены.