55 лет назад, 24 октября 1960 года, на полигоне Байконур произошла самая страшная катастрофа в истории мировой космонавтики и ракетной техники. Межконтинентальная баллистическая ракета Р-16 взорвалась на старте — по официальным данным, погибло 78 человек (по данным академика Б. Е. Чертока, представителя «конкурирующей фирмы», жертв было 126). Среди них было немало конструкторов ракетной техники, а также командующий ракетными войсками маршал М. И. Неделин.
С момента изобретения ядерного оружия как в США, так и в СССР не переставали думать над средствами доставки «изделий» (как называли атомные боеголовки в СССР) и «устройств» (devices) на территорию противника. США в этом отношении было куда проще – они уже располагали множеством военных баз поблизости от границ СССР и мощным флотом стратегических бомбардировщиков.
Советский Союз вынужден был парировать угрозу, среди прочих вариантов разрабатывая межконтинентальные баллистические ракеты (МБР). 17 декабря 1959 года Главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин был назначен первым главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения (РВСН), а уже 20 января 1960 года межконтинентальная ракета Р-7 разработки ОКБ-1 под руководством С. П. Королёва была принята на вооружение.
Но с Р-7 было немало проблем. Прежде всего, ракета была очень большой, сложной в обслуживании и дорогой. По выражению Константина Николаевича Руднева, председателя Госкомитета по оборонной технике, «…если полностью сосчитать все затраты на каждый пуск, то окажется, что мы стреляем городами». Громоздкие стартовые позиции «семёрок» были слишком открытыми и уязвимыми для первого ядерного удара, а сами ракеты требовали для подготовки к старту более суток и не могли находиться в заправленном состоянии более нескольких часов.
Конструктор ОКБ-586 (позднее – КБ «Южное») Михаил Кузьмич Янгель категорически возражал против ракет на криогенном топливе (т.е., королёвских) и предлагал свои – на высококипящих компонентах, которые остаются жидкими при обычной температуре: азотной кислоте и керосине. С 1957 года Янгелем разрабатывалась ракета Р-16, которая, однако, использовала самые ядовитые компоненты – растворённый в азотной кислоте тетраоксид диазота (амил) в качестве окислителя и несимметричный диметилгидразин (ДМГ, в просторечии – гептил) в качестве топлива, однако насущная необходимость создания межконтинентальной ракеты длительного хранения перевешивала все риски. Как доказал опыт испытаний и эксплуатации ракет средней дальности Р-12, их можно было держать готовыми к пуску месяцами и даже годами.
В сентябре 1960 года первая лётная ракета Р-16 отправилась из Днепропетровска на Байконур и 26 сентября была доставлена на полигон. Начался долгий и трудный процесс испытаний. 23 октября ракету заправили компонентами топлива и сжатыми газами на пусковой площадке № 41.
Михаил Кузьмич Янгель (1911–1971)
Маршал Неделин искренне увлекался новой техникой, лично вылетая к месту посадок космических аппаратов – хотя его должность и не требовала такой самоотдачи. Также Неделин наблюдал испытания первых советских атомных и водородных бомб. Когда при строительстве на Байконуре бетонного бункера управления специалисты заявили, что в нём можно пить чай даже при прямом попадании ракеты, маршал заметил, что пить чай в подобной ситуации лучше километрах в пятидесяти. По мрачной иронии судьбы, именно 24 октября он находился вне бункера.
Испытания Р-16 проходили без существенных проблем до 18 часов 23 октября, когда из-за дефектов пульта подрыва вместо защитных пиромембран магистрали окислителя второй ступени были прорваны пиромембраны магистрали горючего первой ступени. Спустя несколько минут самопроизвольно сработали пиропатроны отсечных клапанов газогенератора маршевого двигателя первой ступени. Как выяснилось, вышел из строя главный токораспределитель.
Технически ракету можно было снять со старта, но тогда пришлось бы сливать топливо, перебирать двигатели, а из-за агрессивности топлива проводить нейтрализацию баков и магистралей, заменять все уплотнения — их разработчики гарантировали, что при прорванных защитных мембранах в магистралях все уплотнения продержатся не более 24 часов. На подготовку пуска второй ракеты ушло бы не меньше месяца, и было принято решение заменить отсечные клапаны газогенератора, главный распределитель и продолжить работы. Утром 24 октября пиропатроны заменили с помощью обычного паяльника.
После катастрофы 19 апреля ракеты-носителя лунного спутника Е-3, по счастью, обошедшейся без жертв, Королёв договорился с Неделиным о специальном постановлении Госкомиссии, по которому командование полигона должно было эвакуировать всех ненужных при старте людей подальше, а остающихся на ИП-1 (измерительный пункт) загонять в окопы. Но в этот раз вокруг ракеты находилось множество специалистов, готовящих её к старту, и других людей – всего порядка 250 человек.
24 октября в 18:45 на ракете возник пожар – самопроизвольно запустился маршевый двигатель второй ступени. Среди других команд программный токораспределитель (ПТР) второй ступени был приведён в нейтральное положение. По пути в нулевое положение ПТР подал питание на схему запуска двигателя второй ступени. Это было резервным вариантом на случай, если после окончания работы двигателя первой ступени не пройдёт команда на запуск второй степени по штатным каналам. Все предохранители, которые могли помешать такому запуску, были сняты, когда искали неисправности. Факелом от двигателя прожгло днище бака окислителя, а затем и бака горючего первой ступени. Вспыхнули более ста тонн компонентов топлива. Затем взрыв расплескал горящие компоненты на сотню метров вокруг…
Часть людей спасла мгновенная реакция – не медля ни секунды, бежать как можно дальше. Они отделались ожогами. Янгель почти всё время находился на пусковой площадке, но в эти минуты решил закурить. Он не стал курить на месте, как позволяли себе некоторые начальники, а дисциплинированно отошёл в курилку. Так курение спасло ему и ещё нескольким сопровождавшим его жизнь. Десятки людей погибли мгновенно или скончались от страшных ожогов, сам Янгель вскоре получил обширный инфаркт (уже второй в жизни), но выжил.
Борис Евсеевич Черток, сподвижник Королёва, довольно жёстко описал неудачу конкурентов, высказавшись в том ключе, что одна Р-16, даже не стартовав и не неся взрывчатки (её боевая часть была заполнена балластом), убила больше людей, чем десяток Фау-2, падавших на Лондон.
Комиссия по расследованию катастрофы сделала выводы, что «…руководители испытаний проявили излишнюю уверенность в безопасности работы всего комплекса изделия», но наказывать никого не стали – непосредственные виновники катастрофы уже наказали себя сами.
Катастрофа Р-16 стала не единственным отказом ракетной техники в те дни. 10 октября при первой попытке запуска ракеты на Марс отказал двигатель третьей ступени – в него не поступал керосин. Вторая попытка, предпринятая 14 октября, тоже оказалась неудачной: ракеты даже не вышли на околоземную орбиту, хотя предполагалось, что они долетят до Марса.
Николай Петрович Каманин, организатор и руководитель подготовки первых советских космонавтов, по горячим следам записал в своём дневнике, что настоящие причины этих неудач никто не рискнёт установить. По его мнению, пуски были приурочены к визиту Хрущёва в Нью-Йорк и выступлению в ООН, поэтому «…была допущена преступная спешка и неорганизованность». Черток предполагал, что ракету спешили испытать до праздника Великой Октябрьской Социалистической революции 7 ноября. В те годы «космическая политика» нередко оказывала поддержку политике Хрущёва – естественно, не оставаясь внакладе.
84 погибших солдата и офицера были похоронены в братской могиле. Гражданских специалистов без лишнего шума хоронили в городах, где они жили или работали. 26 октября советская пресса сообщила, что кандидат в члены ЦК КПСС, депутат Верховного Совета Союза ССР, Герой Советского Союза, заместитель министра обороны, Главный маршал артиллерии и главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения, один из виднейших военных деятелей, прославленный герой Великой Отечественной войны Митрофан Иванович Неделин погиб при исполнении служебных обязанностей в результате авиационной катастрофы.
Разрушенная после взрыва и пожара пусковая площадка была восстановлена сравнительно быстро, за три месяца. 2 февраля 1961 года прошёл первый после катастрофы пуск Р-16, оказавшийся в целом удачным. В этот раз возле ракеты находилось не более двадцати человек, а Янгель наблюдал за стартом как полагалось – из бункера. По словам очевидцев, наземный старт Р-16 был очень красив. Завершились лётные испытания Р-16 лишь в феврале 1962 года, после чего эти ракеты стали основой группировки межконтинентальных ракет РВСН.
На космодроме была внедрена строгая система контроля действий каждого человека, находящегося у любой ракеты в день её пуска. Так её описывал известный лётчик-испытатель Марк Лазаревич Галлай:
«Каждый, кто, согласно стартовому расписанию, должен был что-то делать у ракеты-носителя и космического корабля в день пуска, учитывался специальными жетонами, перевешиваемыми на контрольных щитах, а люди, которым полагалось присутствовать на площадке на самых последних этапах подготовки к старту, получали специальную нарукавную повязку. Повязки были разного цвета: красные, синие, белые. Каждому цвету соответствовало своё твёрдое время ухода с площадки. Например, после того, как из репродукторов громкоговорящей командной сети раздавалось: «Объявляется часовая готовность!» – носители повязок, скажем, белого цвета, оставаться на площадке больше не имели права. Любой замешкавшийся незамедлительно выводился, так сказать, под руки непреклонными контролёрами специально на сей предмет существующей команды».
Однако ровно через три года после «катастрофы Неделина» (как назвали эти события на Западе) случилась ещё одна. 23 октября 1963 года при подготовке к пуску учебной ракеты Р-9А по неосторожности во время заправки пролился керосин. Загазованность кислородом была превышена в полтора раза. На следующий день, т.е. 24 октября, расчёт ракеты заметил, что при входе в телеметрическую комнату не горит одна из лампочек. При замене перегоревшей лампочки от искры в электропатроне вспыхнули накопившиеся пары керосина, и начался пожар, который привёл к гибели восьми испытателей.
С тех пор 24 октября ракеты с Байконура не запускают – в этот день вспоминают всех тех, кто погиб при покорении космоса.
Источники:
- Галлай М. Л. С человеком на борту. – М.: Советский писатель, 1985
- Каманин Н. П. Скрытый космос. Кн. 1. 1960–1963 гг. – М.: Инфортекст-ИФ, 1995
- Туль А. А. В зоне риска: Документальное повествование. – Калуга: Золотая аллея, 2001
- Хачатурян К. Катастрофа на Байконуре. Наука и жизнь, 1999. – № 1, № 3
- Черток Б. Е. Фили – Подлипки – Тюратам. – 2-е изд. – М.: Машиностроение, 1999
Комментарии к данной статье отключены.