Франко-прусская война и её уроки

16 июля в Париже состоялось экстренное заседание Законодательного собрания. Премьер-министр Франции Эмиль Оливье просил возмущенных депутатов о военных кредитах и заявлял: «Да, да, с этого дня мои министры и я берём на себя великую ответственность. Мы принимаем её с лёгким сердцем». Потом эту фразу нередко припоминали Оливье, но 16 июля вся Франция жаждала проучить пруссаков. Вернее, почти вся. Кто-то из депутатов выкрикнул в адрес премьера: «Кровь наций польётся из ваших сердец!»

Несмотря на коррупцию и организационные недостатки, а также тот факт, что генералы Второй империи не блистали образованием, боевые качества французских военных сил не стоит недооценивать. Солдаты этой небольшой, но профессиональной армии были закалены боями в Алжире, Крыму, Италии и Мексике. Каждый нёс за спиной винтовку Шасспо, которая была дальнобойнее, скорострельнее и мощнее игольчатых ружей пруссаков. Огневая мощь винтовок Шасспо и митральез была главным аргументом Наполеона III. Кроме того, у французов был шанс опередить пруссаков и нанести удар в разгар их мобилизации. Если бы не хаос в тылу и нерешительность императора, французские ветераны смогли бы доставить немцам гораздо больше хлопот, чем оказалось в действительности.

19 июля Франция официально объявила войну Пруссии. К единоплеменникам присоединились другие княжества Северогерманского союза, а также южногерманские государства Баден, Вюртемберг и Бавария.

Прусская армия комплектовалась на основе всеобщей воинской повинности, и прусский солдат, служивший всего три года, уступал видавшему виды французскому ветерану. Зато численное превосходство было на стороне немцев. Франция могла выставить не более 400 000 солдат, которых могли поддержать около 90 000 недисциплинированных и едва обученных бойцов Мобильной гвардии. Армия пруссаков в мирное время насчитывала 300 000 солдат, но уже 19 июля к ним готовились присоединиться ещё 400 000 резервистов. Численность ландвера составляла ещё 500 000 человек. Прусская армия была спаяна чувством долга и дисциплиной, а главное – ими руководил начальник Генштаба генерал Гельмут фон Мольтке.

Войну 1870–1871 годов можно назвать войной импровизации против организации. Прусский Генштаб стал чем-то вроде научно-исследовательского института по разработке рецептов победы. Ингредиенты включали тщательную подготовку, предельно быструю мобилизацию и современные тактические идеи. Немецкие офицеры собрали исчерпывающую информацию о французской армии, её вооружениях и возможностях. Срок мобилизации сил Северогерманского союза сократился с 32 до 20 дней. На время войны железные дороги фактически переходили под контроль военных. В итоге 4 августа концентрация сил на границе была практически завершена (к этому времени у французов даже не закончилась мобилизация). Мольтке разработал план войны, основанный на охвате французских сил либо с севера, либо с юга — в зависимости от ситуации.

Первое серьёзное столкновение двух армий произошло 4 августа 1870 года у Вейсенбурга на границе французского Эльзаса, где стояла 2-я дивизия Абеля Дуэ.

Почти все сражения августа 1870 года происходили по схожему сценарию. Кто-то из прусских генералов предпринимал поспешную атаку на сильную французскую позицию и нёс большие потери. К полю боя подходили артиллерия, подкрепления и начальство, которое организовывало артиллерийский обстрел и обходное движение, пользуясь численным превосходством, которое всегда было на стороне немецких войск. Снаряды и угроза окружения заставляли французов отступать.

Роль пробного камня, пущенного во французские позиции, исполнили баварцы, которые быстро ощутили на себе всю мощь винтовок Шасспо и митральез французов. Но вскоре на поле боя прибыл начальник штаба 3-й армии генерал Леонард фон Блюменталь, который всё исполнил по вышеописанным рецептам. Генерал Дуэ погиб от прусского снаряда, и, несмотря на храбрость, его войска были принуждены сдаться в забаррикадированном замке Геисберг.

Победа при Вейсенберге стала началом движения 3-й армии принца Фридриха Карла в обход правого фланга французов. Его противник, генерал Патрис МакМагон, начал отходить к Вогезам.

6 августа при Вёрте состоялась новая встреча принца Карла Фридриха и МакМагона. Как и всегда, французы занимали возвышенную позицию, позволявшую им использовать все выгоды винтовок Шасспо и митральез. Чтобы увеличить эффективность огня, французские генералы старались «упаковать» войска в эти позиции как можно плотнее, поэтому пруссакам не составляло труда обойти с фланга компактный фронт противника. Когда в 13:00 МакМагон заметил обходное движение, он бросил в атаку кавалерийскую дивизию генерала Ксавье Дюэсма.

На пруссаков помчались французские кирасиры. Поначалу немного испугавшись, немцы быстро оправились, офицеры скомандовали дать залп, а потом открыть учащённый огонь. Атака была отбита. Огня пехотных цепей было достаточно для того, чтобы усеять всё поле убитыми лошадьми и людьми. Кроме того, часть конницы наскочила на баррикады на узких улицах деревни Морсбронн. Из домов во французов полетели пули, и красивая кавалерийская атака превратилась в избиение конницы. Жертва французских кавалеристов оказалась напрасной. Вскоре часть сил французов попала в окружение, и при Вёрте 9000 солдат сдалось в плен. Войска МакМагона были совершенно разбиты.

К 16 августа стало понятно, что пруссаки выигрывают. Теперь им противостояли основные силы французов под командованием маршала Франсуа Ашиля Базена.

Сражение при Марс-ля-Туре началось со смелой атаки двух прусских дивизий генерала Густава фон Альвенслебена на четыре французских корпуса. Вовремя подоспевшая артиллерия спасла атакующих от неминуемого поражения. За день с обеих сторон было проведено восемь кавалерийских атак, одна из которых завершилась грандиозной сечей при участии 8000 всадников. Но самым известным кавалерийским эпизодом этой битвы стал рейд бригады генерал-майора Адальберта фон Бредова, в котором участвовало 800 всадников. Бредов очень грамотно подготовить атаку и использовал местность, чтобы скрыть свой удар. Кавалерия пруссаков опрокинула французскую пехоту и артиллерию, углубившись в расположение неприятеля, но потом ей пришлось спешно покинуть тылы французов.

Базен проявил изрядный пессимизм, который не будет покидать его всю войну. В момент, когда Альвенслебен был на грани разгрома, французский командующий уже планировал отступление. Обе стороны потеряли около 15 000 человек ранеными и убитыми. Сражение завершилось вничью, которая была более выгодна прусской стороне.

18 августа 1870 года стало решающим днём всей войны – именно тогда состоялось сражение на позициях между деревнями Сен-Прива и Гравелот. 16 августа пруссаки начали закрывать свой капкан манёвром с юга, и Базен был вынужден отступить, заворачивая фронт правым плечом назад. Через два дня он принял сражение при Сен-Прива и Гравелоте, стоя спиной к французской границе и лицом к Парижу.

Немецким войскам оставалось сковать силы Базена с фронта и дожидаться результатов обхода. Всё шло по плану Мольтке, и до сих пор неизвестно, какая муха укусила принца Августа Вюртембергского, но в 17:00 он отдал гвардии приказ взять штурмом деревню Сен-Прива. Гвардейцы были построены в слишком плотные колонны и без всякой огневой подготовки пошли навстречу французским пулям. Около 8000 солдат были ранены и убиты, причём большинство из них пали в первые двадцать минут атаки.

Далеко не сразу пруссаки поняли, что выиграли сражение. Потеряв 12 000 человек, французы спешно отходили к крепости Метц. К 21 августа прусские войска и их союзники блокировали все пути к крепости. Базен попал в окружение.

Теперь у Франции оставалась лишь одна надежда – Шалонская армия, стоявшая лагерем на пути к Парижу. С ней МакМагон должен был выручить Базена, запертого в Метце. Когда французский маршал покинул свой лагерь и двинулся в сторону Седана, Мольтке просто не мог поверить в это. Теперь всё было даже слишком просто. 1 сентября армия МакМагона была прижата к бельгийской границе у крепости Седан.

Окружив французов, пруссаки начали обстреливать их из семисот орудий. Батареи были размещены концентрически вокруг небольшого пространства, и многие из 20 000 снарядов, выпущенных немецкой артиллерией, летели под углом 90 градусов друг к другу. Битва превратилась в настоящую бойню. В конце дня Наполеон III, оказавшийся среди войск, поднял белый флаг, написав прусскому королю письмо: «Не сумев погибнуть среди моих войск, мне не остаётся ничего, кроме как отдать мою шпагу в руки Вашего Величества».

2 сентября Наполеон III отправился к Вильгельму I обсудить условия капитуляции, но первым его встретил Бисмарк. Свидетели этого разговора вспоминали, что канцлер активно жестикулировал, а Наполеон III глубже и глубже вжимался в скамейку. Известны последние слова французского императора: «Да, так и есть, всё действительно кончено».

Условия капитуляции были жёсткими. Только офицеров отпускали под честное слово, остальных же пленных, а их было около 83 000 человек, отправляли в лагеря в Германию. Слова «Германская империя» всё чаще стали звучать из уст немцев. 4 сентября в Париже объявили о падении Второй империи. Власть взяло временное правительство, состоявшее из республиканцев – ответственность за почти беззащитную страну перешла к ним.

20 сентября началась осада Парижа. Вильгельма I, Бисмарка и Мольтке постигло разочарование – они понимали, что с Наполеоном III договориться было бы намного проще. Теперь война затягивалась, и возникала угроза вмешательства со стороны Италии, Австрии и Англии. Париж был мощной крепостью, а его гарнизон численно превосходил осаждавших. Кроме того, в тылу у немцев стали появляться франтиреры – партизаны из числа дезертиров и местных жителей.

7 октября один из лидеров временного правительства Леон Гамбетта совершил свой исторический полёт на воздушном шаре – это был единственный способ покинуть осаждённый Париж и отправиться на юг страны, чтобы собрать силы для отпора пруссакам. 9 октября он прибыл в Тур, которому суждено было стать второй столицей Франции.

В Туре Гамбетта развернул кипучую деятельность. В течение четырёх месяцев им было поставлено под ружьё 600 000 человек. Оружие, снаряжение и медикаменты были в дефиците, а главное, не хватало опытных людей. Новыми дивизиями командовали адмиралы, полками – отставные полковники, ротами – флотские офицеры или те, кого выбрали сами солдаты. Несмотря на всю свою энергию, Гамбетта не мог «превратить воду в вино». Новообразованные части были необучены и не готовы к самопожертвованию.

10 октября состоялось боевое крещение новой армии у стен Орлеана. Баварцы генерала Людвига фон дер Танна легко смяли разношёрстные французские батальоны (в том числе, части Иностранного легиона, прибывшие из Алжира). Началась Луарская кампания, которая не принесла новой французской армии никаких лавров.

К октябрю немцы оккупировали почти всю северо-восточную часть Франции, установив на оккупированных территориях жёсткий режим. Франтиреры не воспринимались как комбатанты и в случае поимки подлежали немедленной казни. С городов и деревень бралась контрибуция, а иногда населённые пункты сжигались, если кто-то рядом посмел убить немецкого офицера. Впрочем, нельзя сказать, что вся Франция жаждала мщения за эти эксцессы. Провинция была враждебно настроена по отношению к Парижу, республике и «правительству воздушных шаров», поэтому многие французы встречали немцев с облегчением, считая, что они восстановят порядок в стране.

Вплоть до 28 октября маршал Базен бездействовал в Метце. Его армия из 135 000 солдат, в которой так нуждалась Франция, медленно разлагалась под гнётом голода, холода и пережитых поражений.

28 октября командующий приказал приготовить орлы и знамёна для сдачи. Под проливным дождём и под свист своих солдат маршал Базен сдавал последнюю боеспособную армию Франции. Теперь в прусском плену находились император, четыре маршала, 140 генералов, 10 000 офицеров и 250 000 солдат.

5 января началась агония главной французской крепости – Парижа. В этот день по городу открыли огонь немецкие дальнобойные орудия. Снаряды попадали в госпитали, школы, церкви, тюрьмы и жилые дома. Несколько снарядов упало в Люксембургском саду и рядом с Пантеоном. Французы сообщили о 189 жертвах среди мирного населения. Решение использовать тяжёлую артиллерию принадлежало Бисмарку и привело его к острому конфликту с генералом Мольтке.

Бисмарк хотел как можно скорее заставить противника пойти на мир, и бомбардировка французской столицы, от которой неминуемо погибли бы мирные жители, виделась ему единственным средством закончить войну. Мольтке был против этого, ссылаясь на трудности подвоза пушек и снарядов к ним. Однако канцлер отказывался ставить логистику выше политики и недовольно бурчал: «Люди мёрзнут и болеют, война тянется, нейтральные державы тратят время, обсуждая её с нами […] Всё потому, что некоторые люди хотят называться спасителями «цивилизации». В конце концов, Бисмарка поддержал Роон, и это склонило симпатии короля на сторону канцлера. 5 января пушки открыли огонь по городу.

18 января в Зеркальном зале Версальского дворца была провозглашена Германская империя. Принц Отто Баварский писал брату: «Я не знаю, с чего начать тебе описывать, как бесконечно и жгуче болезненной я нахожу эту сцену […] Она была такой холодной, такой надменной, такой фальшивой, такой напыщенной». Но как бы ни ворчали баварцы, Бисмарк добился своего, объединив Германию – следующие сорок пять лет она будет доминировать в Европе.

К концу января голод в Париже достиг страшных масштабов: каждую неделю умирало 3000–4000 человек. На коменданта города генерала Луи Трошю давили, чтобы он предпринял хоть что-нибудь, но опытный военный прекрасно понимал, что вылазки лишь приведут к напрасным жертвам. 28 января измождённая французская столица капитулировала.

Правительство согласилось на перемирие. Мучения французов были близки к концу, в Париж устремились поезда с продовольствием, а страна готовилась к выборам в Учредительное собрание. Третьей республике пришлось начать свою историю с унизительного мира с победившим врагом.

1 февраля вдалеке от Парижа разыгралась ещё одна драма. Остатки Восточной армии генерала Шарля Бурбаки, отступая под давлением немцев, перешли границу со Швейцарией. Накануне генерал Бурбаки совершил неудачную попытку самоубийства. 80 000 его солдат сложили оружие, ступив на территорию Швейцарского Союза – это и стало фактическим окончанием войны.

10 мая во Франкфурте был подписан мирный договор. Франция обязывалась выплатить контрибуцию в 5 млрд франков и отдать немцам Эльзас и Лотарингию, где находились плодородные земли, важнейшие месторождения железной руды и крупные текстильные предприятия. Кроме того, немцы возвращали французам крепость Бельфор за право пройти парадом по улицам Парижа.

Эльзасцы и лотарингцы были недовольны своим вхождением в Германскую империю, а главное, с их потерей не могла смириться Франция. В знак траура статуя Страсбурга на площади Согласия была задрапирована чёрной тканью. Реванш стал своеобразной национальной идеей французов, источником вдохновения для её публицистов, писателей и художников, одной из важных предпосылок будущей Первой мировой войны.

28 мая стало печальным эпилогом Франко-прусской войны. Париж давно бурлил и негодовал по поводу заключённого перемирия, и когда 18 марта его гарнизон попытались разоружить, поднялось восстание. Начались дни Парижской коммуны. Толпа разгромила дома членов Временного правительства и Вандомскую колонну (старый символ бонапартизма), были сожжены Дворец Тюильри, Отель-де-Виль и Дворец правосудия. Архиепископ Парижский и ещё несколько священников были расстреляны. 21 мая в город вошли правительственные войска. Неделю продолжались бои на баррикадах, которые можно назвать маленькой, но очень жестокой гражданской войной – пленных не брали обе стороны, на кладбище Пер-Лашез происходили рукопашные схватки среди усыпальниц. 28 мая с восстанием было покончено. Точное число погибших неизвестно, но приблизительное их число достигает двадцати тысяч.

27 июля 1872 года во Франции вступил в силу закон Сиссея, согласно которому вводилась обязательная воинская служба – недавняя война доказала её эффективность.

Железные дороги теперь позволяли не только легче организовывать снабжение, но и быстро сосредотачивать и перебрасывать войска. Это сводило на нет важное преимущество профессиональных армий – их привычку к длительным маршам. С другой стороны, мучительные попытки Гамбетты создать на пустом месте новую армию ясно продемонстрировали несостоятельность идеи народных ополчений, которые были популярны в среде европейских радикалов.

Война дала много пищи для размышлений военным специалистам. После 1871 года долговременная фортификация в Европе переживала настоящий бум (последний в своей истории), поскольку все отметили, какую важную услугу оказали Франции крепости, затянувшие войну на несколько месяцев. Артиллеристы присматривались к стальным орудиям и манере пруссаков использовать свою артиллерию, а кавалеристы спорили, является ли успех Бредова свидетельством того, что атаки в конном строю всё ещё возможны.

Сражения Франко-прусской войны показали, что даже лучшие войска теперь не могут наступать на укреплённые позиции без тщательной подготовки. Следовало выработать разумный баланс между огневой и ударной тактикой, между рассыпным строем и колоннами, между инициативой и дисциплиной.

В общей сложности во Франко-прусской войне приняли участие более 2 млн человек – 138 000 французов и 45 000 немцев погибло. Кровавые бои, осада Парижа и гибель мирного населения произвели большое впечатление на массовое сознание европейцев. Война постепенно теряла свой романтический флёр. Не случайно после 1871 года в Европе стало набирать силу пацифистское движение – вероятно, в этом и состоял главный урок той войны.