Самая первая мировая война

Быстрое занятие пруссаками Дрездена и крупнейших саксонских городов и крепостей вызвало в Европе шок. Фридриха обвиняли в грубом нарушении суверенитета Саксонии, в ответ тот обвинял Марию-Терезию и саксонского короля Августа III в заключении секретных антипрусских договоров.

Дипломатией оппонентов примирить не удалось, и теперь предстояло говорить оружию. Австрийцы, которым предстояло вместе с саксонцами сразиться с прусским королём, отреагировали оперативно. К границам Саксонии и Силезии выступили две армии, одной из которых преградил путь фельдмаршал Курт фон Шверин с войском, прикрывавший силезскую землю – атаковать его австрийцы не решились. Вторая австрийская армия фельдмаршала Максимилиана Вильгельма фон Брауна отправилась в Саксонию деблокировать Пирнский лагерь. Саксонские войска у Пирны уже испытывали серьёзные проблемы: запасов продовольствия создано не было, и тысячи солдат начали голодать.

Против сил Брауна Фридрих отправил Обсервационный корпус генерала Джеймса Кейта, к которому затем присоединился и сам. 1 октября 1756 года 26 000 пруссаков и 43 000 австрийцев сошлись в битве близ местечка Лобозице. Неудачно начав битву, Фридрих всё же смог переломить ситуацию, и к вечеру 1 октября австрийское войско обратилось в бегство. Потеряв 3000 человек, Фридрих выиграл важную битву, и теперь саксонцев не могло спасти уже ничто. Попытка деблокировать Пирнский лагерь австрийцам не удалась, и 16 октября около 18 000 саксонских солдат при 80 орудиях капитулировали. Со свойственной ему практичностью Фридрих немедля зачислил пленных в прусскую армию. Этот шаг позже вышел прусскому королю боком – служить под началом врага саксонцы не хотели и при первой возможности дезертировали целыми полками.

Остаток 1756 года Фридрих II провёл, налаживая экономику покорённой Саксонии, которая отныне должна была работать на прусское королевство и прусскую армию. Между тем ряды врагов Пруссии росли. Франция, изначально занимавшая оборонительную позицию, решилась воевать не только с Великобританией на морях и в колониях, но и с Пруссией в германских землях. Сейм германских государств в Регенсбурге провёл заочный суд над Фридрихом, постановив выставить против него объединённую армию. Совокупные антипрусские силы доходили до полумиллиона солдат, поэтому Фридрих решил действовать быстро. Австрийцы тоже не медлили. Потерпевший поражение Браун вновь собирал войска у границ Саксонии, планируя весной 1757 года разбить пруссаков в покорённой стране. Между тем 65 000 солдат Фридриха уже маршировали к австрийским границам, в Богемию. Счастьем для Фридриха стала внезапная кадровая перестановка в австрийской армии – в разгар приготовлений Брауна сняли с поста командующего и заменили куда более осторожным принцем Карлом Лотарингским. Прусские войска четырьмя колоннами вступили в Богемию, и первые встреченные ими австрийские отряды обратились в бегство.

6 мая колонны пруссаков соединились около Праги, и Фридрих решил дать сражение. Силы противников были примерно равны – около 60 000 человек в каждой из армий. Узнав от своих разведчиков о возможности совершить фланговый обход, Фридрих отправил левое крыло фельдмаршала Шверина атаковать австрийцев с фланга. Последние, заняв выгодную позицию, буквально сметали пруссаков картечным огнём, и ряды атакующих заколебались. Видя волнение среди солдат, 72-летний прусский фельдмаршал совершил свой последний подвиг: со знаменем в руках двинулся на австрийцев, увлекая полки за собой. Картечь убила старого полководца буквально сразу, но солдаты доблесть оценили – бешеный поток пруссаков, мстящих за своего командира, буквально смёл австрийцев. Практически сразу же был смертельно ранен и командующий флангом австрийцев фельдмаршал Браун.

Вскоре австрийская армия была разорвана надвое. Часть бегущих австрийцев во главе с Карлом Лотарингским добралась до Праги и заперлась в городе, другие – отступили на юг с целью соединиться с подходившим корпусом фельдмаршала Леопольда фон Дауна.

Победа далась Фридриху нелегко – тысячи его ветеранов были убиты и ранены. Но главное, казалось, было сделано: крупнейшая армия Австрии была большей частью блокирована в Праге со скудным запасом продовольствия. Казалось, Фридриху оставалось лишь подождать, пока голодная вражеская армия не капитулирует подобно саксонцам в Пирне.

После победы под Прагой Фридрих мог торжествовать. Десятки тысяч австрийцев заперлись в городе, неприспособленном для содержания такого огромного гарнизона. Осаждённых ожидала сдача или смерть – хотя на помощь им шёл фельдмаршал Даун, надежда на него была слабой. Этот военачальник спешки не терпел и на помощь своим шёл больше месяца. Тем временем Фридрих отбил у австрийцев стратегически важную гору Жижки и с неё нещадно обстреливал город из артиллерии (за три недели на Прагу упало 180 000 бомб и ядер).

Фридриху осада Праги тоже была не в радость – кроме австрийцев, в числе его врагов были французы и русские, и их появления на границах Пруссии можно было ожидать в самом скором времени. Это, а также опасные манёвры Дауна побудили Фридриха вновь лично принять участие в битве – оставив осадную армию под командованием фельдмаршала Кейта, король с небольшими силами двинулся навстречу австрийцам. Влив по дороге в свои войска контингент герцога Бевернского, он приготовился разбить силы Дауна. Битва состоялась 18 июня 1757 года под Колином. Против более чем 50 000 австрийцев прусский король мог выставить только 33–34 000 своих солдат. Однако на его стороне была весьма прогрессивная тактика – так называемая «косая атака». Сгруппировав свои силы на левом фланге и пользуясь превосходством в выучке кавалерии, Фридрих планировал смять правый фланг противника и ударить по вражескому центру сбоку. Правый фланг пруссаков должен был сковывать силы левого фланга противника, не ввязываясь в серьёзный бой.

Бой начался точно по прусскому плану – правое крыло австрийских войск было разбито. И тут всё испортил генерал Кристоф Манштейн. Прусский полководец, стоявший на правом крыле и обязанный лишь сдерживать врага, увлёкся преследованием бегущих австрийцев и разорвал линию своих войск. Австрийцы смогли ударить по пруссакам с нескольких сторон, а вскоре последовала контратака кавалерии Дауна. Пруссаки были опрокинуты и побежали, при этом погибло три четверти личной гвардии Фридриха. Контратаки прусской конницы успеха не имели: кавалеристам пришлось атаковать врага в лоб, шквальный огонь мушкетов и пушек отбрасывал их назад.

Фридрих приказал отступать. Под прикрытием почти не пострадавшего правого крыла прусская армия уходила назад к Праге, осаду которой пришлось снять. Больше 13 000 прусских ветеранов полегли под Колином, а грандиозные успехи начала кампании развить не удалось. Пруссакам пришлось уходить из Богемии…

К началу XVIII века Англия и Франция уже активно обосновывались в Индии, деля наследство империи Великих Моголов. Европейская дисциплина и новейшее вооружение позволяли диктовать туземцам свои условия – формально индийские владыки были независимыми, фактически же европейцы делали с ними что хотели.

Положение французов в Индии было непростым. Финансы страны были расстроены, промышленность уступала британской, а необходимость всё время отвлекаться на континентальные интересы приводила к тому, что Индией интересовались мало. На момент начала войны позиции сторон были таковы: французы контролировали юг полуострова, государства Декана и имели опорную базу Шандернагор в Бенгалии. Англичане имели сильные позиции в той же Бенгалии и торговые фактории по всей Индии.

Как ни странно, боевые действия в регионе начали не англичане или французы, а Сурадж-уд-Доуле – наваб Бенгалии. Внезапно поняв, что белые контролируют политику в регионе, а он почему-то им не мешает, правитель начал с британцев. В июне 1756 года бенгальцы захватили главную базу англичан в регионе – Калькутту. Не обошлось без зверств – 146 белых попали в так называемую «Чёрную яму» – тесную комнату без окон и иных отверстий. Европейцев заставили провести в ней ночь, которую пережили только 23 человека – остальные попросту задохнулись.

Месть англичан была быстрой и неотвратимой. 11 марта 1757 года полковник Роберт Клайв предъявил губернатору Шандернагора ультиматум, требуя немедленной сдачи крепости под предлогом якобы сотрудничества с навабом. Французы отказались, и Клайв ударами с суши и реки взял город, ликвидировав французское присутствие в регионе. В июне того же года Клайв «навестил» наваба в его владениях. В битве при Плесси армия бенгальского правителя численностью в 50–70 000 человек не сумела ничего противопоставить отряду британцев и сипаев, насчитывавшему всего 3000 человек. Пытавшегося сбежать наваба поймали и пытали, пока он не умер.

Теперь вся Бенгалия находилась под контролем британцев. Клайв обогатился на 300 000 фунтов стерлингов, а новый наваб Мир Джафар дополнительно выплачивал ему 30 000 фунтов пенсии ежегодно.

Фортуна, благоволившая Фридриху первые полгода войны, после Колина решительно изменила ему. Откатившись в Саксонию и потеряв надежду быстро разбить Австрию, король оказался перед лицом ещё и французской угрозы. Перейдя Рейн, французы под руководством маршала Луи д’Эстре быстро взяли Везель, заняли Клеве и восточную Фрисландию, прошли Вестфалию и обложили контрибуцией Ганновер.

Больших сложностей французское командование не ожидало: Фридрих был далеко, и сопротивление оказать могла лишь «сборная солянка» под названием Обсервационной армии. На стороне Англии и Пруссии выступил ряд мелких государств, войска которых и составили этот контингент – армия Ганновера, гессенцы, брауншвейгцы и другие. Пруссаков в войске насчитывалось всего несколько тысяч. Командовал армией герцог Уильям Август Камберлендский – сын английского короля Георга II.

Сражение между соединёнными германскими войсками и французами произошло 26 июля у Хастенбека. Не очень удачная позиция Обсервационной армии привела к быстрому захвату её центральной батареи, находившейся на одной из высот – после этого герцог Камберлендский решил, что с него достаточно, и приказал отступать. В это же время наследный принц Фердинанд Брауншвейгский, командовавший частью Обсервационной армии, отбил батарею, а ганноверская пехота и конница полковника Макса фон Брайденбаха ударила на французов с тыла и взяла множество пленных и 22 орудия. Увы, об успехах своих подчинённых английский герцог узнал слишком поздно – по собственному мнению, битву он проиграл. Французов можно было считать победителями – даже при вдвое больших потерях и отсутствии серьёзного преимущества даже на финальном этапе боя. Впрочем, д’Эстре плодов этой победы лично для себя так и не дождался: вскоре из-за придворных интриг его заменили герцогом Луи де Ришельё.

8 сентября было подписано Цевенское соглашение – фактически, капитуляция союзных войск. Ганновер вышел из войны и был фактически сдан французам, а Обсервационная армия перестала существовать. Многие считали, что Фридрих обречён – союзников на континенте у него не оставалось. Но в конце сентября прусский король воспрянул духом. Георг II не признал унизительных условий Цевенского соглашения, а сына лишил поста командующего – его место занял принц Фердинанд Брауншвейгский, едва не добывший победу при Хастенбеке. Англия подтвердила все свои обязательства перед Пруссией, и война продолжалась.

Несмотря на то что «Дипломатическая революция» застала Россию врасплох, решимость русских воевать с Пруссией была велика. Правда, масштабы будущей войны понимали не все – например, канцлер Алексей Бестужев-Рюмин полагал, что конфликт с Фридрихом будет простой диверсией за австрийские деньги. Такая беспечность сильно вредила подготовке к войне. В результате Россия, располагавшая едва ли не крупнейшей армией в Европе, сумела начала активные действия только летом 1757 года. Главной целью русских сил под командованием фельдмаршала Степана Апраксина была Восточная Пруссия, которую оборонял корпус престарелого фельдмаршала Иоганна фон Левальда численностью всего в 22–24 000 человек.

Битва произошла 30 августа 1757 года у деревни Гросс-Егерсдорф, причём появление пруссаков оказалось для Апраксина неприятным сюрпризом. Русская армия шла двумя колоннами под командованием Фермора и Лопухина, отдельно двигался авангард Сибильского. Перейдя реку Прегель, Левальд выдвинулся навстречу русским и занял удобные позиции. Несмотря на обилие в русской армии конных разведчиков, Апраксин не знал о расположении противника ровно ничего, и его войска, вышедшие из Норкиттенского леса походным порядком, с удивлением увидели уже разворачивающуюся для боя прусскую армию. На авангард Лопухина обрушился сильнейший удар пруссаков, его 2-ю дивизию охватили с фронта и фланга, кавалерия принца Голштинского ударила в стык авангарда и главных сил Апраксина, а другие прусские конные части теснили русских кавалеристов на обоих флангах. Генерал Лопухин был смертельно ранен – казалось, близится разгром.

Несмотря на внезапность нападения, особого тактического дарования Левальд не показал, флангового охвата не последовало, и бой свёлся к серии сильных, но фронтальных ударов по русским войскам, разворачивающимся в боевые порядки. В один из моментов боя прусская кавалерия, прорвавшаяся через ряды русской пехоты, попала под кинжальный огонь фузей и артиллерии и понесла огромные потери – счастье начало клониться на сторону русских. Положение окончательно выправил 32-летний генерал-майор Пётр Румянцев – его резерв в составе четырёх полков без приказа свыше и в нарушение правил тогдашней тактики «просочился» через лес и ударил в тыл пруссакам, окружавшим 2-ю дивизию. Одновременно с этим соединение генерала Сибильского, ранее не принимавшее участие в бою, начало двигаться к полю основной битвы: его гренадёры больше не боялись контрудара прусской кавалерии, полёгшей под картечью. Поняв, что дело плохо, Левальд приказал отступать. Кое-где отступление походило на бегство, но в целом пруссакам удалось уйти невозбранно, не оставив русским знамён (при этом 29 орудий стали добычей победителей).

Казалось, Гросс-Егерсдорфская победа открыла русским дорогу на Кёнигсберг…

После победы при Хастенбеке французы чувствовали себя хозяевами положения. Их войска заняли Брауншвейг, Везель, Ганновер, вторглись в прусские владения на Эльбе и нещадно грабили их.

Фридрих не мог позволить себе бросить на французов значительные силы – войска нужны были и в Силезии, и в Саксонии. 7 сентября 1757 года армия Карла Лотарингского атаковала прусские войска при Мойсе и разбила 13-тысячный корпус (в бою погиб его командир Ганс фон Винтерфельд, близкий друг Фридриха). Прусскому королю грозил полный разгром. Французский полководец принц Субиз уже пришёл в Саксонию с 43 000 франко-имперской армии (мелкие германские государства выставили против Пруссии свои контингенты, которые составили так называемую Имперскую исполнительную армию под руководством генералиссимуса Иосифа Саксен-Хильдбургхаузенского). Против них прусский король сумел выставить только 22–23 000 человек, так что будущая битва казалась французам лёгкой разминкой.

Разминка оказалась нелёгкой: близ селения Росбах Фридрих в полной мере использовал преимущества косого боевого порядка и высокой манёвренности своей армии, разбив вдвое большую французскую армию менее чем за два часа. Имперские союзники французов, и ранее не отличавшиеся высокой боеспособностью, попросту разбежались. Главной причиной поражения французов стало неумелое использование ими одного из видов колонной тактики (колонны Фолара). Через полвека уже отработанная колонная тактика Наполеона раздавит пруссаков при Йене, но сейчас западные границы Пруссии были в безопасности.

Пока Фридрих громил французов на западе, на востоке его дела шли очень плохо. Австрийцы, несмотря на многочисленные стереотипы, оказались хорошими воинами – опытные прусские генералы отходили шаг за шагом. Соратник прусского короля Август Брауншвейг-Бевернский отступал по Силезии под натиском принца Карла Лотарингского. Был взят Швейдниц, где в плен попали 6000 пруссаков, после ожесточённой битвы был оставлен Бреслау – недавно завоёванная Силезия ускользала из прусских рук. Подобно метеору, маленькая армия Фридриха ринулась в Силезию, пройдя за 12 дней почти 200 км. Соединившись с корпусом Ганса фон Цитена, прусский король решил дать противнику бой. Карл Лотарингский был не против – его 80 000 человек казались убедительным аргументом против вдвое меньшей прусской армии.

5 декабря 1757 года армии встретились у города Лейтена. Австрийский командующий предугадал использование Фридрихом «косой атаки», но тот сумел обмануть его. Имитация прусской атаки на правый фланг побудила Карла перебросить туда резервы, тем временем против левого фланга австрийцев был сосредоточен сокрушающий кулак – причём перестроение произошло непосредственно во время боя. Стратегически Фридрих сыграл безупречно, его войска навалились на фланг австрийцев и потеснили его. Ни попытки создать новый устойчивый фронт, ни контратаки австрийской конницы успеха не имели. Армия Карла дрогнула и стала беспорядочно отступать в тыл – в город Лиссу.

Дальнейшие действия Фридриха походят на подвиги героев авантюрного романа. Вместо того чтобы наслаждаться триумфом, король собрал небольшой отряд и во главе него поскакал к Лиссе, чтобы овладеть важным мостом, позволявшим продолжить преследование. Любая случайная пуля могла убить Фридриха, но всё же он решил рискнуть – и выиграл, обеспечив и захват моста, и капитуляцию австрийского штаба, захваченного прямо в местном замке. Армия Карла была разбита, 52 знамени легли к ногам Фридриха, а его «копилка» пополнилась славной победой.

После победы при Гросс-Егерсдорфе армия Апраксина, ослабевшая от болезней, боевых потерь и нехватки снабжения, на Кёнигсберг не пошла. Напротив, фельдмаршал повёл её обратно к русским рубежам – со стороны это отступление походило на бегство проигравших. Русские войска бросали своих раненых, сжигали повозки, а деревни, города и нивы предавали огню. Осмелевший прусский командующий Левальд организовал преследование, и в итоге русская армия оказалась за Неманом, а кампания 1757 года была ею провалена. Русская императрица Елизавета талантов Апраксина не оценила – он был смещён с поста командующего, арестован и умер во время следствия. В 1758 году русским предстояло начинать всё с нуля.

Впрочем, начинать предстояло в более благоприятных условиях, чем годом ранее: Левальд воевал со шведами в Померании, и сопротивляться русским было некому. Поэтому уже 22 января 1758 года был без боя взят Кёнигсберг. Новый командующий Виллим Фермор незамедлительно объявил его русским городом, а Восточную Пруссию – русской провинцией. Позже были взяты города Эльбинг и Торн – русские свободно хозяйничали в прусских землях.

Тем временем Фридрих, отвоевав у австрийцев почти всю Силезию, сумел ускользнуть от окруживших его австрийских войск и вознамерился наказать русских. В это же время Фермор осадил прусскую крепость Кюстрин, где хранились громадные запасы для прусской армии. Кюстрин русские не взяли, но легче от того Фридриху не стало: от бомбардировки в крепости начался пожар, запасы сгорели, и в итоге королю достались руины. Теперь разбить Фермора стало для Фридриха делом чести, и 14 августа 1758 года две армии сошлись при Цорндорфе. Манёвры прусских войск сделали своё дело: русская армия начала битву, будучи обойдённой с тыла. Впрочем, знаменитая «косая атака» Фридриха не удалась из-за особенностей местности. Эта неудача пруссаков вполне компенсировалась тем, что Фермор почти с самого начала битвы самоустранился от командования, и русские солдаты бились без какого-либо единого плана. Стойкость русских войск поражала современников – гренадёры, лишившиеся поддержки конницы, расстреляв все патроны, в бегство всё же не обращались. Потеснив правое крыло русской армии, Фридрих не смог добиться большего. Битва закончилась практически вничью: русские потеряли больше людей, чем пруссаки, но остались на поле боя. Цорндорф стал пренеприятной новостью для прусского короля – «русские варвары» оказались достойным противником.

Воспользовавшись отсутствием Фридриха, воевавшего с русскими, австрийский фельдмаршал Даун снова перешёл в наступление. Огромные армии австрийцев шли и на Силезию, и на Саксонию, прикрываемую братом прусского короля принцем Генрихом. Вскоре Даун решил не разбрасываться силами, а также идти на Саксонию, чтобы совокупной мощью выдавить оттуда пруссаков.

10 сентября 1758 года под Дрезден явился и Фридрих, и старые враги вновь стояли друг против друга. Пока прусская армия напряжённо ожидала боя, Даун спокойно отправил часть своих войск в Силезию, где и осадил Оппельн и Нейсе. Фридриха очередная потеря Силезии не устраивала – он решил бросить всё и идти выбивать австрийцев оттуда, а заодно погромить и захватить магазины Дауна. Последний, видя перспективу остаться без еды, приобрёл удивительную прыть, и когда Фридрих 10 октября подошёл к деревне Хохкирх, его взору открылось невиданное: австрийцы умудрились обогнать пруссаков и занять отличную позицию! Фридрих приказал разбить лагерь тут же, хотя практически весь штаб умолял этого не делать – опасность была очевидна.

В два часа ночи австрийские войска пошли в обход неприятеля, а корпус Лаудона был отправлен в тыл. В пять часов утра тишину разорвал треск выстрелов, и австрийцы набросились на спящий прусский лагерь со всех сторон. Любая другая армия была бы вмиг уничтожена, но знаменитая дисциплина пруссаков и в этот раз оказалась на высоте: в считанные минуты люди заняли свои места в боевых рядах, и начался упорнейший ночной бой при свете пожаров. В сражении погибли высшие военачальники пруссаков – Франц Брауншвейгский и фельдмаршал Кейт. Бой продолжился и после наступления утра. Полководческое искусство Фридриха, стойкость и дисциплина его солдат спасли положение – пруссакам удалось отступить и не быть уничтоженными. Прусская армия потеряла 9000 человек убитыми и ранеными, 101 орудие, 28 знамён и весь лагерь.

12 декабря 1758 года французский командующий Томас Лалли начал наступление на Мадрас. Подготовиться к обороне англичане успели неплохо: город защищало 1700 англичан и 2000 сипаев (силы французов составляли 3266 европейцев и и 4000 сипаев). 14 декабря французская армия подошла к Мадрасу, причём британцы сразу отдали ей «чёрный квартал», укрепившись в форте Сент-Джордж. Ещё не завершив операцию, французы начали дикий грабёж (предугадав его, британский командующий Стрингер Лоуренс оставил в квартале все запасы вина, которые были немедленно употреблены гордыми галлами). Понадеявшись на то, что пьяный француз воевать не сможет, Лоуренс попытался выбить врагов быстрым ударом, но французы оказались вояками хоть куда – с большими потерями британцы отступили в форт. Началась осада Сент-Джорджа, продолжавшаяся до 16 февраля 1759 года и не сулившая успехов осаждавшим: из-за отсутствия запасов французская армия попросту голодала. Характерной чертой осады стало… массовое дезертирство французов в осаждённый форт. Доподлинно известен случай, когда сразу 150 человек перебежало к англичанам, которые накормили их и немедленно поставили в ряды защитников форта.

16 февраля 1759 года на горизонте появились паруса британского флота, был высажен десант – и французам пришлось уйти.

На европейском театре Семилетней войны французам определённо не везло. Хорошо начав и почти добившись выхода Англии из войны на континенте, гордые галлы более успехов не имели. Назначенный командующим союзной армией принц Фердинанд Брауншвейгский – фигура, в массовом сознании незаслуженно забытая – бил французские войска с завидным постоянством. Ещё до Цорндорфа он учинил французской армии графа Клермона жуткий разгром при Крефельде и был готов бить врага и далее. Но численное превосходство оставалось на стороне французов, и французские полководцы вновь и вновь гнали своих солдат вперёд. Очередная битва состоялась при Миндене 1 августа 1759 года.

Основу войск Фердинанда составляли войска Ганновера и Гессена, в одном ряду с которыми стояли 9000 англичан. Таким образом, против 50–60 000 французов принц Брауншвейгский сумел развернуть 30–40 000 немцев и англичан. Французы построили свои войска необычно – кавалерия расположилась не на флангах, а в центре, чтобы при случае прийти на помощь флангам.

Битва обернулась славой английской пехоты и невиданным в истории Нового времени чудом: шесть полков английских пехотинцев сомкнутым строем неизвестно по чьему приказу пошли в атаку на французскую кавалерию. По всем законам тактики, конница должна была вмиг растоптать храбрецов, но те шквальным огнём отбивали атаки и шли дальше, истребляя эскадрон за эскадроном. В итоге французская конница перестала существовать как боевая единица, а позже войска Фердинанда Брауншвейгского разбили и французскую пехоту. От полного разгрома французов спасла необъяснимая медлительность английского командующего Джорджа Саквилла, так и не двинувшего кавалерию на преследование бегущих. Сражение при Миндене в очередной раз похоронило намерения французов достичь успеха в войне на континенте и стало днём славы британской пехоты – с тех пор 1-го августа в Великобритании отмечается Minden’s Day.

Кампанию 1759 года русская армия начала с новым командующим – генералом Петром Семёновичем Салтыковым, ранее ничем не прославившимся. Вопреки ожиданиям, Салтыков проявил себя как решительный и энергичный полководец, предприняв смелый марш к Одеру, который пруссаки вынуждены были отражать, послав против русских корпус генерала Веделя. Под Пальцигом Ведель проявил неоправданную горячность, набросившись на превосходящую и занимающую оборонительные позиции армию Салтыкова. Потерпев неудачу в первой атаке, Ведель рассвирепел и продолжал наступать в лоб – под артиллерийский и ружейный огонь. В результате прусский корпус был полностью разбит, понёс огромные потери, и на Салтыкова пришлось идти уже самому Фридриху. Одержав победу, Салтыков соединился с австрийским корпусом Лаудона.

12 августа началось сражение при Кунерсдорфе. К битве Салтыков подготовился основательно: позиции русской армии были усилены полевыми укреплениями по всему фронту. Тем не менее, Фридрих с самого начала имел решительный успех. Разбив русский левый фланг на высоте Мюльберг и захватив стоявшие там орудия, он приготовился ударить своей пехотой во фланг русским, стоявшим на высоте Шпицберг. Однако рельеф местности не позволял провести атаку на широком фронте: пруссаки сгрудились на небольшом пятачке и потеряли преимущество манёвра. В это же время перегруппировавшаяся русская артиллерия открыла по ним шквальный огонь. Пруссаки раз за разом атаковали позиции на Шпицберге, и раз за разом откатывались. Русские бились отчаянно, не отступали, и неистовые атаки прусской пехоты терпели неудачу.

Пытаясь переломить ход боя, Фридрих приказал кавалерии таранным ударом проломить фронт русской армии, пока пехота атакует позиции Салтыкова с фланга. В какой-то момент коннице удалось даже прорваться на вершину Шпицберга, но удержаться там она не смогла – кавалеристы были чудовищно измотаны. В итоге всё решила русская и австрийская кавалерия, ударившая усталым пруссакам в тыл и фланг. В совершенном механизме прусской армии будто что-то надломилось – началось повальное бегство. Потери пруссаков составили почти 20 000 человек убитыми, ранеными и пленными. Только нечеловеческая энергия Фридриха и пассивность русских и австрийцев при преследовании позволили ему воссоздать армию и продолжить сопротивление. Кунерсдорф стал самым страшным поражением прусской армии в Семилетней войне – на следующий день после этой битвы у Фридриха оставалась лишь неорганизованная толпа.

Для Франции Канада была важной колонией, но защищать её без помощи извне было почти невозможно: малочисленное население (70–80 000 на всю страну), крошечные вооружённые силы и коррумпированная администрация не давали повода для оптимизма. Английские колонии с 1,5 млн населения и постоянной поддержкой со стороны метрополии находились в несравнимо лучшем положении.

Прибытие в 1756 году нового командующего маркиза Луи де Монкальма дало французским колонистам новый импульс. Несмотря на численное превосходство англичан, французы наголову разгромили их при Карильоне, убив и ранив свыше 4000 человек. Однако численный перевес англичан был очень велик, и уже летом 1758 года они взяли Луисбург, форт Дюкен и заняли долину реки Огайо.

13 сентября 1759 года талантливый британский полководец генерал Джеймс Вулф и маркиз Монкальм сошлись в крупной битве в долине Авраама близ Квебека – Монкальм вынужден был дать сражение. Армия французов потерпела поражение, маркиз был убит, но погиб и сам Вулф. 18 сентября Квебек капитулировал, а попытки вернуть его в 1760 году оказались бесплодными. 8 сентября англичанам сдался Монреаль, и история Французской Канады завершилась.

Англо-французская борьба на море началась ещё до того, как прусские войска вошли в Саксонию, но с началом войны боевые действия резко активизировались. В 1756 году герцог Луи де Ришельё захватил Менорку, а пытавшаяся противостоять ему британская эскадра адмирала Джона Бинга потерпела поражение от кораблей французского флотоводца ла Галиссоньера. Англичане сделали нужные выводы из этого поражения, и череда французских удач на море закончилась, едва начавшись. Британский флот блокировал французские эскадры в портах, осуществлял рейды на побережье самой Франции, нацеливался на «сахарные острова» – Гваделупу и Мартинику, дававшие Франции 2/3 национального дохода. Мартинике удавалось отбиться, а Гваделупа пала 1 мая. В начале года англичанами были заняты Сенегал и Гамбия – африканские оплоты Французской империи. В ответ французы планировали высадиться на самих Британских островах и задать англичанам перцу. Мешало этому не только противодействие Королевского флота, но и то, что французский морской министр Берьер ничего не смыслил во флотских делах. Отправка в Вест-Индию эскадры Бомпара в тщетной попытке защитить «сахарные острова» лишила французский флот восьми линкоров, и теперь он существенно уступал английскому. Чем прикрывать десант в Англию, было решительно непонятно.

В попытке хоть как-то увеличить свой флот Берьер вызвал из Тулона в Брест эскадру адмирала Ла Клю. 16 августа британский флотоводец Эдвард Боскауэн обнаружил французов вблизи португальского побережья – и Ла Клю, понимая невозможность сопротивления, увёл флот в португальские территориальные воды. Боскауэн без раздумий последовал за французами, и Тулонская эскадра перестала существовать – часть кораблей была захвачена, часть французы сожгли сами.

Финальная точка в морском противостоянии была поставлена в бухте Киберон в Бискайском заливе. Британский адмирал Эдвард Хок наголову разбил французского маршала Юбер де Конфлана – как организованная боевая единица флот Франции перестал существовать. Интересно, что после этой битвы английским морякам существенно ухудшили продовольственное снабжение, и они сложили злую песенку, обращённую к Адмиралтейству:

«Прежде, когда Хок стерег мосье Конфлана,

вы присылали нам говядину и пиво,

теперь же, когда Хок поколотил мусье,

нам нечего есть, потому что вам некого бояться».

После битвы при Кибероне Англии и вправду не стоило бояться угрозы своему морскому владычеству.

Под занавес кампании 1760 года, после боёв под Дрезденом и Лигницей, основные силы Фридриха находились в Саксонии. Ввиду этого австрийцы и русские предприняли рейд на Берлин. Русский командующий Салтыков писал:

«От города требовать знатную контрибуцию… Тамошние арсеналы, пушечный литейный завод, все магазины, оружейные и суконные фабрики вконец разорить и паче потребным для армии воспользоваться».

3 октября русский авангард под командованием Готтлоба Тотлебена добрался до Берлина и попытался взять его с ходу. Берлинский гарнизон атаки не ожидал, но к обороне приготовился – возглавили её престарелый фельдмаршал Иоганн фон Левальд и находившийся на излечении в столице кавалерист Фридрих Зейдлиц. Первый штурм Берлина 3–4 октября 1760 года Тотлебен провалил, бомбардировка города также оказалась неудачной. Тогда Тотлебен отошёл к местечку Кепеник, чтобы дождаться основных сил. Подкрепление подошло и к защитникам города – берлинский гарнизон пополнили солдаты принца Вюртембергского. 5 октября к Берлину подошли основные силы русских под командой генерала Захара Чернышёва, 8 октября прибыл австрийский корпус Франца де Ласси, и 9 октября было решено штурмовать Берлин. Прусские генералы приняли неожиданное решение – боя не принимать, Берлин оставить и идти на соединение с армией Фридриха. После ухода вражеских войск Тотлебен сумел договориться с комендантом Берлина генералом Гансом Роховом о сдаче города – при этом комендант убедил оппонента, что в столице нет никаких военных объектов. Тотлебен объяснения принял, но после сдачи города пороховые мельницы были взорваны, а арсенал сожжён. И русские, и австрийцы взяли с города контрибуцию, а к 13 октября, когда появились слухи о приближении Фридриха (позже оказавшиеся ложными), союзные войска покинули Берлин, и первая русская оккупация прусской столицы завершилась.

Пока австрийско-русский корпус занимал Берлин, другие австрийские отряды оттесняли пруссаков из Саксонии, а потеря этой земли была чревата для Фридриха поражением в войне. Поэтому прусский король двинулся на помощь не своей столице, а войскам в Саксонии, соединившись с частью войск, ушедших из Берлина. К 3 ноября 1760 года Фридрих вышел к посёлку Торгау, где его встретила объединённая австрийская армия под командованием Дауна и Лаудона (55 000 человек). У Фридриха было немного меньше – 47–48 000 бойцов.

Прусский король разделил свою армию на две части – основной 30-тысячный отряд во главе с ним самим должен был обойти австрийцев с фланга, а остальные солдаты во главе с генералом Гансом фон Цитеном – ударить по центру. Сражение изначально развернулось не по плану – в лесу армия Фридриха столкнулась с австрийскими отрядами, Цитен также встретил по дороге «незапланированные» части австрийцев, синхронность и темп движения нарушились. В результате Фридрих, решив по отзвукам далёкой стрельбы, что Цитена надо спасать, бросил свои полки прямо с марша в атаку – и их встретил жуткий огонь из 200 австрийских орудий. Батальон за батальоном погибал, и казалось, что всё потеряно. К 4 часам дня обессилевшие пруссаки прекратили атаковать, и Даун посчитал себя победителем.

Но там, где проиграл король, выиграл генерал: Цитен внезапно перешёл в наступление, когда австрийцы уже раскладывали бивуак и готовились к отдыху. Атака пруссаков застигла Дауна врасплох, сам он был ранен, а победа превратилась в поражение. Несмотря на большие потери (победители-пруссаки потеряли те же 17–18 000 человек, что и проигравшие австрийцы), Фридриху удалось удержать Саксонию за собой.

После неудачной осады Мадраса французы прекратили попытки наступательных действий, и англо-французская война стала позиционной. Авторитет губернатора Шарля Бюсси позволял французам договариваться с местными феодалами, но денег не хватало хронически – только за 1759 год произошло несколько бунтов солдат, которым месяцами не платили жалованье. 27 декабря 1759 года оперативная пауза, наконец, закончилась: произошла самая крупная англо-французская битва в Индии – две армии встретились при Вандеваше. Французские войска, деморализованные постоянными невыплатами, показали себя крайне плохо. Конная атака на фланг англичан провалилась по причине того, что сипайская кавалерия поскакала не на врага, а в сторону, где принялась ждать, что будет дальше. Французские драгуны с места трогаться отказались. Когда же убитой лошадью был придавлен сам Бюсси, армия окончательно смешалась, и победа осталась за англичанами. Бюсси попал в плен, откуда был отпущен под честное слово.

В течение 1760 года британцы полностью прибрали к рукам французские владения в Индии. Военачальник Томас Лалли готовил Пондишери к осаде, попутно подавляя бунты своих солдат, которым также не нравилось, что им не платят. Попытка ещё раз атаковать Мадрас также закончилась бунтом – наступать французские солдаты не хотели.

Осада Пондишери началась осенью 1760 года, а 18 января 1761 года город капитулировал. Вся Французская Индия оказалась в руках англичан.

В конце 1761 года Пруссия держалась из последних сил, и спасти её могло лишь чудо. При этом Фридрих отлично знал, какое чудо ему поможет – смерть русской императрицы. Елизавета Петровна умерла 5 января 1762 года – её кончина мгновенно перевернула всю российскую политику. На престоле оказался Пётр III, не думавший скрывать своего восторга от Фридриха и во время войны бывший кем-то вроде его добровольного агента. Уже 5 мая 1762 года в Петербурге был заключён мир. Русская армия, громившая пруссаков, занявшая в 1761 году Кольберг, присоединившая Восточную Пруссию и собиравшаяся сделать то же самое с Померанией, была отозвана, более того – в рамках стремительно оформившегося русско-прусского союза один из её корпусов был передан Фридриху в качестве вспомогательных войск. Бытует мнение, что у России просто закончились деньги на войну, и нужно было заканчивать её любой ценой.

Разумеется, о какой-то популярности политики Петра III говорить не приходилось – вскоре произошёл очередной дворцовый переворот, и «пруссофила» Петра сменила «патриотка» Екатерина. Однако после восшествия Екатерины на престол война не возобновилась, а в 1764 году был заключён новый русско-прусский союз, который просуществовал больше двадцати лет.

На момент начала войны испанская Гавана представляла собой неплохо защищённый город, морской и политический центр Карибского региона. Мощный форт, обновлённый в 1720-х годах, имел гарнизон в 2000 человек и был крепким орешком. После того как 13 февраля 1762 года капитулировала французская жемчужина в регионе – Мартиника, англичане решили заняться и Гаваной. Для захвата был собран огромный флот из 20 линейных кораблей и 200 меньших судов с 11 000 десанта. 6 июня 1762 года армада прибыла к городу (руководство которого из-за перерезанных коммуникаций толком не знало, что Испания, оказывается, с кем-то воюет), и началась его планомерная осада. Город сопротивлялся свыше двух месяцев. 30 июля был взят прикрывавший Гавану порт Эль-Морро, сам город сдался 11 августа, ещё через два дня была подписана капитуляция, по которой весь военный и торговый флот выдавался британцам (кроме того, они захватили ценностей на 3 млн песо). Потери победителей были огромны: болезни выкосили 5366 солдат и 1300 матросов – потери, сопоставимые с количеством убитых в крупном сражении. Узнав о чудовищном количестве заболевших и умерших, знаменитый лондонский доктор Джонсон воскликнул: «Да не пострадает впредь никогда моя страна от подобного завоевания!»

Вступление испанцев в войну на стороне Франции стало тяжёлым ударом для… Испании. «Непобедимых Армад» некогда сильнейшая морская держава уже не собирала, а французский флот ничем не мог помочь, так как перестал существовать после битв при Лагуше и Кибероне. Поэтому Британия приступила к демонтажу Испанской колониальной империи. Военные действия вела не столько британская корона, сколько Ост-Индская компания, которой испанские владения были крайне нужны задолго до начала войны.

К 1762 году руководство компании решило, что Филиппины – это как раз тот заманчивый кусок пирога, который можно легко и быстро отрезать от короны Его католического Величества. Полковник сэр Уильям Дрейпер разработал план, Ост-Индская компания профинансировала экспедицию, и мигом были снаряжены 8 линейных кораблей, 3 фрегата и 2 вооружённых «купца». Возглавил эскадру адмирал Корниш. На кораблях находился десант общей численностью 1700 человек, две трети которых составляли сипаи. 23 сентября эскадра прибыла к Маниле, столице Филиппин, и началась планомерная осада. К 10 октября, потеряв всего 26 человек, англичане взяли город и подвергли его грабежу – Дрейпер говорил о своих бойцах: «…такие бандиты, каких со времён Спартака не собиралось».

30 октября Манила капитулировала, и все Филиппины перешли под контроль британцев. Победители стребовали с архипелага 4 млн песо (нужно было «отбивать» потраченные средства – экспедиция обошлась в 250 000 фунтов стерлингов). К некоторому разочарованию, англичане открыли для себя тот факт, что тихоокеанская жемчужина испанской короны была бедна и еле кормила сама себя. В результате за всё время оккупации с островов было взято не более миллиона песо. Однако без добычи англичане не остались: к ним вовремя попали сведения, что незадолго до того из манильской гавани ушёл галеон с деньгами, направлявшийся в Испанию. Погнавшись за кораблём и захватив его в конце октября (при этом было потеряно 72 человека – почти втрое больше, чем при штурме Манилы), британцы стали обладателями ещё 3 млн песо.

Вторжение англичан сопутствовало расцвету местного партизанского движения под руководством Диего Силанга, которому произошедшие события показались хорошим шансом установить полную автономию Филиппин. Смерть Силанга ничего не изменила, хаос продолжался – с участием порядка 6000 партизан под руководством Симона де Анда, воевавших за Испанию. В результате контролируемая англичанами территория съёжилась до собственно Манилы.

По результатам мира, заключённого в 1764 году, британцы вернули архипелаг Испании, а в 1765 году Филиппины покинул последний английский солдат.

По итогам разгромов французских сил в Европе, на морях и в колониях, руководство страны наконец-то поняло, что продолжение войны бесперспективно. Окончания войны жаждали и в Англии – британцы уже добились своего, а продолжать боевые действия было накладно. Переговоры о мире начались ещё в апреле 1761 года, но дело несколько затянула начавшаяся война с Испанией. Англия захватила у испанцев Гавану и Филиппины, после чего снова намекнула Франции, что пора мириться. 10 февраля 1763 года стороны подписали Парижский мирный договор. Французы теряли Канаду, долину Огайо, территории на восточном берегу Миссисипи, владения в Сенегале, а также возвращали Англии Менорку и выводили войска из Ганновера. Взамен Франция получала обратно Мартинику и Гваделупу, делила с Англией Малые Антильские острова (Сент-Люсия отходила французам, а Сент-Висент, Доминика и Тобаго – к Англии). Кроме того, Франция получала назад пять индийских городов, включая Пондишери и Шандернагор, но при этом французы навсегда лишились возможности влиять на регион политическим и военным путём. Испании британцы вернули Гавану и Манилу, отобрав Флориду. При этом французы должны были уступить испанцам часть Луизианы, находившуюся к западу от Миссисипи.

После того как умерла Елизавета Петровна, остальные участники антипрусской коалиции также начали искать выхода из войны. Сначала прекратила боевые действия Россия, а затем и Швеция, имевшая колоссальные проблемы с экономикой. 22 мая 1762 года сторонами был заключён мир на условиях статус-кво.

Оставшаяся в одиночестве Австрия ещё некоторое время пыталась воевать (последняя битва Семилетней войны произошла при Фрайберге в октябре 1762 года), но надежд на победу у неё уже не оставалось. 13 февраля 1763 года был заключён Губертусбургский мирный договор на условиях статус-кво. Мечта австрийцев вернуть в состав своей державы богатую Силезию была окончательно похоронена. В Европе наконец воцарился мир.