Когда на излёте XIX века Италия собралась соединить свои владения в Эритрее и Сомали по суше, включив в их состав находившуюся посередине Эфиопию, ничто не указывало на возможный провал. В ходе захвата Африки европейские державы чаще конфликтовали между собой, чем натыкались на действительно серьёзное сопротивление со стороны местных народов и государственных образований. Но на этот раз все пошло по другому сценарию. Уже в самом начале войны, в декабре 1895 года, небольшой итальянский отряд потерпел поражение в битве при Амба-Алаги. А 1 марта 1896 года эфиопская армия в битве при Адуа наголову разгромила весь итальянский экспедиционный корпус, продвигавшийся из Эритреи вглубь Эфиопии.
Своей победой в этом сражении, да и во всей войне, эфиопы были во многом обязаны императору Менелику II. Он лично руководил своей стотысячной армией при Адуа, но этой громкой победе предшествовала и тяжёлая многомесячная подготовка. После аннулирования в 1893 году Уччальского договора с Италией император приложил большие усилия, стремясь консолидировать свою этнически неоднородную страну. Несмотря на непростое экономическое положение африканской монархии, Менелик сумел выкроить средства для закупки в Европе крупных партий оружия и боеприпасов. А армия Эфиопии получала столь необходимый в грядущей борьбе против европейцев боевой опыт в столкновениях с суданскими махдистами на западной границе.
Предчувствуя неминуемую войну с Италией, Менелик пытался усилить позиции своей страны и на внешнеполитической арене. В 1895 году он попробовал заключить военный союз с Францией, правда неудачно. Также Эфиопия отправила дипломатическую миссию в Санкт-Петербург. Эта ставка в конечном счёте оправдалась. Менелик получил от России ограниченную военную помощь (в частности, в битве при Адуа, вероятно, принимали участие российские военные советники и добровольцы), а также серьёзную дипломатическую поддержку во время войны и после неё, при обсуждении условий мирного договора.
Алексей Буренков