Бригады, имеющие в строю сотни или даже десятки бойцов, считанные единицы бронетехники, — вот всё, во что превратилось за считанные дни боёв соединение, носящее гордое имя 7-го гвардейского механизированного корпуса. Не самая радостная картина — особенно если учесть, что произошло это всего в полутора сотнях километров от немецкой столицы, за считанные дни до победы. Один из наших читателей рассказывает о том, как в апреле 1945 года Саксония стала местом последнего крупного успеха германской военной машины.
Последний март Третьего рейха стал для него началом последней стадии агонии. В Венгрии в ходе последнего стратегического наступления Германии грозные танковые корпуса должны были сбросить «иванов» в Дунай, но вместо этого устлали поля и леса трупами своих солдат и остовами сгоревшей техники с крестами на броне. Новости с запада тоже порадовать не могли: фронт на Рейне попросту рухнул, оставив почти 400 000 немецких солдат в Рурском котле.
В таких условиях каждая оставшаяся у немцев танковая дивизия была на вес золота. От Верховного командования сухопутных войск требовалось правильно распорядиться резервами, но у немецких штабистов это не получилось. Придя к выводу, что теперь свой главный удар РККА нанесёт по направлению к Дрездену, навстречу американцам, они усилили подвижными резервами войска, находившиеся к северу и югу от Саксонии. Туда же направлялись и последние боеспособные авиационные части. Всё это должно было в последней решительной контратаке если не остановить, то хотя бы замедлить продвижение главных сил советских войск.
Ожидания немцев не оправдались: на, как оказалось, второстепенное дрезденское направление командование 1-го Украинского фронта выделило только две армии, 52-ю советскую и 2-ю Войска Польского. Им и предстояло встать на пути вражеского наступления.
Наступление и контрнаступление
16 апреля схватка за Берлин началась. В тот же день войска двух армий форсировали реку Нейсе. По докладам наземных войск, «Фокке-Вульфы» и «Юнкерсы» группами до 12 самолётов непрерывно производили атаки с воздуха, и советские истребители им особо не мешали. На северный, польский плацдарм переправились боевые машины 1-го танкового корпуса, на южный — 7-го гвардейского мехкорпуса, после чего оба соединения сразу двинулись вперёд.
Не сидели без дела и немцы. По приказу фельдмаршала Фердинанда Шёрнера в район Гёрлица, находившегося к югу от полосы наступления советских войск, перебрасывались 20-я танковая дивизия и соединение, некогда начавшее свою историю группой земельной полиции, а теперь являвшее собой монстра под именем 1-й танково-парашютной дивизии люфтваффе «Герман Геринг».
На следующий день немцы перешли в контрнаступление. Первоначальный план предполагал отсечение переправившихся ударом вдоль Нейсе, но исполнить его немцам было не суждено. Наскоро организованные атаки не могли прорвать вставшие на их пути плотные порядки пехоты 73-го стрелкового корпуса, поддержанной танками и самоходками, но зато вынудили командование 52-й армии бросить значительные силы на оборону своего восточного фланга.
Пока пехота оборонялась, 7-й гвардейский мехкорпус времени зря не терял. Усиленный 254-й стрелковой дивизией, 18 апреля он взял Вайсенберг, а на следующий день танки с десантом на броне ворвались в Баутцен. Это был крупный узел дорог, неплохо укреплённый, хотя и оборонявшийся в основном фольксштурмом.
Где-то в этот момент в штабы пришло осознание, что наступление идёт слишком быстро. Танкисты ушли далеко вперёд и оторвались от медленно продвигавшихся главных сил армии. При наличии неподалёку вражеских мобильных соединений такой разрыв мог привести к печальным последствиям, а потому его требовалось срочно прикрыть. Решение было верным, но реализация оказалась не лучшей. Выделенная для ликвидации разрыва 294-я стрелковая дивизия на автомашинах прибыла в окрестности Вайсенберга, где и заняла позиции в гордом одиночестве. Теперь вместо одной большой дыры во фронте зияли две поменьше. Немцам хватило и их.
Избиение поляков и недостаточные подкрепления
В контрудар втягивались всё новые части вермахта: вместе с танкистами в бой пошла 17-я пехотная дивизия, а фланг и тыл наступления, управление которым теперь осуществлял штаб 57-го танкового корпуса, было поручено прикрывать 72-й пехотной дивизии. Направление поменялось: прекратив таранить в лоб мощную оборону, немцы развернулись на северо-запад и двинулись в зазор между 294-й стрелковой дивизией и основными силами 52-й армии.
20 апреля сражение изменило ход. Наносившемуся «в пустоту» удару сопутствовал успех; несколько немецких дивизий веером двинулись вперёд и к вечеру того же дня перерезали дорогу, по которой снабжались советские войска у Вайсенберга и Баутцена. Попытка остановить их контратакой бригады самоходок, ожидаемо, успеха не принесла.
В течение следующих суток, пока командование 7-го гвардейского мехкорпуса отправляло передовые отряды брать Дрезден, немцы соединились с отступающими с севера боевыми группами 545-й фольксгренадерской и панцергренадерской дивизии «Бранденбург». Проскочив полосу советских войск, немцы выкатились на тылы польской армии, где разыгралась настоящая драма: лишённые поддержки ушедших далеко вперёд танков и пехотинцев, польские артиллеристы пытались огнём прямой наводкой остановить атаки панцерваффе и несли при этом ужасные потери, добиваясь очень малых результатов. Про техников, штабистов и прочих тыловиков говорить нечего — для них схватка с ветеранами Восточного фронта превратилась в избиение. Так, угодил в окружение и был уничтожен штаб 5-й польской пехотной дивизии, а с ним и её командир. «Под раздачу» попала и проходившая мимо 16-я танковая бригада, от которой за день боёв остался один батальон.
Вышестоящее советское командование попыталось исправить положение совместным контрударом советских и польских танков. Увы, у командующего 2-й польской армии генерала Кароля Сверчевского были свои планы. Он решил, что немцы всего лишь прорываются на запад, чтобы сдаться американцам, а если это не так, то русские справятся сами, и с исполнением приказа штаба 1-го Украинского фронта повременил. Прибывшие же в Вайсенберг пара неполных бригад и самоходно-артиллерийские полки были слишком малочисленными — около 2000 человек личного состава, 15 танков и 17 самоходок, — а потому быстро сменили вид боевых действий с наступления на оборону.
22 апреля прибывший под Баутцен польский танковый корпус с марша двинулся в бой и, если верить докладу советских коллег, «был остановлен заслоном противника в 13 танков и до батальона пехоты на рубеже реки Шпрее». Вскоре польские танкисты и вовсе стали оставлять позиции под ударами немецкой 20-й танковой дивизии, оголяя фланг и тыл сражающихся в Баутцене соединений.
Первый штурм Баутцена
В самом городе ситуация была ещё печальнее, но в данном случае для немцев. Штурмовые группы из танков и пехоты методично вычищали кварталы от остатков окружённого гарнизона. Помешать им не смогли даже всё более интенсивные воздушные удары. Части двух штурмовых эскадр, в том числе и SG 2 небезызвестного Ганса-Ульриха Руделя, организовали почти беспрерывный конвейер силами в 15–30 машин, иногда нанося советским войскам чувствительные потери. Например, 22 апреля 7-й гв. мехкорпус доложил о выходе из строя от ударов с воздуха всего за три часа девяти танков и самоходок, а также более 100 человек личного состава.
У северного соседа ситуация тоже развивалась не лучшим образом. Хаос в тылу 2-й польской армии нарастал, начала давать сбои связь. Та же 7-я пехотная дивизия, двигавшаяся во втором эшелоне, перестала получать приказы от вышестоящего командования, и руководством её обороной пришлось заниматься непосредственно начальнику штаба 1-го Украинского фронта генералу армии И.Е. Петрову, человеку, который был послан в 52-ю армию для организации противодействия вражескому контрудару.
Затем противников у поляков стало меньше. 1-я боевая группа «Бранденбурга» продолжила движение на юг и вечером того же злополучного 22 апреля, прорвав советскую оборону к северу от Вайсенберга, вышла к Вюршену, небольшой деревеньке на полпути от Вайсенберга до Баутцена; туда же с юга постепенно подтягивался 2-й полк дивизии. Вот тут и пригодился отряд 7-го гв. мехкорпуса: «срезать» образованный наступлением противника клин он не мог, а вот отбить Вюршен буквально через час после его захвата — вполне. Правда, вскоре ему пришлось вернуться назад, и деревня вновь оказалась в руках противника. Утром следующего дня в атаку двинулся уже стрелковый полк, но, достигнув Вюршена, получил контрудар во фланг и был отрезан, после чего с трудом выходил из одного окружения в другое.
52-я армия попыталась деблокировать Вайсенберг ударом с востока, но наступление двух стрелковых дивизий было остановлено «ввиду превосходства противника в живой силе и технике, а также его активных действий». Оставался только прорыв, начать который было решено 24 апреля. Первыми из городка вышли механизированные части. Им удалось вырваться, но на пути к своим они были настигнуты, окружены и перебиты. В списках погибших оказался возглавлявший группу заместитель командира 7-го мехкорпуса Герой Советского Союза генерал-майор В.К. Максимов — он стал последним советским генералом, павшим на полях сражений Великой Отечественной. Пехоте повезло больше: 294-я стрелковая дивизия вышла к своим с примерно 2/3 от изначальной численности личного состава.
Конец иллюзий
На противной же стороне праздновать не стали, справедливо считая этот успех лишь промежуточным. В тот же день, 24 апреля, 20-я танковая дивизия и присоединившийся к ней «Бранденбург» продолжили оттеснять 1-й танковый корпус на север, а «Герман Геринг» начал штурм Баутцена.
Первые атаки последовали с юга, но успеха не имели — держаться за позиции едва ли не зубами Красная армия научилась давно. Но арифметика войны неумолима, и 7-й гвардейский мехкорпус понёс очень большие потери — так, в 24-й гв. мехбригаде оставалось 295 активных штыков и два танка, в 57-й гв. танковой — 245 человек и восемь танков, 26-я гв. мехбригада и 291-й самоходный артполк насчитывали 87 активных штыков, две самоходки и один танк; численность 254-й стрелковой дивизии тоже просела. Поэтому уже к вечеру немцы ворвались в центр города, соединившись с остатками гарнизона.
Теперь для удержания Баутцена отсутствовали всякие возможности: в ночь на 26 апреля советские войска покинули город в северном направлении и вскоре вышли к польским частям. Но завершение боёв в окружении не означало окончания сражения вообще. Днём 20-я танковая и «Герман Геринг» обрушились на позиции 8-й польской пехотной дивизии, и она дрогнула. Брошенные в бой 5-я пехотная дивизия и 1-й танковый корпус ситуацию переломить не сумели. Остановить натиск немцев смогли только подошедшие части 5-й гвардейской армии.
Немецкие атаки продолжались ещё три дня, но безуспешно, а 29 апреля дивизия «Герман Геринг» была снята с передовой, чтобы отправиться под Дрезден. Последнее немецкое наступление завершилось.
По меркам конца войны потери советской стороны были огромны: общие потери в Вайсенберге перевалили за 2000 человек, в Баутцене превысили 3000, 2-я польская армия потеряла почти 5000 человек убитыми, около 3000 пропавшими без вести и более 10 000 ранеными, а также 205 танков и самоходок. Вермахт заплатил за свой последний крупный успех более чем полутора тысячами жизней.
Однако большого влияния на ход Берлинской операции эта победа не оказала, да и не могла оказать. Потеря нескольких соединений была для 1-го Украинского фронта чувствительной, но к повороту хотя бы одной танковой армии от немецкой столицы она не привела. Фактическим же результатом сражения стали лишь отсрочка на пару недель захвата разрушенного Дрездена и лишние десятки километров, которые советским танкам пришлось впоследствии пройти на пути к Праге.
Комментарии к данной статье отключены.