В 1950-е годы в Западной Германии получила довольно большую популярность песня со странным названием «Гори Казеки» (Gori Kaseki или Gory Kaseki), в которой под гитару рассказывалось о том, как в некоем разрушенном селении, покинутом не только людьми, но и домашними животными, 185 пехотинцев оборонялись от атаки 2000 всадников, и в итоге все — и атакующие, и обороняющиеся — погибли от загадочного «огня, сошедшего с небес».
Интернета тогда не было, и интерпретации сюжета песни у исполнителей и слушателей получались одна краше другой — присутствовали тут и родина Сталина грузинский город Гори, и Кавказские горы, и казаки, и гора Казбек, и даже какие-то созвучные эфиопские и японские топонимы. Кто-то утверждал, что это старая песня времён русского покорения Кавказа и Средней Азии, кто-то говорил, что речь идёт о гражданской войне в России, но нашлись и те, кто слышал, будто эта песня об одном из эпизодов Второй мировой войны. Последние оказались ближе всего к истине.
Автор слов и мелодии Альфонс «Ало» Хамм (Alfons Maria «Alo» Hamm, 1915–1994) ещё в 1950 году в интервью рассказал, что песня написана летом 1943 года на Курской дуге, но посвящена событиям Ржевской битвы. Хамм подчеркнул, что искать в тексте документальное соответствие реальным событиям не стоит, и песня лишь создаёт общее впечатление от боёв под Ржевом – так, вместо 2000 всадников в настоящей атаке участвовали советские бронеавтомобили, под «огнём с неба» стоит понимать массированные удары авиации и артиллерийские налёты, а число «185» просто красиво звучит. Унтер-офицер Хамм служил штабным писарем 37-го пехотного полка 6-й пехотной дивизии, сражавшейся в районе Ржева, и стал свидетелем и непосредственным участником многих боёв. До войны он был активным участником скаутского движения под патронажем немецкой католической церкви.
Действительно, небольшая деревня со странным названием Горы Козеки (Козёки) находилась в нескольких километрах северо-западнее Ржева. Немцы захватили её в середине октября 1941 года в ходе наступления на Москву, и в течение следующего года здесь дважды — в январе и августе 1942 года — разворачивались тяжелейшие бои, в ходе которых деревня неоднократно переходила из рук в руки, пока фронт не замер на подступах к Ржеву, и Горы Козеки не остались в ближнем советском тылу вплоть до освобождения города в начале марта 1943 года. К этому моменту от деревни фактически ничего не осталось — после войны её не восстанавливали. Послушаем же этот своеобразный памятник Ржевской битве с гортанным произношением чуждого для немцев названия и столь знакомыми для нас мотивами «полюшка-поля» в припеве.
In Gori Kaseki am Rande der Strasse liegt einsam ein Knabe, der regt sich nimmermehr
Gefährliche Strassen, unheimliche Weiten, darüber die Wolken sind wie ein Geisterheer
Zweitausend Reiter federn heran, ja heran,
was sind dagegen einhundertfünfundachzig Mann
In Gori Kaseki sind nur noch Ruinen, aus Hütten, die blieben, kein Laut, sie stehen leer
Geflohen die Dörfler, die Hunde, die Katzen, es hausen nur Ratten bei dem geschmolz’nen Heer
Zweitausend Reiter federn heran, ja heran,
was sind dagegen einhundertfünfundachzig Mann
In Gori Kaseki verbrannt ist die Erde, vergiftet die Brunnen, hier fängt die Hölle an
Gefrorene Brote mit Beilen sie teilen und Schneewasser nur für den todgeweihten Mann
Zweitausend Reiter federn heran, ja heran,
was sind dagegen einhundertfünfundachzig Mann
Erst schicken sie Frauen, dann Kinder, dann Greise, sie liegen im Eise, ein schneebedeckter Wall
Darüber sie sprengen, gleich wilden Gesängen, mit Unrast die Reiter, des Todes Vasall
Zweitausend Reiter federn heran, ja heran,
was sind dagegen einhundertfünfundachzig Mann
In Gori Kaseki sind alle geblieben, zweitausendeinhundertfünfundachzig Mann
Vom Himmel kam Feuer, darin sind sie geblieben, zweitausendeinhundertfünfundachzig Mann
В Гори Казеки на краю дороги лежит одинокий мальчик, который замер навсегда.
Опасные улицы, жуткие открытые пространства, над всем этим облака как армия призраков.
Скачут две тысячи всадников, они уже близко —
Что могут сделать с ними сто восемьдесят пять человек?
В Гори Казеки от домов остались только руины, они стоят пустые и беззвучные.
Из деревни ушли жители, собаки и кошки, лишь крысы остались с растаявшим воинством.
Скачут две тысячи всадников, они уже близко —
Что могут сделать с ними сто восемьдесят пять человек?
В Гори Казеки сгорела земля и отравлены колодцы, здесь открываются врата в ад.
Здесь замёрзший хлеб рубят топором и растапливают снег, чтобы напоить обречённых.
Скачут две тысячи всадников, они уже близко —
Что могут сделать с ними сто восемьдесят пять человек?
Погибли женщины, потом дети и старики — они лежат сплошной стеной, покрытой снегом.
Через них скачут с дикими криками, вызывая ужас, всадники — подручные смерти.
Скачут две тысячи всадников, они уже близко —
Что могут сделать с ними сто восемьдесят пять человек?
В Гори Казеки остались все — две тысячи и сто восемьдесят пять человек.
С небес пришёл огонь, который поглотил две тысячи и сто восемьдесят пять человек.
Комментарии к данной статье отключены.