Новый фронт Семилетней войны

Семилетняя война оказалась для Франции неудачной. В Канаде первоначальные успехи сменились поражениями: англичане взяли Луисбург и осадили Квебек. В Индии французы потеряли Шандернагор, а в Европе пруссаки разбили их при Росбахе. В 1759 году Франция оказалась в просто-таки катастрофическом положении: над её колониями нависла угроза, ведь англичане всерьёз нацелились на Гваделупу и Мартинику — «сахарные острова» Вест-Индии, которые приносили Франции две трети всего дохода. К внешнеполитическим неурядицам добавились экономические проблемы: доходов в бюджет было собрано на 286 млн ливров, а расходов предвиделось на 503 млн ливров, да вдобавок европейские банкирские дома повсеместно отказывали французам в займах. В этой непростой ситуации новый министр иностранных дел Этьен-Франсуа де Шуазёль, герцог д’Амбуаз, решил поднять на щит старую добрую идею — высадить в Англии десант. Действительно, что может быть лучше, чем нанести противнику чувствительный и унизительный удар прямо на его территории? Однако быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Подготовка к десанту

Военный министр Франции маршал Шарль-Луи-Огюст Фуке, герцог де Бель-Иль, разработал план: собрать на севере страны, в Па-де-Кале, порядка 50 000 солдат и перебросить их в Англию на 2500 плоскодонных лодках. Идею утвердил Королевский совет, и лодки даже начали строить, но вскоре от этого плана пришлось отказаться: постройка такого количества скорлупок заняла бы слишком много времени. Правда, в портах Сен-Мало, Гавр, Нант, Булонь, Морле и Лориан строительство всё же продолжилось, и к лету было готово 235 плоскодонных судов, каждое из которых могло перевезти 300 человек или 150 лошадей.

По плану, 24 000–25 000 человек под командованием Эммануэля Армана дю Плесси-Ришельё, герцога д’Эгийона, должны были собраться в Бретани, сесть на войсковые транспорты, под конвоем 35–40 линейных кораблей отплыть из Бреста к заливу Фёрт-оф-Клайд в Шотландии и высадиться на его берегах. Французы надеялись на помощь якобитов, которые в 1745 году поставили Британию на грань поражения.

Расторопные англичане

Нельзя сказать, что французский план оказался для англичан сюрпризом. Ещё 19 февраля 1759 года в британском Адмиралтействе прошло совещание под председательством адмирала Джорджа Энсона, посвящённое возможному вторжению на острова. На встрече присутствовали премьер-министр Уильям Питт и лидер вигов Томас Пэллем-Холлс, первый герцог Ньюкасл. Было решено направить эскадру к Гибралтару, чтобы помешать французам перевести корабли из Средиземного моря в Брест. 14 апреля адмирал Эдвард Боскауэн с 14 линкорами и двумя фрегатами отплыл из Портсмута в Левант. 16 мая он соединился с отрядом вице-адмирала Бродерика и начал блокаду Тулона.

В Ла-Манше англичане под командованием коммодора Уильяма Бойза блокировали Дюнкерк и расположили в Даунсе крейсерские силы во главе с кэптеном Перси Брэттом для перехвата французских корсаров и слежения за Гавром. Третий отряд из шести линкоров под командованием кэптена Джорджа Бриджеса Родни (с 19 мая — контр-адмирала) базировался на Спитхед около острова Уайт — это был резерв, который можно было перебросить как к Бресту, так и к Па-де-Кале. Все эти отряды состояли в основном из 50-пушечников плюс немного 60-пушечников и фрегатов. В Плимуте был сосредоточен отряд вице-адмирала Харди, который на 29 апреля насчитывал семь линкоров и два фрегата.

9 мая на совещании правительства Питт сообщил, что Людовик XV готовит вторжение. Как докладывали шпионы, французский корпус во Фландрии под командованием Шарля де Рогана-Субиза был переориентирован на Остенде для участия в высадке в Англии, а 30 000 солдат находились на расстоянии одного суточного перехода от Бреста и готовы были погрузиться на корабли и суда для десанта в Ирландию. Премьер-министр был напуган размахом французских приготовлений, однако Питт заявил: «Это несерьёзно». Англичане ограничились тем, что перебросили войска на остров Уайт и подготовили целый транспортный флот для перевозки войск в любое угрожаемое место.

24 мая Питт выступил в парламенте и представил бюджет на 1759 год. По данным правительства, требовалась экстраординарная сумма — 13 млн фунтов стерлингов! Парламентарии, напуганные тем, что враг уже стоит у ворот и вот-вот начнёт высадку, почти единогласно проголосовали за такие траты. На флот было выделено 3 120 000 фунтов стерлингов, ещё 1 000 000 фунтов стерлингов пошёл на погашение его долгов. По состоянию на 30 мая в Англии были развёрнуты 24 батальона и 12 эскадронов (18 000 штыков и 1800 сабель), в Ирландии — 11 батальонов и 21 эскадрон (8000 штыков и 3000 сабель), в Шотландии — шесть батальонов и четыре эскадрона (4500 штыков и 700 сабель). Повсеместно формировались полки милиции и ополчения.

Две попытки выйти в море

12 мая 1759 года в Торбэй прибыл адмирал Эдвард Хоук, который поднял флаг на 90-пушечном «Рамиллиес». В его задачу входила блокада Бреста. 16 мая к нему явился Харди с шестью линкорами, и отныне силы Хоука составляли 12 кораблей и один фрегат. 21 мая — уже с 23 линкорами — Хоук вышел в море и подошёл к острову Уэссан у полуострова Бретань. На разведку к Бресту отправился новенький, построенный в том же году, 32-пушечный фрегат «Минерва», а к Лориану и бухте Киберон в Бискайском заливе были высланы куттеры. Крейсирование в окрестностях Уэссана продолжалось до 6 июня, а затем корабли проследовали в Торбэй, чтобы пополнить запасы провизии и экипажи. Один корабль и два фрегата были отосланы к Нанту.

9 июня Хоук поднял сигнал выйти в море. Однако погода испортилась, 11 июня разразился сильный шторм. Флагман Харди, 74-пушечный «Хиро», получил повреждения и на буксире 60-пушечного «Монтегю» отправился в ремонт. Шторм продолжался, и на следующий день весь флот Хоука вернулся на стоянку в Торбэй. В море остался только коммодор Дафф с 50-пушечником «Рочестер» и двумя фрегатами. Фрегаты приблизились к бухте Камаре и насчитали там 18 французских линкоров, два фрегата и 20 малых судов.

17 июня Хоук снова вышел в море и через четыре дня был у Бреста. Соединившийся с ним Дафф сообщил, что, согласно показаниям пленных, к выходу в море готовятся три французских 80-пушечника, пять 74-пушечников, четыре 70-пушечника и семь 64-пушечников. Флагман — 80-пушечный «Солей Руаяль» — заканчивал чистку днища и не сегодня-завтра должен был присоединиться к остальному флоту. Однако французы, по мнению Даффа, испытывали большие проблемы с комплектованием экипажей и вряд ли могли выйти в море в ближайшее время.

Новая метла по-новому метёт

Дафф не ошибался. Отвлечёмся немного от блокады Бреста и заглянем в кулуары французского военного ведомства. Знакомьтесь — Николя-Рене Беррьер, граф де ла Феррьер, сын генерального прокурора Николя Беррьера и некой Элизабет д'Арнолле де Лошфонтэн. Начал строить карьеру адвоката, потом был следователем при Парижском парламенте, в 1747–1751 годах служил начальником Парижской полиции. По воспоминаниям современников, был груб, высокомерен, заносчив и чванлив. Самым важным нововведением Беррьера на посту начальника Парижской полиции было создание так называемого Бюро безопасности, призванного стать центром тотальной слежки за всеми «подозрительными» лицами. Чиновники бюро организовали широкую сеть полицейских агентов, промышлявших шпионажем.

Причину недостаточного уровня безопасности в Париже Беррьер видел в массовом бродяжничестве, а оптимальным методом борьбы с ним считал жесточайшие штрафы. Парламент обвинял Беррьера в злоупотреблениях штрафами, «которые он налагал без милосердия». Желая очиститься от нареканий, Беррьер увидел выход в массовых задержаниях бродяг и нищих. Со временем среди арестованных всё чаще стали попадаться представители вполне добропорядочных фамилий, и жители Парижа начали грозить «главному полицейскому» города физической расправой. Вскоре король освободил Беррьера от должности и назначил его хранителем печати.

Всё бы ничего, но 1 ноября 1758 года бывший полицейский был назначен морским министром (государственным секретарём по флоту). Тут Беррьер проявил себя во всей красе. Первым же актом новый министр распустил все питомники кошек, созданные в Бресте и Тулоне для борьбы с крысами на кораблях. Основание было простым до невозможности: кормить кошек слишком дорого. Дальше — больше. Доблестный «работник органов» решил отменить пенсии увечным и ветеранам флота, считая, что это сэкономит флоту множество средств.

Весной 1759 года министр решил разобраться с коррупцией в Канаде. Момент был выбран неудачно: в 1758 году англичане взяли Луисбург, и судьба Новой Франции висела на волоске. Меж тем Беррьер скрупулёзно занялся подсчётами. Увидев многочисленные злоупотребления в поставках, он решил попросту заморозить отправку в Северную Америку продовольствия, вооружения и обмундирования. Вместе с тем он послал губернатору Канады и командующему североамериканскими силами письмо, в котором предлагал нанимать шпионов и даже готов был выделить на это дело от 200 000 до 500 000 ливров.

Маршал Бель-Иль, глядя на происходящее, просто взорвался:

«Беррьер озабочен только подсчётом грошей и борьбой с коррупцией, забыв, что задача флота во время войны с Англией — сражаться с британцами!»

Благодаря реформам нового морского министра бегство матросов с кораблей приняло ужасающие масштабы. К августу экипажи были настолько неопытными и неукомплектованными, что иногда к снастям становились офицеры.

Рейд по французским колониям

Пока во французском флоте хозяйничал эффективный управленец, британский кабинет министров решил нанести удар по самым чувствительным точкам противника — по вест-индским «сахарным островам» Мартинике и Гваделупе и по африканским колониям всехристианнейшего короля. В январе 1759 года англичане неожиданной атакой заняли Сенегал и Гамбию, разом лишив французов золотого песка, рабов, слоновой кости и гуммиарабика — сока африканской акации, который использовался для пропитки шёлковых тканей. 3 января эскадра коммодора Джона Мура в составе 11 кораблей, шести фрегатов, четырёх шлюпов, четырёх бомбардирских судов и более 60 транспортов с десантом в 6800 человек вышла из Бриджтауна на острове Барбадос и направилась к Мартинике. 16 января англичане атаковали эту жемчужину французской Вест-Индии, однако после трёхдневных боёв французам удалось отбиться.

Тогда 22 января англичане напали на Гваделупу. После двухдневной перестрелки с цитаделью на сушу высадился десант. Бои продолжались до 1 мая, когда впавший в отчаяние французский губернатор Гваделупы подписал капитуляцию. Озабоченные французы ранее послали из Бреста в Вест-Индию эскадру Максимилиана де Бомпара из восьми кораблей и трёх фрегатов, ослабив тем самым флот Океана перед предстоящей высадкой. Эскадра достигла Мартиники 2 мая, на следующий день после сдачи Гваделупы. Прибудь она чуть раньше — и Гваделупа осталась бы французской.

Эта потеря оказалась для французов очень чувствительной. Гваделупа давала до 10 000 т сахара в год, а также драгоценную мелассу, хлопок и кофе на общую сумму 11 млн ливров. Неудивительно, что к проекту высадки в Англии добавилась новая задача — любой ценой отбить Гваделупу и защитить Мартинику. Уже 27 июля 1759 года командующий флотом Леванта шеф д’эскадр Жан-Франсуа де ла Клю-Сабран получил приказ министра Беррьера срочно подготовить к выходу все возможные корабли и следовать в Вест-Индию. В ночь с 16 на 17 августа недалеко от португальского города Лагуш де ла Клю-Сабрана настигла эскадра адмирала Эдварда Боскауэна и разгромила французов. Шеф д’эскадр не смог помочь ни Вест-Индии, ни готовящейся высадке в Англии эскадре. Его корабли, укрывшиеся в Кадисе, были надёжно заблокированы вице-адмиралом Бродериком.

После того, как в Вест-Индию была отослана эскадра Бомпара из восьми линкоров и трёх фрегатов, флот Океана лишился трети своих кораблей. Теперь командующий Атлантической эскадрой Франции Юбер де Бриенн, граф де Конфлан, имел только 20 кораблей, которые ещё надо было вооружить. Меж тем деньги на приведение флота в боеготовое состояние не выделялись, что не может не удивлять — ведь в планах высадки корабли играли едва ли не главную роль!

Наверное, объяснить это можно только одним: в Германии разворачивалась важнейшая для французов битва за Ганновер. Министр иностранных дел де Шуазёль и маршал де Бель-Иль надеялись, что захват Ганновера поможет во время мирных переговоров разыграть эту наследную вотчину британских королей в качестве разменной монеты — как это произошло с Фландрией во время Войны за австрийское наследство: тогда в обмен на вывод французских войск из Фландрии англичане вернули французам все захваченные у них колонии. Однако 1 августа 1759 года у городка Минден маршал Луи Жорж Эразм де Контад, имея 51 000 пехотинцев и 10 000 кавалеристов, умудрился проиграть генеральное сражение англо-прусско-ганноверской армии под командованием принца Фердинанда Брауншвейгского, располагавшего 34 000 человек пехоты и 7000 — кавалерии. Французские потери составили более 7000 убитыми, ранеными или попавшими в плен (6642 солдата и 444 офицера, среди них пять генералов), 26 тяжёлых и с десяток лёгких орудий, семь знамён и десять штандартов. Французы откатились в Кассель и более не помышляли об активных действиях в Германии. Теперь им оставалась только высадка в Англии.

Планы и реальность

Вместо того, чтобы позаботиться об оснащении кораблей, Беррьер занимался борьбой с коррупцией и выискиванием лазеек, где можно было бы сэкономить деньги. Матросы разбегались. Кордоны, выставленные вокруг Бреста, не помогали. В это время кабинетные горе-стратеги Шуазёль и Бель-Иль всё никак не могли определиться: как же использовать оставшиеся корабли?

К концу августа было решено, что из Бреста должны выйти пять-шесть линкоров под командованием капитана Морога, взять курс на Морбиан в Бретани, где собрались войска д’Эгийона, и сопроводить их в Шотландию. Людовик XV лично одобрил этот план. Однако на королевском совете Беррьер решил разрушить эту жизнеутверждающую картинку, задав простой вопрос: а что делать кораблям, если во время высадки войск их обнаружат англичане? Эта реплика поставила Бель-Иля, Шуазёля и короля в некоторое затруднение. В конце концов порешили, что в этом случае Морог свезёт команды на берег, матросы вольются в войска д’Эгийона, а капитан сожжёт корабли. Задача десанта заключалась в захвате Эдинбурга.

Подготовка к экспедиции шла вовсю, когда неожиданно выяснилось, что англичане перекрыли все выходы: Хоук и Харди с 30 кораблями плотно заблокировали Брест, Бойз контролировал подходы к Дюнкерку, Родни следил за Сен-Мало и Шербуром, а Дафф взял на себя Морбиан. Планы Шуазёля и Бель-Иля насчёт сопровождения десанта пятью-шестью линкорами оказались фикцией. Однако это было ясно ещё до разработки самих этих планов, ведь Хоук ещё в июле блокировал Брест, а Родни обстреливал Гавр. Это может говорить только об одном: кабинет Людовика XV всё это время предавался фантазиям, не обращая внимания на реальную обстановку.

В сентябре 1759 года французы практически ожидаемо потеряли Канаду. Пока Беррьер высчитывал копейки, пока горе-стратеги разрабатывали планы высадок и захвата Ганновера, Франция лишилась своей самой старой колонии в Северной Америке. Канада без помощи извне была обречена и после падения Квебека просто перестала существовать.

Лишь к октябрю у короля и государственного совета наступило просветление. 14 октября король писал Конфлану:

«Для сопровождения конвоя надо вывести в море все наличные корабли. Успех в ваших руках».

Стало понятно, что сражения с англичанами не избежать. Лишь в середине месяца французы стали выделять средства на флот, однако время было упущено.

---

Литература:

1. J.S. Corbett. England in the Seven Years War. — Ams Pr Inc, 1973. — Vol. II.
2. Nicholas Tracey. The Battle of Quiberon Bay, 1759: Hawke and the Defeat of the French Invasion. — Barnsley, South Yorkshire: Pen & Sword, 2010.
3. Guy le Moing. La Bataille Navale des Cardinaux: 20 novembre 1759. — Paris: Economica, 2003.
4. Frank McLynn. 1759: the Year Britain Became Master of the World. — London: Pimlico, 2005.