Три жизни Ростислава Алексеева

За годы работы Алексеев создал мощнейшее предприятие с развитой проектно-испытательной базой и воспитал сотни людей, увлеченных одним делом, поэтому работы продолжались, невзирая на многочисленные «палки в колесах». В возрасте 63-х лет конструктор оставался человеком, полным сил, творческой энергии и здорового научного любопытства. Казалось, есть все слагаемые успеха: талант, ум, здоровье, колоссальный опыт. Но в 1980 году произошла неожиданная трагедия…

Путь в будущее

Ростислав Евгеньевич Алексеев родился 18 декабря 1916 года в провинциальном городке Новозыбкове Черниговской губернии. В Российской Империи сына агронома и учительницы из захолустья вряд ли могла ждать карьера ученого и, тем более, ведущего конструктора. Но история известным образом распорядилась судьбой страны и мальчика: после Октябрьской революции в огне Гражданской войны родилась новая держава, где, как теперь принято говорить, «заработали новые социальные лифты».

В июне 1918 года Совет Народных Комиссаров учредил Государственный индустриальный институт в Нижнем Новгороде. Именно туда в 1933 году переехала семья Алексеевых. Юный Ростислав поступил на рабфак (рабочий факультет), где готовился к поступлению в ВУЗ, подрабатывая чертежником в различных учреждениях. Вместе с этим мальчик обнаружил способности к рисованию и поступил в художественное училище. 1935 год стал поворотным в его биографии – Ростислав был зачислен в Горьковский индустриальный институт на кораблестроительный факультет. К четвертому курсу талантливого и многообещающего студента переводят в Ленинград на обучение в Военно-морской академии. Однако долго проучиться в Северной Пальмире ему было не суждено – из-за скандала с найденным в его квартире револьвером Ростислава отчислили из академии, после чего он вернулся в Горький.

6 июня 1941 года, за две недели до вторжения немецких войск в СССР, Ростислав женился, а 1 октября того же года защитил дипломную работу, ставшую знаковой не только в жизни Алексеева, но и в истории кораблестроения вообще. Работа под названием «Глиссер на подводных крыльях» представляла собой теоретическую разработку конструкции полупогруженных судов.

От войны к миру

Несмотря на то, что вовсю полыхала война, молодой человек, будучи ценным техническим специалистом, был направлен не на фронт, а на завод «Красное Сормово», где проработал до 1943 года контролером выпуска танков. Именно так началась его «первая жизнь».

Не отрываясь от каждодневной рутины, Алексеев не оставлял своего увлечения кораблями и изобретательской деятельностью. В годы войны он предложил рационализацию устройства воспламенения бутылок с «коктейлем Молотова» и разработал реактивно-инерционный двигатель для ракетных катеров. При этом он постоянно бомбардировал вышестоящие инстанции предложениями по внедрению кораблей на подводных крыльях, в конце концов добившись успеха – в 1942 году ему выделили помещение и ассистентов для проведения предварительных работ по данной тематике. Помещением был сарай на территории «Красного Сормова» а коллективом – три человека. Так зарождалось будущее Центральное конструкторское бюро по судам на подводных крыльях (ЦКБ по СПК).

К осени 1943 года, соблюдая режим жесточайшей экономии буквально всего, коллективу удалось создать опытный прототип катера А-4, который спустили на воду в заводской гавани. Однако довести революционную разработку до боевого применения не удалось – в 1945 году Великая Отечественная война завершилась. Тем не менее, Алексеев продолжал работу – в 1948 году на Черном море прошел испытания катер 123-бис, за который коллектив получил Государственную премию. Таким образом, была доказана практическая применимость и технологичность полупогруженных кораблей.

Интересно, что Алексеев потратил премию на первый в жизни фабричный автомобиль «Победа». До этого в его гараже успели побывать два других: «Фольксваген» и «Татра», собственноручно собранные конструктором из запчастей со свалок «Красного Сормова». Сам изобретатель называл их собирательно – «КДФ» (картон, дерево, фанера) с намеком на то, что фирменных деталей в его машинах был лишь необходимый минимум. Эта тяга к ручному труду сопровождала Алексеева на протяжении всей его жизни. Будучи маститым конструктором, он всегда старался пройти весь цикл создания своих аппаратов «от и до», как бы ставя себя на место токарей, фрезеровщиков, литейщиков и других рабочих.

Триумф глиссера

В 1954 году научно-исследовательская гидролаборатория Алексеева вошла в состав ЦКБ-19, а его работой заинтересовалось Министерство речного флота. Коллектив получил техзадание на разработку речного корабля средней вместимости (до 66 человек пассажиров). Проект получил название «Ракета». К 1957 году теоретическая часть работ завершилась, проект передали на верфь, а в следующем году Алексеев с триумфом провел первый в мире корабль на подводных крыльях по системе каналов из Горького в Москву (это было приурочено к Международному фестивалю молодежи в Москве).

Публичные испытания «Ракеты» Алексеев провел с большой помпой и пониманием, как сказали бы сегодня, маркетинга – в числе первых тридцати пассажиров был главный «ракетчик» страны Сергей Королев, а пилотировал корабль Герой Советского Союза Михаил Девятаев, в годы войны бежавший из фашистского плена на угнанном бомбардировщике. В ходе испытаний «Ракета» развила ураганную для пассажирского судна скорость в 70 км/ч, а дистанция от Горького до Казани (420 км) была пройдена за всего за шесть часов.

Несомненный успех «Ракеты» подвиг высокое начальство к ее дальнейшему развитию. ЦКБ-19 начинает разработку корабля повышенной вместимости и мореходности – новым проектом стал знаменитый «Метеор». Дюралевый корпус 34 метров в длину, изящные обводы, более подходившие самолету, нежели судну, скорость в 65 км/ч и от 78 до 123 пассажиров при троих членах экипажа – все это гарантировало «Метеору» оглушительный успех уже к моменту появления первого образца в 1959 году.

В серию «Метеор» пошел в 1961 году и производился до 1991 года – всего на воду сошли более 400 машин. «Ракеты» и «Метеоры» стали основой скоростного речного и прибрежного морского транспорта СССР, экспортируясь во многие страны мира.

После того, как сам Никита Хрущев прокатился на «Метеоре» по Москве-реке, Алексеев получил практически неограниченные возможности. Ежегодно его коллектив, выросший к тому времени до 2000 человек, проектировал, строил, испытывал по десять перспективных моделей. Из ЦКБ-19, а вскоре и собственного ЦКБ по СПК вышли многие корабли – такие как «Комета» (первый морской транспорт на подводных крыльях), «Восход», исполинский «Спутник», рассчитанный на 300 пассажиров (в серию не пошел), «Буревестник» с газотурбинным двигателем и скоростью в 94 км/ч, легкий катер «Волга» и многие другие.

Алексеев был искренне влюблен в свое детище и, будучи убежденным сторонником максимы «практика – критерий истины», получил удостоверение пилота кораблей на подводных крыльях – это стало «второй жизнью» конструктора.

Летающие крейсеры Ростислава Алексеева

Несмотря на колоссальный успех глиссеров, мысль Алексеева не стояла на месте. Все, что можно было выгадать за счет интенсивного развития конструкции, конструктор «выжал» из корабля на подводных крыльях. С этого момента увеличение скорости лежало в экстенсивной плоскости – увеличении мощности двигателей и игре с тонкостями аэродинамики. Однако это могло дать прирост скорости не более чем в 10-30 километров в час, что Алексеева категорически не устраивало. Глиссер оставался «прикованным» к воде, плотность которой в 800 раз выше воздуха, и подводные крылья могли решить проблему сопротивления среды лишь частично. Уже в 50-е годы Алексеев обдумывал парадоксальную возможность – нельзя ли заставить корабль оторваться от воды? Ответ дал так называемый эффект экрана – воздушная динамическая подушка, образующаяся под крылом при взлете самолета. То, с чем авиаторы боролись, для Алексеева стало подлинным выходом из тупика скорости. Отныне его гениальной головой владела идея экраноплана – корабля, способного идти над поверхностью за счет нагнетания встречного потока воздуха под крыло. Отсюда автоматически выводилась еще более революционная идея экранолета – корабля, способного оторваться от несущей поверхности и превратиться в самолет.

Уже в 1961 году, когда «Метеор» начал триумфальное шествие по рекам страны, на воду, а точнее, на лёд притока Волги реки Троцы сошёл первый опытный образец СМ-1. Как только появилось понимание того, что СМ-1 способен к устойчивому движению над водой, льдом, или иной относительно ровной поверхностью, Алексеев пригласил заместителя Председателя Совета министров на демонстрацию. Показ окончился полным успехом – ЦКБ по СПК получило заказ от ВМФ на разработку опытного образца экраноплана. Им стал знаменитый КМ – «Корабль Макет», названный аналитиками НАТО «Каспийским Монстром» (в точном соответствии с официальной аббревиатурой). Так началась «третья жизнь» Ростислава Алексеева – создателя первых в мире гибридов корабля и самолета.

Бюрократическое фиаско

Надо сказать, что эта «третья жизнь» была далека от постоянного успеха. Дело в том, что тема экраноплана находилась за пределами того поля, где Алексеев был несокрушимым авторитетом – вне кораблестроения в прямом смысле. «Авиаторы», которым и без того хватало «головных болей», отнеслись к идее скептически, а реализовать ее в полной мере можно было только при тесном сотрудничестве двух ведомств. К сожалению, это Алексееву не удалось – очень скоро начались межведомственные конфликты, дело доходило до доносов и использования в дискуссиях административного ресурса. Но несмотря на все бюрократические сложности, «Корабль Макет» все же сошел на воду Каспийского моря, где его сфотографировал американский спутник-шпион. Данные, полученные спутником, вызвали шок среди военных НАТО. Вот что писал журнал «Джейн Интеллидженс Ревью»:

«...На Каспийском море продолжаются испытания гигантского экраноплана, развивающего скорость 200 узлов. Считают, что этот аппарат построен на заводе «Красное Сормово». Он, вероятно, имеет длину 400 футов и способен нести 800-900 полностью вооруженных солдат. Полагают, что крылья этого экспериментального аппарата создают подъемную силу, которой хватает на подъем до высоты крейсирования, равной приблизительно 30 футам. По-видимому, аппарат может работать в арктических условиях».

У страха оказались очень большие глаза – на самом деле, характеристики первого экраноплана были куда скромнее. И, тем не менее, «Каспийский Монстр» впечатлял – его длина составляла 92 метра, взлетная масса – 544 тонны, максимальная скорость – 50 км/ч. До создания колоссального самолета Ан-225 «Мрия», способного поднимать космический челнок «Буран», КМ оставался крупнейшим летательным аппаратом в мире.

На его основе были созданы десантный экраноплан «Орленок» и ударный экраноплан «Лунь» (уже после смерти конструктора). Авария экраноплана «Орленок» на испытаниях 1974 года, во время которой Алексеев лично «вытащил» на базу машину, лишившуюся хвоста, привела сначала к отстранению его от должности руководителя ЦКБ, а потом – и от должности заведующего сектором. Однако за годы работы Алексеев создал мощнейшее предприятие с развитой проектно-испытательной базой и воспитал сотни людей, увлеченных одним делом, поэтому работы продолжались, невзирая на многочисленные «палки в колесах».

Сам Ростислав Алексеев не унывал и занимался живописью, а так же проектированием экраноплана второго поколения. В возрасте 63-х лет конструктор оставался человеком, полным сил, творческой энергии и здорового научного любопытства. Казалось, есть все слагаемые успеха: талант, ум, здоровье, колоссальный опыт. Но в 1980 году произошла неожиданная трагедия. Ростислав Алексеев был чрезвычайно крепким человеком, и силу свою соизмерять не привык. Наступил январь 1980 года, и ЦКБ должно было представить рабочую модель пассажирского экраноплана к Московской олимпиаде. Испытывать ее предполагалось на базе в Чкаловске (Горьковская область). Несколько человек выкатывали машину из ангара, и среди них был Алексеев. Помощники кинулись расчищать снег, перекрывавший путь к реке, а когда дорога освободилась, кто-то крикнул: «Отпускай!» Будучи уже немолодым человеком, Алексеев не расслышал крика, руки не убрал, и вся тяжесть аппарата пришлась на него. Травма казалась нетяжелой, и, как говорится, ничто не предвещало беды, но вскоре конструктора пришлось госпитализировать с острыми болями. Выяснилось, что Алексеев попросту надорвался – это привело к перитониту и его скорой смерти.

Ростиславу Алексееву не суждено было знать, что детище его «третьей жизни» в 1984 году было принято на вооружение ВМС СССР. Экранопланы «Орленок», а потом и «Лунь» должны были строиться серией, доходящей до ста двадцати экземпляров, но «орлят» успели поставить в строй всего четыре штуки, а «Лунь», выпущенный в 1985 году, остался и вовсе в одиночном образце. Грянувшая вскоре перестройка и последовавший за ней распад СССР надолго похоронили экранопланы вместе с «Бураном» и многими другими фантастическими разработками советских конструкторов. Но, как известно, мысль материальна, а мысль гения, каким был Алексеев, имеет твердость алмаза. Уже в наши дни в России было принято решение о расконсервации проектов экраноплана, и «орлята» должны вновь встать на крыло. Что из этого выйдет – покажет время.