Мало кто догадывается, что в годы Великой Отечественной войны весомую роль в истреблении боевой техники и живой силы Вермахта сыграли мины. Летом 1941 г. большинство саперных и инженерных частей были брошены на строительство фортификаций на западных границах Советского Союза. С нападением вооруженных сил Германии и ее союзников на СССР большинство этих частей было уничтожено. Это и привело к молниеносному продвижению танковых соединений Германии в глубину советской территории летом 1941 г. Вермахт имел подавляющее преимущество в воздухе, Красная Армия располагала малочисленными противотанковыми соединениями (незначительное число 45-мм противотанковых орудий распределенных по полкам, дивизиям). Летом 1941 г. Красная Армия, не имея эшелонированной обороны, не имея оборонительной доктрины, была не в силах остановить дивизии вермахта. Мины в такой ситуации могли бы стать существенным фактором для сдерживания немецких танков. Уже в 1941 г. советское командование взялось за возрождение саперных частей, подвижных отрядов заграждения.
Саперы, военные инженеры приняли активное участие в Сталинградской битве, но поистине пиком использованием мин, в частности, противотанковых, стала Курская битва. Советская оборонная система под Курском была уже не та, что в 1941 г. Кроме того, что Красная Армия обладала превосходством в живой силе и в боевой технике над противником, советские части хорошо подготовились к наступлению дивизий вермахта. Была построена мощная эшелонированная оборонная система с многочисленными замаскированными противотанковыми орудиям. Для борьбы с немецкой бронетехникой применялась тяжелая артиллерия, штурмовая авиация и даже зенитная артиллерия. Среди советских артиллеристов проводился отбор настоящих снайперов. Такие действия Красной Армии были обоснованными. Под Курском Гитлер бросал в бой большое количество новых тяжелых танков ,«пантера» и «тигр», самоходных установок «фердинанд». Новые немецкие танки и САУ могли поражать с больших дистанций все образцы танков, которые состояли на вооружении Красной Армии в 1943 г. Советские же Т-34, КВ и ленд-лизовские танки должны были вступать в ближний бой, применять подкалиберные снаряды, чтоб поразить новые немецкие машины. Например, самоходка ,,фердинанд” имела лобовую броню толщиной в 200 мм, которую могли пробить пушки калибром 122-мм и выше. Именно поэтому советские генералы полагали большие надежды на противотанковые мины. В 1943 г. плотность минного заграждения советской обороны была примерно 550 – 750 мин на один километр фронта, тогда как в 1942 г. на 1 км приходилось чуть более 200 мин. Глубина минного поля под Курском была в пределах 100 м. Мины расставлялись в 3-4 ряда, минные ряды располагались на расстоянии 10-40 метров друг от друга, а сами мины – на расстоянии 6-10 метров друг от друга. В полосе обороны войск Центрального фронта было установлено свыше 237 тыс. противотанковых мин (1400-1600 мин на 1 км). Под Курском мин было расставлено в 4 раза больше, чем под Сталинградом, и в 6 раз больше, чем под Москвой. Мины должны были остановить немецких стальных монстров. ,,Ставили мины, разминировали. Строили дзоты, доты. Мин поставили столько, что не сосчитать. И кто их потом только снимал, ума не приложу?” – фрагмент из воспоминаний ветерана-сапера Толмачева Николая Ефимовича.
Немецкое наступление началось 5 июля 1943 г. И немецкие танковые части понесли свои первые потери именно на минных полях, которые немецким сапером удалось разминировать лишь частично. Русские, как никто, умели укреплять свои ПТОРы при помощи минных полей и противотанковых препятствий, а также разбросанных в беспорядке мин в промежутках между минными полями. «Быстрота, с которой русские устанавливали мины, была поразительной. За двое-трое суток они успевали поставить свыше 30 тыс. мин. Бывали случаи, когда нам приходилось за сутки обезвреживать в полосе наступления корпуса до 40 тыс. мин. Несмотря на то, что мы продвигались в глубь обороны русских до 20 км, вокруг нас все еще находились минные поля, а дальнейшему продвижению препятствовали противотанковые районы обороны. В этой связи следует еще раз подчеркнуть искуснейшую маскировку русских. Ни одного минного поля, ни одного противотанкового района не удавалось обнаружить до тех пор, пока не подрывался на мине первый танк или не открывало огонь первое русское противотанковое орудие” – фрагмент воспоминаний генерала танковых войск вермахта Фридриха фон Меллентина, начальника штаба 48-го танкового корпуса, который принимал участие в Курской битве. 9 июля 1943 г. на минах подорвалось 10 новых установок «фердинанд». Только в оборонительных боях в полосе Центрального фронта 5 – 12 июля 1943 г. на минах подорвалось около 420 немецких танков и САУ, погибло свыше 4 тыс. солдат и офицеров вермахта. Потеряв гусеницу при подрыве на минах, немецкие танки и самоходки становились отличными неподвижными мишенями для советских артиллеристов и пехотинцев, вооруженных зажигательными смесями. Хотя немецким войскам удалось отремонтировать значительную часть боевой техники, выведенной из строя минами, немецкие войска теряли главное – время, темп наступления. Пока саперы Вермахта занимались разминированием минных полей, пока ремонтно-эвакуационные бригады эвакуировали поврежденную технику с поля боя (сделать это было не так просто: к примеру, для эвакуации подбитого танка ,,тигр” требовалось три 18-тонных тягача), советские войска успевали создать новую полосу обороны. Немецким войскам не удалось осуществить блицкриг под Курском.
Советские войска активно применяли минирование до самого конца войны, особенно на танкоопасных участках, в местах, где вермахт сумел прорвать советскую оборону. Активно применялись мины в Балатонской оборонительной операции на территории Венгрии в марте 1945 г. За армейскими готовились фронтовые рубежи обороны, а также промежуточные и отсечные позиции. В целом глубина обороны советских войск между озерами Веленце и Балатон составляла 30-50 километров от переднего края. Минные поля создавались по всему фронту, при этом средняя плотность в полосе 4-й гвардейской, 26 и 57-й армий составляла 730 противотанковых и 670 противопехотных мин на километр, на важнейших танкоопасных направлениях достигала 2700 и 2500 мин соответственно. Кроме артиллерии предполагалось широкое использование в обороне подвижных отрядов заграждения – саперных подразделений с запасом противотанковых и противопехотных мин. Всего к 5 марта имелось 68 таких отрядов, насчитывавших 73 автомобиля, 164 повозки, 30000 противотанковых и 9000 противопехотных мин, а также 9 тонн взрывчатки. Фронтовое командование имело в своем распоряжении три отряда заграждения (на автомобилях) в составе мото-инженерного батальона и двух рот сапер, каждый из которых располагал 4500 противотанковыми минами. 4-я гвардейская армия на базе своего инженерно-саперного батальона сформировала два таких отряда на автомобилях по 3200 противотанковых и 1000 противопехотных мин в каждом. В 26-й и 57-й армиях было по одному отряду (рота сапер на четырех автомашинах с 1000 противотанковых мин). Корпусные отряды, как правило, состояли из роты – взвода саперов с запасом 300–500 противотанковых мин, дивизионные – 10–25 сапер на одной автомашине с 200–250 минами, полковые – 5–7 саперов со 100 противотанковыми минами на повозках. Одновременно с выдвижением артчастей были предприняты меры по минированию местности, для чего в район Балажка еще днем 6 марта перебросили подвижные отряды заграждения 64-го стрелкового корпуса и 57-й армии. За первые сутки эти отряды установили более 6600 противотанковых и 1300 противопехотных мин. К утру 7 марта весь участок вклинения противника был окаймлен минными полями, а плотность минирования на глубину главной полосы обороны в полосе 113-й стрелковой дивизии достигала 1000 противотанковых мин на километр фронта.
Советские саперы стали не столь известными для общественности, как, скажем, танкисты, авиаторы, артиллеристы. Но именно саперы своей работой, постоянно находясь на гране между жизнью и смертью (сапер ошибается один раз), останавливали бронетанковые полчища вермахта, спасая тем самым жизнь тысячам советских солдат.
Комментарии к данной статье отключены.