Могут ли одни и те же люди оказаться героями своей родины и одновременно подлыми предателями её интересов? Вполне. В качестве примера можно вспомнить судьбы двух героических британских пилотов Первой мировой войны — потомственного аристократа и сына чернорабочего. Когда их шпионская деятельность в пользу Японии была рассекречена, Британия испытала настоящий шок — стали поговаривать, что именно они погубили империю. Попробуем разобраться, насколько велик вклад этих двух джентльменов в процесс ковки и затачивания японского меча.
Герои войны
Уильям Форбс-Семпилл (William Forbes-Sempill) и Фредерик Ратленд (Frederick Joseph Rutland) — активные участники становления морской авиации Британии… и Японии. Судьбы их схожи, но завершить свой жизненный путь они сумели по-разному.
Уильям Семпилл родился в 1893 году в семье шотландского лорда, пэра Британской империи, советника короля. Окончил Итон, увлёкся авиацией, и когда в Европе началась война, записался в Королевский лётный корпус (RFС). После получения свидетельства пилота он остался в тылу, работал инструктором в центральной лётной школе. Весной 1915 года он — лейтенант, осенью — капитан, в 1916 году — уже майор, а в 1917 году Семпилл перешёл в Авиационную службу Королевского флота (RNAS). К концу 1918 года он уже полковник — самый молодой в британской военной авиации, чиновник Министерства авиации, кавалер Военно-Воздушного креста. После войны он ушёл в отставку и устроился на работу лётчиком-испытателем.
Фредерик Ратленд родился в 1886 в семье рабочего. В начале века он записался в Королевский флот матросом, затем окончил школу водолазов. Служить пришлось по соседству с базой морской авиации, и Ратленда из-под воды потянуло в небо — в 1914 году он переквалифицировался в авиаторы. После окончания лётной школы Ратленда направили пилотом гидросамолёта «Шорт-184» на борт авиаматки «Энгадин». В начале 1916 года он вместе со своим кораблём участвовал в Ютландском сражении.
По приказу командующего британской эскадрой лейтенант Ратленд с летнабом Джорджем Тревином вылетели для поиска немецких кораблей. Их самолёт был оснащён радиотелеграфом. Вскоре после обнаружения противника и доклада на «Энгадин» у самолёта в воздухе заглох двигатель, и Ратленд посадил «Шорт» на воду, вылез из кабины к двигателю и устранил неисправность — засор бензопровода. По возвращении на авиаматку Ратленду выпала возможность совершить ещё один подвиг: тем же вечером «Энгадину» пришлось взять на борт экипаж тонущего крейсера «Уорриор». При переноске раненых один из них упал с носилок в воду между кораблями. Ратленд обвязался верёвкой и бросился в воду, подплыл к раненому и вместе с ним был поднят на борт «Энгадина». За два подвига одного дня он получил сразу две награды — Крест «За выдающиеся заслуги» и Медаль Альберта.
Во второй половине войны Ратленд перешёл на испытательную работу. У британской корабельной авиации появилась новая задача — научить самолёты взлетать с палубы авианосителя. Старый способ взлёта корабельного гидросамолёта — после переноса аппарата краном с палубы на воду — был слишком медленным. Для перехвата над проливами германских дирижаблей и бомбардировщиков требовалось поднимать с кораблей и колёсные истребители. Ратленд первым опробовал взлёт истребителя Сопвич «Пап» с короткого деревянного настила над носовой башней крейсера «Ярмут», затем с башни линейного крейсера «Рипалс». Подобная система показала себя достаточно эффективной и была позаимствована флотами других стран, а взлётные площадки для колёсных истребителей на линкорах и крейсерах сохранились до начала 30-х годов.
К 1917 году Ратленд уже командовал эскадрильей и обучал других пилотов методам короткого взлёта. Когда в строй вошёл авианосец «Фьюриес», Ратленд проводил испытания его посадочных систем. При одной из посадок на кормовую площадку авианосца его «Пап» упал за борт. Чтобы не попасть под винты, Ратленд нырнул поглубже, а затем полчаса плавал в воде в ожидании помощи. После службы на «Фьюриесе» его назначили командиром авиагруппы на новый авианосец «Игл».
Однако в начале 20-х годов, опять практически одновременно, оба героя нашего повествования стали японскими шпионами. Потянуло на экзотику?
Из Японии с любовью
В 1918 году, после создания Королевских ВВС Великобритании (RAF), Адмиралтейство лишилось собственной авиации — все вопросы решались теперь в новом Министерстве авиации. Но беда не приходит одна — после окончания войны начались значительные сокращения армии и флота. С 1920 года вообще возобладало мнение начальника штаба RAF, поддержанное Министерством авиации, что с задачами морской авиации по защите рубежей страны смогут справиться тяжелобомбардировочная и истребительная авиация.
В качестве средства корабельной ПВО предполагалось оставить на линкорах и крейсерах истребители, взлетающие с платформ. Противолодочная авиация ликвидировалась. В рамках такой доктрины становились не нужными и авианосцы. Карьерный рост морских авиаторов резко затормозился. На этом фоне богатый опыт применения морской авиации можно было не сберегать, а попробовать найти на него покупателя. Таким покупателем стала Япония.
В Японии заинтересовались авиацией практически одновременно с европейскими державами — свои самолёты там начали строить с 1911 года. Так как в 1902 году Великобритания и Япония заключили совместный оборонительный договор, то в 1914 году японцам пришлось объявить войну Германии. Японская авиация бомбила немецкую базу в Циндао, участвовала в интервенции на российском Дальнем Востоке. Поначалу закупались в основном ранние французские самолёты, но к концу Первой мировой войны самолётный парк потребовал обновления.
В 1919 году в Токио прибыла французская военная делегация, в составе которой были авиаторы с самолётами для Армии Японии, однако японский ВМФ предпочёл британскую технику. В 1918 году японские моряки узнали о британском авианосце «Фьюриес» и попросили технической помощи для создания подобных кораблей у себя. Тогда британцы отказали. Особенно сопротивлялось Адмиралтейство, полагавшее, что наличие авианосцев является дополнительным военным козырем. Но наступили трудные времена — Великобритании требовались деньги, а контакты с Японией сулили крупные заказы. Министерство авиации разрешило японской стороне самим нанять гражданских специалистов и закупить необходимую технику.
Была собрана большая группа, вместе с которой на пароход погрузили множество различных самолётов и двигателей, а также документацию по авианосцам «Аргус» и «Гермес», судьба которых была неопределённой. Возглавить британскую миссию поручили Уильяму Семпиллу, вышедшему после войны в отставку. Делегация высадилась в Японии в 1921 году и целых полтора года показывала, рассказывала и обучала японцев в области морской авиации.
Вообще британско-японское военно-техническое сотрудничество в 20-е годы было значительным. Крупные японские авиастроительные компании нанимали на работу британских конструкторов, инженеров и даже лётчиков-испытателей. Например, с японцами плодотворно работал известный британский авиаконструктор Герберт Смит из компании «Сопвич». Так совпало, что в это же время в Вашингтоне проходила морская конференция, на которой американцы, считавшие Японию своим стратегическим противником, добились от британцев разрыва договора 1902 года. Делегация Семпилла вернулась в Британию.
Японский флот был доволен результатами, японское командование осыпало Семпилла благодарностями, правительство наградило орденом Восходящего солнца, а разведка попросила его «по старой дружбе» продолжить информировать японскую сторону о новинках британской морской авиации — разумеется, за деньги. Семпилл не видел в этом ничего предосудительного. С одной стороны, Япония нравилась ему своим консерватизмом, с другой — он не считал, что японская промышленность когда-нибудь догонит британскую, а военная авиация достигнет европейского уровня. Всё объясняется просто: Уильям Семпилл был расистом.
В 20-е годы британская и американская разведки благодаря открытости японской политики и широкому экономическому сотрудничеству имели полное представление о японских вооружённых силах. Разведка считала, что, в частности, японская боевая авиация и авиапромышленность сильно отстают от западных — как в техническом отношении, так и в интеллектуальном. Под это даже подводилась расовая теория: например, считалось, что из-за строения глаз японцы плохо видят ночью и в сумерках, от этого японские лётчики могут летать только днём.
Ратленд, скорее всего, познакомился с японскими офицерами морской авиации в 1920 году при посещении японской делегацией авианосца «Фьюриес», где в то время он служил. На гостей произвели впечатления показательные полёты английских пилотов. В 1922 году Ратленд неожиданно для коллег ушёл в отставку и переехал с семьёй в Японию. Как уникальный специалист по посадочным системам авианосцев, он был приглашён компанией «Митсубиси» для консультаций в создании палубных самолётов и оборудования — как раз в это время в строй вошёл первый японский авианосец «Хошо».
Работа не ограничивалась теорией: Ратленд стал обучать японских пилотов летать с авианосца, помог освоить новейший истребитель «Спэрроухок». Сотрудничество продолжалось до 1932 года. Ратленду постоянно не хватало денег, он скандалил за каждую иену. К этому времени Япония стала закрываться для иностранцев — японцы научились сами делать нужные им устройства, и иностранные специалисты стали возвращаться домой. Тут-то и подсуетилась японская разведка, которой требовались свои глаза в США, и лучшим вариантом было послать туда европейца, а не азиата.
Ратленду предложили работать на Японию, и он согласился: других перспектив не предвиделось, деньги кончились, а перед США у Ратленда не было никаких обязательств. Японцы помогли ему: купили в Лос-Анджелесе небольшую брокерскую компанию и переправили туда вместе с семьёй. Позже он зарегистрировал авиастроительную компанию «Джапан Эйркрафт», что позволило «пригласить» туда японского «специалиста», а фактически разведчика. Вскоре Ратленд открыл филиал компании в Гонолулу на Гавайях.
Шпионские игры
Подозревать бывших морских лётчиков в сотрудничестве с Японией стали практически сразу после начала их шпионской деятельности.
Настороженное отношение к японцам было довольно распространённым явлением среди англосаксов уже с начала XX века. Появление японца в британских дальневосточных колониях, на улице американского или австралийского города, вызывало тревогу у обывателей, полиции и спецслужб. Подозрительность усиливало незнание японского языка, а также маниакальное стремление японцев фотографировать всё и вся. С 1908 года американские спецслужбы серьёзно подозревали Японию в военной помощи Мексике и её подстрекательстве к захвату Техаса.
В межвоенные годы в тех же Соединённых Штатах к американцам японского происхождения относились предвзято. Снимались фильмы, где японцы, живущие в США, представлялись неблагонадёжным элементом, занимающимся шпионажем. Уже после подписания британо-японского договора у англичан появились подозрения в поддержке со стороны Японии индийского антиколониального движения. Впервые британская разведка завела агентуру в Японии только в 1915 году. Агент сообщал, что в Индии японские спецслужбы контактируют с германскими, готовящими вооружённое восстание местного антиколониального сопротивления. Подтвердить эти сведения не удалось, но сомнения остались.
С 1912 года своим основным стратегическим противником в США назначили Японию. Американский ВМФ ещё в Первую мировую создал службу радиоперехвата, и на Гавайях, Филиппинах и в Китае были созданы соответствующие станции. В 30-годы американским криптографам удалось раскрыть японский дипломатический код, что позволило расшифровывать радиоперехваты и нейтрализовывать японскую разведывательную сеть, раскрывать агентов из числа американцев. Так, удалось пресечь шпионскую деятельность двух бывших морских офицеров ВМС США Томпсона и Фарнсворда, предложивших свои услуги японской разведке. Под колпаком спецслужб работали в США японские дипломаты. Тем же самым занималась британская разведка.
Отъезд Ратленда в Японию вызвал недовольство в Адмиралтействе и привлёк внимание к его персоне со стороны MI5. Расшифровка дипломатических переговоров между японским посольством в Лондоне и штабом морской разведки в Токио подтвердили опасения на счёт Ратленда. Но с переездом того в США интерес утих, и британские контрразведчики даже не предупредили об Ратленде американских коллег. Правда, ФБР само начало присматривать за «британским гостем».
Семпилл на родине занялся лоббированием британской авиапромышленности на международном уровне, что позволяло ему посещать авиационные фирмы и быть в курсе их новейших разработок. Он рекламировал британские самолёты в странах Латинской Америки, помог получить контракт с Грецией. На Семпилла британская MI5 вышла, также перехватив и расшифровав японские дипломатические телеграммы из Лондона в Токио. Заподозрив неладное, MI5 стала прослушивать его телефоны и перехватывать переписку.
Семпилл оказался не сдержан в общении с иностранцами, часто в разговорах допускал разглашение военно-технических секретов. В 1926 году, после посещения завода компании «Блэкберн», Семпилл передал информацию о её новых разработках в японское посольство, об этом стало известно MI5, и Семпилла пригласили на разговор с представителями разведки, военного ведомства и прокуратуры. Он убедительно отрицал свою шпионскую деятельность.
Как раз в это время Семпилла назначили на дипломатическую работу в Грецию. Дело принимало щекотливый оборот, и MI5 связалась с министром иностранных дел Джозефом-Остином Чемберленом. Семпилл был вызван в МИД на собеседование. В конце концов, было решено всё замять и до суда не доводить: правительство не хотело дискредитации представителя высшего общества, разведка — раскрытия своих секретов (перехвата дипломатической переписки, расшифровки японских кодов). Семпилла попросили прервать свои контакты с японским посольством. Надо сказать, что Семпилл не был одинок в своём сотрудничестве с Японией: в 1927 году обвинение в шпионаже было предъявлено ещё одному бывшему британскому морскому офицеру Колину Майерсу, работавшему в компании «Виккерс». Впрочем, и он отделался условным наказанием.
В 30-е годы Семпилл занимался авиацией и политикой. В 1930–1936 гг. он совершил рекордные перелёты на лёгких самолётах, долетел до Австралии на одномоторном гидросамолёте Де Хэвилленд DH.80 «Пасс Мот». С 1932 по 1936 гг. он работал представителем компании «Мицубиси» в Европе. В 1934 году умер отец Семпилла, и Уильям стал лордом, членом палаты лордов. Его выбрали президентом Королевского авиационного общества. В 1935 году, будучи в США, он попал в автокатастрофу на новейшем гоночном автомобиле: водитель погиб, а Семпилл получил серьёзную травму. По возвращению в Британию он опять продолжил летать. В политике Семпилл придерживался радикальных взглядов, сочувствовал британским фашистам, поддерживал антисемитские организации.
По законам войны?
Когда в Европе началась новая война, Семпилл перешёл на службу в Адмиралтейство, где курировал морскую авиацию. Летом 1941 года британская разведка перехватила и расшифровала телеграмму, отправленную из японского посольства в Токио, в которой содержалась просьба продолжить платить лорду Семпиллу за его информацию. MI5 опять пожаловалась генеральному прокурору, он проинформировал Первого лорда Адмиралтейства, а тот сделал внушение своему подчинённому. Когда в 1941 году Семпилл передал японцам содержание переговоров Черчилля и Рузвельта, ему всё-таки предложили подать в отставку. Семпилл обратился к своему приятелю Черчиллю, и его не тронули.
После нападения Японии на американские и британские силы в кабинете Семпилла провели обыск, в результате которого были обнаружены доказательства его сотрудничества с японцами, а через пару дней его вообще поймали за телефонным разговором с японским посольством. Тут терпению правительства пришёл конец, и Семпилла… заставили подать в отставку. Войну он провёл в своём шотландском поместье, после войны лорд «на заслуженном отдыхе» возглавлял различные спортивные организации. Скончался в 1965 году. Факты о его шпионской деятельности были обнародованы только на рубеже XXI века.
Для не принадлежавшего к высшим кругам аристократии Ратленда всё сложилось иначе. В США его подозревали в сотрудничестве с японцами, но не трогали из-за его британского подданства. В 1937 году американцы Томпсон и Фарнсворд были обвинены в шпионаже и осуждены на 15 лет. Ратленда это напугало, и он выехал в Токио. Там его успокоили и отправили назад в Калифорнию, а затем в Гонолулу. Летом 1941 года был арестован японский сотрудник компании Ратленда выполнявший функции связного с японской разведкой.
Испугавшись разоблачения, Ратленд обратился в ФБР с предложением о сотрудничестве в качестве двойного агента. Американцы решили не ввязываться в игры с участием иностранца, да ещё и героя прошедшей войны, и выслали Ратленда в Британию. Здесь он тоже предлагал свои услуги, но и британцам провалившийся шпион оказался неинтересен. Несмотря на заступничество высокопоставленных особ, — адмирала и члена парламента, — Ратленда задержали и отправили в тюрьму, где он просидел до 1943 года. Дальше жизнь героя Ютландского сражения окончательно пошла под откос, и в 1949 году он покончил с собой, надышавшись бытового газа.
Когда в конце XX века были обнародованы материалы о шпионской деятельности этих людей, некоторые газетчики поспешили назначить их виновниками британских и американских поражений на Тихом океане в 1941–1942 гг. Мол, если они и не «ковали японский меч», то уж точно его «затачивали» — помогли создавать японскую палубную авиацию. При объективном и подробном исследовании специалисты пришли к более взвешенным выводам. Да, Ратленд и Семпилл помогали будущему противнику, но этим же вполне официально занимались многочисленные частные компании, продавая налево и направо технику и оружие.
По британской военной доктрине условным противником до 1936 года вообще была Франция. Будь Великобритания чуть богаче, им могла быть и Америка, но британцы хорошо представляли возможности американской экономики. Что касается авиации, то японцы и сами неплохо справлялись, следуя своим путём и не брезгуя использовать передовые западные достижения. Информация от двух шпионов важна, но это не причина военных неудач США и Британии. Интересно, что исследователи биографии Ратленда, по их словам, перерыли массу японских материалов, но так и не смогли найти конкретных фактов и цифр, подтверждавших значимые результаты его деятельности на благо Японии.
Что же подтолкнуло наших героев к тайному сотрудничеству с будущим врагом? На первом месте, конечно, стоят деньги: у Семпилла было много долгов, и он даже продавал свои поместья, а Ратленду нравилось сорить деньгами после трудных детства и юности. Кроме того, Семпилл не считал японцев — как, впрочем, и немцев — исчадиями ада. Лорд был членом различных прогерманских, профашистских, антисемитских организаций — как и многие другие британские аристократы вплоть до королевской семьи. Семпиллу, с одной стороны, импонировал японский имперский консерватизм, с другой — он не верил, что азиатская цивилизация может конкурировать с европейской.
Ратленд же просто поспешил с решением. Начало 20-х оказалось для него слишком трудным: семейные неурядицы, судебная тяжба с разводом, неопределённость на службе — морская авиация оказалась ненужной обузой для RAF, авианосцы стояли на консервации, полётов не ожидалось. После 1924 года всё начнёт меняться — будет начата постройка ещё двух авианосцев, и Ратленд с его послужным списком вполне бы мог рассчитывать на продолжение карьеры в британской палубной авиации. К сожалению или к счастью, история не знает сослагательного наклонения…
Комментарии к данной статье отключены.