«Отец» французских танков полковник Жан Эстиен (Jean Baptiste Eugène Estienne) рассчитывал применить свое детище, собрав мощный ударный кулак. По этой причине первое использование англичанами своих бронированных машин на Сомме он осуждал как поспешное. Однако жизнь внесла в его идеи коррективы, и, как это часто бывает, техническую новинку пришлось использовать второпях и без должной подготовки.
В декабре 1916 года верховным главнокомандующим французскими войсками был назначен генерал Робер Нивель (Robert Georges Nivelle). Ожидалось, что применение его излюбленной наступательной тактики «огневого вала» обеспечит быстрый прорыв германского фронта. Нивель не одобрял идеи о самостоятельном использовании больших масс бронетехники, однако полагал, что они могут сыграть роль вспомогательного средства в его наступательном плане. Между тем, немцы узнали о намерениях французов и перебросили подкрепления на угрожаемые участки фронта, лишив неприятеля эффекта неожиданности. Знали они и о предстоящем появлении в бою французских танков.
В конце марта 1917 года три французских танковых дивизиона были сосредоточены на линии фронта в районе коммуны Беврень (Beuvraignes), чтобы развить возможный успех в случае наступления 3-й армии, которое, как бы то ни было, пришлось отменить из-за стратегического отступления немцев к линии Гинденбурга. Тогда танковые подразделения были переброшены для поддержки наступления 5-й армии в департамент Эна (Aisne) и сосредоточены на девятикилометровом участке к югу от деревни Жювенкур-э-Дамари (Juvincourt-et-Damary), выбранном из-за твердости местной почвы. У немцев в этом районе располагался мощный пояс обороны глубиной девять километров, состоявший из четырех траншейных систем и удерживаемый четырьмя дивизиями Баварской армии.
Французский план предполагал, что пехота в течение примерно четырех часов преодолеет первую и вторую линии окопов, двигаясь под прикрытием огневого вала своей артиллерии, после чего ее наступательный порыв поддержат идущие следом танки: развивая успех, они совместными усилиями захватят третью и четвертую линии окопов. Стратегический прорыв предполагалось развить глубоким проникновением резервных пехотных подразделений, охватывающих линию Гинденбурга с юга. В наступление были брошены три группы танков. Две из них, названные по своим командирам, Луи-Мари Боссю (Louis Bossut) и Луи-Леонару Шобэ (Louis Léonard Chaubés), были приданы соответственно 32-му и 5-му армейским корпусам и должны были вступить в бой в первый же день наступления. Группа Боссю включала в себя пять дивизионов Artillerie Spéciale (особая артиллерия): AS 2, AS 4, AS 5, AS 6 и AS 9, насчитывая, таким образом, 80 танков (на этом этапе войны дивизионы действовали в штатной численности четырех батарей по четыре танка каждая, итого 16 машин в дивизионе). Группа Шобэ, сформированная 8 марта, включала в себя дивизионы AS 3, AS 7 и AS 8, насчитывая 48 танков. Каждая группа была усилена подразделением снабжения и ремонта (Section de Réparations et de Ravitaillement), состоявшим из двух танков «Сен-Шамон» со снятым вооружением, нескольких тракторов «Беби Холт» и пары разоруженных «Шнейдер CA», буксирующих автоприцепы «Труа» с топливом. Таким образом, всего было развернуто 132 «Шнейдера» – самая большая на тот момент танковая группировка! 13 апреля техника была сосредоточена за линией фронта. Здесь танки соединились с приданными для их поддержки стрелковыми ротами: пять рот из 154-го стрелкового полка 165-й дивизии придавались группе Боссю; три из 76-го стрелкового полка 125-й дивизии – группе Шобэ.
Наступление Нивеля началось ранним утром 16 апреля 1917 года. На участке, где действовали танки, первые волны французской пехоты сумели, как и планировалось, захватить две линии немецких окопов, понеся при этом очень тяжелые потери. Артиллерии французов не хватало для того, чтобы одновременно поддерживать огневой вал и подавлять многочисленные батареи противника. Положение усугублялось и превосходством немцев в воздухе, которое позволяло их самолетам-корректировщикам наводить заградительный огонь прямо на колонны наступающей французской пехоты. Группа Шобэ была сильно потрепана еще до того, как вышла за пределы французских линий. Прибыв на передовую, она должна была помочь пехоте зачистить вторую линию немецких окопов от остатков неприятельских частей. Немцы, однако, не запаниковали при виде танков, а спрятались в укрытиях при их приближении и открыли оттуда огонь по пехотинцам после того, как техника прошла. К вечеру французское наступление выдохлось, и уцелевшие танки были вынуждены отступить.
Восточнее этого участка, к северу от деревни Берри-о-Бек (Berry-au-Bac), давшей впоследствии название всему сражению, группа Боссю достигла несколько больших успехов. Она сумела преодолеть первые линии окопов, потеряв лишь несколько машин, и около 11 утра готовилась продолжить наступление. Однако в этот момент танк Боссю Trompe-la-Mort («Сорвиголова»), шедший впереди группы с вымпелом в цветах национального флага, получил прямое попадание. Экипаж сгорел внутри машины, самого Боссю взрывной волной замертво выбросило через задние двери – осколок снаряда попал ему в сердце. Несмотря на это, «Шнейдеры» продолжили движение, преодолев несколько миль по сужающейся неглубокой долине в направлении третьей линии немецких окопов. Однако потрепанная пехота была не в состоянии двигаться за ними, и танки были вынуждены ожидать подхода подкреплений. Несколько часов машины елозили туда-сюда по захваченной территории, чтобы не стать легкой мишенью для немецких артиллеристов. Тем не менее, многие танки были подбиты, поскольку были как на ладони у расположенных на окрестных холмах немецких батарей. В довершение к этому баварские штурмовые подразделения предприняли несколько фланговых атак, которые, однако, были отражены. Ближе к вечеру свежие стрелковые подразделения французов вместе с танками сумели-таки занять участок третьей линии немецких окопов. Это стало наивысшей точкой продвижения французских войск в ходе всей Второй битвы на Эне. Затем «Шнейдеры» отступили, вновь понеся потери от артиллерийского огня.
Третья группа «Шнейдеров», под командованием капитана Анри Лефевра (Henri Lefebvre), должна была поддержать атаку 4-й армии 17 апреля у Моронвилье. Она состояла из двух дивизионов, AS 1 и AS 10, усиленных несколькими танками «Сен-Шамон». Однако неудачные действия пехоты и опыт предыдущего дня привели к тому, что их атака была отменена.
Наступление Нивеля провалилось, деморализовав французские войска и спровоцировав мятежи среди солдат. Неудачным воспринимался и первый опыт применения танков «Шнейдер». Их потери были действительно высоки: 76 из 128 машин. Сгорело 57 штук (31 в группе Боссю и 26 в группе Шобэ), при этом большая часть вспыхнула под огнем немецкой артиллерии. 23 машины из группы Шобэ и 15 из группы Боссю были поражены стрельбой с закрытых позиций; в последней еще 14 танков были подбиты прямой наводкой. Как показал анализ сражения, причиной повышенной пожароопасности танков стали попытки увеличить их запас хода – для этого к кормовой части машин прикрепили по паре дополнительных 50-литровых канистр с горючим, а некоторые экипажи взяли с собой внутрь еще и третью. Более того, в каждом танке имелась бутыль эфира для увеличения тяги двигателя путем заливания в топливо, а также по три литра крепкого алкоголя для воодушевления экипажа перед боем. Уровень потерь среди личного состава оказался высок: 180 из 720 человек экипажей, а также 40% состава частей поддержки были убиты или ранены.
Впрочем, боевое крещение «Шнейдеров» не было целиком провальным: 20 вышедших из строя машин были успешно эвакуированы с поля боя; танки сумели отбить все атаки вражеской пехоты; наконец, неожиданно эффективной против огня из мелкокалиберного оружия и осколков снарядов оказалась их экранированная броня. Основным техническим недостатком машин был признан плохой обзор как у водителя, так и у стрелков. Тактическим уроком сражения при Берри-о-Бек стало осознание того факта, что танки должны действовать в более редком строю для сокращения потерь от неприятельского огня, а также теснее взаимодействовать с пехотой.
Комментарии к данной статье отключены.