Осенью 1941 года командование немецкой группы армий «Север» планировало полностью блокировать Ленинград, замкнув кольцо вокруг Ладоги и соединившись с финскими войсками. Полностью осуществить замысел не удалось: после советской Тихвинской наступательной операции у немцев на восточном берегу реки Волхов осталось только два плацдарма — у посёлков Грузино и Кириши. Они стали серьёзным источником беспокойства для советского командования, однако закрепившиеся на выгодных позициях немцы были слишком крепким орешком для измотанных тяжёлыми боями дивизий Красной армии — зимой и весной 1942 года срезать плацдармы не удалось. Очередное наступление на Киришский плацдарм запланировали на начало июня 1942 года.
Не проверено, мины есть!
Одна из двух предназначенных для операции дивизий (310-я стрелковая дивизия (сд)) недавно понесла значительные потери, вторая — 44-я сд — долгое время не вела боевых действий. Однако у командования советской 4-й армии были основания надеяться на успех. Плацдарм удерживал 23-й пехотный полк (пп) вермахта, а двум советским дивизиям придавались части усиления: два артиллерийских полка, полк «Катюш» и две танковые бригады. Если судить по документам армейских штабов, наступление для лета 1942 года началось и развивалось достаточно успешно:
«04.06.1942 в 14:00 началось артнаступление согласно приказу армии №0058. В результате огня артиллерии до 23:00 были разрушены 31 ДЗОТ, девять блиндажей, уничтожены три противотанковых орудия и одна 75-мм пушка, уничтожено три минбатареи, один наблюдательный пункт, одна артбатарея; разрушено и подожжено пять домов; подорвано 17 мин, убито и рассеяно до 90 солдат противника…
…В 07:00 05.06.1942 25-й и 305-й сп 44-й сд во взаимодействии с артиллерией и танками начали атаку противника в населённых пунктах Кириши, Новинка, Плавницы. В 07:45 пехота 25-го и 305-го сп 44-й сд с танками ворвалась и овладела укреплёнными пунктами Кириши (южные) и Новинка. Одновременно пять танков ворвались в Плавницы, и вслед за ними к юго-восточной окраине Плавниц подошла пехота 305-го сп. До 15 танков с десантом пехоты ворвались в посёлок Кириши, но вынуждены были отойти, так как отстала пехота…
Противник в результате боя был выбит из Новинки, Киришей (южных) и большей части Плавниц. С большими потерями отошёл частью в район Мясокомбината и частью в район совхоза Плавницы, где продолжал оказывать упорное сопротивление наступающим частям».
Собственно, на этом успехи наступавших войск и закончились. 8 июня «противник, подтянув ночью до 150 солдат, упорно удерживал Киришский плацдарм. Автоматно-пулемётным и артиллерийско-миномётным огнём прикрывал свой передний край».
В целом из документов 4-й армии складывается впечатление, что главной причиной провала наступления стало неожиданно сильное сопротивление противника. Человека, более знакомого с реалиями 1942 года, могут насторожить регулярные упоминания о том, что «войска потеряли управление» и «приводили себя в порядок», как правило, без конкретных указаний.
Однако помимо обычных донесений и оперсводок, в Красной армии были и другие источники информации. В частности, расследованием неудачного наступления занимался особый отдел 4-й армии; его начальник, капитан госбезопасности И.В. Шишлин, отправил в Военный совет Ленинградского фронта несколько весьма подробных докладов. Первый доклад был посвящён подготовке операции и её начальному этапу:
«В связи с тем, что на участке 44-й сд, где должны были проходить танки, вся территория перед линией обороны противника была минирована, произвести разминирование этих полей было приказано начальнику инженерного отдела армии полковнику тов. Руй силами 248-го отдельного сапёрного батальона.
В течение двух дней сапёры ничего не сделали, ссылаясь на то, что мин нет, а на отдельных минированных участках, как доложил Руй комдиву 44-й сд, якобы сделано шесть проходов для танков, что обеспечит прохождение танков. Проверкой было установлено, что сапёры, ведя разведку, проявили трусость, до минных полей не дошли, почему и не обнаружили мин.
На разминировании были использованы сапёры 44-й сд, которым из-за недостатка времени перед началом наступления удалось разминировать наспех на участке 305-го сп восемь проходов, а на участке 25-го сп — всего лишь два прохода, что создало угрозу успешному проходу через минированные участи танков и пехоты. Результатом безответственности и дезинформации со стороны полковника Руй явились ненужные потери у пехоты, опоздание на 15 минут начала атаки танков и подрыв семи танков 185-й бригады на минных полях противника».
Далее следовало описание «подготовки» к операции со стороны командования 25-го стрелкового полка (сп), которая заключалась в том, что комиссар полка «распорядился оставить для командования три ящика продуктов, ящик спирта, ящик мёда». «Подготовка» заняла у товарищей командиров весь день 3 июня; когда в полк приехали офицеры 185-й танковой бригады (тбр), командир полка, как сказано в докладе особистов, «был настолько пьян, что не смог ознакомить их с обстановкой».
«Слаженная» работа штабов двух наступавших дивизий привела к тому, что внезапности удалось добиться только на участке 44-й сд. Там, согласно описанию, немцы «в панике начали бежать с занимаемых позиций на западный берег реки Волхов, бросаясь в отдельных случаях вплавь через реку». Ещё больше подхлестнул процесс залп «Катюш». Кроме того, в ходе наступления захватили более 150 пленных, в том числе целую роту во главе с командиром, поляком по фамилии Малиновский, как указано в донесении. По заявлению одного из солдат этой роты, умеющего говорить по-русски, рота решила сдаться в плен организованно, «видя всю безнадёжность сопротивления». Отчасти это подтверждалось тем, что у многих солдат нашли листовки с «пропусками» — у командира роты их было шесть!
Подобное вполне объяснимо, учитывая, в каких условиях приходилось обороняться немецкому гарнизону плацдарма. Его снабжение велось по разрушенному железнодорожному мосту с наспех подлатанным проломом. Размеры плацдарма и условия местности не давали возможности для демонстрации превосходства вермахта в манёвренном бою.
Впрочем, внезапность помогла занять только первые две деревни — Кириши и Новинку. 310-я сд начала наступать с опозданием, встретив уже готового к бою противника. В Плавницы, про которые командование 44-й сд и танкисты поспешили доложить о занятии, ворвалось 15 танков, «блокировавших засевшего в ДОТах противника». На практике это значило, что немцы засели в превращённых в укрепления домах, а танки, поездив по посёлку, отступили, когда стали заканчиваться горючее и боеприпасы.
Примерно в это же время командир 1-го сп 310-й сд доложил командиру дивизии о захвате посёлка Добровольный. В дивизии немедленно перенесли огонь артиллерии, бившей по посёлку, дальше вглубь, чтобы не задеть своих. На самом деле пехота в этот момент только подходила к посёлку и залегла в 100 метрах от него, когда ожили неподавленные огневые точки противника.
Лебедь, рак и щука
5 июня в 17:00 танкисты доложили, что 15 танков с пехотой достигли посёлка Кириши, где ждут подкрепления. На самом деле, как оказалось, несколько танков дошли до станции Кириши, где, попав под бомбёжку с воздуха, немедленно отошли на исходные позиции.
В значительной мере это было вызвано тем, что система командования операцией больше всего напоминала известную басню Крылова. Штабы 44-й и 310-й сд руководили своими частями, а собранной для поддержки наступления артиллерией и танками командовали заместители командующего 4-й армии, которые дивизионным командирам не подчинялись и вели свою войну. В результате те же танки регулярно проскакивали вглубь обороны противника, а оставшиеся на передовой немцы миномётным и пулемётным огнём останавливали атакующую пехоту. Итогом, как правило, становились разбирательства вида «опять пехота за танками не пошла» — «пехота не пошла, потому что танкисты нас бросили».
Теоретически взять на себя руководство операцией должен был кто-то из штаба армии или фронта. Более того, представители упомянутых штабов имелись как раз на главном участке наступления, в 44-й сд. Однако их деятельность в докладе капитана Шишлина описана так:
«Эти представители своим вмешательством в распоряжения командования [дивизии] иногда вносили путаницу, дёргали аппарат штаба 44-й сд всевозможными справками о ходе боевой операции, отрывали штаб от руководства полем боя и фактически самоустранили его от руководства».
С учётом потерь командного состава это привело к тому, что непосредственно в бою подразделениями руководили лейтенанты и младшие лейтенанты, не имевшие опыта командования подразделениями уровня батальона и выше. К примеру, 5 июня у деревни Плавницы «скопилось много народа из разных частей, все действовали, как умели. Возглавляющего не было, пока не вмешался во всё это дело командир 122-го артполка майор Обнорский и не поставил перед отдельными командирами общей задачи».
На следующий день советские части всё-таки заняли одну из окраин Плавниц, но к вечеру 305-й сп оставил позиции под предлогом полученного сообщения о том, что… деревня будет обстреливаться советской артиллерией. Особисты отмечали: «Кто сообщил кому, кто отдал приказание об отходе — никто пока не установил».
Впрочем, действиям 305-го сп не приходится удивляться: в начале операции в ходе атаки деревни Новицы погиб командир полка подполковник В.В. Тычкин, а комиссар полка и два командира батальонов были ранены. В итоге полком командовал командир противотанкового дивизиона в звании старшего лейтенанта.
Отдельно в докладе были описаны действия танков и авиации. К танкистам 185-й тбр у особого отдела претензий не было: «Личный состав бригады сражался мужественно и храбро. Недочётов в ходе боя со стороны командования, заслуживающих внимания, не было».
Относительно их коллег из 195-й тбр перечисление этих самых недочётов заняло целую страницу. Претензии выдвигались к командованию, а точнее — к отсутствию такового: «Командиры батальонов от руководства операцией на поле боя самоустранились». Штаб бригады тоже не отметился в управлении, поскольку отправленный восстановить контакт с батальонами офицер связи вернулся с докладом, что в районе, куда он был послан, отыскать никого не смог. Подобная организация боя привела к тому, что 424-й танковый батальон (тб) в первый же день боя потерял 11 танков вышедшими из строя, а 425-й тб — три танка Т-34 вместе с экипажами пропали без вести.
Ещё больших нареканий удостоилась авиация:
«Обещанной фронтом бомбардировочной и истребительной авиации 2-й РАГ [резервной авиагруппы — прим. редактора] 5 и 6 июня на поле боя не появлялось… 7 июня днём на большой высоте пришли четыре истребителя И-16 и, сделав два круга, ушли. В это же самое время авиация противника на высоте 700–800 м бомбила наши войска».
Подводя итог, можно отметить: формально наряд сил, выделенных командованием фронта и армии, был более чем достаточен для ликвидации Киришского плацдарма. В 1944 году подобные задачи решались меньшими силами, куда быстрее и с незначительными потерями. Но летом 1942 года Красная армия ещё имела серьёзные проблемы с реализацией планов на тактическом уровне.
