««Ни мира, ни войны: мир не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем».
Лев Троцкий
10 февраля 1918 года были сорваны мирные переговоры в Брест-Литовске между Советской Россией и Центральными державами.
Большевики в 1917 году шли к власти с лозунгами о мире и земле — неспроста им и были посвящены первые советские декреты. Но декларировать завершение империалистической войны, превращение её в войну революционную — одно, а закрепить это в международных договорах — уже совсем другое. России и большевикам во главе неё был нужен мир в Первой мировой. Споря сегодня об обстоятельствах и последствиях заключения Брестского мира 1918 года, о его предыстории вспоминают не всегда. Между тем мирные инициативы Совета народных комиссаров изначально более походили на метания — почти отчаянные, но уж точно непохожие на последовательную капитуляцию перед Вторым рейхом.
Уже ранним утром 8 ноября (21-го по старому стилю) 1917 года В. И. Ленин направил телеграмму генерал-лейтенанту Н. Н. Духонину — и. о. верховного главнокомандующего русской армией. Предписание вступить в переговоры с неприятелем о заключении мира тот моментально передал представителям союзников при Ставке. 9 (22) ноября Духонина отстранили от командования, и по прибытии в Могилёв взять бразды правления русской армией должен был прапорщик Н. В. Крыленко. Генерал связался со штабами фронтов, объясняя отказ выполнять распоряжение Совнаркома, и трое из пяти командующих поддержали его. Предпринимались попытки сплотить армейскую верхушку, звучали идеи о переводе Ставки в Киев… Но военный министр Маниковский успел заручиться согласием большевиков на дальнейшее управление ведомством, а времени на эвакуацию не оставалось. 19 ноября (2 декабря) Духонин успел распорядиться об освобождении из Быховской тюрьмы генерала Л. Г. Корнилова и других участников «Корниловского мятежа». Ветер свободы поддержал занимающееся пламя Гражданской войны, но сам главковерх сгорел в нём уже день спустя. Вечером 20 ноября (3 декабря) Духонина вытащили из штабного вагона и распяли на солдатских штыках.
![Генерал-лейтенант Н. Н. Духонин — и. о. верховного главнокомандующего русской армией в ноябре — декабре 1917 года - История в цитатах: «Ни мира, ни войны» | Военно-исторический портал Warspot.ru](http://warspot-asset.s3.amazonaws.com/articles/pictures/000/036/704/content/1-7770497eb7931e9ededa4fbb3568f910.jpg)
Для Антанты его сообщение не стало неожиданностью: ведь ещё 8 ноября большевики направили им дипломатическую ноту с предложением переговоров. Духонину, уже смещённому действующей властью, союзники передали протест против нарушения договора 1914 года, который требовал не заключать с врагом сепаратного мира. Наиболее оригинальную позицию занял военный атташе США полковник У. Джадсон, заявивший, что его страна-де не подписывала этого договора и вообще вступила в Великую войну гораздо позднее. На нет и суда нет — так рассудил наркомат иностранных дел, обратившись следом к нейтральным странам за посредничеством в переговорах о мире. Те в лучшем случае сухо уведомили о получении ноты. Испанский посол, передавший её в Мадрид, вылетел из России вслед за документом, как пробка.
Не удостоившись отклика из высоких кабинетов, Ленин воззвал к окопам. Войскам на позициях предписывалось выбирать уполномоченных для замирения с врагом — и действовать! Однако, во-первых, 10 (23) ноября был принят декрет «О постепенном сокращении численности армии», взбудораживший войска. Ответственных за планомерную демобилизацию никто не назначил, офицеры повсюду отстранялись от командования, а нижним чинам хватило и одного «Декрета о земле». Интенсивность без того стихийного дезертирства из действующей армии выросла в разы.
Впрочем, в ряде случаев попытки контакта с неприятелем всё же предпринимались. Правда, немецкое командование давно успело распознать обоюдоострую сущность братаний, разлагающих обе участвующие в них стороны. «Между тем о нашем общении узнали наверху. Пришёл приказ: “Немедленно отвести 46-й полк в тыл!” 1 мая 1917 года нас погрузили для отправки во Фландрию», — вспоминал кайзеровский солдат Отто Мейер. Иными словами, заключение мира «снизу» было невозможно. У большевиков оставался последний вариант — переговоры с Германией, тем более что каким-либо образом вмешаться в них союзники при всём их возмущении не пожелали.
![Российская делегация прибыла в Брест-Литовск для ведения переговоров. Слева направо: майор Бринкман, А. А. Иоффе, А. А. Биценко, Л. Б. Каменев, Л. М. Карахан. http://ibrest.ru - История в цитатах: «Ни мира, ни войны» | Военно-исторический портал Warspot.ru](http://warspot-asset.s3.amazonaws.com/articles/pictures/000/036/705/content/2-cc1ba0b548f421e203dffee3dcc02ce8.jpg)
http://ibrest.ru
Местом проведения был избран Брест-Литовск, где располагалась ставка германского командования на Восточном фронте. Советская делегация прибыла туда 19 ноября (2 декабря) 1917 года, переговоры начались на следующий день.
Австро-германская сторона выступала с позиций силы. Она поубавила пыл большевиков: перемирие объявлялось на 28 дней вместо полугода, немецкие войска не выводились с позиций. Да и «мир без аннексий и контрибуций» понимался немцами по-своему: об участи фактически отколовшихся Польши и прибалтийских губерний договариваться с Петроградом никто не собирался. ЦК ВКП(б) делал ставку на скорую революцию в Германии, рассчитывая дождаться наступления этого заветного момента. Миссия «затягивателя» переговоров была возложена на народного комиссара иностранных дел Л. Д. Троцкого.
Бывший генерал-квартирмейстер штаба армий Западного фронта А. А. Самойло вспоминал:
«С переменой главы делегации резко изменились и отношения с немцами. Мы стали встречаться с ними только на совместных заседаниях, так как перестали ходить в офицерское собрание… На заседаниях Троцкий выступал всегда с большой горячностью, Гофман… обычно вскакивал с места и со злобной физиономией принимался за свои возражения, начиная их выкриком: “Ich protestiere!..”, часто даже ударяя рукой по столу».
Троцкий умудрялся прямо в ходе переговоров призывать к восстаниям в Германии и Австро-Венгрии. Тем временем в Петрограде блок «левых коммунистов» был готов рискнуть самой властью Советов во имя войны, а не мира с империализмом. Ситуация в Германии тоже была весьма нестабильной, командование подгоняло генерала Макса Гофмана ускорить дело. Наконец, 9 февраля 1918 года, Центральные державы заключили мир с Центральной радой УНР (Украинская Народная Республика). Как следствие, Советской России в лице её делегатов был предъявлен ультиматум. Ленин согласился на подписание мира. Троцкий же в Брест-Литовске выступил 10 февраля с уникальной по меркам дипломатии и международного права инициативой: «Ни мира, ни войны: мир не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем». Ранее эта формула была поддержана и «левыми коммунистами». Мало того, Троцкий приказал Крыленко полностью демобилизовать армию, что было отменено Лениным через четверть суток.
![Л. Д. Троцкий, А. А. Иоффе и контр-адмирал В. М. Альтфатер следуют на заседание. http://ibrest.ru - История в цитатах: «Ни мира, ни войны» | Военно-исторический портал Warspot.ru](http://warspot-asset.s3.amazonaws.com/articles/pictures/000/036/706/content/3-85850821c865fb311d2f5eb6d5414d03.jpg)
http://ibrest.ru
Германская сторона расценила этот безусловно авангардный ход как отказ от ультиматума. Её армейское командование готовилось начать операцию «Фаустшлаг» — «удар кулаком», который должен был раздавить Восточный фронт. Советская делегация покинула конференцию. Троцкому в будущем предстояло создать новую, Красную армию на руинах старой, в том числе для противостояния интервенции бывших союзников России. Мирный договор всё же был подписан 3 марта 1918 года, и его тяжкие условия хорошо известны. Вместо долгожданного мира Россию ожидали ещё несколько лет изнурительной братоубийственной войны.
Комментарии к данной статье отключены.