Австро-венгерская авиация, при всем разнообразии базовых окрасок самолётов, в индивидуальных обозначениях оказалась довольно консервативна, используя геометрические фигуры, тактические номера или кодовые буквы. Одним из немногих исключений стали три персональных «Альбатроса» командира 41-й истребительной авиароты, выкрашенных в красный цвет. Принадлежали они гауптману Годвину Брумовски – лучшему воздушному асу Австро-Венгрии.

Годвин Брумовски (Godwin Brumowski), или, точнее, фон Брумовски, – дворянскую приставку он не использовал, – родился 26 июля 1889 года в городе Вадовице в польской Галиции, а вырос во Фридеке в чешской Силезии. Наследник старой офицерской династии, верой и правдой служившей австрийским монархам, он тоже избрал военную карьеру и прошёл обучение сначала в общеармейской Терезианской военной академии (Theresianische Militärakademie) в Вене, а затем в специализированной Военно-технической академии (Technische Militärakademie) в Мёдлинге. В августе 1910 года Брумовски окончил последнюю в чине лейтенанта и получил назначение в 29-й полк полевой артиллерии, расквартированный под Перемышлем.

Четыре года спустя Брумовски был уже обер-лейтенантом, и с 1 мая 1914 года служил на должности адъютанта 6-го конного артиллерийского дивизиона в венгерском Мишкольце, откуда вместе с частью по мобилизации убыл в Галицию. После 11 месяцев войны он изъявил желание перевестись в авиацию, где с готовностью принимали квалифицированных офицеров-артиллеристов, и в июле 1915 года там же, на русском фронте, стал наблюдателем в Flik 1 (Fliegerkompagnie – эскадрилья, буквально «авиарота»).

Дебют на русском фронте

В основном часть была вооружена «Альбатросами» B.I, как в оригинальном варианте – точной копии немецкого B.II, так и модернизированном – с новой коробкой крыльев по проекту профессора Кноллера. Одновременно использовались разведчики других типов: «Авиатики» B.II (развитие немецкого B.I) и поставленные из Германии «Бранденбурги» B.I.

Годвину Брумовски довелось выполнять боевые вылеты с разными пилотами. Достаточно часто он летал с командиром части гауптманом Отто Индрой (Otto Jindra). Вместе они участвовали в «стратегической операции» – налёте шестёркой самолётов на Хотин 12 апреля 1916 года, совпавшем с визитом туда Николая II. На перехват атакующих поднялись несколько (австрийцы насчитали семь) русских «Моранов-Парасолей», и в воздушном бою экипаж Индра – Брумовски заявил две победы, засчитанные на основании данных разведки. По русским данным, на перехват поднимались «Мораны» 3-го корпусного авиаотряда, но воздушного боя так и не произошло. Вынужденные посадки русских истребителей действительно были, но по техническим причинам (неисправность двигателя).

Первого неоспоримого успеха в воздушном бою обер-лейтенант Брумовски добился утром 2 мая вместе с пилотом цугсфюрером Куртом Грубером (Kurt Gruber), тоже будущим асом-истребителем. Во время корректирования огня артиллерии их атаковал русский «Парасоль» 14-го корпусного авиаотряда, но в воздушном бою был сбит сам. Большая часть попаданий пришлась на курсовой пулемёт лётчика, а не турельный наблюдателя, но победы все равно записывались на экипаж в целом.

Все три первые победы Брумовски были одержаны на «Кноллер-Альбатросах», но летал он и на всех остальных имевшихся в эскадрилье типах, в качестве наблюдателя выполнив 120 боевых вылетов. В мае-июне непосредственно «в поле» Годвин прошёл обучение полётам, 3 июля сдал экзамены, а 5 дней спустя, набрав положенное число боевых вылетов, получил и звание фельдпилота. Став лётчиком, Брумовски продолжил летать на «Кноллер-Альбатросах» и «Бранденбургах» B.I, а осенью 1916 года пересел на новые «Бранденбурги» C.I, доведя общее число боевых вылетов на восточном фронте до 191.

Против итальянцев и англичан

В ноябре 1916 года лётчика перевели на итальянский фронт во Flik 12, также вооружённую «Бранденбургами» C.I, в дополнение к которым в том же месяце прибыли три истребителя KD немецкого производства, они же «Бранденбург» D.I. К полётам на одноместных машинах допускались только самые опытные пилоты, к числу которых был причислен и Брумовски.

3 декабря он стал соавтором первой воздушной победы самолёта этого типа. Итальянский трёхмоторный бомбардировщик «Капрони» Ca.1 из 1-й эскадрильи тогда последовательно атаковали четыре разных «Бранденбурга»: KD из Flik 28, потом «Морской KD» (тип CC) с авиастанции Триеста, за ним C.I из Flik 20, а добил врага уже Брумовски.

Параллельно лётчик продолжал воевать и на разведчиках. 25 ноября он вылетел с командующим авиации 5-й армии оберстом Лео Надгерны (Leo Nádherný) в качестве наблюдателя и был сбит в воздушном бою итальянским истребителем, но сумел благополучно совершить вынужденную посадку. Вечером 2 января уже сам, вылетев с наблюдателем обер-лейтенантом Юлиусом Дьёрфи фон Телекешем (Julius Györffy von Telekes), Брумовски заставил приземлиться итальянский «Фарман», ставший его «пропуском в клуб асов» (данными противника эта заявка не подтверждается).

В феврале 1917 года две только что начатые формироваться эскадрильи – 41-я и 42-я – были преобразованы в истребительные и ожидали получения «Бранденбургов» D.I австрийской постройки. На командование одной из этих эскадрилий решили поставить Брумовски, но прежде его отправили на стажировку в Германию. Сначала он тренировался в тылу, затем был откомандирован на западный фронт в состав Jasta 24 и с 19 по 27 марта совершил четыре боевых вылета на истребителях «Альбатрос» D.II. В апреле он вернулся на Изонцо-фронт и принял командование Flik 41/J, а 1 мая получил чин гауптмана.

На тот момент командир был самым результативным лётчиком части и в последующих боях стал её главной звездой. Фактически, он мог бы, перефразируя слова французского короля, сказать «эскадрилья – это я»: за 14 месяцев без его прямого участия 41-я авиарота добилась всего семи побед, а все прочие были одержаны либо лично Брумовски, либо парой или звеном с ним во главе. При этом совершенно определённо можно сказать – это был не тот случай, когда начальник, пользуясь служебным положением, навязывается в «соавторы», не способный добиться личного успеха.

Брумовски открыл победный счёт эскадрильи 10 мая 1917 года, сбив разведчик, идентифицированный им как «итальянский Вуазен» (предположительно, это была «Савойя-Помилио» SP.2 из 41-й эскадрильи). В тот же день он принял участие в бою, в котором часть понесла первую потерю: пара аэропланов, ведомая командиром, подверглась внезапной атаке лучшего итальянского аса капитана Франческо Баракки (Francesco Baracca) на «Спаде»-7. Мишенью стал напарник Брумовски, самолёт которого быстро был изрешечён. Добить его итальянец не успел, потому что Брумовски сам зашёл ему в хвост и открыл огонь. Пока два аса безрезультатно сражались, повреждённый австриец перетянул через линию фронта и плюхнулся уже на своей территории.

12 мая во время патрулирования Брумовски с напарником встретили два «Фармана». Каждый из лётчиков атаковал своего противника (оба были повреждены, но вернулись на базу), а потом они вместе вступили в бой со «Спадом»-7 итальянского аса из 91-й эскадрильи лейтенанта Фулько Руффо ди Калабриа (Fulco Ruffo di Calabria). У того почти сразу заклинило пулемёт, и он вынужден был спасаться бегством, имитируя беспорядочное падение. По возвращении на базу австрийцы заявили по одной личной победе и одну в паре, но засчитали им только две первых. До конца месяца Брумовски заявил ещё две воздушные победы, но получил подтверждение только на одну.

В июне единственным примечательным событием стало поступление в 41-ю эскадрилью одного «Авиатика» D.I – единственного серийного истребителя австрийской разработки. Увы, после пары пробных полётов командир наотрез отказался от возможного перевооружения на эти аппараты. Июль также выдался не особо активным и ознаменовался единственной групповой воздушной победой, одним из «соучастников» которой стал Брумовски.

Зато на август 1917 года пришёлся пик интенсивности и результативности действий как части в целом, так и её командира. 10 августа он стал «дважды асом», 19 августа – «трижды», 23 августа – «четырежды», а всего за две декады одержал 12 подтверждённых побед (пять личных и семь групповых) и шесть или семь неподтверждённых (в том числе пять личных).

15-я и 16-я победы были им одержаны 19 и 20 августа на «Альбатросе» D.III – одном из истребителей этого типа, недавно поступивших в дополнение к «Бранденбургам». В сентябре наиболее опытные пилоты пересели на новый истребитель, но Брумовски продолжал летать на персональном KD до тех пор, пока не разбил его в аварии в конце месяца. Следующим его аппаратом стал «Альбатрос», который он (возможно, не сразу, а через некоторое время) приказал выкрасить в красный цвет, а на бортах и «спине» фюзеляжа нарисовать белый череп на чёрном фоне.

Под знаком «Адамовой головы»

Всего за сентябрь-октябрь 1917 года лётчики Flik 41/J одержали четыре воздушные победы, но их командир поучаствовал только в одной: 9 октября он с двумя ведомыми поджёг итальянский аэростат – это был первый уничтоженный аппарат легче воздуха как для него, так и для его подчинённых. В том же месяце эскадрилья окончательно перешла на «Альбатросы», 4 октября получив приказ передать все оставшиеся «Бранденбурги» в другие части.

В ноябре при снижении на четверть общего числа боевых вылетов эффективность действий, наоборот, возросла: за месяц эскадрилья одержала шесть подтверждённых и одну не засчитанную победы. Одна из подтверждённых была личной победой Брумовски над аэростатом, а все прочие – групповыми над самолётами, все с участием командира. В декабре 41-я эскадрилья одержала ещё три победы, одну из которых – групповую над очередным аэростатом – 13 декабря засчитали командиру.

В январе 1918 года число боевых вылетов сократилось вдвое, а в феврале с погодой стало совсем плохо, но стычки с итальянцами происходили регулярно. Успехов они не принесли, а поражения были.

После боя с итальянскими истребителями 1 февраля Брумовски пришлось сажать свой изрешечённый горящий истребитель после того, как вспыхнул вытекающий из пробитого крыльевого бака бензин. Три дня спустя его звено столкнулось с большой группой бипланов, опознанных как английские «Сопвичи». Обоим ведомым повезло отделаться только испугом, а заметную красно-крапчатую машину командира «зажал» целый флайт. «Карусель» постепенно опустилась с 3500 до 500 метров, и только там австрийский ас сумел оторваться от преследования и приземлился на ближайшем аэродроме. На пробеге истребитель скапотировал, но пилот не пострадал.

Хоть как-то отыграться удалось только 25 марта, когда Брумовски одержал свою 30-ю победу, сбив «Помилио» PE из 131-й эскадрильи. Эта победа эскадрильи стала единственной за весь первый квартал 1918 года. Англичанам же отомстить удалось 17 апреля, когда Брумовски в паре с ведомым сбил «Кэмел» из 28-й эскадрильи, что снова явилось единственным успехом части за два месяца.

Только в июне, во время последнего наступления австро-венгерской армии, 41-я эскадрилья сумела одержать последние пять воздушных побед. Четыре из них пополнили счёт командира: сначала ему засчитали два сбитых лично аэростата, потом самолёт-разведчик в паре, а 20 июня он «закрыл» счёт побед части своей 35-й победой. Жертву записали как «неизвестный итальянский самолёт», и при большом числе сражавшихся в тот день противников определить его тип и принадлежность не представляется возможным. Собственный истребитель аса, уже третий «Альбатрос» красного цвета с черепами на фюзеляже, также был изрядно продырявлен, но его быстро отремонтировали.

23 июня лётчик совершил на нем свой 439-й боевой вылет (включая полёты наблюдателем), прошедший без каких либо приключений. 25 июня командование принудительно отправило Брумовски в длительный отпуск, после которого ас в часть уже не вернулся. Вместо этого по возвращении на фронт 10 октября его назначили командующим истребительной эскадры Изонцо-армии (австрийские эскадры объединяли все эскадрильи одного назначения в составе одной общевойсковой армии).

Ещё в середине августа 1917 года Брумовски вышел на первую строчку списка асов Австро-Венгрии и до конца войны удерживал это первенство. За время участия в боевых действиях он был награждён Рыцарским крестом (младшая степень награды) ордена Леопольда с военным отличием и мечами (один из 23 награждённых авиаторов), 3-й степенью ордена Железной Короны с военным отличием и мечами (269 награждённых), Золотой медалью за храбрость для офицеров (один из девяти), Крестом военных заслуг 3-й степени с военным отличием и мечами, Серебряной и Бронзовой медалями военных заслуг (обе за службу в артиллерии), Войсковым крестом императора Карла и немецким Железным Крестом 2-го класса. Также он был удостоен австрийского и прусского знаков военного лётчика. Не полученным остался только Рыцарский крест Военного ордена Марии-Терезии, ходатайство о награждении которым так и осталось нереализованным: эту награду за всю войну получил только один авиатор, да и то не армейский, а флотский.

Неспокойная мирная жизнь

После поражения в войне началась демобилизация австрийской армии, и в феврале 1919 года гауптман Брумовски был отправлен в отставку. Сначала он поселился в Вене, но вскоре перебрался в поместье тёщи в венгерской Трансильвании, которая по мирному договору 1920 года отошла к Румынии. Земледелие оказалось совсем не для отставного аса, да и талантами хозяйственника он не обладал. Брумовски остро не хватало того адреналина, к которому он привык за три с половиной года авиационной службы. Лошади, автомобили и охота оказались слабой заменой, и через 10 лет Брумовски не выдержал и сбежал из деревни обратно в австрийскую столицу.

В Вене он восстановил навыки пилотирования и получил диплом гражданского лётчика. Примерно тогда же он присоединился к хеймверу («Союз защиты родины») – военизированному объединению крайне правого толка, националистическому, но не пангерманскому.

В 1932 года благодаря финансовой помощи, полученной от итальянской национальной фашистской партии, хеймвер закупил несколько самолётов и организовал собственный авиакорпус во главе с Брумовски. Он же командовал и единственной его эскадрильей, Heimwehr Fliegerkorps Staffel – на большее самолётов просто не хватило. В следующем году авиакорпус дважды сменил название: сначала на Österreichische Heimatschutzfliegerkorps («Австрийский авиакорпус защиты родины»), а потом на Vaterländischer Verkehrsflug Verein («Патриотическое авиатранспортное общество»).

Летом 1933 года в воздушное пространство Австрии начали вторгаться «неопознанные» самолёты, прилетавшие со стороны Германии и разбрасывавшие листовки. Для противодействия им корпус отправил четвёрку самолётов в Зальцбург, но выполнять перехваты лётчикам так и не пришлось: австрийское правительство договорилось с немецким, и нарушения границы прекратились.

Весь 1933 год политическая ситуация в Австрии постоянно ухудшалась: сначала разразился парламентский кризис, затем последовали роспуск парламента, запрет части политических партий и организаций, потом всеобщая стачка, а 12 февраля 1934 года и вовсе началась гражданская война. По одну сторону баррикад оказалась запрещённая в 1933 году боевая организация социалистов «Республиканский шуцбунд», а по другую – поддержанная частями армии, полиции и жандармерии коалиция нескольких организаций, в число которых входил и хеймвер. Из-за явного неравенства сил всё закончилось за несколько дней.

В день начала войны из авиакорпуса хеймвера (пять самолётов) и венского отделения полицейской авиации (четыре машины) сформировали сводную эскадрилью, командиром которой стал комиссар полиции Август Рафт-Марвиль (August Raft-Marwil).

13 февраля эскадрилья начала боевые вылеты. В тот день Брумовски с Рафт-Марвилем в качестве наблюдателя на лёгком транспортном DH.83 «Фокс Мот», принадлежавшем хеймверу, провели разведку обстановки в столичном районе Зиммеринг. Их самолёт попал под огонь с земли, но лётчик благополучно довёл его до базы. Ремонт аппарата затянулся до конца боевых действий, и следующий боевой вылет ас совершил 14 февраля на полицейском «Бранденбурге» C.I времён Первой мировой – самолёте древнем, но зато оснащённом пулемётной турелью. Экипаж смог не просто наблюдать за происходящим на земле, но и принять непосредственное участие в бою – лётчики обстреляли пулемётное гнездо, прикрывавшее отель Гётехоф, опорный пункт обороны шуцбундовцев. Насколько известно, это была единственная воздушная атака гражданской войны.

К 19 февраля восстание окончательно было подавлено, и сводную эскадрилью, выполнившую 117 боевых вылетов, разделили на исходные составляющие. 25 июля своё восстание подняли австрийские национал-социалисты. Авиация хеймвера, сократившаяся к тому времени до четырёх самолётов, должна была снова принять участие в боевых действиях на стороне правительства, но путч подавили настолько быстро, что до боевых вылетов дело не дошло.

В апреле 1935 года Брумовски вместе с ещё одним пилотом-ветераном Первой мировой основал аэроклуб под названием «Австрийская венская авиашкола» (Österreichische Fliegerschule Wien). Большая часть школьного флота ранее принадлежала эскадрилье хеймвера.

Одним из первых курсантов школы стал работавший в Вене по приглашению австрийского правительства 49-летний голландский банкир Адрианус-Йоханнес ван Хенгел (Adrianus Johannes van Hengel). Осенью 1935 года он получил диплом пилота-любителя и купил себе английский туристический Майлз «Фэлкон».

В первых числах июня 1936 год ван Хенгел решил слетать на своём самолёте домой в Голландию, пригласив в помощники бывшего инструктора. Первую часть маршрута – до швейцарского Базеля – пилотировал Брумовски, а после за штурвал сел сам владелец. 3 июня в 19:00 самолёт уже заходил на посадку в амстердамском Схипхоле, но на последнем развороте сорвался в штопор и врезался в землю после двух-трёх полных витков. Пилот и пассажир погибли на месте.

Расследование показало плохое качество клеевых соединений, ослабившее конструкцию самолёта, но причиной катастрофы стала неправильная загрузка багажа. Слишком тяжёлый груз в заднем багажном отсеке увёл центровку за предельно допустимое значение, и по мере выработки топлива ситуация только ухудшалась. В результате малейшая ошибка пилота-любителя стала роковой.