Слово «кофе» в дневниках и письмах солдат Союза встречалось чаще, чем слова «война», «мама» и «Линкольн». Как писал один кавалерист-республиканец в апреле 1865 года, «наш паёк сокращён на четверть, а кофе нет вовсе. А ведь никто не может воевать без кофе».
В ходе войны, по мере того, как разрасталась союзная армия, лагеря северян превращались в подобие временных городов, в которых жили сотни тысяч мужчин. Проводя в лагере больше времени, чем на поле боя, солдаты как могли обустраивали свой быт. Оружейная компания Шарпса (Sharps Rifle Co.) даже соорудила что-то вроде ручной кофемолки на прикладе своей винтовки. По словам некоторых историков, республиканцы пользовались ею чаще, чем пулями. Правда, многие исследователи склоняются к мысли, что эта «кофемолка» предназначалась для измельчения пшеницы или овса для лошадей, а вовсе не для кофейных зёрен. Как бы то ни было, солдаты Союза относились к кофе очень трепетно: «солдаты пили бы его на марше, после марша, в патрулировании и во время боя».
В год на одного солдата армии Союза полагалось 16 кг кофе. Республиканский генерал Бенджамин Батлер вообще считал бодрящий напиток стратегическим преимуществом. Своим подчинённым он советовал: «если ваши солдаты получают кофе рано утром, вы сможете продержаться». По иронии судьбы солдаты, сражавшиеся за отмену рабства, ежедневно употребляли плоды труда чёрных рабов из Бразилии.
Противникам северян приходилось сложнее. Из-за того, что вскоре после начала войны Союз блокировал южные порты и отрезал южан от многих поставок, конфедераты были этой маленькой радости лишены. Они вынуждены были обжаривать до черноты картофель, рожь или даже свёклу и пить получившийся горький напиток, притворяясь, что это кофе.
