Гусария: modus operandi

Крылатых гусар, своеобразный бренд современной Польши, мы можем видеть на памятниках, картинах и даже на футболках. Конная гусарская атака стала непременным кинематографическим атрибутом батальных фильмов, повествующих о военных кампаниях войска Речи Посполитой. Сражения при Кирхгольме, Клушино, Тршцяной, Полонке, Хотине, Вене ярко продемонстрировали, что в течение XVII века польская гусария являлась полноправной «царицей полей» в Восточной Европе. С этой-то конницей и пришлось столкнуться украинским казакам во время Хмельниччины — и на этот раз гусарам пришлось нелегко. Лишь во время новой войны со Швецией, так называемого «Потопа» 1655–1660 годов, гусары смогли вернуть себе былую славу.

Эволюция гусарии

Впервые гусарские формирования появились в польской армии на рубеже XV и XVI веков. В это время Польское королевство поддерживало тесные связи с соседней Венгрией: короли приходились друг другу родными братьями. Мадьяры уже в течение нескольких десятилетий удачно использовали в войнах против турок лёгкую конницу — гусар.

Происхождение этого термина имеет несколько вариантов. Согласно одной из наиболее распространённых версий, венгерский король Матиаш Хуньяди (Матвей Корвин), формируя конные части для борьбы с турками, объявил о призыве одного дворянина с каждых двадцати феодальных владений. Эти солдаты и получили название «гусары» от слов «husz» — двадцать и «ar» — жалование. Второй вариант выводит термин из сербского языка, в котором это слово означало «разбойник». Любопытно, что в современном сербском языке слово «гусар» употребляется в значении «пират, корсар». После поражения на Косовом Поле в 1389 году многие сербы перешли на службу венгерской короне, где продолжали сражаться с турками, сделав эту борьбу главной целью своей жизни. Потомки этих сербов после смерти Матиаша Хуньяди начали переходить на службу в соседнюю Польшу.

Первые упоминания о сербах, служащих «по-гусарски» в польской армии, относятся к 1500 году. Их вооружение состояло из копья и щита — «тарча», который был их единственным элементом защитного вооружения. То есть в начале XVI века гусары представляли собой лёгкую конницу — и она была способна потягаться с конными татарами, чьим главным козырем была скорость. Постепенно сербский контингент заменялся польским, но вооружение оставалось прежним.

Вероятно, гусары уже участвовали в 1506 году в битве под Клецком и уж точно — в 1514 году в битве под Оршей: они запечатлены на знаменитой картине неизвестного художника. На протяжении 1530–1560-х годов шёл процесс «утяжеления» гусарского вооружения. Во времена Ливонской войны 1558–1580 годов при польском короле Сигизмунде ІІ Августе численность солдат, вооружённых «по-гусарски», составляла уже 2/3 конной хоругви, а ещё одна треть приходилась на тяжеловооружённых всадников-копейщиков. При короле Стефане Батории (1575–1586) гусария окончательно превратилась в тяжёлую конницу, предназначавшуюся для прорыва вражеского строя.

В своём новом качестве гусары способствовали победе польских войск под Любешовым (1577 год) над жителями Гданьска, основу войска которых составляли наёмники-ландскнехты, и под Бычиной в 1588 году. Здесь польские гусары гетмана Яна Замойского разгромили армию претендента на польскую корону князя Максимилиана Габсбурга, состоявшую не только из рейтаров и ландскнехтов, но и польских и венгерских гусар.

Начало XVII века стало золотым временем гусар. В 1601 году они обеспечили Речи Посполитой победу над шведами под Кокенгаузеном — впрочем, шведскую пехоту, прикрытую «испанскими рогатками», удалось сломить только артиллерийским обстрелом. В 1605 году в чистом поле 3 тысячи литовских гусар разгромили втрое превосходившую шведскую армию под Кирхгольмом. Через пять лет они одержали победу над русским войском, в котором было значительное число шведских наёмников. Правда, в этом случае гусарам довелось совершить несколько последовательных атак. В 1621 году во время Хотинской войны гусары неоднократно контратаковали наступавших янычар, без особых проблем разбивая турецкую пехоту.

Гусарская атака

Обычно хоругвь выстраивалась в три ряда: первый составляли товарищи, имевшие наилучшие доспехи, а во второй и третий становились их почтовые. Гусары начинали атаку, когда до противника оставалось примерно 375 м. Первые 75 м кони проходили шагом, следующие 150 м — рысью. Затем всадники переводили лошадей в галоп, а когда расстояние до врага сокращалось до 30 м, переходили в карьер. Впрочем, в карьер гусары могли перейти и раньше: в знаменитой атаке под Варшавой в 1656 году они сделали это на расстоянии 60 м.

За это время ряды вражеских мушкетёров успевали сделать несколько залпов (чаще всего три), самым опустошительным из которых был последний. Но даже он не мог остановить летящую лавину — польская гусария на редкость безболезненно переносила мушкетный огонь. Потери всадников составляли всего нескольких человек убитыми и ранеными.

Причин этому было две. Первая: огнестрельное оружие того времени было далеко от совершенства. Из-за большого рассеивания пуль эффективным оно было на расстоянии всего лишь в несколько десятков метров, а стрелять приходилось с 200–250 м. На многих мушкетах даже не было мушки — незачем. Радослав Сикора приводит в качестве примера далеко не меткой стрельбы из мушкетов случай, произошедший в сражении под Фрауштадтом в 1706 году. Батальоны шведского Нерк-Вермеландского полка, атакуя русскую пехоту, попали под ружейный залп двух тысяч солдат с расстояния в 20 м. Шведы потеряли двух раненых офицеров, шестерых (или восьмерых) убитых и двадцать раненых солдат.

Вторая причина — качество гусарских нагрудников, способных в большинстве случаев выдержать прямое попадание пули. Существует немало свидетельств самих гусар, отмечавших надёжность доспехов. Вспоминая о мушкетном обстреле со стороны русских, Ян Одланцкий писал, что вражеские пули не причиняли вреда: «Господь Бог их рассеивал, дабы не могли вредить нам, разве что какая о броню щёлкала». Ян Хризостом Пасек рассказывал, что его хоругвь попала под огонь 3 тысяч московских стрельцов, но потери оказались небольшими: один товарищ погиб, четверо почтовых ранено, а под самим Пасеком была убита лошадь.

В коллекции Харьковского исторического музея хранятся гусарские латы, имеющие вмятину на правой стороне нагрудника. По мнению Юрия Квитковского, она является результатом попадания не одной, а сразу двух пуль, заряженных в ствол одновременно. Этот приём использовали солдаты XVII века для противодействия тяжёлой коннице. Тот факт, что пули не успели разлететься в стороны и попали практически в одно и то же место, свидетельствует о том, что они были выпущены почти в упор. Но при этом они не смогли пробить нагрудник, оставив только в месте попадания глубокую вмятину и хорошо заметную трещину.

Случались и более удивительные случаи. Веспасиан Коховский был не только выдающимся польским историком, но и гусаром. Описывая события Чудновской кампании 1660 года, он отмечал, что в нагрудник товарища гусарской хоругви Прусиновского попало пушечное ядро, но не смогло пробить кирасу. Этот случай Коховский называл большим чудом. Но всё же, по словам Радослава Сикоры, это было скорее исключением, чем правилом. Тот же автор, освещая битву под Охматовым 1644 года, буднично сообщал о пробитии ядром нагрудника гусара Коморовского.

Таким образом, гусары без особых проблем прорывались сквозь мушкетный огонь к пехотному строю. Надежда на пикинёров, которые должны были защищать мушкетёров от атак конницы, в большинстве случаев не оправдывалась: гусарские облегчённые копья были длиннее пехотных пик и позволяли всадникам поразить вражеского копейщика, оставаясь при этом в недосягаемости для него. Атакующая гусария без труда сметала противостоящую ей пехоту.

Средства борьбы с гусарией

Чтобы успешно противостоять гусарской атаке, противник был вынужден опираться на полевые укрепления. Первыми это начали делать шведы во время польско-шведской войны 1626–1629 годов. Шведский король Густав II Адольф помимо укрепления позиций пехоты шанцами успешно использовал взаимодействие пехоты, кавалерии и артиллерии. Это позволило ему в определённой мере нивелировать превосходство гусарии.

Ярким примером является битва под Гневом в сентябре 1626 года. Опираясь на систему укреплений и разместив пехоту под прикрытием артиллерии, шведы отбили все гусарские атаки, причём если в первые атаки гусары шли с энтузиазмом, то в последующие их с трудом смог отправить самолично польский король Сигизмунд ІІІ. Гусарская хоругвь Замойского, попав под перекрёстный огонь шведской пехоты, которая сделала по гусарам 2 500 выстрелов, и приданной ей артиллерии, потеряла 50 человек убитыми и ранеными — не в одной атаке, а за весь бой. Это ещё раз подтверждает прочность гусарских доспехов. Однако даже Густав Адольф, снискавший лавры великого полководца, избегал столкновения с гусарами в чистом поле, предпочитая выигрывать кампании стратегическим манёвром.

Что же могли противопоставить гусарии запорожские казаки? Главной их надеждой был составленный из нескольких рядов возов лагерь, под прикрытием которого казаки вели бой. Такая тактика применялась и до Хмельниччины. Ещё во время восстания под руководством Северина Наливайко (1594–1596) казаки разбили лагерь на реке Солонице, который поляки не решились штурмовать, но заставили капитулировать после осады. Во время восстаний Павлюка, Гуни и Острянина в 1637 и 1638 годах поляки не желали откладывать дело в долгий ящик и осаде предпочли штурм. В ходе битвы под Кумейками в декабре 1637 года гусария атаковала и ценой больших потерь при штурме разорвала оборонительную линию, после чего в казацком лагере началась резня.

Впрочем, что означают «большие потери»? В атаке на лагерь участвовало девять гусарских хоругвей численностью около 900 коней и порций. Из них 39 гусар погибло, а 96 было ранено. Потери конского состава были намного выше: 68 коней были убиты и 121 ранен. При этом оборонявшиеся в лагере казаки были полностью разгромлены, по минимальным оценкам потеряв 5–6 тысяч человек. Конечно же, в данном случае гусары действовали не в одиночку: их удар поддержали козацкие хоругви, шедшие во втором эшелоне. Потери вместе с козацкой конницей — 38 убитых и 75 раненых — были немного бо́льшими, но всё равно польский успех выглядит потрясающе.

Выходит, что и укреплённый лагерь не гарантировал казакам победу. Выход из ситуации нашел Богдан Хмельницкий: он заключил союз с Крымским ханством. Взаимодействие казацкой пехоты и татарской конницы оказалось самым действенным средством борьбы с гусарией. Раньше многим полякам казались ужасными действия Стефана Чарнецкого: командуя гусарской хоругвью С. Любомирского, он допустил во битве под Кумейками в 1637 году самые большие потери гусар — 7 убитых и 18 раненых. Теперь же, в период Хмельниччины, многие гусарские хоругви полностью вычёркивались из списков выплаты жалования, а некоторые даже неоднократно.

---

Литература:

1. Квитковский, Ю. В. Великолепные латники / Ю. В. Квитковский //Армии и битвы. — 2001. — № 1. — С. 34—44.
2. Сікора, Р. З історії польських крилатих гусарів / Р. Сікора. — К.: Дух і літера, 2012.
3. Солдатенко, А. Польская гусария 1500–1776 г.г. / А. Солдатенко // Орёл. — 1993. — № 3. — С. 17—24
4. Kersten, A. Stefan Czarniecki 1599–1665 / А. Kersten. — Lublin, 2006.
5. Epoka «Ogniem i mieczem» we współczesnych badaniach historycznych / red. M. Nagielski. — Warszawa, 2000.
6. Nagielski, M. Warszawa 1656 / М. Nagielski. — Warszawa: Bellona, 1990.
7. Sikora, R. Taktyka walki, uzbrojenie i wyposażenie husarii w latach 1576–1710 : tekst pracy doktorskiej: docer.pl.
8. Wimmer, J. Wojsko polskie w drugiej połowie XVII w. / J. Wimmer. — Warszawa, 1965.