Единственным истребительным авиаполком ВВС Краснознамённого Балтийского флота, воевавшим на иностранной технике во время Великой Отечественной войны, был 3-й гвардейский, вооружённый английскими «Харрикейнами». Мнения о боевой эффективности этого самолёта противоречивы и, в целом, традиционно негативны — действительно, в 1942 году чудо-оружием «британец» не являлся даже по базовым тактико-техническим характеристикам. Попробуем разобраться в этом вопросе на примере боевой работы балтийцев, которые в августе-сентябре самого тяжёлого для СССР года участвовали в ожесточённых боях с финской и немецкой авиацией. Заметную роль в повествовании сыграют так называемая «Битва за Суоменлахти», ставшая яркой страницей в истории ВВС Финляндии и феноменальным образом сформировавшая вокруг истребителя «Брюстер» B.239 ореол непобедимости, и воздушное сражение с люфтваффе во время Синявинской операции по прорыву блокады Ленинграда.
Гораздо лучше, чем ничего
К концу весны 1942 года 3-й гвардейский истребительный авиаполк (гв.иап) ВВС КБФ был самым результативным на флоте. К 18 марта на счету его лётчиков числилось 132 уничтоженных самолёта, из них 120 были сбиты в воздушных боях. Однако к тому времени полк, с сентября 1941 года практически не получавший пополнений, потерял практически все свои «МиГи», «ЛаГГи» и «Яки». Проведя в Новой Ладоге почти без дела два месяца, 18 мая 3-й гв.иап убыл в тыл для переучивания и получения новой матчасти.
Освоение «Харрикейнов» проходило на аэродроме Богослово, что на восточной границе Новгородской области в 30 км северо-западнее Пестово. Самолёты, прибывшие в ящиках с Северного флота, собирали самостоятельно, силами технического состава полка, который заодно осваивал обслуживание английских самолётов. В общей сложности с севера поступила 21 машина, ещё три истребителя приняли из состава 22-го запасного авиаполка ВВС КА.
Почти сразу «Харрикейны» стали «доводить до ума». Дело в том, что часть штатных английских радиостанций TR-9D прибыла без ламп и батарей питания. Специалисты радиослужбы переделали станции под отечественные лампы, было увеличено питание и, соответственно, радиус их действия. Впоследствии они работали безотказно и качественно, что всегда особо отмечалось в характеристиках самолёта. Лётчикам импортная машина показалась необычной:
«Прежде всего, бросились в глаза размеры машины. «Харрикейн» и по длине, и по размаху крыльев был почти в полтора раза больше нашего «Яка». Горбатый, на высоких «ногах», он показался нам довольно странным. Все таблички в кабине, различные другие надписи были сделаны на английском языке. Впрочем, это не помешало нам быстро изучить новый самолёт. Мы начали летать на нём и вскоре закончили программу переучивания. Высота в футах, скорость в милях, бензин не в литрах, а в галлонах — ко всему этому надо было, конечно, привыкнуть, и мы привыкли. Однако никак не могли мы смириться с вооружением «Харрикейна». На нём было 12 пулемётов винтовочного калибра (крыльевые установки — по шесть пулемётов в каждой плоскости). После наших советских пушек и крупнокалиберных пулемётов мы сочли это недостаточным. Не понравилась нам и бронеспинка. Она представляла собой две расположенные вертикально одна над другой 4-мм пластины. И это во времена скоростных пушек и бронебойных снарядов!»
Это были первые впечатления будущего Героя Советского Союза Игоря Александровича Каберова, чьи нелестные оценки, данные «Харрикейну» в послевоенных воспоминаниях, широко известны и часто цитируются. Приведём и менее известные первые впечатления самого результативного аса ВВС КБФ того периода будущего Героя Советского Союза Георгия Дмитриевича Костылева, который в своём рассказе 1942 года отнёсся к британскому самолёту гораздо более благосклонно:
«Я летал на всех типах наших отечественных истребителей, а с иностранными был не знаком. «Харрикейны» я видел лишь на фотографиях и знал о них только то, что слово «Харрикейн» значит «ураган». Хорошее название для истребителя. Я без особого труда овладел техникой пилотирования на «Харрикейне». Труднее всего оказалось привыкнуть к английским мерам, которые были обозначены на всех приборах моей новой машины — ко всем этим футам, галлонам и милям. Но и к ним я скоро привык. После нескольких испытаний над аэродромом я убедился, что «Харрикейн» обладает рядом достоинств, которые с успехом могут быть использованы в бою».
Как бы то ни было, лётчиков определённо не удовлетворяла огневая мощь «Харрикейна», и для перевооружения самолёты полка были направлены в Москву, где в течение 10 дней на них установили по две 20-мм пушки ШВАК и по два 12,7-мм пулемёта УБТ, а также советские бронеспинки. После этого 3-й гв.иап вернулся в Богослово, где перед отправкой на фронт провели большую тактическую конференцию по воздушному бою на «Харрикейне».
На 1 августа 1942 года в 3-м гв.иап числилось 22 «Харрикейна» и 29 подготовленных к боям лётчиков. 11 августа восемь самолётов и лучших лётчиков полка направилась под Ленинград на аэродром Борки, расположенный на Ораниенбаумском плацдарме. Что касается оставшихся в Богослово самолётов, 15 августа они также вылетели в Ленинград, и к 20 августа сосредоточились на аэродроме Углово.
«Британцы» против «американцев», «итальянцев» и «голландцев»
Первой задачей, поставленной перед истребителями 3-го гв.иап, стало обеспечение действий штурмовиков Ил-2 в восточной части Финского залива. В то время в этом районе активизировали свои действия лёгкие силы финского и германского флотов, осуществлявшие минные постановки на фарватерах участка Кронштадт — остров Лавенсаари и противодействовавшие силам КБФ, обеспечивавшим выход в Балтийское море подводных лодок и их возвращение.
В восточной части Финского залива, на Карельском перешейке и южном берегу Ладожского озера действовала почти исключительно финская авиация. Её истребительные силы в начале августа составляли отряды 1/LeLv 24, 3/LeLv 24 и 4/LeLv 24, базировавшиеся южнее Выборга в Рёмпётти и отвечавшие за территорию западнее Вуоксы (порядка 18–24 истребителей «Брюстер Буффало»), отряды 1/LeLv 26 и 3/LeLv 26, базировавшиеся в Килпасилте (до 10–12 истребителей «Фиат» G.50) и действовавшие над Ладожским озером совместно с немецкими Bf 109 отряда 1./JG 54 (аэродром Петеярви), отряд 2/LeLv 26 в Мальми, отвечавший за ПВО Хельсинки, а также порядка 15 старых «Фоккеров» D.XXI эскадрильи LeLv 30, занимавшиеся разведкой и корректировкой артиллерийского огня над линией фронта, и несколько трофейных И-16 и И-153 эскадрильи LeLv 6, в основном занимавшиеся разведкой в Финском заливе.
Ещё до прибытия 3-го гв.иап в Борки финские истребители провели над заливом несколько успешных, как принято считать в финской историографии, боёв и тем самым начали месяц, который станет легендарным в истории финских ВВС и особенно вооружённой американскими «Брюстерами» B.239 эскадрильи LeLv 24. История началась 1 августа, когда самолёты нескольких отрядов эскадрильи были переброшены с карельского фронта, где они противостояли ВВС 7-й армии, на Карельский перешеек в Рёмпётти с задачей противодействия советской авиации, в июле усилившей свою активность над Финским заливом. Несколько дней были потрачены на сосредоточение и подготовку, и 6 августа лётчики LeLv 24 заступили на боевое дежурство.
В этот день в 16:30 два Ил-2 из состава 57-го штурмового авиаполка (шап) в сопровождении четвёрки И-16 71-го иап вылетали на бомбоштурмовой удар по вражеским кораблям у Хаапасарских шхер. Не обнаружив противника в указанном районе, в 17:20 группа атаковала сторожевой катер и две баржи в районе острова Мустамаа. Тем временем, в 17:20 из Рёмпётти по тревоге взлетели пять «Брюстеров» из 1/LeLv 24, ведомые командиром отряда капитаном Эйно Луукканеном (Eino Luukkanen). Через 15 минут они перехватили советские самолёты северо-западнее острова Сескар. Советские лётчики опознали самолёты противника как истребители типа «Северский», доложив после 10-минутного боя об одной сбитой в группе финской машине (младшие лейтенанты Н.М. Щёголев, В.П. Сиголаев и А.Ф. Овчинников) без собственных потерь. Финны тоже не понесли потерь и вышли из боя, заявив два сбитых И-16 — они пошли на счета Эйно Луукканена и керсантти (сержанта) Тапио Ярви (Tapio Järvi).
Вечером 12 августа ВВС КБФ совместно с артиллерией флота провели серию налётов на артиллерийские батареи, расположенные на северном побережье Финского залива. В первом налёте шестёрка Пе-2 73-го бомбардировочного авиаполка (бап) под прикрытием шести Як-1 21-го иап в 16:57 нанесла удар южнее Местерярви. Четыре «Брюстера» из 1/LeLv 24 вылетали на их перехват, но приняли «Яки» за «Мессершмитты» и атаковать советские самолёты не стали.
В 17:48 пять Ил-2 57-го шап под прикрытием шести И-16 21-го иап нанесли бомбоштурмовой удар по артиллерийской батарее в районе Вохнала. На отходе от цели их перехватили пять «Брюстеров» из 4/LeLv 24. В начале боя ведущий финской группы лейтенант Аулис Лумме (Aulis Lumme) атаковал штурмовиков и, обстреляв одного из них, заявил о воздушной победе. Затем финны были связаны 20-минутным боем с И-16, в котором майор К.Г. Теплинский в паре с младшим лейтенантом Н.П. Цыганковым и лейтенант К.Ф. Ковалёв в паре с младшим лейтенантом А.П. Баркаевым заявили два сбитых «Фиата».
Не добившись никакого результата, финские истребители вышли из боя в направлении Рёмпётти. По итогу на счёт вяапели (старшины) Сакари Иконена (Sakari Ikonen) записали замеченный падавшим И-16, а две вероятные победы над Ил-2 и И-16 достались соответственно лейтенанту Тево Мякинену (Teuvo Mäkinen) и вяапели Мартти Альхо (Martti Alho). В действительности ни одна из сторон потерь не понесла — с советской стороны получили пулевые пробоины плоскостей и хвостового оперения два И-16, с финской — один «Брюстер», который вернулся в строй через два дня.
В 18:47–18:50 ещё две группы Ил-2 и Пе-2 нанесли удары по батареям, а четвёрка И-16 71-го иап под командованием младшего лейтенанта Н.М. Щёголева провела севернее Инониеми воздушный бой с четырьмя «Фиатами» из 3/LeLv 26, которых вёл лейтенант Олли Пухакка (Olli Puhakka), опознав их как восьмёрку «Капрони». Чтобы получить представление о том, как видели те бои над Финским заливом лётчики противоборствовавших сторон, приведём цитату из послеполётного рапорта лейтенанта Пухакки:
«19:20–19:40, высота 1000–3000 метров. Когда мы вылетели четырьмя самолётами в Финский залив, примерно в 2 км от берега у Терийоки мы заметили четыре И-16, летевших в направлении Кронштадта примерно на 500 метров выше нас. Поскольку они тоже нас заметили, и мы не могли занять более удобную позицию перед боем, мы решили встретить их в лоб на той же высоте. Они начали бой, неприцельно выпустив ракеты. Моя первая очередь, похоже, была безрезультатной. Я увидел ещё четыре вражеских самолёта выше нас, подошедших с юго-запада. Я атаковал их и сковал боем, использовав элемент внезапности. В последовавшем бою на виражах я видел один самолёт, спикировавший в море в 1–2 км северо-западнее северо-западной оконечности Кронштадта. Я видел одного противника, вышедшего из боя с дымом к Кронштадту и ещё одного — на Петербург.
Когда я вышел из района боя, в последнем звене противника оставалось три самолёта, а из первого никого не было видно. Я видел, что в бою принимало участие два четырёхсамолётных звена противника. Возможно, третье звено было ниже нас. Из него, по крайней мере, один самолёт участвовал в бою. Поскольку большую часть времени я был связан боем с четырьмя самолётами верхнего звена, я не мог наблюдать за остальными. После боя я увидел обломки самолёта в центре масляного пятна в 2–3 км северо-восточнее форта Обручев. После личного опроса лётчиков моего звена с картой оказалось, что четыре самолёта были замечены падавшими в море, и, кроме того, один неестественно долго падавший в штопоре. Вражеские самолёты по характеристикам были примерно такие же, как наши «Фиаты», но гораздо более вёрткие. Например, при прямолинейном полёте, они могли увернуться от атаки, сделав очень крутую петлю, на выходе из которой занять позицию для ведения огня».
По итогу на счёт LeLv 26 пошли четыре достоверно и два вероятно сбитых И-16. С советской стороны потерь не было, получил пробоины и вышел из боя самолёт младшего лейтенанта О.П. Семеряко — 30 сентября он умрёт от ран, полученных в бою с «Мессершмиттами». Младший лейтенант Щёголев вместе с младшими лейтенантами В.П. Сиголаевым и В.И. Парфёновым заявили один сбитый в группе «Капрони», который «после первой атаки РС и пулемётным огнём резким пикированием врезался в воду». Пять «Брюстеров» 1/LeLv 24 вылетали в район боя, но помочь «Фиатам» не успели. После этого LeLv 26 было строго запрещено нарушать линию разграничения зон ответственности эскадрилий и ограничиться вылетами в районе Ладоги.
Ещё один эпизод, позволяющий яснее понимать ход августовских боёв над Финским заливом, произошёл 13 августа, когда лентоместари (прапорщик) Илмари Юутилайнен (Ilmari Juutilainen) из 3/LeLv 24 в 11:20 заявил сбитым в районе маяка Толбухин одиночный Пе-2. Обычно его победу считают подтверждённой данными советской стороны, относя её на счёт 73-го бап. Однако это не так. В ближайшие к 13 августа дни были потеряны всего три «Петляковых», и все они были сбиты немецкими лётчиками отряда 1./JG 54 над Ладогой: 11 августа в 20:35 в 30 км северо-западнее острова Коневец унтер-офицер Вильгельм Штробель (Wilhelm Strobel) сбил машину майора А.А. Сачкова после бомбового удара по Лахденпохье (экипаж выпрыгнул с парашютами), 13 августа в 20:40 в районе острова Рахмансаари ефрейтор Карл Шнёррер (Karl Schnörrer) сбил машину старшего лейтенанта Г.В. Целовальникова, вылетавшего на разведку ладожских портов (экипаж пропал без вести), а 14 августа в 16:50 в 25 км севернее острова Коневец унтер-офицер Отто Дюркоп (Otto Dürkop) сбил Пе-2 сержанта А.В. Бойцова после бомбового удара по Лахденпохье. Можно предполагать, что Юутилайнен ошибся, доложив о сбитом Пе-2 — действительно, 13 августа в 10:17 один экипаж вылетал на разведку кораблей в Финском заливе до меридиана 27°, но благополучно вернулся без встреч с авиацией противника.
Но вернёмся к прибывшему на фронт 3-му гв.иап. 11 августа на аэродроме Борки была сформирована особая группа, состоявшая из эскадрильи Ил-2 57-го шап, эскадрильи У-2 73-го бап и эскадрильи «Харрикейнов» 3-го гв.иап, которую временно придали 8-й авиационной бригаде (абр) ВВС КБФ. Группу возглавил командир 57-го шап майор Ф.А. Морозов, которому в приказе командующего ВВС КБФ генерал-майора М.И. Самохина предписывалось:
«Организовать систематические полёты самолётов группы в светлое и тёмное время суток на свободную охоту за катерами противника в Лужской губе, Копорском заливе и проливе Биерке-Зунд. Помимо этих полётов, быть в готовности к вылету по данным разведки, для чего установить постоянную радиовахту на волне самолётов-разведчиков».
12 августа 3-й гв.иап заступил на боевое дежурство, но первый же вылет по тревоге едва не закончился трагедией. Пара «Харрикейнов» капитанов Г.Д. Костылева и И.А. Каберова перехватила над Финским заливом И-153 майора П.И. Бискупа из 71-го иап, приняв «Чайку» за финский самолёт. Лётчик братского полка отделался испугом, а гвардейцам чуть не досталось за излишнюю бдительность.
В 09:00 14 августа три Ил-2 в сопровождении восьмёрки «Харрикейнов», ведомой капитаном М.А. Ефимовым, вылетели на бомбардировку кораблей в восточной части Финского залива. В 09:50 в районе Большого Тютерса штурмовики атаковали сторожевой корабль (немцы отметили его незначительные повреждения), а при возвращении у острова Сескар в 10:15 подверглись атаке шести «Брюстеров», ведомых командиром 3/LeLv 24 капитаном Йормой Кархуненом (Jorma Karhunen). Финские лётчики, не опознав Ил-2, решили, что имеют дело с 11 «Харрикейнами», и после «собачьей свалки» заявили о семи истребителях, сбитых в районе маяк Толбухин — Лебяжье без потерь со своей стороны. Отличились вянрикки (младший лейтенант) Рейно Лампельто (Reino Lampelto) и керсантти Вильо Кауппинен (Viljo Kauppinen), заявившие по одному «Харрикейну» лично и по одному в паре (по другим данным, Лампельто засчитали одну, а Кауппинену две победы), юликерсантти (старшие сержанты) Йоуко Хуотари (Jouko Huotari) и Нильс Катаяйнен (Nils Katajainen), которым засчитали по одной победе. Сам капитан Кархунен заявил сразу два «Харрикейна» (один предположительно).
Согласно советским данным, бой вели лишь четыре «Харрикейна», связавшие боем финнов и позволившие «Илам» с группой непосредственного прикрытия благополучно добраться до своего аэродрома. Несмотря на заявки пилотов LeLv 24, в бою был подбит лишь самолёт капитана П.А. Чепёлкина. Его самолёт в самом начале боя атаковала пара капитана Кархунена, и финскому асу, по всей видимости, удалось пробить рубашку охлаждения двигателя «Харрикейна». Чепёлкин сумел совершить вынужденную посадку на воду в 4 км севернее Шепелевского маяка, но вскоре истребитель затонул, и лётчик погиб.
Оставшись втроём против шестерых, «Харрикейны» встали в оборонительный круг, постепенно оттягивая бой в сторону побережья под прикрытие своей зенитной артиллерии, а финны, в свою очередь, встали в свой круг сверху, стараясь скоординированными атаками разбить кольцо «Харрикейнов». Кархунен вспоминал:
«Мы кружили сверху в таком же кругу, и я указывал на самолёт, который собираюсь атаковать. Мои товарищи позади меня делали то же самое, и таким образом каждый атаковал свой вражеский самолёт. Один из нас в это время оставался вверху, наблюдая за обстановкой. Когда каждый из нас выбирал себе добычу, я давал сигнал атаковать».
Оказавшись над советским побережьем, финские истребители с набором высоты отвалили в сторону, доложив по возвращении о разгроме группы противника. Капитаны М.А. Ефимов, С.И. Сухов и С.И. Львов вернулись домой, заявив о сбитом в 3 км южнее Сейвясте одном «Капрони» и ещё одном таком повреждённом истребителе, который с резким снижением ушёл на север. Несмотря на открытие счёта после долгого перерыва, потеря в первом же бою ветерана полка, начинавшего войну ещё летом 1941 года на Эзеле, удручала. Георгий Костылев вспоминал: «Все мы были потрясены его смертью и решили: за Петьку — дадим звону».
В тот же день имел место ещё один боевой эпизод — правда, в реальности не имевший к «Харрикейнам» никакого отношения. Очередная тревога в Рёмпётти прозвучала после полудня — в 12:30 пятёрка «Брюстеров» из 1/LeLv 24, ведомая лейтенантом Хансом Виндом (Hans Wind) вылетела на перехват замеченных над Финским заливом советских самолётов.
Через некоторое время финская группа разделилась — три истребителя повернули назад для прикрытия своей базы, в районе которой, по сообщениям наземных постов, появились четыре советских истребителя, а Винд и его ведомый-новичок керсантти Йоуко Лилья (Jouko Lilja) пошли к Кронштадту. Последующие события лейтенант Винд описал следующим образом:
«12:30–13:45, высота 100 метров. Во время вылета на перехват пятью самолётами в район маяка Толбухин мы встретили 13 «Харрикейнов». Я атаковал звено, летевшее на 100 метров ниже меня, и после двух коротких очередей левый ведомый упал с высоты 50 метров в море. Ведущий вражеского звена развернулся на меня, я был вынужден вести огонь ему в лоб, и мы начали бой на виражах над самой водой. Через 3–4 минуты я сумел обстрелять его строго в хвост с дистанции 20–30 метров. Из «Харрикейна» хлынуло масло, он перешёл в крутое пикирование и упал в лес в районе Ораниенбаума. Масло «Харрикейна» забрызгало козырёк кабины, и я был вынужден вернуться на базу, поскольку мог лететь только с открытым фонарём. Израсходовано 280 крупнокалиберных и 125 мелкокалиберных патронов. «Харрикейны» летали с открытыми кабинами, лётчики — в очках. Мой самолёт BW-393».
Помимо двух заявок Винда, третий сбитый «Харрикейн» по возвращении заявил Йоуко Лилья, но победу ему не засчитали. Так и не став асом, он погибнет в бою с лётчиками 3-го гв.иап в 1943 году.
Несмотря на столь красочный и подробный доклад Винда, в действительности ни одного «Харрикейна» в этот раз потеряно не было. Более того, по всей видимости, вообще не было никакого боя, поскольку о нём нет упоминаний в списках воздушных боёв, проведённых лётчиками ВВС КБФ и армейской авиацией. Можно предположить, что финские лётчики пытались перехватить группу из трёх Ил-2 57-го шап, летавших примерно в то же время под сопровождением шестёрки Як-1 21-го иап на удар по корабельному дозору в Финском заливе. Не обнаружив противника, штурмовики в 12:45 атаковали огневые точки на острове Соммерс и стали возвращаться домой. По советским данным, «в 13:25 в районе маяка Толбухин возвращавшиеся самолёты видели к северу от себя 10 неприятельских самолётов типа «Райт», но боя с ними не вели, имея горючее на исходе».
15 августа в связи с неблагоприятными метеоусловиями выдалось затишье. В первой половине дня советские штурмовики пытались нанести удары по морским целям, но из-за сплошной пелены тумана и дымки были вынуждены вернуться на базы. Томились бездельем и в Рёмпётти. Днём погода начала улучшаться, и хотя один из вылетевших на разведку кораблей противника Пе-2 заместителя командира 26-й отдельной разведывательной эскадрильи (ораэ) ВВС КБФ капитана С.Т. Сергеева был при возвращении на базу предположительно перехвачен и сбит в районе деревни Никулясы лейтенантом Олли Пухаккой из 3/LeLv 26, под конец дня советская воздушная разведка доложила о замеченных в районе Большого Тютерса двух транспортах — на самом деле, это были немецкие дозорные корабли.
В 19:25 три Ил-2 57-го шап, ведомые капитаном Н.Г. Степаняном, под сопровождением «Харрикейнов» 3-го гв.иап вылетели на свободную охоту в район островов Гогланд, Большой Тютерс и Лавенсаари. Они атаковали группу из трёх судов и, по донесениям экипажей, уложили четыре «сотки» в один из транспортов водоизмещением 3000 тонн, который после взрыва затонул. По данным противника, погиб малый тральщик R106, 13 членов экипажа которого пропали без вести, а 10 были спасены. Финны пытались перехватить штурмовики, подняв в воздух две группы «Брюстеров», — шестёрку из 4/LeLv 24 в 18:30 и пятёрку из 1/LeLv 24 в 18:50, — но те вернулись ни с чем, доложив об обнаруженном северо-западнее Сескара горящем корабле.
Золотой бой «Брюстеров»
16 августа в 06:30 четвёрка штурмовиков, сопровождаемая 10 «Харрикейнами», безрезультатно атаковала в Нарвском заливе вражескую канонерскую лодку — по немецким данным, тральщик М29 отделался одним убитым и пятью ранеными. Второй вылет двумя группами общей численностью 27 самолётов оказался более результативным. На этот раз сначала шесть Ил-2, вылетевшие в 16:54 и ведомые капитаном Антоном Карасёвым, в сопровождении 8 «Харрикейнов» 3-го гв.иап, нанесли удар по трём сторожевым кораблям у острова Большой Тютерс. В один из кораблей было отмечено попадание одной ФАБ-100 и 10 РС (немцы потерь не отметили). Вторая группа — 5 Ил-2 в сопровождении восьми И-16 4-го гв.иап, вылетевших в 17:08, нанесла удар по двум сторожевикам в том же районе, отметив попадание одной бомбы и одного РС в корму одного из них (один тяжелораненный на охотнике за подводными лодками). На отходе от цели в 17:55–18:05 в районе Копорского залива их перехватили шесть «Брюстеров» LeLv 24, ведомые капитаном Кархуненом.
В историю ВВС Финляндии этот бой «6 против 26» вошёл одной из золотых страниц. На перехват советских самолётов, замеченных наземными постами, шестёрка истребителей 3/LeLv 24 (последние четыре исправные машины отряда традиционно дополнили взятыми взаймы у соседей из 3/LeLv 24) ушла по маршруту Сейвясто — Сескар — Кронштадт. Сначала у эстонского берега финны спугнули разведчик Пе-2, ушедший на скорости в сторону Карельского перешейка. Развернувшись обратно к островам Нарвского залива, юго-западнее Сескара «Брюстеры» перехватили ударные группы штурмовиков, шедшие над самой водой. Финны насчитали в общей сложности 26 самолётов, опознав… 15 И-16, три МиГ-3 и восемь бомбардировщиков СБ! Очевидно, первую группу они видели лишь издалека — она в бою не участвовала. Вторая группа также разделилась надвое — штурмовики вместе с двумя И-16 непосредственного прикрытия благополучно ушли на базу, а шесть И-16 из 4-го гв.иап, ведомые старшим лейтенантом В.М. Дмитриевым, сковали боем финские истребители. Капитан Кархунен после вылета писал в своём рапорте:
«Мы атаковали истребители прикрытия; И-16 решили вступить в бой, а остальные ушли. Спикировав первый раз, я обстрелял и поджёг самолёт из левого звена противника. Самолёт вошёл в вираж и упал в море. Ещё один И-16, задымившись, плюхнулся в воду и перевернулся. Третий уворачивался от одного из «Брюстеров», безрезультатно ведшего по нему огонь, и я сразу продолжил его атаку; самолёт перевернулся на спину, получил несколько попаданий и, войдя в штопор, задел крылом воду. Всего я произвёл 12 атак. Истребители сопровождения летели на одной высоте с СБ. И-16 дрались смело, но не догадались атаковать со стороны, набрав предварительно высоту, хотя имели численное превосходство. Мой самолёт BW-388».
В общей сложности шесть финских лётчиков заявили целых 11 сбитых И-16. Победы распределились по старшинству: три засчитали ведущему, по две — лентоместари Юутилайнену, юликерсантти Хуотари и Катаяйнену, по одной — керсантти Эрику Люлю (Erik Lyly) и Лео Ахокасу (Leo Ahokas).
Реальный результат боя для «Брюстеров» оказался скромнее. В ходе «собачьей свалки» им удалось сбить только один И-16 младшего лейтенанта Г.И. Рочева, который погиб. Советские лётчики заявили скромные три воздушные победы над истребителями, опознанными как «Фоккеры», в том числе две — попаданиями реактивных снарядов с дистанции 900 метров (старший лейтенант В.М. Дмитриев и младший лейтенант Г.Г. Гурьянов) и один — пулемётным огнём (младший лейтенант Е.Ф. Стрельников). Штурмовики 57-го шап от финских истребителей потерь не понесли, однако при посадке на своём аэродроме на четвёртом развороте вошёл в штопор и разбился Ил-2 младшего лейтенанта Ю.И. Крица. Лётчик погиб, при обследовании обломков обнаружили прямое попадание в самолёт зенитного снаряда.
«Харрикейны» против «Зибелей»
В тот же день командир 61-й абр полковник П.В. Кондратьев, которому подчинялся 3-й гв.иап, получил распоряжение командующего ВВС КБФ перебросить к утру 17 августа восьмёрку «Харрикейнов» на аэродром Гражданка.
Дело в том, что в августе немцы перебазировали на Ладожское озеро два десятка самоходных барж «Зибель», объединённых под командованием так называемого Оперативного штаба по действиям барж на Востоке (Einsatzstab Fähre Ost) в дополнение к четырём минзагам и четырём итальянским торпедным катерам MAS, сосредоточенным на озере ранее. Согласно планам немецкого командования, разрабатывавшимся ещё с весны 1942 года, перед группой кораблей стояла задача усиления прибрежной обороны на севере Ладоги и нарушения коммуникаций, связывающих блокадный Ленинград с «большой землёй». Личный состав группы состоял в основном из зенитчиков люфтваффе, и, поскольку Герман Геринг отказался передавать баржи в распоряжение кригсмарине, группа получала приказы непосредственно из штаба 1-го воздушного флота. Выполнение по сути морских задач под управлением офицеров люфтваффе в составе многонационального объединения не сулило ничего хорошего, и немцы в конце концов свернули свой ладожский проект, но произойдёт это только в конце октября после поражения в операции против маяка на острове Сухо.
Летом же воздушная разведка ВВС КБФ регулярно наблюдала за сосредоточением ударной группы в районе порта Лахденпохья, и 16 августа было решено силами балтийской авиации провести очередную двухдневную воздушную операцию против финского порта и плавсредств, выполнив ряд ночных и дневных авианалётов силами практически всех полков, имевшихся в распоряжении.
В рамках операции против немецких барж на Ладоге «Харрикейны» 3-го гв.иап снова должны были сопровождать «Илы» 57-го шап, для чего выделили специальную восьмёрку под командованием майора А.Ф. Мясникова, в подчинении которого оказались целые семь капитанов! Для выполнения поставленной задачи «Харрикейны» перелетели на аэродром Гражданка. Группа, состоявшая из шести штурмовиков и восьми истребителей, вылетела на бомбоштурмовой удар в 16:08. При подходе к цели в районе острова Валаам в 16:35 советские самолёты были атакованы парой «Фиатов» 3/LeLv 26 лейтенанта Олли Пухакки, вылетевших в 15:55 для прикрытия своих катеров. В течение 20 минут финские лётчики, оказавшись в меньшинстве, активно использовали облачность и превосходство в высоте, последовательно производя атаки. В 16:45 из Килпасилты на подмогу Пухакке вылетела пара «Фиатов» из 1/LeLv 26, но успеха им добиться не удалось. Вот как вспоминал об этом Игорь Каберов:
«Вот уже позади остров Валаам. Подходим к берегу, видим цель. Штурмовики набирают высоту и идут в атаку. Хочется получше рассмотреть, что там за баржи. Но нам уже не до них. Сверху на нашу четвёрку (Мясников, Львов, Костылев и я) наваливаются шесть «Фоккеров». Терёхин и Рыбин где-то внизу охраняют штурмовики. Между тем, они уже что-то зажгли на берегу. Ветер косматит дым, и «Илы» слабо видны на его фоне. А в воздухе тоже бушует пожар. Падает объятый пламенем «Фоккер». Один, потом второй. Истребители противника дерутся упорно. Они дерутся поблизости от своей базы. А нам до дому топать ещё почти 200 километров, из них около 170 — над водой, вдоль берега, захваченного врагом. Оставшись вчетвером, вражеские лётчики бьются ожесточённо. Двое из них прорываются к штурмовикам. Но Терёхин и Рыбин начеку. Они вступают в бой с «Фоккерами» и спасают положение. Что же в итоге? Сбив два вражеских истребителя, мы без потерь возвращаемся домой».
Столь же положительно вспоминал о бое и Георгий Костылев:
«Над островами встретили мы группу истребителей «Фоккер-Д-21» и вступили с ними в бой. «Фоккер-Д-21» — не слишком скорый, но очень манёвренный, увёртливый самолёт. Интересно было испытать «Харрикейн» в бою с самолётами с такими свойствами. Мы разделились на два отряда — одно звено вело бой на виражах, другое на вертикалях. Бой был непродолжителен. Через несколько минут два «Фоккера» рухнули в воду, остальные удрали. После этого моя вера в «Харрикейны» укрепилась».
Надёжно прикрытые истребителями, в 16:45 штурмовики атаковали у причалов Лахденпохьи два катера и баржу, отметили потопление катера и попадания реактивных снарядов в другие две посудины, после чего повернули домой. Не успокоившись на достигнутом, на обратном пути западнее Валаама «Харрикейны» проштурмовали три вражеских сторожевых катера. Две воздушные победы, записанные как групповые на счёт ведущего группы майора А.Ф. Мясникова и капитанов Г.Д. Костылева, С.И. Львова, И.А. Каберова, В.И. Терёхина и Е.П. Рыбина, не подтверждаются данными противника, но задача была выполнена. Со стороны финнов две победы над «Харрикейнами» заявили сам Олли Пухакка и его ведомый вянрикки Нильс Тронтти (Nils Trontti), но вновь напрасно, поскольку в 17:38 все советские самолёты благополучно вернулись на аэродромы.
Финский эпос и появление немцев
18 августа «Харрикейны» вновь действовали над Финским заливом и косвенно приняли участие в ещё одном историческом для ВВС Финляндии бою, известном как «16 против 60». Чтобы свести воедино фрагменты реальной картины произошедшего, пришлось проанализировать не один десяток документов, сводок, данных журналов боевых действий, рапортов лётчиков обеих сторон и послевоенных воспоминаний, нередко противоречащих друг другу.
История началась с дневного вылета Пе-2 26-й ораэ на разведку кораблей противника в Финском заливе. Его работу до меридиана острова Гогланд обеспечивали истребители 21-го иап. В 15:12 в порту Хельсинки разведчик отметил пять транспортов, в 15:25 в Таллине — шесть, а в 15:45 на рейде Порвоо — транспорт и восемь мотоботов. Финские истребители вылетали на перехват советских самолётов на прямом и обратном пути (шесть «Брюстеров» 1/LeLv 24 в 14:40 и шесть «Брюстеров» 4/LeLv 24 в 16:10), но обнаружить и перехватить их не сумели. Загрустив от безделья, часть лётчиков 4/LeLv 24 раньше времени отправились в сауну, о чем впоследствии пожалели, поскольку через пару часов в воздух пришлось поднимать дежурный отряд и всех, кто оставался в штабе эскадрильи на аэродроме.
В 18:33 на бомбовый удар по кораблям на рейде Порвоо с ленинградских аэродромов вылетели шесть Пе-2 73-го бап (один из бомбардировщиков вскоре вернулся из-за неисправности матчасти) в сопровождении семи Як-1 и одного ЛаГГ-3 21-го иап. Группа прикрытия должна была эскортировать бомбардировщиков только до острова Гогланд, а дальнейшее сопровождение возлагалось на «Харрикейны» 3-го гв.иап, которые должны были присоединиться к подопечным на маршруте к цели.
Однако жизнь внесла в эти планы коррективы. Дело в том, что как раз 18 августа под Ленинград из-под Новгорода вернулся отряд 7./JG 54. До этого весь месяц под Ленинградом не было ни одного «Мессершмитта», не считая 1./JG 54 на севере Ладоги — этот отряд прикрывал Лахденпохью и выполнял истребительно-бомбардировочные вылеты против судоходства на озере. Дюжине истребителей под командованием лейтенанта Фридриха Руппа (Friedrich Rupp), перелетевших в Сиверскую, была поставлена задача оказать содействие силам кригсмарине в Финском заливе, нёсшим существенные потери от действий советской авиации. Для взаимодействия с морским командованием на аэродром отряда отправили команду флотских связистов.
Вечером 18 августа четыре «Мессершмитта» из 7./JG 54, по всей видимости, получив данные от постов наведения, произвели один из первых вылетов в новом качестве, блокировав на свободной охоте аэродром 3-го гв.иап Борки.
В 18:23 на их перехват из Кронштадта в район Борки по вызову штаба ПВО вылетели четыре И-16 4-го гв.иап. В 18:40 в 8 км юго-восточнее аэродрома они вступили с немцами в бой, по итогам которого младшим лейтенантам Г.А. Бакирову и Е.М. Куликову подтвердили один сбитый в группе Bf 109. Немцы вышли из атаки в южном направлении, а лётчики 4-го гв.иап в 19:04 вернулись на свой аэродром. Тем временем, восемь «Харрикейнов», взлетевших в 18:45 и взявших курс на Шепелевский маяк, через несколько минут были атакованы той же четвёркой Bf 109. Воздушный бой в итоге оттянулся на восток — по донесениям советских лётчиков, два «Мессершмитта» были сбиты и упали в районе озера Чёрное и озера Порзолово, а победы записали как групповые на счёт капитанов М.А. Ефимова, Г.Д. Костылева, С.Г. Бондаренко, Е.Х. Теплова и Е.П. Рыбина.
В свою очередь, немцы ни в одном из боёв не заявили ни одной победы, но и потерь не понесли, выйдя из боя с «Харрикейнами» в направлении на Красногвардейск. Потеряв в бою с «Мессершмиттами» 20 минут, «Харрикейны» попытались вернуться к первоначальному заданию и нагнать группу Пе-2 на маршруте, но, долетев до Лавенсаари и так и не обнаружив подопечных, повернули назад в Борки. Их возвращение прошло благополучно, без воздушных боёв и тем более без потерь, но, по всей видимости, именно «Харрикейны» группы Ефимова на обратном маршруте, ориентировочно в 19:30–19:45, были замечены подходившими к Сескару «Брюстерами» из LeLv 24…
По финской версии, тревога в Рёмпётти прозвучала вскоре после 19:00, и в 19:20–19:35 на взлёт ушли две четвёрки 1/LeLv 24 лейтенанта Ханса Винда (две машины позаимствовали у 3/LeLv 24). Восточнее Сескара финны обнаружили четвёрку «Харрикейнов», и после короткого преследования Винд заявил об одном сбитом двумя очередями истребителе. Безусловно, оперируя документами советской стороны, нет возможности утверждать наверняка, что финские лётчики и вовсе не атаковали «Харрикейны», но можно уверенно сказать, что воздушный бой, который они якобы вели с советскими лётчиками, остался абсолютно незамеченным последними. Не вступали в бой и «Яки» 21-го иап, которые чуть ранее проходили через этот район после возвращения от Гогланда.
Далее события развивались следующим образом. «Пешки», оставшиеся за Гогландом без прикрытия, из-за плохой видимости кораблей противника на рейде Порвоо не обнаружили. Один Пе-2 в 19:45 сбросил бомбы по посёлку на острове Сандэ, второй в воду, ещё два экипажа вернулись на аэродром с бомбами, а пятый, лейтенанта И.И. Муравьева, прорываясь сквозь разыгравшееся к тому времени над Финским заливом воздушное сражение, был атакован «Брюстерами» уже на подлёте к Кронштадту и сбит.
Бой завязался восточнее острова Сескар. Дело в том, что для встречи возвращавшихся бомбардировщиков в 19:42 из Кронштадта вылетела группа из шести И-16 4-го гв.иап капитана М.Я. Васильева и четырёх И-16 71-го иап младшего лейтенанта Н.М. Щёголева. Ханс Винд, бросив замеченные им «Харрикейны», в 19:52 у Сескара атаковал нового противника и вызвал на подмогу ещё две четвёрки «Брюстеров» — из 3/LeLv 24 капитана Кархунена и 4/LeLv 24 лейтенанта Аулиса Лумме.
В неравном получасовом бою, медленно смещавшемся вдоль побережья к Кронштадту, был сбит И-16 младшего лейтенанта М.И. Смирнова из 71-го полка и повреждены ещё четыре истребителя. Самолёт Смирнова упал в районе Шепелевского маяка, сбитый, по всей видимости, кем-то из 1/LeLv 24. В свою очередь, капитан Васильев с младшим лейтенантом Д.А. Кирилловым заявили сбитым один «Брюстер» — судя по рапорту Винда, это был его самолёт, в самом начале боя получивший пробоину в левой плоскости от 20-мм снаряда ШВАКа. Четвёрка лейтенанта Щёголева заявила два «Капрони» — один над бухтой Батарейная, другой у Кронштадта. В первых советских боевых сводках фигурировали семь сбитых «Брюстеров», впоследствии они превратились в пять «Капрони», но в итоге на боевой счёт ВВС КБФ попали только три победы.
Уже под занавес, в 20:16, из Кронштадта на подмогу вылетели ещё восемь И-16, но они успели только к шапочному разбору — в 20:35 встретили и безрезультатно атаковали пару самолётов, опознанных как «Фоккеры», которые, не приняв боя, ушли в южном направлении.
С финской стороны итоги боя с группой И-16 выглядели триумфально — 13 воздушных побед против одного потерянного «Брюстера» вянрикки Ааро Раитио (Aaro Raitio). Судя по всему, его сбил лейтенант Щёголев у маяка Толбухин; молодой лётчик выпрыгнул с парашютом, но погиб — его тело прибило к финскому берегу несколько дней спустя. Три победы одержал Юутилайнен, по две — Кархунен, Винд и лейтенант Эрик Теромаа (Erik Teromaa), по одной — лейтенанты Вильппу Лакио (Vilppu Lakio), Йоэль Савонен (Joel Savonen), керсантти Эмиль Веса (Emil Vesa) и юликерсантти Рейно Малин (Reino Malin). В дополнение к этому, Лакио и Кархунен претендовали на два Пе-2 — то есть, на самолёт лейтенанта Муравьева, который сумел посадить машину на вынужденную у маяка Толбухин. Увы, выжил только стрелок-радист младший сержант М.П. Яковлев, а лётчик и штурман сержант Коралёв (Королёв) погибли.
Таким образом, общий счёт воздушного боя, который золотой страницей вошёл в историю ВВС Финляндии, составлял 16 сбитых, включая две предположительных победы. Кроме самолёта вянрикки Раитио, несколько «Брюстеров» получили повреждения, и день 19 августа LeLv 24 посвятила ремонту матчасти. При этом три машины вышли из списков боеготовых — BW-376 Лакио на два дня, BW-374 керсантти Вели Толонена (Veli Tolonen) — на девять дней, а BW-351 Эмиля Веса на следующий день при перегонке на рембазу в Иммолу сел на вынужденную в Хейнйоки из-за заклинившего двигателя и вернулся в строй через 10 дней.
19 августа в 05:39–06:53 пятёрка Ил-2 57-го шап в сопровождении 11 «Харрикейнов» вновь вылетела на бомбовый удар по корабельному дозору в районе острова Большой Тютерс. При подходе к цели (два транспорта и пять сторожевиков) ведущий решил обойти корабли и, атаковав с севера, выйти из атаки на восток в сторону солнца, чтобы снизить потери от зенитного огня, который обычно усиливался на выходе штурмовиков из атаки. Однако это решение привело к обратному результату — заметив приближение «Илов», корабли рассредоточились и встретили непрошеных гостей сосредоточенным зенитным огнём.
Тем не менее, зенитчики смогли повредить лишь один штурмовик, и удар оказался достаточно удачным. Тройка Ил-2, атаковав транспорт в 06:07, добилась четырёх попаданий реактивными снарядами и пожара на корабле, а пара Ил-2 повредила реактивными снарядами сторожевик. В штурмовке активно участвовали и «Харрикейны». По данным противника, в этом налёте получил повреждения тральщик M30 (один офицер погиб, несколько человек получили ранения) и сторожевой корабль V312, который при последующей буксировке затонул.
В последующие дни «Харрикейны» 3-го гв.иап часто использовали в качестве «пожарной команды» на всех участках фронта — и на Ладоге, и на Финском заливе, и под Ленинградом, где как раз началась операция 55-й армии по захвату плацдарма на правом берегу реки Тосны.
21 августа полк привлекли для сопровождения ударных групп 73-го бап и 57-го шап, поддерживавших десант на плацдарме у посёлка Ивановское. Согласно плану, утверждённому Военсоветом Ленинградского фронта, авиация флота с 07:00 находилась в готовности к нанесению ударов. В 12:10 командующий флотом приказал начать операцию и до конца дня непрерывно атаковать позиции противника южнее и восточнее Ивановского. В 16:06 на сопровождение ударных групп пошли и «Харрикейны». Сопротивление ленинградской авиации в тот период мог оказать лишь упомянутый выше отряд 7./JG 54 лейтенанта Фридриха Руппа. За день немецкие лётчики сумели сбить четыре советских самолёта, в том числе один «Харрикейн» 3-го гв.иап. Впоследствии И.А. Каберов вспоминал это так:
«Едва успев освоиться с обстановкой, мы получаем команду перелететь на новое место. Как это было уже не раз, вместе с нами летят штурмовики. Наш новый аэродром — обычное, не очень ровное поле. Все мы сели хорошо. Только истребитель старшего лейтенанта Евгения Теплова уже при заруливании попал одним колесом в яму и повредил лопасть винта. Досада лётчика только усилилась, когда штурмовики сообщили, что они готовятся нанести удар по врагу в районе Невской Дубровки…
И вот мы снова в воздухе. Женя Теплов идёт рядом со мной. Винт на его «Харрикейне» обрезан, но Женя не отстаёт. Мы подходим к Неве и видим множество наших самолётов. Тут и штурмовики, и бомбардировщики. Сыплют столько бомб на вражеские позиции, что кажется — вся земля должна вывернуться наизнанку. И при этом никакого противодействия. Правда, зенитки бьют вовсю, но где же фашистские истребители? Едва я подумал об этом, как со стороны солнца на нас напала четвёрка «Мессершмиттов». Сразу же завязался бой. Но мы выполнили стоявшую перед нами задачу — не подпустили истребителей противника к нашим штурмовикам.
В это время с другого аэродрома поднялась ещё одна группа «Харрикейнов». Она сопровождала бомбардировщики Пе-2 [по архивным данным, это были Ил-2 — прим. автора], которые должны были нанести удар по вражеским укреплениям. Над этими укреплениями тоже был бой с «Мессершмиттами». В бою трагически погиб капитан Е.П. Рыбин, отважный и опытный воздушный боец. На его истребителе была перебита тяга управления рулём высоты. Самолёт падал, и Рыбину ничего не оставалось, как выброситься из кабины. Но, отделяясь от самолёта, он ударился головой о хвостовое оперение и потерял сознание. Парашют лётчика остался нераскрытым…»
Самолёт Ефрема Рыбина, сбитый в 16:30 фельдфебелем Йозефом Брехтлем (Josef Brechtl), упал южнее посёлка Янино, в районе Новосергиевка — Мяглово. Здесь необходимо отметить, что долгое время немецкие истребители из JG 54 никак не реагировали на появление английских истребителей под Ленинградом и практически до конца сентября опознавали их как «МиГи», «ЛаГГи» и «Яки». Йозеф Брехтль принял своего противника за ЛаГГ-3.
22 августа «Харрикейны» вновь действовали над морем. Рано утром четвёрка истребителей провела разведку вражеских кораблей до меридиана Гогланда, и по её результатам в 07:47 пять Ил-2 под прикрытием 10 «Харрикейнов» вылетели на бомбовый удар по корабельному дозору немцев у Большого Тютерса. В 08:25 группа атаковала четыре корабля, и, по донесению экипажей, на двух из них возникли пожары. По немецким данным, на тральщике М29 было двое раненых, а на охотнике Uj1207 — четыре.
24 августа активизировалась немецкая озёрная группировка на Ладожском озере. Накануне для обеспечения её действий на аэродром Петеярви в дополнение к пяти истребителям-бомбардировщикам Bf 109F-4/B отряда 1./JG 54 на несколько дней перебросили 7./JG 54. В 07:00 советская разведгруппа с острова Верккосаари заметила 10 кораблей немецкого соединения, вышедших ночью из Лахденпохьи в направлении на Сортанлахти. Через три часа в районе острова Коневец пара разведчиков Як-1, вылетавшая на разведку портов, столкнулась с шестёркой «Мессершмиттов», но, не приняв боя, вернулась на аэродром.
В 11:20 шесть И-16 11-го иап, производивших разведку порта Сортанлахти, обнаружили в нём вставшее на стоянку немецкое соединение и проштурмовали его пушечно-пулемётным огнём и РС, отметив попадания в две баржи и катер. Два «ишачка» были повреждены зенитным огнём, но вернулись на аэродром (один с поломкой). Два «Фиата» 1/LeLv 26 в 11:10–11:55 безуспешно пытались перехватить группу советских самолётов.
В 12:00 на удар по катерам и баржам в районе острова Коневец вылетела смешанная группа из шести Ил-2 57-го шап под прикрытием 10 И-16, четырёх Як-1 и одного ЛаГГ-3 21-го иап, а также четырёх «Харрикейнов» 3-го гв.иап. При подходе к острову Коневец в 12:24 «Илы» были сначала атакованы четвёркой «Мессершмиттов» Bf 109 из 7./JG 54, а спустя две минуты к немцам присоединились четыре «Фиата» из 1/LeLv 26 и три «Фиата» из 3/LeLv 26.
Успешно отразив все атаки вражеских истребителей и не допустив их к штурмовикам, лётчики 21-го иап заявили сбитыми пять финских самолётов — два ведущий группы лейтенант К.Ф. Ковалёв и по одному лейтенант Я.Е. Еремянц, младшие лейтенанты А.Г. Ломакин и Н.М. Цыганков. В свою очередь, выйдя из боя, финские лётчики доложили о четырёх сбитых ими И-16 (лейтенант Олли Пухакка, лентоместари Ойва Туоминен (Oiva Tuominen) и Лаури Лаутамяки (Lauri Lautamäki), вянрикки Рейно Стенберг (Reino Stenberg)), а ещё два записали на свой счёт немцы — унтер-офицеры Вильгельм Вюрц (Wilhelm Würtz) и Герхард Райман (Gerhard Raimann). Впрочем, несмотря на многочисленные заявки, в реальности обе стороны обошлись без каких-либо потерь.
Тем временем, группа штурмовиков в 12:28 успешно прорвалась к Сортанлахти и по донесениям экипажей потопила три баржи и четыре катера (сводки 31-й флотилии это не подтверждают). Дорога домой не обошлась без приключений — настырные немцы, отошедшие после первой стычки в сторону, вновь атаковали советскую группу. На этот раз, отбивая атаку пары Bf 109, в 12:35 отличились старшие лейтенанты Б.М. Сушкин и П.С. Макеев из 21-го иап, которые заявили один «Мессершмитт». В 12:55 пилоты «Харрикейнов» — ведущий группы капитан Б.В. Романов, капитаны Д.П. Буряк и Н.К. Ткачёв, а также старший лейтенант А.Ф. Руденко — записали сбитыми в группе ещё два Bf 109. Потерями JG 54 эти заявки не подтверждаются.
В 16:34 пять Ил-2 57-го шап, пять И-16 4-го гв.иап и два И-16 11-го иап нанесли повторный удар по бухте Сортанлахти. Немецкие документы сообщают:
«Удар бомбами и штурмовка. Помимо прочего, четыре фугасные бомбы упали в 100 метрах от пулемётных установок отряда [чуть ранее, после первого налёта, немцы сняли две 20-мм автоматических пушки MG 151 с тральщиков KM для организации наземной ПВО — прим. автора]. Ещё четыре бомбы на расстоянии 100 метров от лагеря. Потерь личного состава и матчасти нет. Все самолёты атаковали с востока и северо-востока, выход из атаки на юго-запад и юг. В ходе атак [в течение дня — прим. автора] отчётливо наблюдалось, как 20-мм снаряды рикошетят от бронекорпуса штурмовиков типа Ил-2, не нанося никаких повреждений. Атаки производились с высоты от 30 до 100 метров».
Уже на отходе от цели, восточнее мыса Иголконниеми, в 16:45 группу попытались атаковать четыре «Фиата» из 1/LeLv 26, наведённые с наблюдательного поста Саунасаари. Финские лётчики дрались очень упорно, но прорваться к штурмовикам не смогли. Лентоместари Туоминен и керсантти Лянсиваара заявили о двух сбитых И-16; в свою очередь, по одному сбитому «Фоккеру» заявили лейтенант А.А. Литвиненко, младший лейтенант Г.Г. Гурьянов и лейтенант В.М. Дмитриев в паре с младшим лейтенантом Е.Ф. Стрельниковым. В реальности ни одна из сторон потерь не понесла. «Харрикейны» 3-го гв.иап во втором налёте на Сортанлахти не участвовали: во второй половине дня они прикрывали группы Пе-2 и Ил-2, наносившие удары по немецкой артиллерийской батарее в районе деревни Захожье, в районе плацдарма 55-й армии на правом берегу реки Тосны, и обошлись без встреч с противником.
26 августа в 07:15 разведчик Пе-2 вновь обнаружил в бухте Сортанлахти скопление десантных барж и катеров. В 10:28 на бомбовый удар по цели в сопровождении восьмёрки «Харрикейнов» вылетели четыре Ил-2 57-го шап. Для отсечения вражеских истребителей на маршруте отхода от цели в район Морье на патрулирование вылетели четыре Як-1 и пара ЛаГГ-3 21-го иап. В 11:10 штурмовики атаковали в бухте один транспорт и две баржи, отметив попадания бомб. При обстреле зенитками с плавсредств и острова Коневец один Ил-2 получил прямое попадание снаряда в плоскость, беспорядочно сбросил бомбы и вышел из боя на бреющем, произведя вынужденную посадку на брюхо на аэродроме Углово. В 11:15 группу на отходе атаковали семь «Фиатов» из 1/LeLv 26 и 3/LeLv 26, ведомые Олли Пухаккой — советские лётчики опознали их как два «Фоккера» и четыре «Капрони». Вот как описывал этот бой Георгий Костылев в 1942 году:
«Мы вылетели группой. Ведущим был я. Глядим, навстречу нам идёт шестёрка «Капрони». Как нарочно! Погода была скверная — дождь, низкие облака. «Капрони» разделились — два пошли нам в лоб, а четыре поднялись, чтобы сверху зайти нам в хвосты. Передним шёл у нас капитан Хаметов. Не меняя курса, он с первой очереди сбил первый из идущих нам навстречу «Капрони», и тот упал в воду.
Второй «Капрони», ведомый упавшего, стал заходить на Хаметова, но на него сразу набросились два наших лётчика — Каберов и Евграфов. Всё это происходило низко, в 20 метрах от воды. Уходя от Каберова и Евграфова, «Капрони» вошёл в вираж. Я находился выше и наблюдал за ним. «Этот лётчик, видимо, хорошо владеет машиной, — подумал я, — если на такой ничтожной высоте рискнул войти в вираж». И вдруг вижу: «Капрони» зацепил крылом за воду, перевернулся, переломился и упал. Через мгновение на поверхности воды плавали только обломки. Каберов в восторге кричит мне по радио:
— Гляди! Напился, напился!
— Игорь, — отвечаю я, — это уже второй напился.
Через минуту я сбил третий. Он пикировал сверху на один из наших самолётов, я налетел на него сбоку и со второй очереди зажёг. Он вспыхнул и упал. Ещё минута — и рухнул четвёртый «Капрони». Его сбил лётчик-комиссар Косоруков. Остальные ушли. «Игра» закончилась со счётом 4:0 в нашу пользу. Так отомстили мы «Капрони» за Петю Чепёлкина».
Игорю Каберову бой запомнился несколько иначе:
«Нанеся удар, штурмовики повернули в обратный путь. Прижимаясь к воде, они уходили всё дальше. Но над островом Коневец нас ожидала засада. Едва мы поравнялись с ним, как с высоты на нас обрушилась шестёрка «Капрони». Истребители противника уверенно вступили в бой. Но уже через пять минут три вражеские машины были охвачены огнём и рухнули наземь. В суматохе боя один «Капрони» всё же прорвался к нашим штурмовикам. Однако находившийся в группе прикрытия Ханяфи Хаметов метнулся наперерез ему и сам попал под вражеский огонь. Мы не знали, что там произошло, но услышали голос Хаметова:
— Ребята, помогите!.. Атакует… Заклинило…
— Каберов!..
Это Егор поручает мне поддержать Ханяфи. Я камнем бросаюсь вниз. Вижу, как «Харрикейн» делает круг над самой водой. Истребитель противника сзади, не замечая меня, знай строчит по нему. Я догоняю «Капрони», беру его в прицел. Огонь! Вражеская машина резко кренится, описывает кривую и, ударив левым крылом по воде, разваливается на части.
— Всё, Ханяфи! — кричу я. — Пошли домой. Он тебя больше не тронет.
Да, он больше не тронет Ханяфи. Только что над водой было видно крыло «Капрони», теперь и оно исчезло в пучине. На волнах ещё держатся мелкие обломки самолёта. Во все стороны расходятся неровные круги. А на машине Хаметова заклинило элероны. Она разворачивается влево, и Ханяфи никак н может справиться с ней. Помогаю ему советом, оберегаю его от вражеских истребителей, веду домой… В районе Морьина Носа мы пересекаем береговую черту. Километров 15 полёта над сушей, и мотор машины Ханяфи вдруг резко сбавляет обороты. Всё, он больше не тянет, и, в конце концов, Хаметов удачно приземляется на фюзеляж на небольшой полянке… Вскоре техники привозят самолёт Хаметова на аэродром».
Первоначально записанные на счёт советских лётчиков четыре сбитых самолёта впоследствии были дополнены ещё одним, вписанным карандашом в журнал учёта сбитых частями ВВС КБФ самолётов противника — по одному «Капрони» засчитали лично старшему политруку Н.М. Косорукову, капитанам Г.Д. Костылеву, Х.Р. Хаметову, И.А. Каберову и старшему лейтенанту А.П. Евграфову. Что касается потерь, то известно, что Хаметов дотянул до аэродрома Углово и успешно посадил самолёт, а из числа штурмовиков пропал без вести Ил-2 младшего лейтенанта М.А. Зряхова. Судя по всему, его сбили финские истребители.
Финские лётчики, насчитав в воздухе 20 русских самолётов, заявили сбитыми три из них. Два «Спитфайра» пополнили счета лентоместари Лаури Лаутамяки и вянрикки Нильса Тронтти, один Ил-2 достался керсантти Осмо Лянсивааре (Osmo Länsivaara). Потерь финны не понесли, но «Фиат» юликерсантти Пааво Саарни (Paavo Saarni) с серийным номером FA-32 был подбит в завязке боя, и лётчик предпочёл вернуться на свой аэродром.
Интересный эпизод произошёл уже после боя с «Харрикейнами» 3-го гв.иап, когда Ойва Туоминен, ведя бой в одиночку, заявил ещё два И-153. По его рапорту, дело было так:
«При возвращении радиостанция Саунасаари сообщила, что четыре «виктора» — прямо по курсу. Я заметил самолёты, когда зенитки русских открыли по ним огонь. Я набрал высоту в стороне от них. На 1800 метрах я оказался на одном уровне с последним самолётом. Я бросился на них, когда они вчетвером атаковали меня. Дав очередь на вираже, я потерял пару сотен метров высоты. Три самолёта ушли чуть выше, а по четвёртому я дал очередь — он задымил и через некоторое время взорвался на куски. Трое оставшихся атаковали меня все вместе, и после нескольких виражей я дал очередь по одному из них сбоку — самолёт под углом 45° врезался в землю. Двое сбежали на юг. Мой самолёт FA-18».
Рапорт вызывает много вопросов, так как флотские бипланы И-153 и И-15бис в том вылете не участвовали и потерь не несли. Известно, что не несли потерь в самолётах-бипланах и их экипажах и армейские авиачасти, действовавшие под Ленинградом. Единственным вероятным на данный момент объяснением пока может служить возможная встреча с «Чайками» отдельной эскадрильи ВВС 23-й армии, вылет которых отмечен примерно в то же время и в том же месте:
«В период 11:10–12:00 группой в четыре истребителя произвели разведку передвижений войск противника в районе Сауна-Саари, Термолово, Рауту. Противодействия противника не наблюдалось».
27 августа в 16:50 десятка «Харрикейнов» вылетела на сопровождение пары ДБ-3 1-го гвардейского минно-торпедного авиаполка (гв.мтап), задачей которых являлся торпедный удар по транспортам противника, обнаруженным авиаразведкой в Нарвском заливе за пару часов до этого. В 17:27–17:35 торпедоносцы атаковали три транспорта, и, по донесениям лётчиков, добились прямого попадания в головное судно водоизмещением 1500 тонн (в немецких документах отмечен безрезультатный сброс самолётами двух торпед по кораблям 3-й флотилии). В LeLv 24 в это время дежурил отряд 1/LeLv 24 лейтенанта Ханса Винда, но его «Брюстеры» на перехват не взлетали.
30 августа ВВС КБФ продолжили активные действия против немецких кораблей на Ладоге, которые в тот день произвели очередную попытку произвести вылазку на советские коммуникации. Около 10:00 шесть И-15бис 11-го иап обнаружили группу вражеских катеров, и в 11:32 четыре Ил-2 57-го шап под прикрытием 12 истребителей 21-го иап нанесли по ним удар в районе мыса Полвенниеми, что севернее Сортанлахти. Были отмечены разрывы в районе пирса и якорной стоянки. Когда советская группа повернула домой, на неё внезапно наткнулся вяапели Онни Паронен (Onni Paronen) из 3/LeLv 26, перегонявший отремонтированный «Фиат» из Иммолы в Килпасилту. Как следует из рапорта финского лётчика, он пристроился в хвост группы русских, долго оставаясь незамеченным, а затем сбил один из И-16 северо-восточнее озера Вуолеенярви и скрылся. Советские документы какие-либо потери в этом вылете не подтверждают.
В 13:48 пять Ил-2 57-го шап под прикрытием 12 истребителей 21-го нанесли второй удар по тем же катерам, добившись, по донесению экипажей самолётов, потопления двух из них. Через пару минут советские самолёты были атакованы восьмёркой «Фиатов» из LeLv 26. По всей видимости, при отходе от цели из-за зенитного огня и атаки истребителей противника группа советских самолётов распалась. Командир эскадрильи штурмовиков капитан А.В. Кожин, один из опытнейших лётчиков 57-го шап, на своём Ил-2 отбивал атаки финнов вместе с парой И-16 лейтенанта А.Г. Ломакина, но был сбит и погиб на вынужденной посадке в районе болота Лейпясуо, что западнее деревни Никулясы. Лётчики 21-го иап доложили, что капитан Кожин в последнем бою лично сбил один из «Фиатов», ещё два записали на счёт лейтенанта А.Г. Ломакина и его ведомого младшего лейтенанта Я.Е. Еремянца.
Вторая группа из шести И-16 и четырёх ЛаГГ-3 сбила четвёртый «Фиат» (лейтенант К.Ф. Ковалёв) и потеряла сбитым «ЛаГГ» лейтенанта Георгия Новикова. По одной версии, его самолёт был сбит в воздушном бою, и лётчик выпрыгнул с парашютом в районе Краськово, по другой — подбитый зенитной артиллерией, он сел на вынужденную посадку в районе Тозерово. Ещё два Ил-2 и три И-16 получили повреждения. По данным финской стороны можно уверенно утверждать, что потерь они не понесли, но сведений по заявленным победам явно не хватает. В журнале боевых действий LeLv 26 соответствующая запись отсутствует, а в журнале отряда 1/LeLv 26 бой с советскими самолётами отмечен как безрезультатный. При этом в литературе считается, что юликерсантти Пааво Саарни из 1/LeLv 26 сбил один И-16 в районе Тайпалесуо.
31 августа лётчики LeLv 24 сыграли последний августовский аккорд. Командир 1/LeLv 24 капитан Эйно Луукканен, пропустивший ожесточённые бои середины месяца из-за двухнедельного отпуска, в 19:15 повёл пятёрку «Брюстеров» на перехват группы советских самолётов в районе Сескар — Лавенсаари. Между островами в 19:28 они встретили четвёрку И-153 71-го иап, ведомую майором П.И. Бискупом, и над Финским заливом завязалась очередная «собачья свалка».
В течение получаса советские лётчики, к которым через некоторое время присоединились ещё четыре И-153 старшего лейтенанта В.Ф. Абрамова, возвращавшиеся с разведки, отбивали атаки финнов. После боя они доложили о двух сбитых в группе «Капрони» без потерь со своей стороны (майор П.И. Бискуп, старшие лейтенанты В.Ф. Абрамов, А.К. Груздев и И.Е. Минаев, младшие лейтенанты П.А. Иванов, В.Ф. Фёдоров и Ф.Ф. Киринчук). Финны заявили о четырёх сбитых «Чайках» — по одной лично капитан Эйно Луукканен, вяапели Ээро Киннунен и юликерсантти Рейно Малин, одна в паре лейтенант Йоханнес Метсола (Johannes Metsola) и юликерсантти Матти Пеллинен (Matti Pellinen). После того, как бой сместился к Лавенсаари, где советские истребители всегда успешно пользовались прикрытием своей ПВО, в 20:05 финны вышли из боя. Им на подмогу в 19:40 вылетали пять «Брюстеров» из 3/LeLv 24, но противника не застали и вернулись ни с чем.
Так закончилась августовская «Битва за Суоменлахти». Читатель обратит внимание, что результативность обеих сторон в этих «собачьих свалках» была гораздо ниже ожиданий противников. Тем не менее, с обеих сторон в них участвовали лучшие лётчики ВВС КБФ и 3-го авиаполка ВВС Финляндии. Ветеран 11-го и 21-го иап лётчик Н.П. Цыганков так вспоминал об этих боях:
«С финскими лётчиками мы больше воевали, чем с немцами. Вот Коневец, Котка — там только финны были… Финны дрались очень хорошо… Они воевали, как мы… С ними было намного труднее вести бой, чем с «Мессерами», поскольку самолёт у них был такой же манёвренный, как у нас, и бой при этом шёл настоящий — такой, что спина вся мокрая. Как такой сумбур опишешь! Настоящий бой не описать… Когда над Коневцом летали, не было случаев, чтобы [они] избежали боя. Дрались серьёзно, мы на «Ишаках», а они на «Фиатах». У них скорость была побольше, и вооружение получше, они хорошо бились. Драли они и нас, и штурмовиков. Они честнее воевали, чем немцы. После боёв с финнами мы в мокрых комбезах прилетали… А с «Мессерами» легко бой вести, потому что у них скорость большая. Он атаку сделает, не сбил — и уходит. Через некоторое время опять заходит, и тут смотри только, не пускай в хвост, — вовремя разворачиваешься и идёшь в лобовую».
В сентябре 3-й гв.иап, как и большинство полков ВВС КБФ, практически полностью переключили на борьбу с люфтваффе в рамках начавшейся Синявинской операции. Эти события мы рассмотрим в следующий раз.
Продолжение следует
Источники и литература:
- ЦАМО ф. 217, оп. 1221, дд. 1473, 1476, 1590
- ЦВМА, ф. 12, оп. 3, д. 74
- ЦВМА, ф. 596, оп. 1, дд. 10, 11, 35, 36, 37
- ЦВМА, ф. 4144, оп. 16, д. 1
- NARA T-1022 R-3151, T-1022 R-2638. Einsatzstab Fähre Ost Gefechbericht über den Einsatz «Brasil», 27.10.42
- Sotaarkisto Spk. 17864, 17876, 17882, 17890, 17891, 17894, 17895, 17896, 17902, 17976, 26018
- M. Holm. Flugzeugbestand und Bewegungsmeldungen, September 1942
- G. Rosipal. JG 54 Loss List 1939–1945
- M. Salonen. Generalquartiermeister der Luftwaffe Loss Lists 1942: JG 54, JG 77, KG 1, KG 6, KG 53, KG 76, StG 1, Aufkl.Gruppen
- T. Wood. OKL Fighter Claims: Ostfront, August-December 1942
- С. Богатырев, Р. Ларинцев, А. Овчаренко. Морская война на Балтике 1941–1945. Часть I. Потери флота противника на Балтийском море 1941–1943 гг. — Архангельск, 1997
- Боевая деятельность авиации ВМФ в ВОВ Советского Союза 1941–1945. Часть II, ВВС КБФ в ВОВ — М.: Воениздат, 1963
- И. Каберов. «В прицеле — свастика» — Л.: Лениздат, 1983
- Мы из Кронштадта / сост. С. Зонин, М. Белов, М. Поляков — Л.: Лениздат, 1975
- Хроника ВОВ Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Выпуск 3, часть 1 — М.: Воениздат, 1947
- Хроника ВОВ Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Выпуск 3, часть 2 — М.: Воениздат, 1949
- Хроника ВОВ Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Выпуск 4 — М.: Воениздат, 1949
- I. Juutilainen. Double Fighter Knight — Apali, 1996
- J. Karhunen. Luftkriget över Finland — SMB, 2008
- K. Keskinen, K. Stenman, K. Niska. Hävittäjä-Ässät — Apali, 1994
- K. Keskinen, K. Stenman. Lentävät Ritarit — Loviisa, 2003
- K. Keskinen, K. Stenman. LeR 3 — Loviisa, 2001
- K. Keskinen, K. Stenman. Suomen Ilmavoimat 1942 — Porvoo, 2007
- S. Porvali. Ace Eagle Hasse Wind — Apali, 2004
- J. Prien. Die Jagfliegerverbände der Deutschen Luftwaffe 1934 bis 1945. Teil 9/III, 01.05.1942–03.02.1943
- J. Prien. Geschichte des Jagdgeschwaders 77, Teil 2, 1941–1942 — Struve-Druck, Eutin, 1993
Комментарии к данной статье отключены.